В шрамах целая история.

      Залечивать раны телесные куда проще, чем душевные. Порой они затягиваются сами, не оставляя и следа, словно их никогда и не было. Иногда приходится частенько обрабатывать их, поскольку они могут напоминать о себе в виде уродливых шрамов, из-за которых можно лишиться возможности носить раздельный купальник. Но в конце концов привыкаешь, забываешь или даже считаешь их своим украшением. С душевными иначе, они мучают, даже если кажется, что все в прошлом. Особенно по ночам дают о себе знать, раздирая сердце в клочья, погружая в кошмар наяву.       Поэтому Наташе проще смириться со сквозной дырой в плече, с пробитыми органами, но не со своим прошлым. Потому что «шрам» дал о себе знать. После стольких лет он снова напомнил о себе.       Наташа безусловно помнит того, кто подарил это «украшение». Ни на секунду не забывает. Помнит о том, как встретила его в Красной Комнате. Об их совместном времяпровождении там. Помнит, каким он был тогда. Не осуждает, потому что понимает, что это делал не он, у него не было выбора. Да и сама не лучше. У нее нет никакого кода в голове, но все равно делала то, что ей говорят. Просто ее так натренировали, да и по сути она не сопротивлялась.       И время ни черта не лечит. Все еще помнит некоторых людей, видит во сне их горящие от ужаса и страха глаза. Невозможно исправить то, что уже случилось. С каждым новым серым днем, что бы она не делала, девушка просто старается сделать себя хоть чуточку лучше. С годами это уже не кажется таким бесполезным занятием. В ее жизни мало удовольствия, именно поэтому рыжая на работе часто рискует, выкладываясь по полной. Самостоятельно лишить себя жизни трудно, но если на задании…       Романофф жалеет лишь о том, что не может стереть себе память. Вообще ни разу не хочется помнить все, что было «до». До Мстителей, до ее семьи, до тех, ради кого она видимо все еще жива.       Всё время реабилитации, которое было отведено шпионке, она потратила на то, что делала лучше всего — выискивала информацию, поднимая старые советские архивы. Признаться, достать их было сложно, но нет ничего, что не могла бы выбить Наташа. К сожалению всё, что было написано в документах, и так было известно женщине, а потому она не видела ни единой более разумной идеи, чем лично найти и постараться поговорить с Джеймсом. В конце концов, то, что происходило в прошлом, не могло исчезнуть из его памяти бесследно.       Этим вечером Наталья зашла в обычный, ничем не примечательный дом и подойдя к 17 квартире постучала в дверь…

***

      Считается, что самое ужасное убийство — на войне. И как же он ошибся, когда приоритеты командующих резко сменились от войны за страну до политических интриг, где все решали большие деньги. И эти деньги шли на обслуживание самого главного оружия ГИДРы. Зимнего солдата всегда содержали в чистоте, чего нельзя было сказать после разоблачения крупной компании Капитаном Америкой и его друзьями. Теперь Солдат обязан был заботиться о себе сам и все время переезжать с места на место. У его «хозяев» еще оставались люди, так желавшие заполучить себе в подчинение Зимнего.       Приходилось быть осторожным.       Как и сейчас, когда в дверь постучали. Баки никого не ждал и поэтому медленно подошел к двери с пистолетом в бионической ладони. Открывая резко, мужчина рывком набросился на силуэт человека, оттесняя девушку к стене, не забывая снять глок с предохранителя.       Наташу он узнал не сразу, поэтому и оружие опускать не спешил. Черные вдовы. Можно сказать, некий спецназ, только со своими принципами и правилами. И коли кого-то из них послали покончить с тобой, ты в 100% окажешься трупом. — Какого хера？ — И я тебя рада видеть, Джеймс. — Романофф ни смотря ни на что была спокойна как никогда. Бестия, усмехнувшись, показала Солдату руки, дабы тот понял, что она не желает ему зла и не представляет опасность. — Может, уже впустишь в свою квартиру, м? — Фыркнула Нат.       Джеймс думал еще с минуту, блуждая взглядом по лицу бывшей ученицы. Старался найти какой-то подвох в ее приходе сюда, к нему. И зачем, если не убить по приказу той или иной страны, организации или какого-то отдельного лица, которые не поскупятся хорошо заплатить. — Как ты нашла меня？ — проигнорировал просьбу девушки экс-сержант. — А можно что-нибудь кроме вопросов? — Романофф продолжала проявлять флегматичность. — Ты сказал, что отошёл от дел. Это ложь. — Наташа переводит взгляд в другую сторону, рассматривая квартиру. Женские руки скрещиваются на груди. Она чуть наклоняется вперёд, переходя на еле уловимый шёпот, лишь для проверки того, что осталось в сознании у мужчины пред ней. — Ты и сам это понимаешь. Таким, как ты, не суждено оставить всё в прошлом. — Я давно перестал испытывать вину за свои поступки, — ответил мужчина, сам не особо веря в свои слова.       Вернувшаяся память не давала забыть все то, что творили его руки под кодировками. И со всем этим приходилось справляться в одиночку. Джеймс не сомневался, что обратись он к своему другу детства, Роджерс бы ему помог. Но взваливать все свое дерьмо на чужие плечи Баки не привык. К тому же за ним, как за каким-то трофеем, охотились агенты обеих организаций: Щита и Гидры. — Так как? Ты ответишь на поставленный вопрос? — дуло пистолета сместилось в сторону живота шпионки. Было бы глупо рассчитывать на то, что это пугает рыжую, но однако же не игрушка. Барнс без колебаний сделает еще одну дырку в ее теле,       Упрямость Джеймса заставляла Романофф ментально бить ему пощёчины одну за одной. «Так сложно сделать то, что я попросила?» — ворчит где-то в своих мыслях русская, а после понимает, что теперь допрос превратится в беседу старых приятелей, а потому раздраженно вздохнула, глаза закатывая и качая головой. «На что ты надеешься, Наташа? Он наверняка с трудом помнит, что было неделю назад.» — Наталья опускает руки, слегка задирая рукава кожанки. Пистолет она не пронесла, но чем обороняться уж найдётся.       Полковника Карпова, о коем она и пришла поговорить изначально с Солдатом, Наташа помнила смутно. Да и знаниями о его жизни не особо располагала.       Мужчина всегда был где-то позади, когда Зимний Солдат устраивал своей подопечной экзаменационные бои, что уж больно тешили русских солдафонов, которых хлебом не корми, да дай на девку посмотреть. Первое время, конечно, Романова считала, что Василий был одним из того множества зевак, наблюдающих за боем. После её пытались убедить, что полковник, будучи КГБшником, был заинтересован в одной из чёрных вдов, как в будущем сослуживце, но вся эта ложь была быстро развенчана. Распоряжением сверху Наталью выдали замуж за Алексея Шостакова, дабы переключить её внимание с Барнса, а после шпионка перешла в режим спящего агента на родной земле, на которого в будущем строились грандиозные планы. И пусть она понимала, что исполняет долг и делает это, в первую очередь, ради своей родины, но сердцу её был милее наставник, которого перебросили в далёкую Сибирь, куда рванул и Карпов, которого через некоторое время окрестили предателем.       