По глазам

А я все-таки скучала. Почему-то все говорят, что начинают скучать лишь спустя неделю или хотя бы несколько дней. А я уже скучала, когда закрыла дверь кабинета Галины Николаевны, лишь она поставила подпись на моем рапорте. Никто из ФЭС даже не догадывался, почему я уволилась. И Галина Николаевна тоже. Она сказала, что не подпишет, цитирую, «эту чертову бумажку, пока я ей все не объясню». В тот вечер она была очень зла, мы тогда никак не могли поймать Ключника, помнишь? А еще я тут влезла со своим увольнением. Я ей сказала, что у меня в Туле очень больна тетя и что никто не может о ней позаботиться, кроме меня. Но ты, наверное, знал, что никакой тети у меня нет, и что я в этой Туле никогда в жизни не была. С горечью и пониманием она все-таки подписала. Даже разрешила мне уволиться, не отрабатывая положенные две недели. Спасибо ей за это. Потому что если бы я осталась еще в этих стенах тогда, то кто-нибудь непременно бы узнал, что я увольняюсь, и тогда точно бы мне пришлось все объяснять и врать, хотя это я очень не люблю. Ты тоже меня прости, что тогда так некрасиво ушла. Ты, наверное, подумал, что я решила уйти/уехать лишь по тому, что мы только-только расстались (ужасно не люблю такое определение) и мне трудно с тобой вместе работать. Но, уверяю, это не так. С тобой мне было бы работать всегда приятно. Знаешь, я думаю, что мы с тобой всегда бы нашли, что друг другу сказать и с легкостью вернулись бы к прекрасным дружеским отношениям. С тобой легко даже после ссор. Ты понимающий и очень хороший. На самом деле я ушла, потому что устала. От работы нашей устала. В то время даже твои шутки и поддержка мне не помогали. Я очень сильно боялась в этом кому-нибудь признаться, потому что специалист, я все-таки надеюсь, что меня здесь считали/считают хорошим экспертом, просто не может об этом даже думать. Я видела и понимала, что непросто не мне одной, но вы все справлялись, перебарывали себя, а я не смогла. Так непрофессионально. Ты извини меня, пожалуйста. Я долго не знала, куда себя деть и чем заняться. Куда-либо в органы я даже и не думала сунуться. Я понимала, конечно, что в каком-нибудь районном отделении полиции будет проще, но просто совесть, наверное, не позволяла туда пойти. В Москве оставаться нельзя было, и я решила путешествовать. Знаешь, многие говорят, что путешествия — один из лучших способов отвлечься и расслабиться, новые приключения, эмоции, все дела. У моей одной знакомой был очень состоятельный муж, поэтому она могла позволить себе многое. И вот когда ее посещали депрессия или тоска, то она шла и покупала себе билет на самолет. И уже завтра гуляла по улицам нового города. Она, кстати, так и нашла себе нового возлюбленного на одной из улиц Лиссабона, бросив мужа в Москве, переехала к нему. Только теперь у нее нет такой возможности при каждом грустном настроении улетать куда-нибудь за границу. Я последние десять лет копила денежки. Не знаю — на что. Просто откладывала с каждой зарплаты по пару тысяч, на жизнь мне остального хватало, одной-то много не нужно. И вот они пригодились. Конечно, там не было столько, чтобы постоянно кататься в Лиссабон, но один раз я все-таки съездила в недельный тур по Европе. Правда, мне не очень понравилось. Возможно, если бы я останавливалась в каждом городе хотя бы на неделю, то смогла бы получить больше впечатлений. Ну, а так мельком рассмотреть все пять стран, которые мы посещали, я не успела. Я в основном путешествовала по городам России, каталась на поездах. Я очень люблю поезда. Ты знаешь, наверное. Под стук колес ночью в окно рассматривать пролетающие мимо леса и поля. Кому-то это покажется глупым и неинтересным, но мне нравилось.