Ромео и Джульетта по-вампирски

      Подростковая влюблённость сильнее, чем, порой, кажется. Она может закрыть глаза на многое. Почему-то взрослые не относятся к этому чувству серьёзно. Будто они забыли, что сами когда-то были шестнадцатилетними. Будто они не помнят то чувство, когда внутри всё сжимается, стоит увидеть его в коридоре.       Юля круто развернулась на пятках и утянула подругу в ближайшую аудиторию, схватив её за руку. Алёна Яковлева, рассказ которой был прерван таким необычным способом, удивлённо осмотрелась:       — У нас сейчас другая пара, — девушка заметила несколько старшекурсников, рассосредоточенных по незнакомому кабинету.       — Знаю, — выдохнула Юля, тоже посмотрев на аудиторию, а затем подруге в глаза.       — Там Дятлов? — догадалась Алёна, сложив руки на груди. — Значит, ты послушная племянница, и решила от него бегать.       — Говори тише. Ничего я ещё не решила, — запротестовала Бредихина, приоткрыв дверь и в образовавшийся проём осмотрев коридор. — Я хочу решить сама, а не следовать командам тёти, но если он будет маячить перед глазами — это не будет объективным решением.       Алёна наградила Юлю таким взглядом, что даже не понадобился зрительный контакт, чтобы ощутить этот иронический скепсис в ответ на сказанное.       — Чего тут решать? Он же тебе нравится.       — Но я чувствую, что он что-то недоговаривает!       Юля снова выглянула в коридор и потеряла фигуру Жени из поля зрения. Занервничав, она сделала щель шире.       — И как слежка за ним в колледже поможет тебе понять, что именно он скрывает? Может, попробуешь просто спросить для начала, — начиная раздражаться, предложила Алёна.       Бредихина выпрямилась. Данная мысль была так очевидна, что почему-то не пришла в голову раньше. Все наблюдаемые странности складывались в самые разнообразные версии, но спросить у Жени хотя бы об одной она не додумалась. Может, он соврёт или же станет убеждать в обратном — во всяком случае, она посмотрит на его реакцию.       — А это идея, — обрадовалась Юля, рывком обняв подругу.       — Кто-то из нас должен иногда думать, — улыбнулась Яковлева, вмиг стряхнув с себя недовольство.       Бредихина вернулась к сканированию коридора и в этот момент услышала звонок. Алёна стала её торопить, мотивируя тем, что «так они опоздают на пару» и «снова придётся садиться поближе и смеяться погромче», чтобы заработать лишний балл.       Юля засуетилась, вроде Жени видно не было, и она уже собиралась выйти, но диалог старшекурсниц заставил её замереть на несколько мгновений.       — Слышала, Барановский пропал?       — Да, говорят, его друзей нашли мёртвыми.       Бредихина повернулась к девушкам, не скрывая удивления и замешательства. Они не заметили её внимание, однако стали говорить тише, поэтому разобрать продолжение было почти невозможно. Хотя Юле хватило и фамилии Серёжи, которую она расслышала очень чётко.       К странностям Жени добавился ещё один пункт — его друг пропал. И очень похоже, что это произошло тогда, когда Женя, оставив Юлю одну в клубе, сел к друзьям в машину, за рулём которой был Барановский.

***

      — Я искал тебя в колледже, — донеслось Юле в спину, как только она вышла за ворота учебного заведения.       Алёна как-то странно улыбнулась подруге и, быстро придумав причину, по которой ей сейчас очень срочно нужно было убегать, выбрала направление, не совпадающее с маршрутом Юли.       Бредихина проводила подругу взглядом и медленно пошла в сторону дома, собираясь с мыслями. Женя зашагал рядом, но на некотором расстоянии. Пропасти, что была после ссоры, не было, но они снова отдалялись друг от друга, и каждый это чувствовал. Недосказанности словно строили между ними невидимую стену.       — Зачем? — неожиданно спросила девушка через время, посмотрев на Дятлова.       Он, удивлённый, повернулся в её сторону, как-то суетливо повёл глазами из стороны в сторону, но уточнил:       — Что зачем?       — Зачем ты меня искал? — девушка вернула разговор к тому, с чего попытался начать его Женя.       Кажется, этот вопрос ещё больше смутил парня.       — Хотел проводить тебя домой, — он пожал плечами и упёр взгляд в землю, наблюдая, как приминается снег под тяжестью шагов.       Женя снова путал её. Путал своей лёгкостью и невинностью, тем, что отвечал быстро и будто не думая. Юле так хотелось, чтобы всё, что он говорил, было правдой, чтобы её не терзали сомнения каждый раз, стоит ему в чём-то оправдаться.       Ей хотелось, чтобы ему не приходилось оправдываться.       — Моя тётя хочет, чтобы я держалась от тебя подальше, — Бредихина тоже опустила взгляд.       В последнее время Юля часто стала говорить именно то, о чём думает. Может, это не то, что должны знать другие, но это честно и искренне. И это сбивало с толку. Возможно, она думала, что так люди будут отвечать ей взаимностью. Но скорее всего, она не думала вообще.       Не видя реакцию Жени, — хотя именно для того, чтобы посмотреть на неё, она задала этот вопрос, — Юля продолжала изучать свои кроссовки.       — Она права? — добавила девушка, останавливаясь у перехода.       Она сначала посмотрела налево, затем направо. Женя сделал то же самое, но чуть запоздал, поэтому их взгляды пересеклись.       — Да, — выдохнул он, смотря ей в глаза. — И я не должен тебя преследовать… или провожать домой. Лучше бы мне вообще оставить тебя в покое.       Поток людей стал переходить дорогу, Жене с Юлей тоже пришлось двинуться с места. Если бы не толпа, они так и не пошевелились бы, гипнотизируя друг друга взглядом.       — Почему? — спросила Юля через некоторое время.       Они снова шли по краям тротуара, в то время как по центру периодически их обгоняли люди. Женя только покачал головой. Тогда девушка повторила вопрос более настойчиво. Он снова промолчал. Бредихина резко остановилась.       — Если ты не собираешься отвечать на мои вопросы, тогда и правда оставь меня в покое, — Женя, сделав ещё пару шагов, тоже замер. Он не поворачивался к ней лицом, но хорошо слышал каждое слово. — Уходи, Женя.       — Я нехороший… — произнёс парень, выдержал паузу прежде, чем закончить мысль, — человек.       Бредихина возмущённо посмотрела ему в спину, но всё же поравнялась с ним, и они продолжили движение, всё так же не смотря друг на друга. Кажется, только так, без зрительного контакта, он мог быть с ней откровенным. Юля не смотрела на него не потому, что ей было так легче, а потому, что она чувствовала, что так проще ему.       Сумерки обволакивали Смоленск так быстро, словно отсчёт пошёл на минуты. Время близилось к четырём, помимо того, что уже начинало темнеть, на небе словно сгустились тучи. Юля заметила это, потому что не видеть Женю становилось проще.       Она с жадностью ждала продолжение. Предчувствовала, что сейчас он скажет что-то, что либо развеет все её сомнения, либо окончательно убедит порвать с ним всяческие связи.       Она даже не подозревала, что это будет и то, и другое.       — Строго говоря, и не человек даже. Вампир.       Женя бросил это слово так тихо и быстро, что любой другой, кто его слушал бы — попросил повторить. Юля же попросила повторить не потому, что не услышала, она прекрасно разобрала каждую буковку, но когда осознание пробилось сквозь замешательство, из груди неконтролируемо вырвалось:       — Что ты сказал?       Ситуация повторилась: девушка снова резко остановилась, а Дятлов сделал пару лишних шагов, прежде чем встать к ней спиной.       — Это несмешно, Жень.       — Я не шучу, — он пожал плечами, но Юле показалось, что на этих словах он улыбнулся.       — Это какие-то «Сумерки», — переняв мнимый импульс его весёлости, Бредихина нервно выдохнула и развела руки в стороны. — Посмотри на меня, — вмиг посерьёзнев, она сказала так строго, что Женя тут же подчинился. — Ты прикалываешься.       То ли вопрос, то ли утверждение, она сама не поняла, с какой интонацией хотела это произнести и не стала разбираться с тем, как в итоге получилось.       — Нет. Я говорю тебе правду, которую ты просила.       Она испытующе всматривалась в него, ждала, когда в уголках глаз появятся морщинки, губы растянутся в улыбке, и он, рассмеявшись, признается, что всё, что только что было сказано — шутка.       Женя с готовностью выдержал её взгляд, лишь едва отрицательно мотнув головой. Он выглядел предельно серьёзно.       — Ты же не думаешь, что я поверю… — под влиянием его тяжёлого взгляда, снова то ли утверждала, то ли спрашивала Бредихина.       Они поменялись ролями, теперь Женя настойчиво всматривался в лицо девушки, следил за малейшими изменениями. Она стояла достаточно близко, но он изменил это расстояние до ничтожно малого, почти интимного, чем не просто удивил, но напугал её. Хотя Юля, конечно, тут же постаралась скрыть это.       Пока она тщетно пыталась вернуть себе контроль, Дятлов осмотрелся и, повернувшись к девушке, приоткрыл рот, обнажив клыки, словно показывал что-то совершенно обыденное.       Юля прищурилась, поморгала, но когда пришла к выводу, что это — действительно то, о чём она подумала, тут же испуганно отшатнулась.       — Пожалуйста, — голос дрожал, сознание настойчиво отказывалось признавать увиденное, — скажи, что это зефир.       Девушка понимала, что никакой это не зефир. В конце концов, если она всё ещё пытается связать происходящее с неудачным розыгрышем, могла бы предположить, что это бутафория — потому что выглядели клыки вообще-то очень натурально, словно родные зубы… просто чуть длиннее, чем у обычного человека.       Женя понимал, что слова нужно выбирать очень осторожно, поэтому вообще ничего не сказал, просто отрицательно покачал головой.       Юле было тяжело смотреть на него, она развернулась на сто восемьдесят градусов, обхватив голову руками. Дышать себя заставляла, но каждый вздох рвался и давался с трудом.       Сколько фильмов, сериалов и книг на подобную тематику было посмотрено, сколько разных вариантов реакций было дано авторами и режиссёрами, но Бредихина не один исход не могла примерить на себя.       Ей было жутко, но больше всего хотелось верить, что это не по-настоящему. Пусть то, что Женя — вампир, объясняет практически все его странности, но она просто не могла принять этот факт.       — Если ты захочешь, я отвечу на все твои вопросы, — неуверенно приблизившись к девушке, заговорил Женя, когда молчание стало невыносимым.       — О, конечно, ответишь, — Юля резко повернулась, будто разозлившись, и тоже сделала к нему навстречу два больших шага, ткнув пальцем в грудь парня. Передышка дала возможность более-менее привести мысли в порядок. — А у меня их много, Эдвард Каллен!

***

      Юля поздно вернулась домой. Вопросы не заканчивались, наоборот, множились после каждого ответа, данного Женей. Но даже то время, что они провели вместе за обсуждением его «вампиризма», не позволило девушке окончательно свыкнуться с этой мыслью, хотя она поверила Дятлову.       Бредихина упёрлась спиной во входную дверь с уличной стороны, прежде чем нажать на ручку и войти в квартиру. Серьёзный разговор с Женей всё-таки состоялся, к тому же Дятлов туманно намекнул, что девушке стоит поговорить и с Ириной Витальевной, но она решала, нужно ли делать это именно сегодня. Она и сама чувствовала, что тётя тоже может рассказать ей что-то, что дополнит картину нового мира, но подробности, что рассказал Женя, требовали больше сил, чем она предполагала. А это она ещё не спросила о Барановском.       Она решила, что не будет специально искать разговора с тётей, но он ждал её, стоило перешагнуть порог.       — Где ты была? — вопрос, которым её встретили, не понравился девушке ни тем, что он вообще прозвучал, ни тем, как он прозвучал.       — На учёбе, — спокойно ответила Юля, взяв себя в руки. На то, чтобы ругаться, не было ни сил, ни желания.       — Учёба у тебя закончилась несколько часов назад, — тётя стояла на своём, хотя, кажется, её уверенность немного пошатнулась, не встретив ожидаемого сопротивления.       — Я прогулялась после пар, — Юля продолжала делать вид, что не замечает недовольство и что её совсем не волнует тональность разговора.       Девушка спокойно стянула ботинки, аккуратно поставила их на своё место и принялась расстёгивать куртку. Рутинные действия успокаивали, единственное, что выдавало девушку, это то, как она тщательно расправила рукава куртки и чуть ли не уголок к уголку сложила шарф.       — С Женей? — голос Ирины Витальевны сорвался на высокие ноты, она пыталась подражать спокойствию племянницы и не хотела быть первой, кто перейдёт на повышенные интонации, но тихий бунт не нравился женщине.       Юля достала телефон из кармана куртки, взяла сумку в руку, не став закидывать её на плечо, и посмотрела на тётю. Её поза и взгляд разительно отличались от разговора, что она вела, только сейчас девушка увидела, как сильно Ирина Витальевна старается удержать спокойствие. Юля поняла, что избежать разговора не получится.       — Да, с Женей. Тётушка, милая, — девушка искренне попыталась воззвать к прежним отношениям, пока скандал только подступал к их мирному сосуществованию, — я ценю твою заботу, но хочу сама выбирать себе друзей.       Ирина Витальевна понимала и где-то даже уважала это желание, и в любой другой ситуации не позволила бы себе вмешаться, но это в другой ситуации.       — Юленька, — женщина смягчилась, однако решение не изменила, — я беспокоюсь за тебя. Дятлов, он…       Внезапно Юля подумала о том, как родственницам будет сложно услышать друг друга, какая война развернётся только за то, чтобы просто высказаться, насколько затянется спор и к чему он приведёт. И без того устав от впечатлений нового дня, девушка закончила за тётю:       — Вампир.       