Ещё в России, когда Романофф задумывала побег прочь из страны, она отправилась в Одесскую область, располагая той немногой информацией о Джеймсе, что смогла нарыть. Она была уверена, что сможет уговорить Солдата бежать с ней, но, увы, столкнулась лишь с его холодным и пустым взглядом. Таким взглядом, каким смотрят на пустое место. На человека, отныне ничего не значащего для него. Программа «Зимний Солдат» работала, всё шло на руку Карпову, а Нат должна была погибнуть там, на Украине.       Не вышло.       Спаслась.       А теперь что?       Стоит ли опасаться вспыхнувших чувств?       Опять выстрел в живот? — Я шпион и просто тебя отследила. Да и по всем твоим параметрам это самый подходящий район, где ты мог бы окопаться.       Девушка лениво посмотрела на пистолет, после чего повернулась вбок. — Ты меня не убьешь. Я это знаю. Труп тебе будет сложно спрятать, так что не рискуй и успокойся. Я не по твою душу пришла. — И какое мне дело до этого？ — Наверняка шпионка думала, что к нему память если и вернулась, то частично. И была права. Солдат не помнил моменты, что происходили в ближайшее время, но прекрасно помнил сцены убийств в прошлом. Мозг воистину удивительная штука.       А еще им и правда лучше бы продолжить разговор в квартире. По соседству напротив жила очень противная старуха, которая любила все вынюхивать, высматривать. Барнс в шутку называл ее шпионкой, от чего та бесилась и грозила своей клюкой. Вот и теперь, стоило ему на секунду про нее вспомнить, как дверь приоткрылась. Джеймс рывком втянул рыжую в квартиру, не давая даже шанса бабуле рассмотреть его гостью. Раздраженно вздохнув, Барнс прошел в небольшую скромную комнату с минимумом мебели: кресло, диван, стол журнальный да телевизор старый. На столе был разобран автомат, единственное занятие, которое сейчас могло успокаивающе действовать на прожаренный годами мозг. — Говори, зачем ты искала меня? — Тон отдавал холодом, бесцветный, как и положено Зимнему, которому по большей части было все равно.       Шпионка сделала шаг назад, но свой дамский маленький пистолетик из пояса доставать не собиралась. Сейчас находиться так близко к нему было весьма… непривычно после стольких лет разлуки. — Я много лет пыталась выследить тебя ради мести за те шрамы, что ты оставил своими руками, — и не только на теле. — Ей много чего хотелось высказать бывшему наставнику, но организация, на которую она работала теперь, учила в первую очередь самоконтролю. — Там не только шрамы, — Баки усмехается как в старые, злосчастные годы, которые успел разделить с этой женщиной во время совместных тренировок. Даже будучи Солдатом, Баки не мог выкинуть из головы эту рыжую бестию. Она оказалась крайне способной ученицей, и Зимнему единственное, что оставалось, это в тайне ей гордиться.       Наташа внимательно вглядываясь в светлые глаза солдата, поджав губы. Могла бы самостоятельно найти Полковника Карпова, но какое-то чувство в глубине её души заставляло искать встречи с Баки. Даже если это грозило смертью. Она тряхнула головой, чтобы забыть свои смутные воспоминания о прошлом. Не хотела думать, как они проводили вместе время в Красной Комнате. Забыть эти тайные жаркие ночи и тайные встречи, которые обернулись для них ужасом. — ГИДРа отняла у тебя всё, а ЩИТ может помочь. Даже в самые тёмные времена можно увидеть свет, — неуверенно произнесла Вдова, отступая ещё на шаг, тогда как собеседник сделал противоположное, прижавшись спиной к стене. — Как же ты его разглядела? — Барнс хотел покоя, но увы, Романофф нашла его в самый неподходящий момент. На этом свете было два человека, которым бы бывший сержант не причинил вреда. Намеренно нет. Так что и теперь вредить женщине Баки не собрался.       