Жасмин для Танабаты

Следующие несколько часов прошли в полудреме и тяжелом отупении. Выбор на деле был невелик: даже сумей он выломать дверь и справиться с неизвестным ему количеством команды судна, результат оказался бы не самым желанным. Он никогда не управлял чем-то серьезней гребной лодки. Новичок, да еще и однорукий впридачу... - нет, это было непростительной глупостью. Потому он спал, пытаясь привести себя в чувство. Сакэ торговца сделало его до отвращения слабым и заторможенным. Кеншин терпеть не мог ощущение собственной уязвимости в кругу друзей, что же тогда говорить о лодке, под завязку набитой врагами. Зато разум начал светлеть, став одновременно благословением и проклятьем: осознавать свою беспомощность и быть не в состоянии переломить ситуацию - сущая пытка. Он окончательно очнулся от щелчка замка и открыл глаза навстречу вплывшему в комнату свету. Из дверного проема смотрели двое, и он весь подобрался, пока не осознал, что один из них держит кувшин, который и был осторожно водружен на столик. Второй - тот, что покрупнее, - остался в дверях, и внешность его показалась Кеншину знакомой. Перебрав сдобренные головной болью воспоминания, он извлек оттуда имя человека. Того самого мужчины, который сумел повергнуть его на землю. - Йошида... - тихо позвал он. Посетители оцепенели. Йошида кивком головы приказал второму выйти и караулить снаружи, сам же настороженно направился к узнику. Закрылась дверь, оставив их наедине. Кеншин нахмурился, следя за приближением недавнего противника, - кисть Йошиды, лежащая на рукояти меча, была перевязана от запястья до кончиков пальцев. Это озадачило: он не помнил, чтобы скрещивал оружие конкретно с этим человеком. Взгляд заметил и сам Йошида. - Это не ты, - бесстрастно сообщил он. - Что нужно? - Человек, которого твой покорный слуга ударил по горлу... - голос не дрожал, звучал - слава небесам - ясно и чисто: изрядный прогресс по сравнению с недавней беседой с Сендзо. - Он выздоровел? Йошида недоуменно приподнял брови, потом с подозрением их сдвинул: - Да. Ты его ранил, но не покалечил. - Рад слышать, - Кеншин прикрыл глаза, прислушиваясь к шагам караульного по ту сторону дверей. Скрип. Скрип. - Вода не отравлена. Если хочешь, могу сам попить, чтобы ты мне поверил. - Нет необходимости, - невозмутимо возразил он. - Благодарю. Хмыканье, шаги, хлопок двери - Йошида ушел, снова оставив его в темноте и под замком. Кеншин обождал, пока стихнут все звуки, прежде чем снова открыл глаза во тьму. Мрак не был абсолютным; через какое-то время, попривыкнув, он уже мог различить очертания шкафа и стула. Голова болела просто омерзительно - без сомнения, следствие, в первую очередь, именно обезвоживания. А вот тошнило уже меньше. Он выпутался из одеял, смакуя ощущение свободы и движение воздуха вдоль тела, когда, поднявшись, свесил ноги с кровати - и пусть даже боль сразу полыхнула в черепе, брызнула искрами в глазах. Он перекосился. Однако смог усидеть вертикально. Нужно поблагодарить Сендзо за воду, пусть даже большего этот человек не заслуживает. Он бы все равно напился - даже без заверений Йошиды. Сомнений нет: жизнь его что-то стоит, в противном случае быть ему давным-давно покойником (мысль отнюдь не успокоила). Значит, торговец едва ли рискнет опаивать его снова и снова, чтобы держать без сознания столь длительный период времени. С другой стороны - в принципе непонятно, на кой он понадобился ему живым... Впрочем, по этому вопросу жаловаться Кеншин не собирался. Сейчас куда важнее было состояние раненого плеча. Он провел чуткими пальцами вдоль ключицы, аккуратно прикоснулся к телу сквозь повязку. Тупая боль. Хороший знак с учетом того, что он недолго провалялся в отключке. Он осторожно прижал ладонь к плечу и не удержал тихого вскрика. Точно сломана. Кто же ударил его нынче... утром? - впрочем, какое это имеет значение... Судя по