of queens, knigth and pawns

Лея проснулась от бодрого — Вставайте, Ваше Высочество — и толчка в плечо. Она пробормотала в инстинктивном протесте: — Генерал. Резкий смех наполнил ее уши: — Повстанцы настолько отчаялись, что поставили тебя во главе? Ее глаза распахнулись. Она находилась в грузовом отсеке. Вокруг нее были штурмовики. Странность происходящего за несколько мгновений уложилась в ее сознании, прежде чем сработали сигналы тревоги. Она находилась на имперском шаттле. Перед ней была длинная скамья, вытянутая вдоль борта. Она сидела, зажатая между двумя штурмовиками. Тот, что сидел справа от нее, тот, что разговаривал, поднял ее на ноги. Она посмотрела вниз. Ее руки были скованы наручниками. Они также были намного мягче, чем прошлой ночью. Когда она лежала на собственной кровати, на Д’Каре. На ней было то нелепое церемониальное белое платье из ее юности. Она подняла голову и заметила роту штурмовиков в задней части салона челнока. Их было не менее пятнадцати, все они были одеты в старую имперскую броню. Они тихо переговаривались между собой, и Лея чувствовала в воздухе слабый аромат масла, которым они смазывали свое оружие. — Что? — спросила она вслух, так как невозможность того, что она видела, лишала ее рассудка. Штурмовик слева от нее решил ответить ей. — Неплохо вздремнули, ваше высочество? — Она наклонила лицо в его сторону. Он не исчез в клубах дыма. Он оставался тревожно реальным и самодовольным: — Вы не будете так расслаблены, когда он с вами покончит. Она открылась Силе. Это должно было быть видение или какой-то кошмар. Смерть Хана и разрушение системы Хапан явно что-то сделали, чтобы вызвать у нее галлюцинации. Ей нужен был якорь, который выведет ее из этого состояния. Сначала она почувствовала, что здесь есть еще одно присутствие. Оно было близко к ней, пугающе близко, с его темной и внушительной аурой. Темнота, которая поглощала все вокруг. Но тихое опустошение, беспомощность, апатия, скрывающаяся под всем этим гневом, озадачили ее. Кто был с ней на этом корабле? Это был никто из тех, кого она знала, а значит, никто, кому она могла доверять. — Люк, — прошептала она, потянувшись к Силе. Ответа не последовало. Он не отвечал на ее зов уже много лет. Но вместо впечатления, что дверь не открыли, вокруг него возникло ощущение неясности. Яркое пламя было там, он не умер. Но оно было каким-то рассеянным. Лея задалась вопросом, в какой ад она попала на этот раз. Дверь в кабину открылась, и Лея повернула голову, с любопытством разглядывая другого пользователя Силы, который находился здесь. Из входа появилась высокая фигура, и Лея почувствовала, как мир уходит из-под ног. — Лорд Вейдер, — заявил штурмовик, державший ее за руку. — Пленница готова. — Дыхание Леи вырвалось из ее тела, когда ее разум начал кричать ей бежать, бежать, бежать. Она забыла о жутком дыхании, не связанном с его голосом. Она забыла, как броня блестела под светом, словно темное отражение. Она могла только в ужасе смотреть на свой худший кошмар, ставший плотью. — Отведите ее в блок камер на пятом уровне для обработки, а я пока отчитаюсь. — Он мгновение смотрел на нее, а затем зашагал прочь по трапу. — Десантник потянул ее за собой в сторону склада, направляясь к лифту с правой стороны. Лея не была уверена, как двигаются ее ноги, но все, что она могла сделать, это не упасть на землю и не закричать о своем отказе. *** Проход в лифт и коридоры прошли мимо нее как в тумане. Она не оказала никакого сопротивления и, что еще более показательно, не сделала ни одного ехидного замечания в ответ на все более усиливающиеся насмешки солдат. Только когда ее проводили в камеру, Лея смогла избавиться от шока. В стенах своей тюрьмы Лея начала расхаживать по небольшому помещению. Все это казалось реальным. Это было совершенно невозможно, и она никогда даже не слышала о подобном. Но это не было видением. Она прикоснулась к стенам, к их гладкой холодной неприступности. Фоновая болтовня, которую она слышала по дороге сюда. И запахи вокруг нее. Мужчины в доспехах и замкнутое пространство с рециркулирующим воздухом. Как правило, силовые видения не имели запахов, связанных с ними. Она ударила кулаком в дюрастиловую стену. Ее рука тут же начала болеть и пульсировать от боли. Это не сон. Она осмотрелась, все было точно так же, как она видела в своих кошмарах. Черные стены с вкраплениями слюды. Верхние три фута потолка спереди и сзади, наклоненные так, что пространство казалось еще меньше, чем было. На потолке были решетки со слабым красным свечением, параллельно с решетками на полу с мягким белым светом. Вдоль дальней стены стояла скамья. Никаких одеял или подушек для сна. Туалетные принадлежности находились в углу. Она дрожала, воздух был холодным. Каждая деталь, каждый клочок здесь был тщательно выверен. — Думай, — прошептала она себе. Паника не поможет ей выбраться из этой ситуации. Создание и осуществление планов поможет ей выбраться из этой ситуации. Воспринимайте это как реальность. Поверить, что это реально, потому что все вокруг говорит, что это так. Разложить это на составные части. Она понятия не имела, зачем она здесь. Значит, это было неважно. Следующая проблема. Если она не знала, как попала сюда, то не знала, как вернуться обратно. Здесь, на этой станции, она ничему не научится, поэтому ей нужно было бежать. Каков