На его вопрос Наташа лишь молча кивнула. Да, Баки был прав. Она сумела приобрести хорошую работу, что стало для неё семьёй, помогло ей стать лучше. Это она ценила и старалась помогать Мстителям, даже старалась избегать своего болезненного прошлого, в котором она считала себя убийцей. Предав свою страну ради другой, ради идеала, чтобы просто быть свободной. — Думаешь, ЩИТ чем-то лучше ГИДРы？Начальник вашего ЩИТа так же играет со всеми вами, как и Александр. — Искусственные пальцы Солдата почти коснулись подбородка Наташи. Почти.       Но, как только Барнс сократил дистанцию между ними и даже почти коснулся её подбородка, агент ловко схватила за запястье бионической руки, чтобы отвести в сторону. Нет, она не хочет навредить ему. Задрав голову, чтобы посмотреть Солдату в глаза, фыркнула. — По крайней мере, ЩИТ не пытал и не манипулировал почти целых 20 лет, в отличие от некоторых. ГИДРа отняла у тебя всё, а я пытаюсь помочь, как и Стив, — холодно ответила она, кивнув на его руку из стали. — Я стараюсь быть хорошей, быть больше, чем убийцей, Барнс. — Мы все чьи-то марионетки. Даже когда не догадываемся об этом. — Зимний накрыл ее руку своей второй, «живой» ладонью. Спорить о том, кто сейчас прав, а кто заблуждается, чертовки глупо и бессмысленно.       Воспоминания о друге детства печалят его, возвращая в прошлое, в последний их бой в сорок втором. Даже после того, как он упал с поезда, продолжил воевать, только по другую сторону. Не его это было решением, однако сейчас Барнс мог спокойно уйти на дно, испариться, как умел. Но нехватка денег и преследование не давали вздохнуть спокойно. — Скажи ему… Пусть держится от меня подальше, пока не потерял остатки любви граждан Америки, Нат. — Глубокий вздох и мужчина медленно отстраняется, словно бы неохотно. — Мы не шли ко всему этому. Не ты. Не я. За нас просто все решили. И все. А теперь уходи, если тебе больше нечего мне сказать. То, что ты сейчас здесь, ставит под угрозу мое прикрытие.       Слова на счёт Роджерса заставили женщину чуть напрячься. Ведь она так хотела, чтобы друзья вновь бились плечом к плечу, как в былые времена. Поджав губы и опустив взгляд, рыжая вздохнула. «Мне не нужны ваши чёртовы разборки.»       Ничего и не хотелось говорить сейчас. Внутри неё всё кричало, всё болело и ныло: держаться хладнокровно, как сталь лезвия, она в данный момент не могла. Ведь сама устала от всего этого. И пусть была хорошо натренирована, но глаза все ещё были её слабым местом. По ним так легко было прочитать все мысли и чувства.       Вдова чуть сжала его ладонь, словно не хотела его больше отпускать от себя, ведь она так боялась снова потерять Солдата. А свободной рукой кончиками пальцев позволила себе прикоснуться к щеке Джеймса: осторожно, нежно и даже заботливо. Редко можно было увидеть такую Вдову. Обычно только при нём она могла быть настоящей. Сама русская душа не могла от этого устоять. — Даже если жизнь и поступила с нами как с дерьмом, но я благодарна ею, что встретила тебя тогда. Мы на короткий срок сумели быть счастливы, —откровенно призналась она, внимательно наблюдая за ним.       Он видел, как она храбрилась. Как пыталась держать себя в ежовых рукавицах, чтобы совсем не расклеиться. Ведь она, мать ее, Черная вдова. Но бывшему сержанту казалось, что еще слово, и в ее глазах могут проступить слезы. Не важно, наигранными ли будут ее чувства или же Романофф на миг опустит свою маску, Баки точно не выдержит этого. — Да, мы были счастливы с тобой когда-то, Наташа, — мужчина также коснулся своими пальцами ее лица, теперь уже смелее, зная, что рыжая ему разрешит. Губы коснулись ее макушки. — Не представляешь, как бы я хотел вернуть то время, но сейчас… где бы я не был, со мной опасно быть рядом. Даже твой босс это понимает.       