Лавандовый букет

Кап. Кап. Кап. Хлюп. Раздражающий звук вибрирует даже под плотно закрытыми веками. Саша со вздохом высвобождает голову из-под подушки: дождь давно перестал хлестать по окнам, но вода, капающая с потолка в наполненный до краёв таз, и не думает заканчиваться. Саша вспоминает, что уже три дня собирается попросить соседа залатать дыру в прохудившейся крыше. Кап. Кап. Кап. Саша плетётся на кухню, наливает воду в чайник, достаёт из ящика стола коробок спичек. Заснуть ей опять не удалось, даже успокаивающий чай и убийственная доза снотворного не помогли. И хотя от мыслей о еде девушку мутит, она понимает, что уставшему организму нужно топливо. Тянет сквозняком. Саша оборачивается на окно, убеждаясь, что оно закрыто, и как-то растерянно-недоумённо передёргивает плечами. Она тянет дверцу шкафчика с посудой за ручку, и та вылетает из верхнего крепления. Саша снова вздыхает, понуро глядя на болтающуюся дверцу. Кажется, к концу месяца она завалит безотказного соседа просьбами. Сырой и насквозь прогнивший - этот дом совсем не пригоден для жизни. Саша как раз думает о том, что неплохо было бы сделать чай покрепче, когда в кухню заползает её всё ещё сонная соседка по дому. - Ты чувствуешь запах? – девушка морщит лоб и нос одновременно. Саша как-то пыталась повторить эту гримасу, но у неё ничего не вышло, - Что б тебя!.. Ника бросается к плите, поспешно выключает газ и заходится в приступе кашля. - Ты что… убить нас решила? Совсем рехнулась?! Саша рассеянно таращится сперва на соседку, затем на плиту, как будто та сможет как-то объяснить произошедшее. Она ведь зажгла газ. Она точно помнит! Или нет?.. - Прости. Мне казалось, я зажгла газ. Она трёт пальцами виски: учёба и переезд совсем её измотали. А ещё приходится вставать в четыре утра, чтобы успевать на электричку до города. И даже не смотря на то, что сегодня выходной, отдохнуть не удаётся. Кажется, в одном из Сашиных учебников написано, что у стресса три стадии. И за короткий период девушка уже успела дойти до нервного истощения. Ну, она ведь хотела быть самостоятельной и независимой, так что теперь грех жаловаться. Ника опускается на корточки, чтобы собрать выпавшую из её рук лаванду, а после безжалостно швыряет её в мусорное ведро. - Зря ты так. – Грустно вздыхает Саша, когда чайник всё же закипает и ей удаётся заварить себе чай. – Мне вот тайные поклонники цветов не дарят. И единственная романтика в моей жизни – сидеть в обнимку с учебниками, пока шея не заболит. Со своим парнем Саша рассталась сразу после выпускного - их дороги разошлись. А сейчас на отношения нет ни сил, ни времени. Вероника только фыркает, встряхивая золотистыми кудрями, и зевает, как львица. - Я его даже не видела. – Она наливает кофе в высокую бежевую чашку и садится за стол, небрежно закидывая ноги на подоконник. Сладковатый запах карамели разносится по кухне и щекочет нос. – А если бы увидела, то сказала бы ему пару ласковых. Нашёлся умник – дарит цветы девушке, у которой аллергия на пыльцу. На голову Саши сыпется штукатурка. Девушка рассеянно стряхивает крошки с волос и бросает взгляд на потолок, где уже красуется свежая маленькая трещина. Саше этот дом достался от какой-то дальней родственницы, то ли маминой двоюродной тётки, то ли троюродной бабушки, но в права наследования она вступила совсем недавно. И очень кстати - платить даже за «однушку» на окраине города студентке было не по силам. Спальни в доме оказалось две, и Саша поместила объявление о поиске соседки в Интернете. На него и откликнулась Вероника. Они вместе отмыли старый дом, а Сашин отец подлатал крышу и поменял разбитые детьми-хулиганами стёкла. Теперь жильё имеет более-менее приглядный вид. Правда проводка и сантехника оставляют желать лучшего, всё-таки время берёт своё. - Возможно, кто-то из местных детишек решил пошутить, - добавляет Ника, пожимая плечами. Чувство чего-то неправильного зудит в