Сценарий

      Прошла неделя, началась вторая… В среду, пятого января, стало известно о первом счастливчике, который нашёл Золотой билет. Это был толстый и жирный кабан и Дюссельдорфа, по кличке… Ой! Извиняюсь! Это был толстый мальчик из Дюссельдорфа по имени Август Глупп. Просто он такой толстый, впрочем, как и его родители, что очень напоминает кабана. Отец мальчика был мясником, а мать всё интервью говорила про своего любимого сыночка, который жрёт, то-есть ест столько счоколада в день, что просто не мог не найти билета. Я боюсь, что после появления этого шоколадного обжоры на шоколадной фабрике, фабрика не выживет, потому что этот кабан съест там всё…       После Августа, через неделю, стало известно о второй обладательнице Золотого билета. Это была англичанка Верука Соль. Впрочем, билет не она нашла, а её папа, а если быть точнее, билет нашла его работница. Верука была избалована в край, получала от своего богатого папаши всё, что пожелает. Интересно, а если доченька захочет всю шоколадную фабрику Вонки, то папочка исполнит и это её желание?       После Веруки, спустя неделю, нашлась ещё одна обладательница Золотого билета. Это была целеустремлённая девочка из Атланты, по имени Виолетта Борегард. Она была чемпионкой мира по жеванию жевательной резинки, а я, если честно, не знаю, есть ли такой чемпионат, и как он проходит, а ещё Виолетта занималась карате. В комнате, в которой проходило интервью, была целая куча стеллажей, на которых было очень много кубков и медалей юной чемпионки. Дочь была копией своей мамаши: цвет волос, причёска, черты лица и даже одежда. Вот только дочь казалась симпатичнее… Неужели она, когда вырастет, станет такой же, как и мамочка?! Девочка намеревалась получить главный приз, о котором сказал Вонка. Надеюсь, он ей не выпадет, хоть её намерения очень серьёзны…       На следующий день появился четвёртый счастливчик, если его можно так назвать… Дело в том, что мальчик из Денвера по имени Майк Тиви ненавидел сладости, но ему зачем-то понадобилось попасть на шоколадную фабрику. Бред какой-то! На удачу и везение он не рассчитывал, не скупал шоколадки пачками, а просто взял и просчитал, в какой шоколадке билет. Умник. Он обожал играть в компьютерные игры, чем и занимался на протяжении всего интервью, говорил заумными словами и так, как будто вокруг одни идиоты. В общем, настоящий чувак и пацан. Его родители мялись в стороне, смотря то на своего сынишку, то на журналистов, не зная, что сказать, но в конце интервью мистер Тиви всё же сказал, что очень часто ничего не понимает, что там говорит его умный сынок. Я боюсь, что как бы этот чувачёк на пару с немецким кабаном не разнёс фабрику, вот только если Август это сделает из-за преизбыточной любви к сладостям, то Майк, наоборот, из-за ненависти к ним. А ещё я боюсь, как бы Тиви не заявил Вилли Вонке, что тот ни фига не знает, и не занял бы его место…

***

      Прошло пять дней. Понедельник выдался наиболее морозным, мне пришлось под зимнее пальто надеть ещё и кофту. Рано утром, в понедельник, да ещё и в такую погоду, вообще не хочется никуда идти! Может пропустить? Нет. Надо идти. А то как-то не по товарищески получается — все придут, а я нет. Придя в кафе, я убедилась в том, что не зря пришла — в заведение уже присутствовал весь наш состав. Правда, Анжела пришла немного позже меня, но ничего, ведь в конечном итоге-то все пришли.       За прошедший почти месяц ничего не изменилось — посетители в кафе всё так же бурно обсуждали лотерею, счастливчиков, что нашли Золотые билеты, и гадали, где же могут оказаться другие билеты. В нашем кафе тоже были конфеты и шоколад Вонки, ведь они не были каким-нибудь дешёвым говном и хорошо подходили и к чаю, и к кофе. За шоколадом стояли целые очереди, Альберт даже как-то в шутку предложил поднять цену на «восхитительно-сливочный восторг» от Вонки. И вот сегодня, после рабочего дня, осталось четыре шоколадки, как раз нам всем по одной. Положив деньги в кассу, мы разобрали шоколадки и взяли по чашечке чая. Сели за