ощущениям, перелом чистый - никак, от удара тупой стороной клинка?.. - выходит, через пару недель - и это в лучшем случае - руку можно будет снять с перевязи. Пара недель. Время, которого у него нет. Он тихо выругался. И ведь именно правая рука - как некстати! Теперь хлопот не оберешься. Потом поразмыслил, куда делся сакабато и стоит ли сейчас заниматься его поисками. Потом пришли мысли о друзьях. Перед глазами появилось обеспокоенное лицо Каору. От чувства вины засосало под ложечкой. Простите меня, Каору-доно. Я вернусь как только смогу. *** Два мечника назвались братьями, Аки и Хиро, и именно Хиро - в сером, с ссадиной от сакабато поперек горла и хриплым голосом - согласился поделиться с полицией информацией. Но первым сломался не он, а именно Аки: сначала долгая и упорная, перемежаемая руганью, перебранка с полицейским офицером, потом - присутствующие на допросе Каору и Саноске - словом, уже вечером, к немалому удивлению Сано, Аки предложил и совершил сделку. Сведения о планах торговца в обмен на свободу. - Типа - вы действительно его отпустите?! - Саноске шарахнул ладонью по столу и гневно уставился на сидящего напротив человека. - Или же нынче слова "похищение" и "покушение на убийство" уже ничего не значат?! - Очень даже значат, - спокойно возразил офицер по имени, кажется, Хийями. - Однако начальство отдало приказ: если они сообщают интересующие нас сведения, мы их освобождаем. - Нет, ребят, так дело не пойдет... - Саноске... - и снова Каору остановила его, опустив ладонь на руку. - Если мы не примем их условия, то вовсе ничего не узнаем. - Вы меня только в камеру пустите, - и ухмылкой предложил экс-гангстер. - Я выбью из них все, что нам нужно. - Не стоит, Сагара-сан, - они обернулись на голос. Урамура, шеф полиции прикрывал за собой дверь. Как всегда, предельно вежливо улыбаясь. - Я дозволил вам и госпоже присутствовать на дознании в качестве жеста уважения по отношению к Химуре-сану. Было бы лучше, чтобы вы не заставляли меня об этом сожалеть. Я и так преступил границы. Каору быстро поклонилась, ее пальцы предупреждающе впились в предплечье Сано. - Благодарствуем. Саноске будет соблюдать правила. Верно? - она пронзила его сердитым взглядом. Сано посмотрел на нее сверху вниз и поморщился: ее щека была чертовски сильно разбита, и он не посмел перечить - трудно спорить с женщиной, которая выглядит так, будто только что пробивалась сквозь битком набитую портовыми грузчиками таверну. - Верно, - буркнул он. В сопровождении полицейских они прошли к камерам, Каору по-прежнему опиралась на Саноске, хотя с ногой сегодня была заметно лучше. Как ни странно лучше - после вчерашней-то битвы с Йошидой. А вот Яхико - наоборот. Всю шею его покрывали ужасающие синяки - свидетельства неудавшегося удушения, и он с трудом фокусировал взгляд. Мегуми, вопреки всем воплям протеста, перешедшим в оскорбления, заперла его под свое наблюдение в клинике. Йошиду однозначно ожидало знакомство с кулаками Сано. Попытка задушить ребенка, избиение женщины - браток, тебе нужно как следует ввалить. Для начала. Едва Аки сообщили о возможном освобождении, он сразу стал сговорчив. Раздражающе сговорчив - по мнению Сано. На ублюдочной роже засветилась такая удовлетворенная улыбка, что, не будь рядом самого шефа и не вцепись в него мертвой хваткой Каору, он бы однозначно позволил себе быть с позором выброшенным из участка. Разумеется, после того, как парочкой ударов стер бы ухмылку с рожи этого козла. - Имя торговца - Сендзо Каранаи, - с готовностью начал Аки, сбив Сано с мысли. - И он именно тот, за кого себя выдает - людьми он приторговывает точно так же, как и шелком: ему указывают цель, платят - все дела. - Охотничек, значится, - пробормотал Сано. - Ага. Ваш Баттосай - не первый его заказ. Хотя, конечно, самый смачный. Сендзо ради него прыгнул выше собственной головы. Хийяма, не поднимая глаз, строчил