следующий шаг для этого? Скоро появится Вейдер и допросит вас о местонахождении базы повстанцев. Вы не дадите его. Таркин будет угрожать Альдераану и..... Спасти Альдераан! У Леи перехватило дыхание, и она почувствовала, что падает обратно на сиденье под действием этого осознания. Ее дом все еще был здесь. Он все еще был там, в галактике, и она могла спасти его. Если это было реальностью, она могла спасти их всех. Если это было реальностью, то она изменила бы временную линию, как она ее знала, в довольно значительной степени. Она размышляла об этом не более двух секунд. Она поняла, что ущерб уже нанесен. Временная шкала уже изменена одним ее присутствием. Она никак не могла пассивно стоять в стороне и позволить произошедшему снова разворачиваться перед ней. Все, что ей было нужно, — это время. Люк, Оби-Ван и Хан… Ее мысли ускользнули от этого имени, боль была настолько свежей, что дыхание перехватило. Двигаться дальше, если все это реально, он жив, они все еще живы, и они идут за ней. Ее присутствие здесь никак не повлияет на последовательность событий. Ей просто нужно было переждать. Она могла отдать Вейдеру Дантуин, как когда-то давно отдала Таркину. После небольшого зондирования его сознания он «случайно» увидел эту информацию. Нет, с затаенным ужасом поняла она, это не сработает. Щиты в ее сознании. Те, которые она неохотно позволила Люку научить ее создавать. В то время она видела в этом смысл. Возможность отгородиться от неизвестных пользователей Темной стороны, конечно, имела свои преимущества. Но сейчас они могли обречь ее на гибель. Ее щиты были слишком хороши для любителя, и она не была достаточно искусна, чтобы скрыть их. Вейдер узнает, что она прошла обучение. И его следующий вопрос — у кого. Отказаться от них тоже было нельзя. Ей нужно было многое от него скрыть. Судьбы обеих Звезд Смерти, все планы будущего Альянса, генерала Кеноби, Йоды, Хана, Бена, Люка и ее саму. Да, она и раньше скрывала от него, но тогда она пыталась скрыть от него только одно. Это было все равно, что пытаться удержать каплю воды на месте, пока кто-то ее толкает. Теперь же она пыталась удержать в руках лужу воды, не расплескав ни капли. Итак, никаких пыток, избегать пыток любыми средствами. Так что просто скажу ему название базы, когда он войдет сюда. И что тогда произойдет? Вейдер был основателен, он не стал бы просто верить ей на слово. Как только его разум коснется ее, чтобы подтвердить то, что она ему сказала, Вейдер узнает о тренировках, которые она прошла у Люка. Она вернулась бы к тому, с чего начала. Как избежать этого? Ответ заключался в том, что избежать этого невозможно. Она нахмурилась: а что если пойти другим путем? Что, если она расскажет ему о них? — Да, — сказал голос в ее голове, который звучал из уст Хана. — Блестящий план. Скажи ему, что ты в тридцати четырех годах от будущего, и за это время какой-нибудь джедай обучит тебя. Уверен, он в это поверит. — Она рассмеялась над нелепостью реакции Вейдера на это заявление. Затем она обдумала сценарий до конца. Почему бы ему не поверить ей? Она не лгала, он бы это почувствовал. Он определенно не ожидал ничего подобного. Шок и любопытство могут заинтриговать его настолько, что он согласится подыграть ей. Ей придется быть очень осторожной и очень умной, чтобы удержать его от тем, которые было бы опасно обсуждать, но это было возможно. Так можно выиграть время, пока Люк и Оби-Ван не придут за ней. Не попасть под пытки, не раскрыть ничего важного, не потерять концентрацию. Так что, придерживаться того, чтобы говорить правду. С определенной точки зрения. *** Когда он появился, Лея была предупреждена темным облаком силы, окружавшим его. Она чувствовала, как волосы на ее затылке поднимаются, по мере того как он приближался. Она встала со скамьи, на которой медитировала, чтобы успокоить свой разум, и выбрала позицию в центре. На этот раз она не будет забиваться в угол. Дверь открылась, и на мгновение Лея забыла обо всех своих возвышенных идеях и планах, когда его присутствие захлестнуло ее. Ранее, на летной палубе, она не была так близко к нему. И она была в таком шоке, что не обращала внимания на его детали. Теперь они вернулись к ней. Когда он спускался по лестнице и шел ей навстречу, она удивлялась, как могла забыть, что он действительно такой высокий. И дело было не только в ее страхе, который усиливал его возвышение над всеми. Его маска, по форме напоминающая голову смерти, с острыми углами и черными глазами, была достаточно близка к лицу, с жутким безжизненным взглядом, чтобы вызвать у кого угодно кошмар. Затем было дыхание, этот ровный и внушительный звук, который в маленькой комнате звучал еще громче, чем обычно. От его шума у нее по позвоночнику пробежали мурашки. Она забыла о его ровном ритме. Этого было достаточно, чтобы заглушить все более высокий звук дроида-дознавателя. — А теперь, Ваше Высочество, мы обсудим местоположение вашей скрытой базы повстанцев. — Дверь с грохотом закрылась за ним, точно в такт его словам. Театральность жеста заставила Лею сосредоточиться. Она должна была быть здесь, а не тогда. Затем она заметила двух охранников, одетых в черное, стоявших по обе стороны двери. Она забыла о них, торопясь подготовиться к более серьезной угрозе, которой был Вейдер. — Это все еще Имперская практика, что эти «сеансы», — она с