уставшем мозгу Саши. Но любой мыслительный процесс сейчас вызывает у неё головную боль, поэтому она откидывает недодуманные мысли в сторону. У неё есть ещё несколько глотков почти остывшего чая, ароматные булочки, которыми угостила соседка, рассвет в прояснившемся небе и осенний сад за окном. А значит – можно пока ни о чём не думать и не беспокоиться. *** Саша выскакивает из бани, поплотнее кутаясь в халат: удобства в доме отсутствуют, но оно, может, и к лучшему. Такой вот своеобразный деревенский колорит с печкой и дровами. Но девушка боится по ночам ходить в деревянный туалет за домом. В темноте ей постоянно что-то мерещится, а света это место, к сожалению, никогда не видело. «Глупости какие. Ты же не маленькая, сколько можно шугаться каждого шороха? Нет там никого», - мысленно подбадривает она себя, хотя это не особо работает. Она подбегает к крыльцу, глаза выцепляют в темноте под ногами что-то маленькое. Саша наклоняется и подбирает… лавандовый букет. Несколько секунд она стоит как вкопанная, всё ещё согнувшись, недоумённо таращится на цветы в своей руке. Кажется, в этот момент она слышит только стук собственного сердца и своё громкое дыхание. Из оцепенения её выводит лай соседской собаки. Саша вздрагивает и почему-то с отвращением откидывает букет на землю. Порыв холодного осеннего ветра обдаёт её, развевая полы длинного халата. По спине девушки пробегают мурашки. Саша торопливо заходит на веранду и запирает дверь. *** Она решает, что это была шутка Вероники. Но соседка удивляется не меньше, когда девушка рассказывает ей. А на следующее утро Ника находит ещё один лавандовый букет, но на этот раз его не выбрасывает, а ставит в банку и убирает на подоконник в гостиной. - Ничего, если тут постоит? – спрашивает она у Саши. – Я бы забрала в свою комнату, но, сама понимаешь, аллергия… Они обе негласно решают, что это всё-таки не детские проказы. Тем же вечером, когда обе занимаются на кухне, Ника вдруг предполагает: - Может теперь этот тайный поклонник раскроет себя. – Мечтательно вздыхает она, закусывая кончик ручки. – Лаванду я не люблю, но это, если подумать, всё равно очень романтично. - Думаешь, он стесняется подойти? – Саша вынимает один наушник из уха, на секунду отвлекаясь от онлайн-лекции. - Наверняка. – Уверенно кивает Вероника, складывая свои листы с конспектами. Саша пожимает плечами и снова затыкает ухо наушником. В конце концов, лекция сама себя не послушает. *** Дни стремительно сменяют друг друга. Жизнь закрутилась сумасшедшей каруселью, смешивая все события воедино. Листья с деревьев давно опали, и даже пришли первые заморозки. Люди перебрались в более тяжёлые, но зато тёплые куртки и шапки. А обладатели частных домов начали разорять дровяники и топить печи. Вероника носится по дому, открывая окна. Глаза слезятся, а в горле першит от едкого чёрного дыма. - Ты же говорила, что это будет просто! – кричит она Саше, которая уже в который раз безуспешно пытается разжечь огонь в печи с помощью лучин. - Её давно никто не топил, видимо дымоход зарос мхом. - Ты хочешь сказать, что кто-то из нас должен его прочистить? – Вероника возвращается на кухню и с возмущением смотрит на Сашу, как будто это она во всём виновата. – Мне, конечно, холодно, но на крышу я не полезу. - Ууу, кому-то просто надо теплее одеваться. - Хихикает Саша. В конце концов, печь удаётся растопить. Вероника снова убегает в другую комнату, а возвращается уже с лавандовым букетом. Лёгкая улыбка быстро сползает с лица Саши. Этот букет полтора месяца стоит без воды, но даже не думает сохнуть. Словно забальзамированный. Её передёргивает от этой ассоциации. А ведь тайный поклонник так и не объявился. От концентрированного запаха лаванды начинает тошнить, и мир вокруг предательски подрагивает. Саша была во Франции, и, конечно, на лавандовых полях Прованса. Ощущения от того запаха она могла бы описать как «умиротворение и