Внешне она выглядела невозмутимой, но только он хорошо знал её и понимал, какая буря разразилась внутри. От приятных и родных ласк Нат шумно выдохнула, и прикрыла глаза, а по спине пробежали мурашки. Да, она скучала по нему все эти годы, пусть её разум и был затуманенным от воспоминаний, ооднако тело предавало её, помнило всё, что было, пусть Барнс и был сейчас для неё опасен, ну и чёрт с этим. Умирать, так от руки любимого. Такая себе драма. Шпионка на миг прильнула к Солдату всем стройным телом, чтобы тот ощутил её формы и изгибы сквозь одежду. —И ты даже не хочешь провести со мной этот день, как в последний раз? Для меня ты всегда останешься хорошим человеком, как и ты увидел это во мне, — с этими словами Романофф упёрлась руками в его широкую грудь. Ощущая его тепло тела, ещё немного и она была готова поцеловать мужчину, это желание и возбуждение сводили её с ума, было трудно такое контролировать, но ничто не длится вечно…       Сейчас вся эта обстановка напомнила ей как раз о прошлом, когда они также тайно встречались. Нет, она не станет с ним заигрывать и флиртовать, как обычно она поступала с другими мужчинами, чтобы добыть информацию. Никогда прежде Наташа не оказывалась в таком сомнительном положении. Казалось бы, что может быть проще, чем заполучить желанного мужчину? Если сама Чёрная Вдова вступала в игру, то у мужчин не было ни единого шанса. Но был один, с которым она не могла быть смертоносным убийцей. Рыжеволосая прекрасно понимала, что перед ней опасный противник, однако, она знает его слабые места и где надо бить, но рисковать своей задницей агент не хочет. Она видела его в бою, который приводил её в ужас… Её шрамы тому доказательства.       И всё же, не дождавшись ответа от Зимнего, рыжеволосая неохотно и осторожно убрала свои руки, смирившись с этим всем. Понимая, что оба выбрали разные стороны и будет очень хреново, если сейчас кто-то узнает об их присутствии. Только молча, не спеша прошла мимо своего бывшего учителя. В её взгляде снова была лишь пустота и не более. Всё же всегда надо быть осторожным. Да будет так.       Не о чем было говорить.       Не тогда, когда грядет последняя война друг с другом. И ее не избежать, когда ГИДРа поставит на свою половину доски всех лучших пешек, что еще живы, против таких же со стороны ЩИТа. И если Барнс мог смириться и причинить боль своей бывшей любовнице, то против символа Америки не пойдет. Он не был готов вонзить в спину друга, пусть и бывшего, нож.       И провожал девушку почти безэмоционально.       Почти.       В тот момент, когда дверь уже должна была закрыться за спиной шпионки, Джеймс сделал два шага и схватил рыжеволосую за предплечье и втянул обратно в квартиру, притянув к себе, чтобы поцеловать на этот раз ее пухлые губы, и тут же был прижат к закрытой двери. Её рот был горячим и голодным — язык изучал, впитывая сладость его рта до тех пор, пока тело не потребовало большего. Она не могла поверить, что сейчас перед ней он. Романофф решилась взять всю инициативу в свои руки, ведь никогда не отличалась терпением. Она не могла устоять. Все её мысли были заполнены Зимним.       Баки, поначалу давая насладиться видимым контролем над ситуацией, обнимал за тонкую талию. Связь витала между ними. Они обнимали друг друга, как удав обхватывает свою жертву. Тихий стон сорвался с алых губ Наташи, когда она оторвалась от страстного поцелуя. Его ласки заставили всё её тело напрячься. Затем резким движением Зимний ухватил шпионку за бедра, и разведчица едва осознавала, как неожиданно оказалось сидя на столе. И когда он оказался между её ног, женщина лихорадочно расстегнула несколько пуговиц на своей чёрной блузке, позволив ему