Слово прозвучало ударом молота по наковальне, кажется, оглушив на несколько мгновений обеих. Ирина Витальевна не верила собственным ушам и в лице племянницы пыталась выискать ответы, Юля же была поражена только тому, как скоро она проговорилась.       Реакция тёти ясно показала, что сказать об этом — не было ошибкой, Бредихина-старшая уже знала обо всём. В глазах женщины не было насмешки или неверия, как естественной реакции любого человека на подобное заявление. Только удивление. Неподдельное удивление тому, что об этом известно кому-то, кто не должен быть в курсе.       — А, так вот оно что, — первая напряжённую тишину разорвала Юля, понимающе растягивая каждое слово. Она шагнула к стене, стала медленно обходить тётю. — Ты не выглядишь удивлённой.       — Он тебе рассказал? — быстро сообразив, что разыгрывание каких бы то ни было сцен бесполезно, Ирина Витальевна посерьёзнела.       — Ты тоже в курсе! — в ответ бросила девушка, в голосе прорезались ноты обиды. — Почему ты знаешь? — Юле оставалось сделать несколько шагов, чтобы, обойдя тётю, шмыгнуть в свою комнату.       — О чём он только думал? — женщина смотрела на племянницу, но вопрос не звучал так, будто он был адресован ей. Он прозвучал скорее риторически, словно тётя разговаривала сама с собой, а Юля просто попалась на глаза.       Ирина Витальевна растерялась, когда племянница в несколько быстрых шагов обогнула её, исчезла в проёме и следом закрыла дверь в свою комнату.       — Это ещё что? — женщина подошла к двери и нажала на ручку, хотя прекрасно слышала, как щёлкнул замок. — В нашей семье так проблемы не решают.       — Я устала, поговорим завтра, — донеслось из комнаты.       — Запомни, я запрещаю тебе общаться с Дятловым. Можешь бегать от моих объяснений, сколько хочешь, но только они помогут тебе понять, почему я это делаю.       Чудом сдержавшись, чтобы не нагрубить тёте, Юля обессиленно упала на кровать. Несколько минут она лежала без движения, стараясь хоть как-то систематизировать новую информацию, пока её не вернуло на Землю оповещение о новом СМС. Затем ещё две эсэмэски заставили её нащупать сумку и вытащить мобильник.       «Ты в порядке?       Я всё ещё не знаю, правильно ли сделал, что рассказал тебе       Но дед Слава считает, что я неправ»       Он не получил ответ и обречённо заблокировал экран, подняв глаза и отрицательно помотав головой.       — Связаться с племянницей хранителя? Это мы запросто! Рассказать ей, кто ты на самом деле? И без этого никуда! — обычно спокойный Жан Иваныч расхаживал по комнате и только благодаря остаткам самообладания не переходил на повышенный тон, хотя недовольство, которым было пропитано каждое его обвинение в адрес Жени, это с лихвой компенсировало. — Гений! — констатировал он, остановившись у окна.       — Ага! Среди говна и удобрений, — иронически подхватил дед Слава, когда Жан закончил свой монолог.       Женя сидел, опустив голову, и терпеливо сносил речи старших в семействе. Он понимал, что где-то неправ, но ждал, когда ему будет позволено высказаться.       — Это же за что мне такой подарок-то послан? — продолжал Святослав Вернидубович. — Живу себе спокойно, людей не убиваю, честь по чести соблюдаю кодекс… Вот скажи мне, Женёк, чем ты думал? Заметь, я надеюсь, что ты думал!       Женя аж поднялся, когда услышал обращение.       — Дед Слав, согласитесь, она рано или поздно узнала бы, — затараторил он, поскольку был готов. Женя уже думал, как будет себя оправдывать, даже репетировал, можно сказать. Святослав Вернидубович нехотя кивнул. — Лучше же, что я сам обо всём рассказал? — на этот раз Жан Иваныч после некоторой паузы признал справедливыми слова Жени. — Так Юля не отвернётся от меня.       Последняя фраза прозвучала с такой печалью в голосе, что парень, до этого смотревший то на деда Славу, то на Жана, не дождался их реакции и опустился обратно на стул. Сложив локти на колени, он прижал ладони к глазам. Оба мужчины, удивлённые поведением Жени, переглянулись.       — Ты сделал это ради семьи? — смягчившись, осторожно поинтересовался Жан Иваныч, коснувшись плеча горе-вампира. — Или для того, чтобы девочку не потерять?       Женя вздрогнул. Не от неожиданного касания, а от последнего вопроса. В голове вертелось: «Я не знаю, я не знаю, янезнаюяне…» — тем не менее, он не сказал ни слова. Да и не нужно было говорить, молчание сказало всё за него.       — Ой, доиграешься ты, — упрекнул дед Слава, но как-то по-доброму, с сожалением. — Ничем хорошим это не кончится.