Каменный мешок

«Черт… всё-таки попалась…» — прошипело в голове. Девушка, сидящая в в одной рваной и грязной рубахе в углу каменного мешка, стены которого были бурыми от крови, лист ухмыльнулась, отчего разбитая губа начала кровоточить. Ладони, изуродованные рваными разрезами, что покрылись буро-чёрной коркой запекшейся крови, легли на ноющие болью после ударов плетью плечи. — Ага. Не повезло… Сверху послышались шаги, что спускались в подвал часовни, которую оборудовали под штаб инквизиции в Бьюли. Мутный взор серо-зелёных глаз ведьмы устремился к решетке двери, что была в двух шагах от неё и служила единственным выходом из этой пропахшей кровью и смертью камеры. В свете факела, что нёс собой нежданный гость, показалось его очертание: высокий статный юноша со светлыми волосами и пронзительными зелёными глазами, которые были холодны и слегка насмешливо взирали на изувеченную волшебницу. — Ну здравствуй. Не передумала? — высокомерно бросил он, с лёгкостью отпирая дверь и входя в каменный мешок. Виола поморщилась, но гордость не позволила отвернуться, и она продолжала смотреть в эти изумрудные омуты. — Не дождёшься, я не стану выдавать никого… «Урод патлатый», — добавил Сатен, неслышимо продолжая фразу. Посетитель громко рассмеялся, и этот режущий ухо звук эхом прокатился по темному помещению, освещаемому лишь светом факела в его руке. — А я и не прошу, — вкрадчиво произнёс он, проводя рукой по длинным светлым волосам девушки, что вздрогнула всем телом от этого прикосновения, и заправил прядь ей за ухо. Блэк вжалась в стену, словно пытаясь слиться с каменной кладкой фундамента часовни. Он был до дрожжи противен, а искры, что озаряли изнутри изумрудные глаза пугали хлеще пыток. — Есть и другой путь, ведьма, ты ведь знаешь. — И твоей я тоже не буду, — прошептала девушка. Одна мысль стать его игрушкой пугала сильнее любой боли. Уж лучше ее утопят в реке, чем она станет его очередным трофеем. — О, это мы ещё посмотрим, — с ухмылкой произнёс мучитель и схватил светловолосую за подбородок, с силой сжимая пальцы, оставляя на нежной коже алые следы, что вскоре станут синими, — Неужели раскалённый прут тебе милее моих объятий? Знаешь же, я имею власт защитить тебя… спасти из этого ада. — Уж лучше я сгорю заживо! — прошипела Виола в ответ, с силой дергая головой, отчего ударилась затылком о камень. На глаза тут же навернулись слёзы боли, однако это было приятнее его прикосновений. — Если бы… ты ж не горишь, — усмехнулся юноша и встал, высокомерно и жадно осматривая съёжившуюся фигурку юной пленницы инквизиции, что вжалась в угол камеры и озлобленно взяла на него снизу. Если бы были силы — она бы непременно встала и показала свою мощь, ей бы хватило одной искры, но пытки и чертовы предатели, что рассказали секрет блокировки магии камнем, из которого сложили внутренние стены камеры не давали такой возможности. А вот же он, ее огонь, только руку протяни… — На закате тебя казнят. Я приду вместе со священником, это будет твой последний шанс, — равнодушно произнёс блондин и вышел из каменного мешка, с лёгкостью вновь запирая решетку. Бросив на ведьму последний взгляд он удалился во тьму, забирая единственный источник света с собой, оставляя лишь гулкое эхо шагов. — Не дождёшься, — прошептала Блэк стиснув зубы вслед. Лучше смерть, чем быть живой игрушкой в руках предателя.