Сын амазонки

      

«Противную сторону надо выслушать, как бы она ни была противна».

                   Алый закат еще не простер свою власть над равниной, когда Владимир поднялся в свои апартаменты, вернувшись вместе с царской процессией в Петроград. Он уже подал в управу запрос на покупку дома, который после князя Репнина переходил из рук в руки, относясь к городской собственности. Но пока приходилось довольствоваться хорошо меблированными и удобными съемными комнатами. Душная летняя ночь не сулила покоя. Бросив на диван дорожную сумку, Корф распахнул окно. Приятная свежесть ворвалась внутрь на крыльях легкого ветерка.       Владимир отошел от окна и вдруг застыл.       Рядом раздался шорох крыльев, и на подоконник уселась большая ворона.       Что за?..       Страшилку для суеверных Корф сразу же отбросил — никто не мог превращаться в другую форму жизни... А что если Бенкендорф умел невербально подчинять себе простое сознание, как у животных?       Все это мгновенно промелькнуло в мозгу, и Владимир, уходя в глубокую ментальную пустоту, изобразил на лице мечтательное умиротворение.       — Здравствуй, птичка. Ты голодная? А у меня тут как раз монастырский хлеб есть... И почему монахи не едят пирожных?       Он покопался в сумке и достал ароматно пахнущую краюху.       — На, держи. — Корф подошел к столу и принялся меланхолично крошить кусок перед странной вороной, которая продолжала смотреть на него желтым глазом. — Это освященный хлеб, сам настоятель мне его пожаловал как лечение от всех грехов. Всех! Хм, у меня их куда больше, чем крошек в этом хлебе!.. Ну, чего же ты не клюешь?.. Куда ты, птичка?       Ворона, пронзительно каркнув, метнулась с подоконника наружу и растворилась в сумерках.       Владимир сам отгрыз кусок, присел на диван и задумчиво пробормотал:       — Проверка, значит. Но откуда у графа столько сил? И освященный хлеб. Птичке явно не понравилось.       Смутное подозрение почти перешло в уверенность, и молодой человек, быстро умывшись и скинув одежду, растянулся на кровати, погружаясь в глубокую медитацию.                     Владимир попал на переговоры с послом в качестве помощника первого советника, а вовсе не жениха царевны. До объявления помолвки на следующем балу было решено попридержать столь важную информацию.       С Николаем переговорить до мероприятия не удалось, но Корфа обрадовало присутствие главы церкви Росса. Владимир впервые увидел высокопоставленного священника: отец Василий оказался толстым, как подушка, и выглядел забавно, но взгляд его острых глаз не оставлял сомнения, что свои позиции он не сдаст никому.       Впрочем, личность Его Святейшества интересовала Корфа в последнюю очередь. За главой церкви стояла вся эгрегориальная мощь единственной религии Росса, а именно эгрегор — совокупная энергия причастных к данной идеи людей — и являлся, по убеждению Владимира, источником силы абрийского посла. Пусть почувствует эгрегориальный конфликт, столкнувшись с недружественной силой.       Может быть, это в монастыре и назвали темным источником сил? На Востоке, в Амазонии, в Россе мистики весьма опосредованно вступали в контакты с данными структурами, обращаясь всегда напрямую к Высшему, оттуда черпая свои силы и никогда не влезая в зависимость от грубых и, в определенном смысле, паразитических образований. Поэтому парадигмой всегда была святость — чем ближе к Истине находился мистик, тем сильнее он являлся.       Грузный посол с Высшей истиной сочетался не очень: слишком властным был взгляд, слишком много презрения он демонстрировал к тем, кто занимал низшее положение, слишком мало уважения он, пусть скрытно, но выказывал к чужой позиции.       Александр разоделся почти как на бал и выглядел самодовольным павлином, вероятно, как всегда. Закрыв сознание, Владимир молчал во время приветствий, кланяясь всем и каждому самым любезным образом.       Военный союз действительно был предложен. Корф насторожился, что решительный отказ царя воспринялся послом очень легко. Разве не в этом заключалась основная цель переговоров? Мама ошиблась, или сбывались предположения про дальнейшее развитие нежелательных для Амазонии контактов?       