Метрополис: Возвращение

Буря разразилась. Взрывы снарядов разносили землю в клочья, крики бойцов-«октябристов» заставляли содрогаться небо; на границу обрушилась огромная живая лавина. Впереди ехали танки – те самые «Т-34», как тогда, в последнюю битву за Москву, модифицированные умельцами «Октября». Моторы ревели, словно львы, вышедшие на охоту, гусеницы вращались как бешеные, словно разрывая плоть земли; на танках красовались разные названия, среди которых были имена героев Последней войны. За ними с воодушевлением шли в атаку бойцы в экзоскелетах – эта новейшая разработка из Метрополиса совместными усилиями инженеров и механиков бывших советских республик, а также не без помощи побратимов из покорённого Китая, была воплощена в жизнь. Они помнили свою цель: нанести сокрушительный удар, и дать доступ лёгкой пехоте. Они были словно витязи в кольчуге, только вместо мечей – крупнокалиберные пулемёты и гранатомёты. А сами витязи – настоящие спецназовцы, оттачивавшие навыки годами. Последней шла простая, но не раз спасавшая положение пехота. У них были штурмовые винтовки и автоматы. Среди них было в основном молодые бойцы, но были и ветераны, знавшие всё о таких боях. Не доезжая до линии огня, не дожидаясь пока противник сориентируется в бою, танки почти разом выстрелили по противнику, и вновь земля начала подниматься столбами. Ещё выстрел – поражение пары дотов, один полностью уничтожен. Впереди была колючая проволока, до неё осталось десять метров, а за ней и до окопов врага рукой подать. Взрыв. Ударили со стороны врага, задето пару танков, у одного вылетела гусеница, танки остановились, начался бой. Бойцы залегли. Кровь, снег, грязь. Борьба не на жизнь, а на смерть. Словно время повернуло вспять, и снова идёт та самая война – но на этот раз судьба дала им второй шанс. Шанс, который они не имеют права упустить. *** Пока сражение вовсю бушевало у границ города, которые уже с трудом сдерживали натиск войск, в резиденции Скунса тоже летали молнии. - То есть как это Берлин не может выслать подкрепление?! - коммандер крайне редко поднимал голос, и это было явным признаком того, что его нервы на пределе. - Непредвиденное нападение, сэр, - прозвучало с другого конца провода. - Они вынуждены мобилизовать имеющиеся ресурсы… - Проклятье! – прорычал Скунс и повесил трубку. «Это чёртово сопротивление оказалось сильнее, чем я думал» - проносилось в его голове, пока он нервно расхаживал по кабинету. - «Такая тщательная работа под прикрытием... похвально, весьма похвально. Я уже задействовал все имеющиеся ресурсы Метрополиса. Всё, что остаётся мне – залечь на дно. Я уже делал это однажды, не думал, что придётся повторить...». Рука привычно потянулась к кнопке под столом. Никакого эффекта. И снова. И снова. - Активировать план эвакуации, приём! Как слышно, приём! Рация лишь негромко шипела в ответ. «Какого...» - нарастающая злоба вперемешку с непониманием и тревогой заполнила всё его существо, путая мысли, однако они ещё оставались достаточно ясными, чтобы набрать номер телефона. Из трубки раздался незнакомый голос с нотками металлического скрежета: - Сдавайтесь, коммандер. Это наш город. И короткие гудки. Коммандер Скунс сделал глубокий вдох и медленно опустился в кресло. «Осада... прекрасно, просто прекрасно. Помощь Атлантического блока сейчас была бы очень кстати – но даже являйся Метрополис до сих пор его частью, у них бы не хватило времени прибыть до полного захвата... хорошо. Хотите, чтобы капитан пошёл ко дну со своим кораблём? Я принимаю условия игры. Что ещё остаётся?». Рот искривился в усмешке, зубы скрипнули так, что казалось. их ряды вот-вот изотрут друг друга в пыль. Телефон со звоном и треском разлетелся вдребезги от удара о ближайшую стену. В то же время по всему Метрополису зашипели громкоговорители; рекламные объявления и информационные сводки на уличных телеэкранах, покрывшись серой рябью, исчезли – их сменило изображение Крымова. «Граждане Метрополиса! Убедительно просим вас сохранять спокойствие и не покидать квартиры до окончания военных действий! Повторяю, сохраняйте спокойствие и не покидайте свои квартиры! Извините за неудобства, но это революция». *** В тюрьме. Единственным соседом Сикисимы был мрак, всепоглощающий мрак: доктор уже довольно долгое время находился в закрытой камере без окон, с единственной стальной дверью. Которая откроется лишь когда его поведут на смерть. Некоторое разнообразие в его пребывание здесь привносили «добрые» тюремщики, которые с видимым удовольствием мордовали доктора – правда, не слишком сильно, дабы он оставался в сознании и смог рано или поздно выложить всё, что знает. Каменный пол отдавал холодом могильной плиты. Ни звука, кроме биения собственного сердца и слабого шума дыхания. Смутные образы, словно в дымке, проходили в его сознании: дядя, Скунс, Крымов, профессор Бинс… «Да… похоже, моя карьера накрылась медным тазом. Хотя, какая уже разница?»