бесконечное спокойствие», но этот… Этот раздражает рецепторы, проникает под кожу, отравляет. Вероника молча бросает цветы в огонь. От них в печи трещит и коптит, но дышать отчего-то обеим становится легче. Свет внезапно начинает моргать, и лампочка с громким звоном взрывается, осыпая девушек осколками. Вероника вскрикивает и с неподдельным ужасом смотрит на люстру, обхватив себя руками. По её предплечью стекает кровь, но она этого не замечает, продолжая таращиться в одну точку. На секунду Саше кажется, что в дверном проёме за спиной девушки мелькает силуэт. Но она списывает всё на темноту и игру воображения. - Снова перепады напряжения. – Вздыхает Саша, стряхивая с волос стекло. – Идём, надо обработать ссадины. А потом поменять лампочку. - Ага, - отстранённо бросает Ника и следует за Сашей. *** В последние дни Саша разгребает учебный завал. Она чуть ли не ночует в институте, плохо спит и мало ест. Судя по усталым глазам Ники – ей не намного легче. А недавно девушка подхватила простуду и слегла с температурой. Саша считает, что всё из-за нервов и приближающейся сессии. Вероника добросовестно глотает лекарства вперемешку с малиной, но на поправку идёт очень медленно. И поскольку Саша целыми днями пропадает в институте, Ника остаётся дома одна. Как-то им в головы пришла мысль завести кота – кошка соседки как раз окотилась. Котёнок оказался шугливым, постоянно прятался, не хотел спать на подстилке и драл обои. Вероника купила ему миски и корм, и с долей разочарования отметила, что, похоже, мышей их хвостатый друг ловить не будет. А потом кот сбежал. Саши не было в тот вечер, но Вероника рассказала, что он взбесился, начал шипеть, поцарапал её, и девушке пришлось выпустить его на улицу. Больше живность они не заводили. Однажды, когда Саша почти в полночь возвращается из города, она застаёт бледную Веронику на кухне. На щеке - глубокий порез, а шорты едва прикрывают огромный синяк на бедре. - Такая неосторожная. – Чашка в её руках дрожит, голос надламывается. – Споткнулась и упала, представляешь? - Нужно быть аккуратней, - замечает Саша и продолжает механически нарезать овощи для салата. Все её силы уходят на то, чтобы не свалиться от дикой усталости. Она больше не лезет к соседке с расспросами. Саша не замечает, как Ника смотрит на неё, съёжившись в углу кухни. С немой мольбой, взглядом загнанного зверя. Её подбородок дрожит, словно сейчас она вот-вот всё расскажет, но в итоге лишь поджимает губы. Ника стала тихой. Как будто зашуганной, как тот котёнок. Больше не поддерживает разговор, не шутит, не смеётся, не улыбается своей очаровательной улыбкой. Теперь Вероника грызёт ногти и кусает губы. Теперь Вероника постоянно плачет, и глаза её почти всегда опухшие. Но, внезапно, к концу ноября она оправляется. И снова начинает светиться. *** Саша уже минут десять стоит на веранде. Вероника во дворе прощается со своим ухажёром, и Саше как-то совсем неудобно им мешать. Она отодвигает край тюля и мельком выглядывает в окно, замечает, что парочка увлечённо целуется. Саша закатывает глаза и надеется, что после этого они, наконец, разойдутся. Проходит ещё пара минут, прежде чем Вероника всё же входит в дом. Щёки раскраснелись, глаза блестят - она горит ярче новогодней ёлки. Саша сдерживает грустный вздох: хоть у кого-то есть время строить личную жизнь. - Ты разве не собиралась на встречу со своей подругой в кафе? – спрашивает её Ника, стягивая шарф с шеи. - Собиралась, – бурчит под нос Саша и выскальзывает за дверь. А когда возвращается через несколько часов домой, она видит полный разгром: как Мамай прошёл. Потом Саша замечает капли крови на полу в коридоре и начинает беспокоиться за Веронику. Неужели их ограбили? Соседка не отвечает на звонки и не отзывается, даже когда Саша начинает ломиться к ней в комнату. Ни единого звука, гробовая тишина. Она с каждой секундой сгущается, давит, угнетает. И в этот момент Саше