столик. Разговаривали мы на разные темы, рассказывали разные истории из жизни. Я вот рассказала, как в детстве, лет в восемь, решила стать похожей на маму и стащила у неё косметику для лица. Когда мама меня увидела, у неё чуть инфаркт не случился, а потом она долго смеялась. По рассказам мамы, я тогда была похожа на чучело. В общем, сейчас у нас царила весёлая и дружеская атмосфера. Первым шоколадку открыла Анжела. За ней Альберт. У них обоих не было билета, да и не говорили мы об этом. Потом я и Катерина стали разворачивать плитки шоколадок одновременно. И вот, развернув плитку, я увидела, что на шоколадке лежит и сверкает золотом билет. Я сидела в немом шоке и смотрела на шоколадку в моих руках, которая уже начинала таять, благо, что я не сняла обёртку целиком, а то сейчас бы перемазалась вся в шоколаде… Повисло молчание. Я, наконец, оторвала взгляд от Золотого билета и посмотрела на друзей, у которых отвисли челюсти. Все они смотрели на шоколадку у меня в руке.       — Это что, Золотой билет?! — Первым обрёл дар речи Альберт.       — Ты нашла Золотой билет?! — Обрела дар речи Катерина.       — Похоже на то… — ответила я очень тихим голосом.       — Офигеть! — Только и смогла выдавить из себя Анжела.       — Сьюзан, там на обороте какой-то текст! — Ззаметила Катерина. — Читай скорее, что там написано!       Я перевернула билет. И действительно, там был текст.       Здравствуй, обладатель этого Золотого билета! Я, Вилли Вонка, приглашаю тебя на свою фабрику, где ты проведёшь целых пять дней! Обещаю, что эти пять дней будут для тебя особенными, интересными, полными приключений и запомнятся тебе надолго! Я лично проведу тебя по фабрике, покажу и расскажу тебе про то, что там есть. А после этой экскурсии, когда ты отправишься домой, ты сможешь забрать столько сладостей, сколько захочешь! И помни, что один из шестерых счастливчиков, получит главный приз, о котором ты не осмеливался мечтать в самых смелых мечтах! Итак, инструкции таковы: первого февраля, ровно в десять утра я буду ждать тебя у ворот моей фабрики; тебе разрешено привести с собой одного из членов твоей семьи. До встречи! Вилли Вонка.       Дочитав до конца, я перевела взгляд на друзей, которые меня внимательно слушали.       — Ух ты! Ты попадёшь первого февраля на самую известную шоколадную фабрику во всём мире! Рада за тебя! — Восторженно сказала Катерина.       — Я тоже очень рада за тебя! — Точно так же восторженно сказала Анжела.       — Мы все за тебя рады! — Сказал Альберт.       Тут меня начала грызть совесть…       — Я не могу поехать…       — Почему? У тебя нет денег на самолёт? Так мы поможем! — Сказала Анжела, на что остальные двое согласно закивали.       — Нет. Дело не в деньгах…       — А в чём же?       — Дело в том, что на фабрику должны попасть дети… Мне девятнадцать, я уже далеко не ребёнок. Наверное, пойду и дам первому попавшемуся ребёнку билет…       — Да ты с ума сошла! — Воскликнула Анжела.       — Ну не знаю, Сью… Дело, конечно твоё, но я бы не стала отдавать билет кому-то. Это твой единственный шанс попасть на эту фабрику, и больше такого не будет! — Сказала Катерина.       — Согласен! — Поддержал Альберт.       — Ладно… Я ещё подумаю. Время до первого февраля ещё есть.       Мы посидели ещё минут пятнадцать, я дала билет каждому, по очереди. Друзья сказали ещё раз, что они очень рады за меня, и что это очень круто, что я нашла билет, а ещё, что рады, что билет нашла именно я, хоть буду там единственной нормальной, и мы разошлись.       Мама сначала не поверила мне, что я нашла золотой билет, но потом была очень рада за меня. На моё предложение отдать билет какому-нибудь ребёнку, она ответила примерно так же, как и Катерина. До первого февраля ещё шесть дней… Конечно, ещё есть время, но думать мне надо быстрее! А рано утром, благо, что сегодня вторник, и я уже встала, к нам присыпали журналисты. Не знаю, каким образом они узнали, что я пятая, кто нашёл билет. Надеюсь, что это не друзья, а то я их прибью на месте, ведь, как оказалось, и я сама от этого в шоке, но я не люблю журналистов! Вот правда, терпеть их не могу! Они задавали уйму вопросов, игнорируя, что я на них уже отвечала другому из них. Люди с камерами, фотоаппаратами и микрофонами заполонили весь наш первый этаж! Разошлись они только к половине десятого, после чего я посмотрела на часы и с ужасом поняла, что уже полтора часа как опоздала!       