- мысленно говорил Кеничи сам с собой. - «И Тима… Тима мертва. Погибла, спасая город, всех нас..» - в голове вновь возник образ светловолосой девочки с грустными глазами, отчего из груди вырвался прерывистый вздох. - «Странно... хотя, что в этом странного? Она никогда не была человеком в полном смысле слова... но так сказал бы только дурак – она была куда более человечной, чем многие люди. Она понимала, что она – след прошлого Метрополиса, и единственный ключ к машине смерти. И она пошла на смерть, чтобы все мы смогли жить –правда, если я умру, многие этого уже никогда не узнают...» Доктор потряс головой. Он выживет. Ради Тимы. Ради её памяти. Он не допустит, чтобы её имя растаяло в пыли времени. Люди будут знать, будут помнить о её подвиге. Всегда… Могильный холод ощущался всё сильнее, всем телом. Где-то снаружи послышались шаги. Множество шагов. Остатки сознания уже покидали Кеничи, когда дверь со скрежетом распахнулась и ему в глаза ударил ослепительно яркий свет. *** Восточная часть города. Солдаты, загнанные в угол, всё ещё отражали атаки из здания музея. Бойцы молодого сержанта наблюдали за обстановкой; в воздухе чувствовалось сильное напряжение. Сержант Василий Иванович заметно нервничал: «Да, это тебе не из засады корпусы бомбить. Тут за людей отвечать надо…». - Дядь Васько, – к нему подбежал боец – молодой, чуть старше его, лицо украшали густые усы, и шрам. Боец в порванном кителе с винтовкой подбежал к нему, и вопросительно посмотрел в глаза. - Дай закурить? -Так вы шо? Вы же не курыте? - раздался приятный дружелюбный украинский говор с нотками удивления. Несмотря на вопрос, боец выдал табак. Василий Иванович закурил и посмотрел на своего товарища по оружию. - Запорожский, - гордо ответил тот. Сделав парочку затяжек сержант тут же раскашлялся; запорожец только улыбнулся. - И как же только... Мысль не дали закончить. «Белый флаг!» - прозвучал крик снайпера. Сержант быстро поднялся наверх и схватил бинокль. Действительно, в их сторону с белым флагом в руках шёл вражеский боец в форме лейтенанта – один, его никто не сопровождал. - Стой где стоишь, а то стрелять будем! - прокричал сержант. Лейтенант остановился в нескольких шагах от здания, опустил флаг на землю и сложил руки рупором: - Я пришёл не воевать с вами! Я и мои люди пришли сдать оружие, как знак почтения и доказательства сотрудничества с воинами-освободителями! Солдаты «Октября» переглянулись в полном недоумении, но бдительности не теряли. Чуть поодаль зазвучал ровный и чёткий марш, появились белые флаги. Это маршировали бойцы Метрополиса; все они подошли к зданию и один за другим бросили оружие на землю. - Объяснитесь! - со всей возможной строгостью выкрикнул сержант. Лейтенант заговорил, не опуская поднятых кверху рук: - Мы дали присягу и поклялись защищать Метрополис. Мы поклялись защитить наши семьи. Мы верно служили коммандеру. До тех пор, пока наши жители не оказались в опасности из-за него. Из-за его бесконечных преследований наши семьи, все люди Метрополиса жили в страхе... - А нас, значит, вы боитесь меньше? - недоверчиво усмехнулся октябрист, солдаты продолжали держать противника под прицелом. - Мы наслышаны о вас, и уже давно! - выкрикнул один из бойцов, совсем юнец. - Здесь есть люди, что рассказали нам о вас. О ваших идеях. Вы сражаетесь не за кого-то одного, не за кучку избранных – для вас все равны, каждый ценен! Лейтенант между тем горько усмехнулся. - Мой отец был видным коммунистом, но потом его расстреляли. Все эти годы мне говорили, что мой отец предатель, что мой отец был «красной крысой»... - его голос заметно дрогнул.