хочется убежать. Но она делает глубокий вдох, снова достаёт телефон из кармана и набирает «112». *** Полиция прибывает только через час, и следователь сразу накидывается на Сашу расспросами. Нет, ничего ценного не пропало. Нет, она не имеет понятия про врагов соседки. Нет, она не в курсе, ссорилась ли Вероника со своим парнем. Нет, она не знает номеров её родителей. Нет, она не представляет, куда девушка могла пойти. Нет, нет, нет… Саше становится стыдно – она вдруг осознаёт, что совершенно не интересовалась жизнью Ники. И теперь не в состоянии хоть чем-то помочь полиции в её поисках. После того, как полиция уезжает, Саша ещё долго не может заснуть, прислушиваясь к каждому шороху, надеясь, что входная дверь вот-вот хлопнет. Но, в конце концов, беспокойный сон её одолевает. Сквозь полудрёму Саша слышит едва различимые голоса. Голос. Интонация то повышается, то понижается. Через тело проходит вибрация, как будто ей на грудь положили большого мурчащего кота. Только кажется, что всё пространство вокруг неё «мурчит». И Саша снова проваливается в сон. Но вскоре окончательно просыпается от сковывающего и пробирающего до костей холода. Неужели забыла закрыть окно? Саша оглядывается, мигающий ночник режет глаза. Она уснула на кровати прямо под ворохом конспектов. Ноутбук на прикроватной тумбочке уже сел и погас. Саша трёт глаза и с трудом заставляет себя встать на ноги. Она подходит к окну, порыв ветра закидывает в комнату несколько снежинок, которые метко опускаются на лицо девушки. Саша закрывает окно и идёт на кухню за водой. Когда проходит мимо комнаты соседки, замечает, что дверь приоткрыта. - Ника? – она легонько толкает дверь, и та с противным коротким скрипом открывается шире. Саша заходит в комнату, которая, к её удивлению, оказывается пустой. Только все вещи не на своих местах, здесь царит полный хаос. Внутри Саши снова зарождается беспокойство. Может, соседка на кухне? Но звук шагов и скрип половиц над головой говорит об обратном. Саша бежит к чердачной лестнице, забирается по ней и толкает тяжёлую дверь, та с трудом поддаётся. Чтобы забраться, упирается ладонями в шершавый гнилой пол, занозы неприятно впиваются в кожу. На чердаке очень холодно. Саша была здесь последний раз в день, когда въехала. Тут нет ничего, даже хлама от предыдущих жильцов. Стёкла в широком и единственном окне тоже отсутствуют, из-за чего птицы смело вьют гнёзда из листьев и соломы на балках. Пустой жуткий чердак. Саша не сразу замечает в темноте тонкий силуэт девушки. Вероника стоит к ней спиной, вцепившись в оконную раму и глядя вниз. Ветер развевает её длинные волосы, забирается под ночную рубашку. Кажется, что в хрупком теле не осталось ни капли крови, настолько кожа серая. - Ника? – тихо зовёт Саша. Вероника вздрагивает и оборачивается. В её глазах застыла мрачная пустота, на щеках блестят капельки слезинок. Нижняя губа дрожит. Холодно настолько, что мозг, кажется, начинает замерзать. Это плохо, потому что сейчас он нужен Саше как никогда. Мышцы во всём теле напрягаются, но теплее от этого не становится. - Что ты делаешь, милая? – несколько осторожных шагов в сторону Вероники, Саша протягивает руку в её сторону, - Ты наверняка промёрзла до костей, идём на кухню. Я поставлю чайник, и мы обо всём поговорим. Хорошо? Ветер несогласно завывает, как будто стонет старый великан. Губы и щёки покалывает. Морозный воздух больно вдыхать. Саше кажется, что этот холод совсем неестественный. Она боится, что не выдержит и вот-вот упадёт. Ника отчаянно мотает головой, впиваясь ещё глубже ногтями в деревянную раму. - Нет! Ты не понимаешь… Ничего не понимаешь. Он не отпустит, не отпустит, не позволит… - Кто, милая? Вероника начинает всхлипывать. - Всё этот букет. Всё из-за него! Нельзя было его подбирать. Я подобрала и… И он стал мне сниться. Но во снах всё было реальным. Реальным, понимаешь? - Конечно. Конечно, я понимаю. – Саша