протокол. - На кого он работает? Аки пожал плечами. - Ну, такие подробности людям вроде нас не рассказывают, - он заухмылялся. - Так что не спрашивайте, что там ему понадобилось от хитокири, я этого тоже, кстати, не знаю. Мне лишь известно, что Сендзо везет его в Киото, чтобы обменять там на деньги. Ну, удовлетворены? Сано нахмурился. - Следи за своим языком, синерожий. Мы пока ничего полезного не услышали. - Я обрисовал общую картину, - огрызнулся тот. - Раньше вы и этого не знали. Хийяма хлопнул блокнотом: - Чем они путешествуют? - Кораблем, - от уха до уха улыбнулся Аки. - Вы опаздываете уже примерно на сутки. Четверть часа спустя Сано, ссутулившись, поджидал на улице Каору: переговоры завершились, едва у него лопнуло терпение. Ежу было понятно, что этот ублюдок намеренно мямлил, чтобы выиграть время! Саноске оттаскивал от заключенного дуэт из Хийями и самого шефа полиции. С другой стороны, хорошо, что просто выперли. А ведь могли и арестовать. Легкий подзатыльник: - Дурак, - буркнула Каору, - не можешь придержать свой норов, да? Саноске осклабился: - Ха. Я заметил: сама ведь перестала за меня цепляться аккурат перед тем, как я ему втащил. Только не говори, что это случайность, Малышка. Все равно не поверю, - ее зарумянившиеся щеки подтвердили его правоту. - Итак, что еще я пропустил? Она тихо заговорила, идя в шаге позади него: - Шеф отправил нарочного в Осаку - если Сендзо действительно путешествует по воде, его перехватят в порту, - она подавила вздох. - Кеншин, скорее всего, не может сражаться. Аки сломал ему ключицу во время той схватки. Сано осмыслял последнюю фразу в течение некоторого времени и принял решение: если ему доведется встретиться с Аки вне полицейского участка, тот будет умолять о пожизненном заключении. Блин, все же уму непостижимо: их решили отпустить восвояси за такую кроху информации! Причем обоих! Нет, что-то тут не то. Может, у них есть лапа наверху? А может, полиция что-то задумала? Ему показалось, что голова вот-вот треснет. Поделать нечего. Но... - Так, полиция-полицией. А чем займемся мы? - Еще спрашиваешь? - фыркнула она. - Мы отправляемся в Киото. Мы найдем Кеншина, и я ему покажу, где раки зимуют - заставить нас так волноваться! - Прикольно звучит, - снова усмехнулся Саноске. *** Следующие два дня прошли без сучка без задоринки - солнце и самая подходящая для морского путешествия погода. Демонстрируя гостеприимство, Сендзо организовал рис и столько воды, сколько пожелал бы выпить их гость. Сам он к Кеншину после второго визита заглядывать избегал. Вопреки настрою и уверенности в собственном превосходстве в присутствии этого человека он ощущал странную неловкость. Одетый только в донельзя грязные хакама, всклокоченный, Кеншин сидел, небрежно привалившись к стене и устроив на коленях здоровую руку, выглядя слишком расслабленным с учетом ситуации. И вот, когда Сендзо вошел к нему во второй раз, то встретился с фиолетовым взглядом такой интенсивности, что отпрянул еще до того, как вообще осознал, что конкретно делает. Нет, конечно, он потом собрал остатки гордости и даже пытался завести какую-то светскую беседу, забирая пустой кувшин. Кеншин, не произнося ни слова в ответ и не меняя выражения лица, не спускал с него глаз. С тем Сендзо и ушел. Ему, само собой, доводилось обзаводиться врагами, однако по отношению к Кеншину он испытывал легкое сожаление: да, он не врал - ему действительно понравилось общение с этим человеком. Понравилось, как удалось поддеть его на рынке, дразня намеками на его женщину. Понравилось, с каким достоинством тот вел себя у хибары, когда речь зашла о поединке. Конечно, это ровным счетом ничего не меняло - завтра в полдень они прибудут в порт, а потому - следующий кувшин воды убаюкает его достаточно надолго, чтобы дать возможность спокойно пересечь Киото. А сожаление окупится второй половиной обещанного гонорара.