усмешкой произнесла это слово, — не записываются? Возникла пауза: — Что? — Недоумение, она начала с отличного начала. — Ведется ли запись? — спросила она снова. — Нет, — сообщил он ей, говоря медленно, — это не записывается. — Хорошо, — твердо заявила она. Теперь появилось чувство озадаченности. Как будто он пытался угадать, в какую игру она играет. — Да, с этим ему повезет, — прошептал голос Хана в ее сознании. — Ты захочешь отослать их прочь, — произнесла она своим лучшим властным голосом, которому ее научила политика, и помахала рукой охранникам. — Я отошлю? — казалось, он стал увереннее. — Да, мне нужно сказать несколько вещей, которые вы не захотите, чтобы услышал Таркин. — Шантаж? — теперь он казался забавным. — Я думал, что стандарты члена Имперского Сената исключают подобные действия. — Был ли сарказм действительно необходим, подумала она про себя. — Вы захотите, чтобы они ушли, — снова заявила она. Ей не нужны были свидетели этого маленького спектакля, и чем меньше людей в Империи будут знать о том, что она собирается сказать, тем лучше. — Очень хорошо, — отмахнулся он от них взмахом руки. Второй достал небольшой пульт, и дверь с грохотом открылась. Вейдер наблюдал за ней, явно пытаясь понять, не собирается ли она броситься на дверь, но она просто стояла и ждала, пока дверь закроется, прежде чем заговорить снова. Она указала на дроида, который своим высоким писком уже начал причинять боль ее ушам. — Это не сработает, — категорично заявила она. — Уверяю вас, принцесса, сработает, — раздался глубокий голос. Она сделала глубокий вдох, центрируя свой разум и позволяя своему инстинктивному раздражению по поводу титула принцессы улетучиться. — Когда я говорю, что это не сработает, я говорю на основании опыта, а не убеждения. Это не сработает. Твой дроид накачает меня наркотиками — ничего не выйдет. Вы бьетесь о мои ментальные стены, и это не сработает. Таркин угрожает Альдераану этой механической мерзостью. Это тоже не удастся. Я не скажу вам, где находится база. Возникла пауза: — Опыт? Она фыркнула. — Да, я легла спать в худший день своей жизни и проснулась, чтобы обнаружить себя в прошлом во второй худший день своей жизни. Как опыт, не рекомендую. — Она начала кричать, чтобы компенсировать все более громкий звук пыточного дроида. Теперь вокруг него царила неуверенность. Он наклонил голову, мгновение изучая ее. Затем он сделал жест, и дроид прекратил свой настойчивый высокочастотный вой. Лея внутренне вздохнула с облегчением. Он решил, что хочет подыграть ей. — Это интересный подход к избеганию допроса, — сказал он. — Вы думаете, я лгу? — Нет, — ответил он, — Вы верите, что говорите правду. Но слабый ум может найти убежище в разных вариантах. Она подняла бровь: — Вы думаете, я рехнулась? Он сделал три шага перед ней, прежде чем размеры камеры заставили его остановиться. Сцепив руки за спиной, он уставился на нее: — Нет, — признался он, — не считаю. Она пожала плечами. — Тогда это безвыходная ситуация. — То, что вы утверждаете, невозможно, — сообщил он ей. Она сдержала свой первый ответ, сделала успокаивающий вдох и ответила: — И все же я здесь. — Она жестом указала на камеру вокруг себя. — Зачем признаваться мне в таком? Если это правда, то в вашем распоряжении события будущего. Это сделает вас более ценным источником разведданных, а не менее. Ну да, но альтернатива была еще хуже. — Вы бы поняли, что что-то не так, как только прикоснулись к моему разуму. Он хмыкнул, и она почувствовала, как рассеянно ощущает прикосновение этой силы к своим щитам. Затем ярость, горькая, острая и режущая, заполнила Силу. Он выпрямился во весь рост и зашагал к ней, его сапоги поглотили небольшое пространство. Лея заставила себя не отступить, когда он остановился в нескольких дюймах от нее. — Ты — джедай! — шипел он. В этом слове было столько ненависти. — Нет. — Ваша ложь не спасет вас, ваше высочество. Не здесь. — Я не джедай, — она издала короткий горький смешок, — Но Сила сильна в моей семье. — Она посмотрела через его плечо на притихшего дроида. Она подняла палец, и он закружился по кругу, попискивая в знак протеста. Она вернула взгляд к его маске. — Я не останусь беззащитной ни на одном поле боя, лорд Вейдер. Меня научили защищаться и перемещать небольшие предметы, не больше. Только несколько маленьких трюков. Она почувствовала, как его ярость немного остыла, и он отступил назад, давая ей немного больше пространства. — И кто же тебя научил? Теперь на ее лице появилась настоящая улыбка: — Очень мудрый любимый человек. — Имя этого джедая? — потребовал он. Она покачала головой. — Нет. Есть много вещей, которые я расскажу вам, но не это. Он снова совершил эту бесполезную прогулку, явно пытаясь думать. Она сделала несколько вдохов, чтобы успокоиться, пока он отвлекался. Держать его в равновесии, держать его в гневе, но не провоцировать эту ярость в полный рост. Он бросится вперед, и она потеряет то немногое, что у нее было в этой ситуации. — Я явно мертв в этом вашем будущем, — наконец решил он. Она выдохнула через нос: — Да, — стараясь не выдать своего триумфа. — Как? — казалось, что он больше всего на свете смирился. Она задумалась на мгновение, прикидывая, какой вред это может принести. Затем она мысленно пожала плечами. Пусть ублюдок знает. — Палпатин убил вас. — Понятно. — Он не выглядел