лихорадочно пытается вспомнить правила общения с людьми, лишившимися рассудка. - И он не оставлял меня в покое, хотел, чтобы я его любила. Тогда я… я перестала спать. Не спала много дней. Он злился и швырял в меня вещи, бил лампочки, душил. Он заставлял меня бояться. Саша вспоминает, как Вероника списала свои синяки и ссадины на собственную неосторожность. Но о ком же сейчас она, чёрт возьми, говорит? - Я не говорила никому, потому что в такое не поверят. А потом он просто затих. Он отстал от меня, и я успокоилась. Всё было хорошо, пока я не привела в дом Никиту. И он… он… разозлился… Вероника пытается вдохнуть, но у неё не получается, она начинает задыхаться. - Я не сумасшедшая, не сумасшедшая, не сумасшедшая… - Слёзы льются по её щекам. - Тшшш, я верю тебе. Саша делает ещё пару шагов вперёд и осторожно заключает Нику в объятия, успокаивающе поглаживая её по спине. Она совсем холодная. - Кто он? – повторяет свой вопрос Саша. Вероника что-то хрипит в ответ, словно у неё в горле стоит ком. А потом что-то с невероятной силой толкает Сашу в спину. Она оступается и, вскрикнув, летит вниз, увлекая за собой Нику. Мир вокруг вращается, сливаясь в неразборчивое полотно тёмных цветов. Падение на камни отдаётся болью во всём теле. Она с ужасом смотрит на распростёртое в паре метров от неё тело Ники. Девушка лежит на спине, в неестественной позе, голова запрокинута, в тусклых глазах никаких признаков жизни. Вокруг её головы снег начинает стремительно темнеть. Саша стонет, пытаясь в очередной раз сдвинуться с места. Тело не слушается. И на помощь не позовёшь – дома соседей слишком далеко, они не услышат её сдавленных криков. От новой вспышки боли перед глазами пляшут чёрные очки. Внезапно она видит мужчину в коричневой куртке. Сначала решает, что кто-то из прохожих заметил их, но радость была преждевременной. Мужчина приседает у тела Вероники и аккуратно, словно она хрустальная, проводит ладонью по её волосам. Затем он поднимает голову и недобро смотрит на Сашу, улыбается ей и… испаряется. Тогда Саша теряет сознание. *** Саша благодарит водителя, расплачивается и вылезает из такси. И сразу же оказывается перед знакомой до дрожи в руках калиткой. Конечно, она понимала, что водитель довезёт её до порога. Но где-то глубоко внутри надеялась, что ей удастся оттянуть своё возвращение в старый дом хоть на несколько минут. Месяц реабилитации в больнице, ещё два – в психиатрической клинике, четыре - проведённые дома с родителями. Одни считали, что виной её срыву самоубийство Вероники, другие, что она загрузила себя учёбой. Отчасти так и было. А ещё Саша слишком хорошо помнит темноту, холод, серо-стальные глаза и улыбку, лишённую всякого разума. Улыбку, лишившую её разума. Когда девушку выписали, она перерыла весь Интернет в поисках лица, которое видела в ночных кошмарах. И не нашла, как и ожидалось. Только легче ей от этого не стало. Саша толкает калитку, глубоко вдыхает, прячет руки в карманы расстёгнутого плаща и идёт вглубь двора. Ей нужно только собрать остатки вещей. Всего полчаса, и она уйдёт отсюда навсегда. На улице стоит середина весны, но здесь, кажется, круглый год промозглая осень. Стоит Саше зайти на территорию дома, как все звуки разом стихают. Ни поющих птиц, ни орущих во всю глотку котов, ни лающих собак. Только лёгкий шелест свежей листвы, хруст под ногами и… запах кофе и карамели, идущий из приоткрытого окна. Саша останавливается. Кажется, она может различить едва слышный звон посуды и тихий мелодичный голос. Створка с громким стуком захлопывается от порыва ветра, заставляя девушку вздрогнуть. Она встряхивает головой, сбрасывая наваждение, и делает шаг вперёд, едва не спотыкаясь обо что-то. Саша опускает глаза и видит на крыльце лавандовый букет. В голове пульсируют последние слова Вероники. Те самые, что она произнесла перед падением с крыши. «И тебя заберёт». А потом Сашу оглушает звонкий девичий смех.