Тоталитарная история

В этом году ничто в Милтон-Кинс не напоминало о снукере. Лишь маленькую кучку людей с плакатами, скромно притулившуюся у бокового входа в Маршалл Арену, можно было издали принять за самых стойких фанатов, не побоявшихся ни мерзкой мороси на улице, ни даже пандемии. Впрочем, любой, подойдя к ним на расстояние социальной дистанции, тут же понимал, что снукер здесь совершенно ни при чём. Размахивая рисованым плакатом с огромной надписью «Нет диктатуре масок!», члены группы время от времени озирались в поисках полиции и, не обнаружив поблизости ни одного человека в форме, выкрикивали лозунги. Особенно усердствовал амбал в зелёной кепке. Набрав побольше воздуха в грудь, он то и дело оглашал площадь зычным «Не дадим зомбировать население!» и «Маски — это путь в тоталитаризм!» — Тоталитаризм? — оживился Барри Хирн, которому тут же сообщили о происходящем. — Тоталитаризм это хорошо, тоталитаризм — это я умею! — Ой, — дружно испугались снукеристы. — Мы вообще-то, ну, против… — Ну против так против, — грустно вздохнул Хирн. — Я диктатор благодушный, к народу прислушиваюсь. А про себя подумал: «какая разница, по сути, у нас всё равно тоталитаризм». — Тоталитаризм, тоталитаризм… — бормотал про себя Дейв Хендон, разминаясь перед очередным эфиром. — Надо тоталитаризм вытоталитаризировать, да не перетоталитаризировать… — Эврика! — Воскликнул, расслышав его бормотание, штатный дизайнер Маршалл Арены, который уже готов был биться об стену головой в надежде, что от этого действия в неё, голову, придёт хоть какая-то идея для оформления зала. — Тоталитаризм! — Тоталитаризм, тоталитаризм, — приговаривал он пять минут спустя, бешено что-то гугля. — Тоталитари-и-зм, — весело напевал он, пролетая мимо пикета, привычно митинговавшего у бокового входа, и уносясь в направлении ближайшей типографии. — Тоталитаризм! — гордо объявил он, демонстрируя по видеоконференции готовый зал снукерному начальству. — Он самый, — радостно потёр руки Барри Хирн, глядя на возвышающиеся над столом молчаливо-суровые портреты снукерных вождей. То есть звёзд. — Маркс… В смысле, Марк Селби, особенно удался. — Свят-свят-свят, — мысленно перекрестился не сильно верующий по жизни Марк Селби, выйдя на матч и увидев собственный портрет как воплощение идеи мировой, то есть снукерной, революции. — Мама дорогая, — вздыхали в тишине раздевалок снукеристы из глубин рейтинга, которых один взгляд Великих Вождей Снукера заставлял трепетать от макушки до ботинок — Перетоталитаризировать, да не вытоталитаризировать, — повторяли комментаторы друг за другом новую разминочную скороговорку. А зрители просто радовались, что им показывают снукер. Вот до чего доводит людей тоталитаризм!