шокированным ее ответом. Он продолжал вышагивать. Она вскинула бровь. — Вы не выглядите удивленным. — Мысленно Лея ругала себя. Глупо. Не задавай вопросов, просто отвечай. Теперь он пожал плечами: — Это путь ситхов. Есть мастер и ученик. Чтобы достичь мастерства, ученик убивает мастера. Неспособность сделать это приводит к смерти ученика. Она уставилась на него: — Это ужасный способ жить. — Почему она все еще говорила? Ей было наплевать на все это. — Тебе не понять пути Темной стороны, — серьезно произнес он, — Ее истинная сила подвластна только сильным. — Она наклонила голову, что-то было не так в этом заявлении. Он не лгал, не прямо. Он верил в это. Нет, он сказал это так, как будто должен был верить. Это было интересно. Давайте потянем за эту нить немного дальше. — Мне сказали, что только слабые падают на Темную сторону. Он пренебрежительно махнул рукой: — Это ложь, которую джедаи говорят сами себе. Только сильные выживают на пути ситхов. — Он говорил, как Бен, в том последнем бешеном разговоре, который она вела с ним перед тем, как он сбежал. На мгновение Лея почувствовала, что камера, в которой она находилась, закрывается от нее, когда ее мысли переключились на сына. Он звучал так потерянно и решительно. Она не могла разобрать бессвязный монолог, который он ей произнес, а потом передача прервалась. Позднее она узнала, что он это сделал. Потом, конечно, она узнала, что он сделал перед тем, как позвонить ей. Она мысленно встряхнулась. Она не ожидала, что во всем, что ее окружало, будет именно такое эхо. Не здесь и не сейчас. В разговоре с Вейдером, из всех людей. Но, возможно, в этом и был смысл. Может быть, она могла спасти не только Альдераан. Он вернулся к своим шагам, все еще явно пытаясь понять, что делать дальше. — Почему вы упали? — спросила она, надеясь, что ее голос был ровным. Она не предполагала, что разговор пойдет именно так, но это было необходимо. Он остановился, и его голова наклонилась в сторону: — Что? — От него исходило замешательство. — Почему вы пали? О чем вы думали? — Вы не можете быть заинтересованы в том, чтобы присоединиться ко мне. Итак, он явно понимал, что она, по крайней мере, так думает. Но у него могли быть ответы на некоторые вопросы, которые она задавала Бену. Больше ей некого было спросить, даже в свое время. Однако здесь ей нужно было быть осторожной. Люк рассказал ей, как плохо он реагировал на то, что его называли старым именем. — У вас было другое имя, другая жизнь, — пояснила она. — Зачем уходить от этого? Паника, настоящая клокочущая паника. — Вы знаете, кем я был? — Он вдруг попятился от нее, как будто она неожиданно оказалась гораздо более опасным противником, чем он ожидал, и ему нужно было расстояние. Она нахмурилась. Этого она не ожидала. Она ожидала гнева или, возможно, отрицания, но не этого всепоглощающего чувства беспомощности. — Да? — неуверенно ответила она, не понимая причины перемены его настроения. Чувство только усилилось. Она оказалась в странном положении, предложив себе успокоить его. То, что он паниковал по этому поводу, ей не помогло бы. — Я не собираюсь никому рассказывать. Кто мне поверит? Его поза немного расслабилась. Однако он продолжал шагать, так что он явно верил ей, но был обеспокоен тем, что она знала. — Я спрашиваю вас снова, кто ваш наставник? — Это была одна из наименее тонких смен тем, которые она слышала. Но пока она не поймет причину его паники, она будет ему подыгрывать. — Никто из тех, с кем вы успели познакомиться, — ответила она. — Но я их встречу, — надавил он. — Будь моя воля, нет. Их первая встреча с вами прошла не очень хорошо. — Если я не убил их при первой встрече, значит, все прошло для них очень хорошо, — сообщил он ей. — Лишь один джедай ускользнул от меня. Она удивленно моргнула и изо всех сил постаралась не показать этого ни на лице, ни в Силе. Он лгал ей. Это было неважно. Более интересным был вопрос о предмете этой лжи. На данный момент генерал Кеноби был единственным джедаем, которого она знала и который сбежал от него. Были ли другие? — Вторая встреча прошла для них лучше? — продолжил он. Она подумала о затравленном взгляде Люка и кошмарах, последовавших за Эндором. Он достиг одной формы мира, но заплатил за это тяжелую цену в других областях. — Нет — Потому что они потерпят неудачу, пытаясь убить меня? Она фыркнула. — Кто сказал, что они пытались? — Ты не лгала раньше. Император убьет меня. Так что очевидно, что этот «мудрый любимый» потерпел неудачу. Опять сарказм. Она издала небольшой смешок. — О, нет. Они преуспели именно в том, к чему стремились. Большие цели, большое сердце и ясное видение помогут кому-то далеко продвинуться в этой жизни. — Вы любите их. Безмерно. — Он выглядел удивленным. Неужели по какой-то странной метрике ситхов она считалась неспособной любить? Она слабо улыбнулась. — Мою вторую половину. И я снова заявляю, вы не узнаете от меня их личности, сколько бы вопросов вы ни задавали. — Кто же тогда их обучал? Или эта фанатичная преданность распространяется на всех? — Я считаю, что жизнь часто является лучшим учителем, — невозмутимо сообщила она ему. Послышался шум раздражения. — Не играйте со мной в словесные игры. — Наступила пауза, поскольку он явно обдумывал возможные варианты. — Это был Джаррус? Проклятье, теперь он стал конкретным. — Нет, это было много людей. — Джедаи