После витиеватых фраз о желанности сотрудничества любого рода, о давних дружеских отношениях двух стран и прочей воды на мельницу лести, Бенкендорф подобрался и сказал наигранно легко:       — У нас есть предложение иного рода, если военный союз пока неактуален.       — Слушаю вас, граф, — улыбнулся уже довольный своей непреклонностью Петр, и Владимир понял, что в отношении царя сейчас готовится ментальное воздействие.       Однако князь Николай был тут как тут, и Корф не стал вмешиваться.       — Нам бы хотелось высшего позволения на деловые контакты не только с купцами, но и со знатью. Золотой запас Абрии позволяет ссудить ваше дворянство или хотя бы определенных доверенных особ. Таким образом, мы начнем новую страницу в наших добрососедских отношениях.       Повисла тишина, во время которой озадаченный правитель пытался осмыслить, что именно ему предлагают. Дадут золото просто так?       — Мне кажется, предложение графа Бенкендорфа весьма выгодно, — подхватил Александр, прерывая затянувшуюся паузу. — Банк Абрии может предложить золото для знати Росса, тем самым позволив поддержать службу дворянства государству и стимулировать развитие поместных наделов. Присутствующий здесь князь Репнин на себе испытал прелести разорения, как известно, и он не единственный. Поэтому я лично, как представитель высшей знати Росса, готов поддержать предложение дружественного нам соседа.       А он неплохо болтает, этот павлин. Но вот понимает ли всю подоплеку сего предложения?       — Позвольте вопрос, — и бровью не поведя, наконец вмешался первый советник. — А что делать знати Росса в ситуации, если она не сможет вернуть долг с, я же правильно понял, переплатой?       — Все будет определяться исключительно подписанным договором. Имущество банкротов обычно переходит государству, а оно уже рассчитывается с кредиторами. Вы же гарант законности, Ваше Величество. Все в выгоде. В этом и будет заключаться договор. Прошу ознакомиться с текстом.       Бенкендорф с легкостью собаку съевшего игрока выложил на стол бумаги. Один экземпляр поднесли царю, другой решительно взял Николай.       По мере чтения, князь пару раз невольно хмыкнул. И упустил концентрацию.       — У меня тоже есть вопрос, — быстро отвлек посла Корф. — Если все так просто, почему вы не поддерживаете свой собственный правящий класс золотом? Вместо этого зачем-то тратитесь на армию, пригоняете рабов для этой самой знати?       — В северных горах у нас имеются золотые прииски, так легче добывать золото. К тому же, мы ценим всех наших граждан, начиная от знати и заканчивая последним крестьянином, — улыбка посла показалась Владимиру если не вымученной, то не особо искренней. — Приезжайте в Абрию, князь, и Вы сами познакомитесь с нашими достижениями.       Владимир, вполуха слушая демагогию Бенкендорфа, потянулся сознанием к царю, который тупо смотрел в документ. Давление на того усиливалось, продавливая защиту Николая. Видимо, посол словами генерировал эгрегориальный фокус, из которого черпал энергию. «Слава Абрии», и в этом духе.       — А на Востоке ростовщиков жгут каленым железом. Вы можете себе такое представить? — выпалил Корф и продолжил, обращаясь к отцу Василию, который молча и насупленно восседал рядом с государем: — Ваше Святейшество, помолимся за благополучие наших стран? Пусть же Всевышний способствует порядку и благости.       Легкого внушения священник не заметил, а остальные были заняты. В тот момент, когда глава церкви благословляюще поднял руки, бубня подходящую молитву, Корф почувствовал, что фокус сбит. Два энергетических потока слились в конфликте, и Владимир сам закрыл сознание непонятливого отца своей суженой от остаточного воздействия.       Предоставив предметный разговор по документу наконец дочитавшему его Николаю, молодой человек с облегчением понял, что первая атака отбита. Кабальное соглашение теперь уж точно подписано не будет. Радуйся, мама.