Я бежала, до конца не одевшись. Шарф в одной руке, шапка в другой руке, пальто не застёгнуто. Супер! Не хватало мне ещё заболеть!       Я просто ворвалась в кафе, в очень растрёпанном виде. Все глаза присутствующих обратились ко мне. У друзей был такой взгляд, будто бы они увидели приведение. Я услышала вокруг себя шёпот и щелчки фотокамер. Меня узнали… Чёрт! Я прошла в служебное помещение, за мной последовала Анжела.       — Мы не ожидали тебя сегодня увидеть! — Прошептала она.       — Почему? — Спросила я, вешая пальто на вешалку.       — Мы думали, что из-за этого билета ты останешься дома. Ты ведь теперь знаменитость! Знаешь, тебе очень рискованно сейчас, да и потом, появляться на людях! Ну а вдруг затопчут?! Побьют, может быть даже убьют, из-за этого билета! Люди сейчас бесчеловечны. Никогда не знаешь, чего от них ожидать… Кстати, как тебе журналисты?       — Мне не понравилось. Я передумала стать известной и самой лучшей на весь мир официанткой.       Моя шутка удалась — Анжела тихо рассмеялась.       — А почему тебе не понравилось?       — Задают много вопросов, одни и те же вопросы…       — Слушай, а ты ещё не решила, отдашь билет кому-то, или оставишь себе?       — Пока ещё нет.       — Ну ты поторопись, потому что времени мало осталось. Пять дней всего, а тебе ещё и билет надо купить, и добраться до этой фабрики.       Мы вернулись в зал. День прошёл как обычно, не считая того, что целый день я слышала вокруг себя шепотки, а под конец дня люди вообще пришли с газетами, на главной странице которой я увидела свою физиономию. Просто капец! Вот умеют же эти журналисты подобрать кадр! На фотографии у меня было такое выражение лица, будто меня сейчас стошнит!       По приходу домой, я взвесила все «за» и все «против» и решила, что всё-таки никому не буду отдавать свой билет! Опоздание на работу, Журналисты, фотография в газетах… Нет! Я не могу после этого всего отказаться от такого шанса побывать на шоколадной фабрике Вилли Вонки!       За ужином я сказала маме о своём решении, она меня поддержала, и на следующее утро отправилась в аэропорт, чтобы купить нам по билету. Нет, на фабрику я пойду одна, так решила сама мама сказав, что я уже взрослая и мне хватит ума не трогать там ничего без разрешения Вонки, просто она хотела побывать в том городке, посмотреть на фабрику, проводить меня, да и просто быть хоть как-то рядом, а то вдруг что-нибудь случится, а нас разделяют столько километров!       Утром тридцать первого января, предварительно попрощавшись с друзьями и пообещав им что-нибудь привезти с фабрики, я, вместе с мамой, сели в самолёт. Приехав в тот маленький городок где-то к часу дня, в котором даже не было аэропорта, поэтому пришлось прилететь в соседний город, а оттуда уже на автобусе, и впечатлившись размерами фабрики, которую было видно издалека, мы с мамой заселились в отеле, а потом отправились исследовать город, в котором из интересного были только маленький парк с песочными дорожками и скамеечками, да огромная фабрика. Но всё равно мы прогуливались по улицам, а прохожие смотрели на нас, некоторые тыкали пальцами в нас, говоря что-то про Золотой билет. Мы не обращали на них внимания, и часов в шесть вечера вернулись в отель.       Вечером, где-то в девять часов, по телевизору сообщили о последнем ребёнке, нашедшем Золотой билет, по имени Чарли Бакет. Семья этого мальчика была очень бедной, жила в маленьком полуразрушенном домике, напротив фабрики. Я вспомнила, что видела какой-то домик. Так оказывается, это был он!       Мы с мамой легли на редкость рано — в десять вечера, чтобы в восемь утра уже стоять на ногах и собираться к моему походу на фабрику.