практически вымерли. Их осталось не так уж много, чтобы не быть учтенными. — Он сделал паузу на мгновение, казалось, собираясь с мыслями. — Асока Тано? — Нет, — сказала она, удивленная тем, что дала прямой ответ. Она не знала, что Фулкрум была джедаем. Наступило долгое молчание. — Это был Оби-Ван Кеноби? — Это имя было произнесено с чувством предвкушения. И было чувство тоски? Да, это была тоска, клубящаяся в Силе. Тоска по чему? Предвкушение при мысли об убийстве Кеноби Лея понимала, но тоска? Хотя эта мысль была интересной, она не имела отношения к делу. Она не видела никакого способа выкрутиться из этой ситуации. Она не хотела нарушать этот тонкий диалог между ними, солгав ему напрямую, а о том, чтобы назвать имя Йоды, не могло быть и речи. Это не имело значения, в конце концов, Кеноби придет, и разница в несколько часов не будет иметь большого значения. Она знала, что он, скорее всего, придет. — Да, — согласилась она. В его голосе прозвучала уродливая усмешка. — Он жив? — Вы считаете, что я лгу? — усмехнулась она в ответ. — Нет. — Он отошел от нее, к двери, как будто хотел выйти сейчас и начать охоту. Лея моргнула, вот так просто, и база Повстанцев перестала быть важной? Если бы она знала, что это так важно для него, она бы первым делом сказала ему об этом и отправила его на Татуин. Это дало бы ей те часы, которые ей были нужны, и не пришлось бы терпеть его присутствие. К тому времени, когда Вейдер доберется до этого пыльного шара, Кеноби и Люк уже будут далеко. Он дошел до двери и остановился. — Вы знаете, где сейчас Кеноби? — Он был не настолько рассеян, чтобы не спросить дорогу. — Нет. — Она смутно представляла, где он находится, но не в деталях. — Вы знаете, где он прятался последние двадцать лет? Лея колебалась. Вейдер был родом с Татуина. Он мог бы поинтересоваться, почему генерал выбрал для изгнания именно «какую-то планету внешнего кольца». — Вроде того, над которым мы застали ваш корабль? — поинтересовался он. Проклятье, он собрал это воедино. — Да. — Оби-Ван Кеноби провел последние двадцать лет на Татуине? — недоверчиво спросил он. — Если бы я проектировал тюрьму для его содержания, она не могла бы быть хуже этой. Теперь в его голосе слышалось злобное веселье. Очевидно, он не питал никакой любви к своей родной планете. Побывав там, Лея оказалась в странном положении, когда согласилась с ним. Хатты, песок и враждебные аборигены — это была не та планета, на которой добровольно проводят время. — Что он вам сделал? — спросила она, несмотря на любопытство. — Это из-за него я в этом костюме. — Значит, Люку сказали правду об этом. Им было интересно. Ну, она задалась этим вопросом вслух, и Люк не укорял ее за то, что она сомневается в его правдивости. — Тогда это его ошибка. Он должен был дать вам сгореть, а потом убить, — она чуть не прикусила язык. Откуда это взялось? Ну, она знала, откуда. Просто это было намного сложнее, чем она ожидала, находясь с ним в этой комнате. Она вздохнула, ей нужно было сосредоточиться. Она не могла позволить этому перейти на личности. — Такая ненависть, ваше высочество. Интересно, почему? — Он задумался на мгновение. — Сила сильна в вашей семье. Ваши родители? — пробормотал он, глядя на нее в поисках подтверждения. — Один из них был джедаем? — Теперь он решился на это. Глубокий вдох. Это правда, пусть он услышит ее, как бы больно она ни была для него лично. — Мой отец. — Ах, это объясняет, почему Бэйл знал, что нужно подделать результаты ваших тестов. -Она пожала плечами. По правде говоря, она понятия не имела, как ее отец провел ее через это. Анализ крови был обязательным для всех граждан Империи. Так было безопаснее. Ей нечего было сказать. — И я убил этого человека, принцесса? — Она покачала головой, удивляясь, почему он сделал такой вывод? — Так вот откуда эта ярость по отношению ко мне? Ваш давно потерянный отец-джедай? Это было слишком близко к правде. Она приняла ярость, которую вызвал этот вопрос, и пустила лед по венам: — Вы пытали меня, дважды. Разрушили мою семью, выследил почти всех, кого я люблю, и оставил после себя ядовитое наследие. Разве этого не достаточно? Раздалось насмешливое фырканье, несмотря на то, что оно было искажено его вокодером. — Не для этого, нет. Это глубоко личное для вас, эта ненависть. Я чувствую ее вокруг вас. Она шипела: — Да, в каком-то смысле я полагаю, что вы его уничтожили. — Пусть задумается. — Могу сказать, что, вероятно, я не получил никакого удовольствия от этого поступка. — И могу ли я сказать, что это меня очень утешает, — ехидно ответила она. — Это было необходимое зло, джедаи сбились с пути. Ты бы нашла своего биологического отца плохой заменой Органе. Она горько рассмеялась: — В целом, вы, наверное, правы насчет его пригодности в качестве родителя. Но это не значит, что ваш поступок был оправдан. Моя семья — не единственная, которую вы разорвали на части. Вся галактика заплатила за ваши решения, и я хочу знать, почему! — Я ничего вам не должен. Но почему это так вас волнует? — его снисходительный тон действовал ей на нервы. Ничего ей не должен? Он был должен ей все. — Мой сын пал, — выпалила она в ответ, теряя контроль над своим самообладанием и выдавая ему правду, прежде чем она успела подумать об этом. Он сделал паузу, заметно удивившись. Его голова наклонилась. — Значит, он потерян. — В