«Бей первым, Вася».
Отец Иван сам предложил Владимиру пройтись, когда отправил Анну готовиться к церемонии. Легкое присутствие в своем сознании Корф не стал блокировать, постоянно сохраняя контроль над образами и воспоминаниями. Связь была, в конце концов, обоюдоострой. А ему очень многое хотелось узнать, скрыв собственное волнение и умалив значимость встречи. Святой отец некоторое время шел молча, глядя на широкие холмистые просторы, обрамленные зелено-голубым лесом у реки, затем спокойно поинтересовался: — Как долго вы учились, Миша? Позволите мне вас так называть? — С пятнадцати лет, — не совсем честно ответил Корф, даже ни на миг не вспоминая о тетке, которая с детства обучала его. — Хотя и ранее имел склонность к спонтанным пророчествам. — Похвально, похвально… — протянул священник, и его замешательство трудно было скрыть. — А вы, святой отец? — пошел в наступление Корф. — Вы же сражались в свое время против королевы Амазонии, где, как и на Востоке, ценят людей с мистическими силами. — Вот как? Никогда не слышал про это. Однако интересную вы тему подняли, молодой человек, — слегка улыбнулся отец Иван. — Королева амазонок пощадила меня, а потом и вашего отца. Если священник что-то и смог прочитать в сознании Корфа, то исключительно в подтверждающем ключе. Отец Владимира там и вправду присутствовал. — Князь Репнин был едва ли много старше меня в той битве. Но, надо же, он после окончания войны увлекся опытами по воссозданию метательного огня. Я же понял, что победа стоит за концепцией и полностью посвятил себя поиску высшего смысла. Михаил рассказывал, что его отец разорился на этих самых опытах. Однако для Владимира само участие старшего Репнина в битве против матери было откровением. Возможно ли, чтобы они с Мишей оказались братьями не только по духу и оружию? — Отец... особо не распространялся про королеву амазонок. — Трудно переоценить ее. Можно сказать, она несла идею мирного сосуществования, — медленно признал священник, — ведь именно мы пытались отнять у Амазонии спорные территории, прилегающие к землям, которые часто использовались южными дикарями как форпост для атак на Росс. Владимир и не пытался скрыть эмоции, которые легко считывались. — Она пощадила и отца? — Верно. Но это не значит, что князь Репнин плохо сражался. Смутно-туманный образ возник в сознании: раненый лежит на земле, в смятении наблюдая за яростной битвой. Но, согласно рассказу матери, отец не принял пощады и вернулся в бой. — Скорее, это она сражалась хорошо, — со вздохом признал Корф, уже подозревая, какой будет вывод от общения с первым кандидатом на роль родителя. — Недаром многие любили и любят королеву Веру. Ничто не колыхнулось в эмоциональном фоне святого отца. Владимир не верил, что отрешиться от всего, как полагалось священнику, означало именно это: пустоту. Нет, тепло, приятие — или же нечто прямо противоположное — все равно должны были остаться по отношению к женщине, с которой мужчина был близок. Корф уже давно не был юнцом и прекрасно понимал это. — Вы беспокоитесь об Анне? — перевел он тему. — Я не обижу ее никогда. Отец Иван покачал головой: — Царевна ступила на путь своей судьбы, и тут волноваться уже поздно. Меня интересует другое. Что вы думаете о графе Бенкендорфе? Владимир остановился и нахмурился: — То, что он идейный вдохновитель Романова и связанных с ним кланов, вряд ли для вас секрет. Что именно вы хотите узнать? Священник покивал и задумчиво проговорил: — Учения армии оказались скрыты каким-то образом. Что это было? Массовая иллюзия? Иной подход к мистическим силам? Корф на миг растерялся. — Вы думаете, это возможно? — А вы проанализируйте свои ощущения. Боюсь, нас ждет от него неприятный сюрприз. Но я пока не знаю, какой. Владимир убрал со лба упавшую челку, воспроизводя в памяти увиденную ночью картину. — Вы предлагаете обработать его? Опережающим ударом, так сказать? — Нет, конфликт с Абрией нам не нужен. Легче спровоцировать посла на действия, за которыми его услуги более не потребуются. — Вы же сами говорили, святой отец, что победа всегда за концепцией. Стоит ли мириться с вражеской? Провокация против игры на опережение? Корф однозначно предпочел бы второе. Священник усмехнулся, похлопал молодого человека по плечу и отправил готовиться к ритуалу. Владимир теперь не сомневался, что монастырь Святой Истины был центром управления Росса. Почувствовав легкое прикосновение — Анна! — Владимир передал невесте свою радость и любовь. Надо же, все-таки она и вправду училась у Николая. Хотя раньше не проявляла никаких признаков обладания мистическими силами, но он и не злоупотреблял тестированием царевны. Судьбу надо принимать, а не испытывать. — Вы сейчас улыбнулись совсем по-репнински, — вдруг заметила Наташа, с которой он беседовал в ожидании суженой. Со светлой тоской Владимир вспомнил своего друга. Да, наверное, так и есть. Миша мог вот так по-детски искренне, беззаботно улыбаться жизни. — А я уж начала опасаться, что в вас нет ничего фамильного. — Воспитание — это многое, но не все, — рассмеявшись, общей фразой отговорился Корф. — А Восток стал для меня куда ближе в плане воспитания, Наташа. Так что прошу меня простить, и попытаюсь исправиться. Он перевел разговор на более приятную тему, о своей невесте. Которая вскоре сама предстала перед ним, умиротворенная и счастливая, вставшая рядом перед лицом священника. Опережающий ход… Наверное, умным решением было бы в ближайшее время сделать Анну своей, ускорив свадьбу и судьбу. Но Владимир не мог так поступить с доверившейся ему девушкой.Часть 17
3 декабря 2021 г. в 10:26