Солнце

- Ты сколько баллов набрала? - Семь. А у тебя девять, да? - Угу. Так что исключение нам не страшно. - Если фотографии будут хорошими. Он целует девушку в висок, утыкаясь носом в её пахнущие апельсинами рыжие волосы. Крис не смеет спускаться ниже, даже не думая о том, чтобы прикоснуться губами к её белой, как январский снег, щеке. Он сам установил себе границы, которые не должен был переходить. И теперь его разрывало изнутри, сдирало и обжигало из-за собственного глупого решения. Нина была так близко - совсем рядом, под боком и в самом сердце. А он будто специально мешал себе, думая, что все и так слишком быстро произошло. Они сидели на краю бассейна. Нина положила голову на плечо Крису, опустив поврежденную ногу в холодную воду. Это ненадолго смягчало пульсирующую боль в лодыжке, и даже это временное облегчение было ей до безумия приятно. Эрнандес уже второй вечер нес её сюда на руках, не позволяя сделать лишний шаг, и усаживался рядом, разговаривая о чем угодно. Она рассказывала про свои школьные годы - он молча кивал, не решаясь говорить про свои. Он говорил о его недопониманиях с Майком и Филом - она давала советы. Он слушал и все запоминал, время от времени словно бы невзначай касаясь её лица - убрать капризную прядь, выбившуюся из неаккуратного пучка, или же смахнуть незримые пылинки с её щёк. В другом конце бассейна мерно покачивался на воде её розовый хулахуп. Их с Ниной дуэт производил фурор среди конкурсантов, которые апплодировали и требовали выступления на бис. Однако из-за травмы, которая стала напоминать о себе все чаще, пришлось временно приостановить эти мини-спектакли. Крис был готов смотреть её безумные развороты, прыжки и пируэты вечно. Бёрнс ворвалась в его жизнь как маленький, безумный вихрь теплого майского ветра. В тот самый момент, когда она подсела к нему на заднем дворе дома, когда никто не хотел иметь с ним дел, эта девушка забронировала себе место в душе Криса. Каждый её вопрос, каждое слово запомнилось ему надолго. Потому что больше никто не говорил ему таких вещей. Никому не было дело до того, что в голове у Эрнандеса. Никого не интересовало, в чем причина его поведения, его поступков. Эта девушка с глазами мультипликационного персонажа сразу проникла в его душу, достав оттуда все самое важное и тайное. Растормошила, раскрыла, обнажила, сама того не подозревая. А потом вернула все на место в полном порядке, обосновавшись внутри на постоянное место жительства. У Криса никогда не было друзей. Не было кого-то, кого он мог назвать родным. Мать орала на него матом и давала пощечины за каждый промах и ошибку. Он переезжал почти каждый год и просто не успевал завести друзей. Мальчику в детстве было тяжело просто подойти и познакомиться. Он набирался смелости неделями, пока наконец не начинал здороваться с теми, кто казался ему наиболее дружелюбным и неконфликтным. Только они успевали подружиться – он уезжал. Со временем он перестал даже пробовать. Не хотелось устраивать долгие прощания, выслушивать обещания часто звонить и приезжать. Потому что в итоге никто не звонил и не приезжал. Это все было временно. А Нина, казалось, была такой же вечной, как апельсиновое солнце, которое он видел каждый день. Она в первый же день пообещала ему всегда быть рядом, и до сих пор не нарушила обещание. Это заставляло верить в то, что это все взаправду, по-настоящему. Крис знал её три недели - а такое чувство, что уже десять лет. Это его и пугало. Слишком необычно для человека, который совсем не умел общаться. Эрнандес сначала и не собирался с ней дружить - все получилось как-то само. А потом он взял и влюбился, как первоклассник. Ценил каждую минуту, с ней проведенную, даже не думая о том, что кого-то из них могут исключить. Рядом с Бёрнс даже конкурс отходил на второй план. Правда, она не давала ему забыть о том, зачем он приехал в первую очередь. Она была его главной опорой, его островком безопасности. Он мог глупо шутить и не бояться быть осмеянным. Он мог в любой момент просто подойти сзади и обнять её, приподнять над землей и унести, под аккомпанемент её звонкого смеха. - Болит? - нарушил он тишину, накрыв её крохотную ладонь своей. У неё были теплые руки. - Немного, уже получше, - отвечает она, зачем-то кивая. - Вот не надела бы ты те высоченные каблуки на кастинг..., - укоряет он её, слегка щурясь по привычке. Уголки его губ приподнялись в улыбке. - Кто знает, может, без них меня не взяли бы. С ними я произвела фурор, - коротко смеется Нина. - Взяли бы. Тебя бы точно взяли. Ты удивительная. Смущенный смех - и щеки её краснеют. Эрнандес хочет поцеловать её снова, но опять же останавливает себя. Черт! Глупый идиот. Он боялся спугнуть то, что у него было. Это было что-то на грани сна и яви. Он знал, что это все настоящее, живое, но до сих пор поверить в это до конца не мог. Одно неловкое движение – и все рухнет. Одна ошибка – и он снова будет один. Крис этого не хотел. Не хотелось снова быть «тем парнем в сторонке», который сидит вдалеке и смотрит, как веселятся остальные. Благодаря Бёрнс он стал частью этой небольшой семьи из шестнадцати человек. Но все остальные участники были опять-таки на время. А Нина была вечной. Решив, что он достаточно осмелел для риска, Крис чуть нагнулся к ней и поцеловал в уголок губ, а затем замер, не отдаляясь. Секунда. Две. Внутри все перевернулось. Щеки залил румянец – краснее даже, чем у девушки. Он ожидал краха. Все разрушится, он снова останется один. Но нет – все было точно так же, как и минуту назад. Нина повернула голову, посмотрев парню в глаза. Расстояние между ними было совсем небольшим – он чувствовал, как её дыхание обжигает его кожу, словно пустынный ветер. Момент – и она осторожно касается его губ своими, а затем отстраняется. Внутри словно кто-то устроил фейерверк – Эрнандес не мог удержаться от улыбки. Именно сейчас он жил. Ему было плевать на прицелы камер, на то, что его видит вся Америка. Сейчас он чувствовал себя живым. Он любил. Внутри что-то бурлило и переворачивалось с ног на голову, мысли в голове носились бурным потоком, а сердце стучало так, словно билось о ребра с каждым тактом. Это маленькое рыжее солнышко согревало его как снаружи своим дыханием, так и изнутри одним своим присутствием. - Пойдем обратно? – предлагает рыжая, улыбаясь и обнимая друга за шею. Тот покорно поднимает её на руки, вставая с места. Когда они вошли в дом, одобрительные жесты от парней и многозначительные взгляды от девушек заставили их понять, что за каждым их действием снаружи следили не только камеры. Они оба покраснели и смущенно засмеялись, а Марвин старательно пытался спрятать бинокль, поднимая вверх большой палец.