его голосе не было ликования или триумфа, просто констатация факта. Она покачала головой в знак отрицания. — Нет, — твердо сказала она, — нет. — Невозможно вернуться. — Это возможно. — настаивала она. — Ваше высочество, это не тот случай, когда вы можете применить свою волю и сделать так, чтобы это произошло. Это невозможно, — читал он лекцию. Но это возможно. Вы сделали это. Она прикусила язык, это было не то откровение, которое она могла раскрыть без катастрофических последствий. — Вы боитесь тех сил, которые он принял? Был ли он намеренно медлителен? Задумывался ли он когда-нибудь о них? Планы и надежды на будущее ее и Люка. — Нет, — сказала она медленно, словно разговаривая с особо тупым политиком. — Он мой сын. Я хочу, чтобы он был счастлив. Чтобы он влюбился. Чтобы смеялся. Чтобы у него была радость. Ничего из этого Темная сторона не дает. Его внезапное молчание при этом заявлении было тревожным: — Тогда ему очень повезло с такой матерью. — В его словах прозвучала какая-то нотка, словно она задела что-то глубоко внутри него. Лея обдумала основные сведения, которые Люк знал об их бабушке по отцовской линии. Шми Скайуокер была рабыней. Она была освобождена и вышла замуж за своего бывшего хозяина. Она была убита песчаными людьми. Тетя Люка относилась к ней с большим уважением. Но Лея никогда не говорила с Люком о чем-то большем. Теперь она жалела об этом решении. Не зная больше, она не хотела продолжать разговор на эту тему. — Как он пал? — спросил Вейдер. Он выглядел искренне любопытным. — Почему, по-вашему, я продолжаю спрашивать вас? — надулась она. — У меня нет для вас ответов. Я пал, когда джедаи предали Республику. О, это было роскошно. — Вы предали Республику. — Вы говорите о том, чего не понимаете, — укорил он ее. — Потому что вы не хотите отвечать на мои вопросы. Я спрашиваю не для развлечения. Чтобы выиграть время — да, но не для развлечения. — Вам следует спросить своего сына, — раздраженно ответил он. Она бросила на него неверящий взгляд. — Я бы спросила, но его еще не существует, так что это будет сложно. — Не будьте тупицей. Вы должны были спросить его тогда. — Его гнев снова нарастал, и она почувствовала, что ее гнев поднимается, чтобы ответить на его намеренное уклонение от ее вопросов. — Я пыталась, — прошипела она сквозь стиснутые зубы, — но он сказал только, что принимает свою судьбу и убежал. — Куда сбежал? Она открыла рот, чтобы ответить, и закрыла его, когда поняла, что чуть не рассказала ему о Первом Ордене. Она была так сосредоточена на том, чтобы следовать за этой нитью, что почти забыла об этом. — А, — пробормотал он, — он нашел Императора, не так ли? — Развратный старик влил яд в его мозг, да, — ответила она. — Он принял истину. Вы тоже должны. — Дарт Вейдер читал ей лекцию о личных истинах? Хэн упал бы со стула от смеха, если бы знал. — Да, как благородно, правительство бандитов и тиранов. Мы все должны стремиться к таким высоким вершинам, — усмехнулась она. — Империя приносит порядок. Она приносит мир, — настаивал он. — По мнению ситхов, мир — это ложь. Что все дело во власти, — ответила она, используя то немногое знание философии ситхов, которым обладала. — Без силы нет порядка, — произнес он, аккуратно обойдя острые вопросы идеологии ситхов. — Без силы есть только хаос. Кого именно он пытался убедить этой фразой? — А люди, которые не хотят и не могут подчиниться? Они просто сопутствующий ущерб в вашем стремлении к порядку? — Если они не хотят подчиняться, тогда да, они сами на себя это накликали. — Неужели он действительно верил в эту чушь? Что даже малейшее неповиновение влечет за собой массовые разрушения? Что это цена, которую нужно заплатить за галактический порядок? Она шипела: — Как удобно для вас. Все, кто выступает против вас, — враги мира, а не просто хотят жить своей жизнью и чтобы их оставили в покое. И кто вы такой, чтобы решать, что лучше для всей галактики? — Не я. — сказал он слегка насмешливо — Кто-то мудрый. Ее рот открылся: — Палпатин! Палпатин! Вы думали, что он будет хорошим выбором для диктатора? Тот, кто не заботится ни о чем, кроме себя? Вы оглядели галактику разумных существ и решили, что он — то, что лучше для галактики? — Он был всем, что у меня осталось. — Ее глаза сузились, там что-то было. Какая-то нить отчаяния и горя, которая дразнила край ее чувств. Она мысленно встряхнулась. Нет, это был не тот вопрос, на который она хотела или должна была получить ответ прямо сейчас. Пора было вернуть разговор к его первоначальному вопросу. — Меня не интересуют философские дебаты о тирании и демократии. Я хочу знать, почему вы пали. — Вы проявляете чрезвычайный интерес к событиям, которые произошли давным-давно. Почему вас это волнует? — теперь к гневу присоединилось отчаяние. — Вы видите вокруг множество падших людей? Неужели в этой галактике так много пользователей Силы, что я как-то пропустила? Как бы мне ни было неприятно, но я могу спросить только у вас. Я должна понять, что случилось с моим сыном. Его руки опустились на пояс, пока он размышлял над этим. — Это не вся правда. — У вас нет детей, — он вздрогнул? — Так что, возможно, вы не можете понять, почему я хочу вернуть его. Если я пойму, почему вы ушли от всего, что у вас было, может быть, я смогу понять, почему он тоже это сделал. Почему он причинил мне такую боль? — Вы