целовать ниже и ниже. Целовать её обнажённую, нежную грудь. Шпионка откинула голову назад и лихорадочно ловила воздух ртом, пытаясь сдерживать свои пошлые стоны. А своими бёдрами она чуть потерлась о его пах, как бы специально дразня. В эту минуту она ощущала себя рядом с ним хрупкой и беззащитной. Наташа одной рукой поглаживала его грудь, другой обняла за шею солдата. Хотела чего-то большего, только в отличии от Вдовы Джеймс был более терпелив и никуда не спешил. Еще бы, быть снайпером и долгими часами выжидать цель тот еще геморой. — Я скучал, Наташ, — шепнул, когда волна возбуждения прошла, а ведь Баки себя даже не потрогал там. — Я по тебе тоже, Джеймс, — простонала она, дрожа всем телом, — Ты в моих снах, в моих мыслях, в моей коже.       Рыжеволосая горящим взглядом наблюдала за его реакцией, может чуточку огорченная, что мужчина так себя контролирует, запустила пальцы в его тёмные волосы. Она понимала, что не может заходить далеко, так как в глубине души они оба еще сомневаются друг в друге.       Боятся?       Они просто не могут…       Это как-то не правильно…       Не могут…       Похер…       Барнс, подхватив девушку на руки, направился в сторону маленькой спальни и усадил на кровать. Слов больше было не нужно, девушка стянула с себя униформу, все это время терзая губы Джеймса, скидывая всю одежду с постели. Экс Солдат прерывал поцелуи только стягиванием верхней одежды, затем уложил шпионку на спину.       Он навис над девушкой.       Как ни кстати в ухе зашипел наушник, отвлекая от женского тела. — Вижу двоих на пожарной лестнице, — раздался сиплый голос. Баки с минуту смотрел в лицо шпионки, которая вряд ли могла это услышать. Ее глаза были прикрыты, возбуждение все еще обволакивало организм. — И почему я должен делать твою работу, детка?       Толика иронии в голосе Рамлоу совсем отрезвила Солдата, заставляя вовсе отстраниться от Натальи. — Тебя не хватится ЩИТ?       Совсем не то, что она ожидала услышать. Наталья провела рукой по прохладной простыне, тут же понимая, что вся ее одежда на полу. Взглядом обнаружила экс любовника у окна уже полностью собранного для дороги.       Как быстро. «Но откуда он…? И где…» — ЩИТ позволил тебе «поговорить» со мной перед тем, как сюда ворвется Ник Фьюри? — Мужчина с неподдельным интересом разглядывал подругу, пальцами отодвинув чуть штору бежевого цвета для обзора улицы. Интуиция правильно подсказывала, что Нат тут не просто так, и надо валить и не оглядываться. Только все вышло так, что Солдат потерял драгоценное время, поддавшись чарам бывшей ученицы. — Нет, никто кроме меня не знает, что мы здесь, — она сделала небольшую паузу, — найти тебя было трудно, признаю. Но когда у тебя есть пара друзей-хакеров и знакомых шпионов, найти «величайшее оружие ГИДРы» становится возможным. — улыбнулась русская, вздрагивая от пристального взгляда Барнса.       Так не годится. Нужно было уходить. И даже не ждать утреннего автобуса, на котором Барнс планировал уехать из Бруклина на окраины Квинса. — Тебя могли увидеть, идти за тобой…       Солдат плавно, словно боялся спугнуть Романофф, что так стеснительно прикрывалась тонким одеялом, наклонился над ней, но чтобы достать уже собранную сумку из-под кровати.       Боже… а девушка-то уже размечталась.       Какая же дурочка. — За мной не было хвоста, я бы заметила малейшую активность, но… не могу быть уверена точно. — Наташа наблюдает за спешкой Баки, ему нужно было убегать, а она его задержала, может, это будет стоить ему жизни. — Будешь вечно убегать? — настойчиво спросила Романофф у Джеймса, преграждая ему путь к шкафу. — Я не знаю. Моя задница очень ценна для многих. Вся разница в том, что в ЩИТе, возможно, не будет того кресла. И препаратов и… — Каждая минута на счету, а его подруга только еще больше задерживает. Неприятно засосало под левой ключицей, которой формально то и не было.       