- А потом... не так давно мне удалось найти его записи. Они раскрыли мне глаза. Мне и моим товарищам. И теперь, от лица всех моих товарищей, я говорю: мы готовы вступить в ваши ряды, чтобы спасти наш город! Освободить его от власти коммандера раз и навсегда! Так, товарищи? «Так точно, лейтенант Винс!» - прогремел дружный хор голосов. Василий Иванович нахмурился. «На враньё не похоже, однако...». Вдалеке прогремели взрывы. - Товарищ сержант, на востоке взрывы! - прокричал один из солдат, глядя в бинокль. - Не наши, но и не их! - он указал пальцем на лейтенанта. - Лейтенант! – окликнул Винса один из рядовых. - Командование востока перетягивает войска на взрывы! - Ваши? - спросил лейтенант Василия Ивановича. Сержант отрицательно покачал головой . Они подошли пункту наблюдения и стали всматриваться в окуляры своих биноклей в поисках ответа. - Роботы, - наконец, произнёс сержант. - Вот поэтому наше начальство перебрасывает силы. Роботы создали дополнительную угрозу, - Винс посмотрел на сержанта. - Лучший момент для атаки. - Рация разбита, нечем доложить. Лейтенант отстегнул от пояса свою и протянул Василию Ивановичу. - Возьмите нашу. Оставаясь настороже, все ещё не вполне доверяя, сержант принял рацию и стал настраивать нужную волну, чтобы связаться со штабом. Рация заметно отличалось от той аппаратуры, что сохранилась со времён последней войны, однако принцип работы везде одинаков. Октябристы рассредоточились по боевым постам. Из окон здания было видно, как группа хорошо вооружённых бойцов устанавливает миномёты. - Твою ж мать! - прорычал сквозь стиснутые зубы сержант. - Нам срочно нужна подмога. Тем временем, к лейтенанту Винсу подбежал один из его солдат. - Они заходят с фланга, сэр. Лейтенант нахмурился, на секунду погрузившись в размышления, и тут его осенило. - Это отвлекающий манёвр. В это время с фланга раздались выстрелы - враг давил уже с двух сторон, зажимая в тиски. Октябристов не хватало, чтоб отразить все удары... - Солдаты! Слушай мою команду!- голос Винса прогремел, словно рык льва. - Взять оружие! Принять боевое построение! Бойцы Метрополиса схватились за оружие, которое прежде бросили к ногам октябристов; они взяли его вновь, чтоб сражаться вместе ними, и теперь они готовы был к бою. - За мной! - лейтенант повёл солдат к линии огня, все как один последовали за ним без колебаний. - Огонь! И напряжённую до предела тишину разорвал грохот нескольких десятков орудий. *** Вокруг нового Зиккурата велись ожесточённые бои. Выстрелы и крики звучали всё громче и яростнее. Бойцы «Октября» всё прибывали, подкреплённые сторонниками из самого Метрополиса; линия защиты Зиккурата была оснащена по последнему слову техники, однако на стороне наступающих помимо обычных солдат воевали и роботы, и никакие ранения не могли их остановить. Самые крупные из них живыми щитами шли впереди людей и своих собратьев, принимая основной удар на себя. Тогда в ход пошли гранатомёты и подствольники; это уже стало серьёзной проблемой, ведь последние версии гранатомётов снабжались превосходными кумулятивными боеприпасами, которые с лёгкостью «прожигали» по несколько роботов в ряд. Всё это вынудило восставших разбежаться по укрытиям, и стараться уничтожать таких наглецов сразу же, снайперским огнём. Роботы старались увернуться от пущенных ракет - кумулятивный боеприпас был тем плох, что бьёт сильно, но в крайне небольшом радиусе, что не позволяло ему наносить повреждения уворачивающимся восставшим. Вот уже враги подступили к ним вплотную, начался рукопашный бой; роботы одолели военных с лёгкостью, тем самым создавая множественные прорывы линии обороны. В здании бойцам весьма кстати пришлась замкнутость пространства, помещения были зачищены быстро... вот уже рация заявила, что доктор освобождён - немного покалеченный, но живой… Вот оно. Дверь в кабинет коммандера. Он слышал, как солдаты ворвались на этаж, как гул их приближения эхом прокатился по коридору… Дверь была с лёгкостью открыта пинком. Может ли тот, кто всем своим существом олицетворяет смерть и несёт её всем, кто его окружает, сам бояться смерти? По крайней мере, у коммандера был на то ответ: когда горящие взгляды восставших, когда блестящие дула автоматов оказались направлены на него, Скунс со спокойным видом поднялся и, улыбаясь, посмотрел на них как ни в чём ни бывало, будто они просто прошли к нему вне очереди. Несколько мгновений они с Нариманом словно оценивали друг друга: их диалог шёл невербально – бесцветные глаза вглядывались, изучали испещренное шрамами лицо, словно высеченное из гранита, в то время как взгляд тёмных глаз под густыми нахмуренными бровями, казалось, был готов испепелить противника. Скунс довольно ухмыльнулся и слегка подался вперёд, словно поклонился: - Как я и говорил. Побеждает сильнейший. Нариман сильнее сдвинул брови, превратившиеся в сплошную чёрную полосу, и еле заметно кивнул бойцам. Выстрелы довершили этот разговор.