сказали, что не разговаривали с ним после того, как он пал. Что он сделал после этого, чтобы причинить вам такую боль? — Конечно, теперь он решает обратить внимание на то, что она ему рассказала. А затем задать самый болезненный из всех вопросов. Ее боль, боль, с которой она жила с тех пор, как Люк рассказал ей о нем, с тех пор, как она поняла, что у нее украли, с тех пор, как Бен поддался тому же безумию, с тех пор, как это безумие стоило ей всего, ради чего она работала, перелилась через свою плотину в ее сознании. И вместе с ним пришла ее эмоция-близнец, ее гнев. Она уставилась на человека, который все это начал. Он отбросил их ради какого-то помешанного на власти ситха и какой-то искаженной философии о порядке, власти и допустимых потерях. Выбор, за который все, кого она любила, все еще расплачивались тридцать лет спустя. — Он убил своего отца!!! — завыла она, ее разочарование в нем развязало ей язык. — Он убил его, и за полгалактики от него я чувствовала, как вырывают мое сердце, и не могла дышать от боли. И я хочу знать, почему он отвернулся от всех, кто его любил. Предал всех, кто любил его, ради ложных обещаний ненормального старика, который только и делал, что лгал ему! Его ответная ярость в Силе была шокирующей в своей резкости. Она зашла слишком далеко. Что-то, что она сказала, лишило его контроля, и затаившийся гнев теперь был в полной силе. Голос, звучащий через вокодер, излучал презрение и ненависть: — Ваша ненависть ко мне пробивается сквозь эти столь заботливые джедайские щиты, миледи. Для вас я, несомненно, неисправимый монстр, а он всего лишь «потерянный». Но что я сделал такого, чего не сделал он? Вы спрашиваете и спрашиваете, почему я пал, но я скажу вам так, ваше высочество, ответ не спасет вашего сына. Не сейчас и уж точно не тогда. — Он наклонился, его маска почти касалась ее лица. Лея почувствовала, как по позвоночнику пробежала ниточка страха, впервые забеспокоившись, что он может убить ее прежде, чем узнает от нее что-то полезное. Она не была уверена, что он осознает что-то, кроме своего желания причинить ей боль. — Он мертв. Тот, кто идет на его месте, не тот, кому вы бы дали хоть каплю сострадания при любых других обстоятельствах. Вы готовы оказать «милость» прощения только потому, что он — ваша кровь? Как лицемерно. Потому что он был ее крови? Именно из-за ее крови началась вся эта проклятая неразбериха. Из-за этого возвышающегося темного механического полудроида-получеловека. Который убил ее отца, ее мать, ее планету. Сколько боли он причинил галактике, какое наследие боли и предательства он оставил ей, Люку и особенно Бену. На мгновение Лея потеряла дар речи от ярости. И он посмел сравнивать себя с Беном? Это он виноват в том, что ее сын стал мишенью. Она выплеснула ему в лицо слова, отбросив осторожность, чтобы нанести максимальный ущерб. — Ревнуете, что некому простить вас за убийство жены? Сила так резко сжалась вокруг Вейдера, что было больно ощущать ее удар. Затем она вырвалась и обхватила ее горло. Лея в панике инстинктивно схватилась за руки, которых там не было. «Нет», — подумала она и заставила свои руки опуститься. Левая сформировалась в кулак, и на мгновение она сосредоточила в нем все свои силы. С определенным жестом она изо всех сил ударила кулаком в воздух перед собой. Вейдер вскрикнул, когда Сила ударила его в солнечное сплетение, отбросив через всю комнату. Невидимые руки внезапно прекратились. Задыхаясь, Лея опустилась на колени, вдыхая воздух и стараясь не обращать внимания на мелкую дрожь, вызванную ее яростью. — Почему вы пали? — прохрипела она, ее горло болело. Позже на ее шее останется кольцо глубоких синяков. Он не ответил ей. Просто прислонился к стене, сориентировавшись. — Почему? — повторила она, медленно поднимаясь на ноги. Он покачал головой в молчаливом отрицании. Будь он проклят. Будь он проклят. Будь он проклят. Хоть раз в своем жалком существовании он мог дать ей что-то, кроме потери и предательства? — Почему? — причитала она. — Ради нее!!! — закричал он, потеря и боль пробивались даже сквозь монотон, почти сбиваясь на бессвязность. «Я везде видел только ее смерть. Неважно, какой выбор я сделал! Джедаи сказали мне только смириться с потерей и отпустить. Но Палпатин, он обещал, что сможет спасти ее!!! Я потерял свою мать, я не потеряю ее! — Затем ярость просто испарилась, когда его голова упала, обессиленная, от ее пробуждения. — И все было напрасно. Лея знала этот страх. Знала его до мозга костей, как старую нежелательную боль. Она пронесла его через долгие годы борьбы с Империей. Через годы «мира» Новой Республики. Через горькую борьбу с Первым Орденом. Когда у тебя отбирают весь мир, остается страх. Этот постоянный голос говорит вам держаться как можно крепче за тех, кого вы любите, потому что их заберут. Или, что еще хуже, их используют против тебя. Как Бен был использован против нее. Как ее использовали против Люка. О да, она знала это слишком хорошо. Это было жить, ведомая потерей и болью, такой острой, что ты готова на все, лишь бы она ушла. — Я потерпел неудачу, — продолжал он. — Остались только я, Палпатин и галактика в хаосе. Джедаи сделали меня оружием, и я стал им в полной мере. Я должен был навести порядок в галактике. И я не позволил ничему встать на моем пути. — Ты вернулся к тому, что умел, — глухо сказала