Нервы.       Пластины протеза тихо зажужжали, перестраиваясь невольно, плотнее прижавшись друг к другу. — Ты же не станешь мне сейчас препятствовать, правда, Наташ? — Я не хочу этого делать, но мне придется… Если ты будешь так жить и дальше, то рано или поздно ГИДРа или кто похуже тебя все равно поймает, и ты это знаешь. Поэтому, может, тебе пора остановиться в каком-нибудь высокотехнологичном штабе, принять медицинскую помощь… — все же она не решалась сказать, что хочет, чтобы Баки присоединился к ЩИТу. Шпионка видит эти нервные тики и определенно знает, что без какого-либо оружия и с голым задом на перевес ей с ним не справится, но отпускать так же не хочет. — И почему я не удивлен, что ЩИТ послал именно тебя, — произнес Солдат. На его лице появилась совсем невеселая улыбка. Скорее усталая, безысходная. Ловушка вот-вот захлопнется, и Джеймс попадется как мальчишка. — Тебе ведь известно то, что я скажу. И что я могу сделать, если ты не отойдешь. — Тебе будет лучше в окружении каких-никаких, но все-таки, добродетелей. — Сама слабо веря в свои слова, Романофф упрямо остается на месте. Все так же уверена, что бывший наставник не станет поднимать на нее руку. Делает решительный шаг.  — Пусть это мне и дорого обойдётся, но ты, Джеймс Бьюкенен Барнс, не выйдешь через эту дверь. — Девушка сжимает кулаки, подобравшись, словно кошка перед броском. И Зимний почти готов с ней сойтись в рукопашном бою.       Почти.       И плевать, что совсем недавно произошло между ними.       Свобода дороже. — Я никуда с тобой не пойду. — Барнс резко вырывает руку из ее хватки, стоит Наташе схватить мужчину, отступает назад, поднимая ладони перед собой и призывая русскую не дурить. Ведь второй раз предупреждать не станет. Вооружается пистолетом, который перебрал и смазал еще вчера, и закрывает дорожную сумку. Взваливает ее на плечо, как из бокового кармашка выпадает прямоугольная карточка. Солдат заправляет прядь волос за ухо прежде, чем поднять маленький ламинированный прямоугольник, и смотрит в глаза шпионки.       Попуск, который быстро исчезает в руках снайпера, словно по волшебству. Там фотография Баки. Нет, Зимнего Солдата. Девушка напрягается, на мгновение ей кажется что перед ней сейчас не её друг, а самый настоящий убийца, за плечами которого почти все убийства за последние 70 лет.       Уговорить его точно не получится.       И силой не заставить.       Остается только одно…       Русская еще минуту смотрит на Баки, вооружавшегося пистолетом, и слышит как на улице затормозили какие-то машины. Солдат знает, что это не просто какой-то лихач решил пустить свое авто в дрифт. Девушку больше он не ждет, делая шаг из комнаты. Сумка не столь и важна, вещи дело наживное. Просто без оружия, что на дне, ему точно не выстоять перед агентами, которые в него будут стрелять, перед этим, возможно, предупредив.       С силой захлопывая дверь спальни, в которой должна была оставаться Романофф, Баки решает выйти через окно в гостиной. В дверь уже долбятся, и у киллера есть еще пара секунд, чтобы добраться до пожарной лестницы. — Меня раскрыли! — А то я не знаю. Снаружи становится все веселее, — послышалось в беспроводном наушнике. Рамлоу иронизировал, но Зимний знал, что Брок волнуется. Он засел где-то на крыше в то время, как остальная группа рассредоточилась по местности.       Тишина. — Еще убрал двоих. Быстро через окно. Я подберу тебя через два квартала.