Лея. — Да, — уныло согласился он, не реагируя на ее ужас перед этой гранью своей личности. Возможно, это было не так уж удивительно. Боль и горе, которые окружали его, обжигали ее разум. Оплакивал ли он когда-нибудь эту потерю по-настоящему? Сталкивался ли он с ней вообще за последние девятнадцать лет? Или он поступил так же, как и она, зарывшись так глубоко, что ей оставалось только обходить ее стороной? На мгновение Лея почувствовала жалость к нему. Вейдеру, как никому другому в галактике. Потом слово «ее» засело в ее сознании, и ярость и боль нахлынули снова. Он не думал о них, не видел их. — Ты договорился за нее, но не за ребенка! — выплюнула она, праведное негодование переполняло ее. Вейдер повернул голову: — Ребенок? — Да, ребенок, — повторила она, раздраженная его тупостью. — Нет, — сказал он медленным размеренным тоном, — Я не делал этого, потому что Палпатин не знал. Это не был ожидаемый ответ. Лея не знала, как к этому отнестись. Вейдер не сказал Палпатину? Почему? Он продолжал в той же странной задумчивой манере. — Я никому не говорил, и моя жена тоже. — Лея моргнула. Почему это был секрет? Почему они никому не сказали? Возможный шантаж? Протокол безопасности? Шла война. Он был высокопоставленным генералом, и Падме была столь же высокопоставлена в политической сфере. Лея, как никто другой, знала, насколько уязвим юный ребенок, чувствительный к Силе. — Мне остается только удивляться, откуда вы знаете о моем ребенке. Или о том, что у меня была жена. Это было запрещено среди джедаев, и никто из нас никому не говорил. — О, нет. Она оступилась. Сильно. Люк не рассказал ей об этой части доктрины джедаев. Сердце Леи подпрыгнуло: — Мой отец сказал мне. — она импровизировала. — Он сказал, что она умерла с ребенком. Он резко поднялся во весь рост: — Это ложь. Слишком близко, слишком близко, слишком близко, пела Сила. — Это был Оби-Ван? — прозвучало с такой уверенностью. Он подумал, что она защищает его бывшего учителя. Возможно, в своем стремлении выследить старого джедая он поверил бы. — Да. Он сделал паузу, явно удивленный: — Это тоже ложь. — Он снова пересек комнату, плащ развевался на его каблуках. — Ты хранишь информацию обо мне, которую почти никто не знает. Даже после моей смерти я не могу придумать, почему вы стали бы искать это, и зачем. А когда я прошу у вас источник, полуправда, которой вы обладаете, иссякает, и вы выплескиваете ложь за ложью. — Он схватил ее за голову сильными металлическими руками, заставляя смотреть на него. Под кожаными перчатками она не чувствовала никакой отдачи. — После вашей смерти я не хотела иметь ничего общего с вами или с тем, что связано с вами. Он наклонил голову: — Это правда. — Она выдохнула с облегчением, но он продолжал неумолимо: — Кто-то посчитал, что вам нужно знать. Кто был этот человек и почему он рассказал вам? Лея чувствовала, как кибернетические пальцы сжимают ее голову в разочаровании. Ее мысли закружились, и она перевела взгляд через его плечо в отчаянной попытке избежать его взгляда. Правду сказать было нельзя. Йода был именем, которое она могла назвать. В шоке от этого откровения, возможно, он купится на это. Она отбросила эту мысль. Это даже не было достаточно близко к правде, чтобы он поверил ей. Она задела какие-то глубоко личные для него места, и он явно хотел устранить человека, который так уязвим для него. Может быть, Мон Мотма сработает. Она рассказала им о Падме. Пока она избегала того, почему Мон чувствовала необходимость рассказать ей об этом, Лея не подвергала ее большей опасности, чем та, в которой она уже была. Она открыла рот, и пальцы, обхватившие ее голову, резко прекратили свое карающее давление. Ее взгляд вернулся к его маске. Он не отпустил ее, его руки все еще обнимали ее голову, но он был так неподвижен, за исключением дыхания. Сила, бурлившая вокруг них от его эмоций, просто остановилась. Лея почувствовала себя так, словно ее вырвали из жаркого летнего дня и поместили в самый тихий бассейн, который только можно себе представить. Он осторожно поворачивал ее голову из стороны в сторону, осматривая ее. Она чувствовала его пристальный, лазерно-острый взгляд, и на секунду, всего на секунду, ей показалось, что она видит тень его глаз. Нет. Голос, не ее и не Люка, прозвучал в ее сознании, наполненный ужасом. Его руки отпустили ее голову. Они нежно, так нежно, потянулись вниз и провели по ее шее. Именно там, где он всего несколько мгновений назад душил ее. Нет. Сказала она снова, теперь уже с отрицанием. Он отступил назад, спотыкаясь от спешки. Сила, за пределами этого спокойного бассейна, была водоворотом слишком многих эмоций, чтобы Лея могла их определить. НетНетНетНетНетНетНетНетНетНетНетНетНетНет. Вопль отчаяния эхом отдавался в ее сознании. Лея вздрогнула от громкого звука треска, раздавшегося в комнате. Она оглядела стены: по ним расползалась паутина трещин. — Он знал? — выдохнул он в странном заикающемся ритме. О, Сила, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Слишком поздно… — Кто знал? — Мой альтернатор, знал ли он, что ты его дочь? Лея замолчала. Она глухо села на скамейку позади нее и свернулась калачиком, одновременно делая себя настолько маленькой, насколько могла в Силе. Она ждала удара. — Я понял, — вот и все, что он сказал. Затем он повернулся, показал, чтобы дверь открылась, и вышел.