Седьмой вектор

Особенности бытия некромантов       С самого детства Септима гордилась семьей, в которой родилась. Эта гордость не была связана с длиной ее родословной или с наличием в ней предков, особо выделившихся среди прочих магов, как у многих потомков древних и чистокровных родов. В семье Вектор, которая, к слову, имела более чем трехтысячелетнюю историю, было принято гордиться сегодняшними достижениями, к которым относились как многочисленность членов семьи, так и их одаренность и степень продвижения по пути развития магических и не совсем магических наук. Кстати, для членов клана Вектор науки испокон веков не делились на магические и магловские, и если какой-либо сквиб из этого многочисленного семейства вносил существенный вклад в развитие казалось бы далекой от магии области, его все одно почитали наравне с волшебниками, отличившимися в магических направлениях. Девизом семьи было «Вектор направлен в будущее». Понятно, что данный девиз появился не так уж и давно, как и очередное имя рода, или скорее прозвище, – чуть более тысячи лет назад. Все-таки за столь длительный период времени, какой охватывали родовые летописи, основные ценности семьи и общества претерпели неоднократные и существенные изменения. Впрочем, прозвища, как и само понятие фамилии, появились в Греции относительно недавно, а до этого представляли собой сугубо географическую привязку, в редких исключениях отражая вид деятельности рода. Индивидуальными фамилиями или прозвищами награждались в основном особо отличившиеся индивидуумы, и прозвища эти отражали суть их деяний. Так, Герпий, получивший у потомков прозвище Злостный, был одним из талантливейших химерологов, который без учителя, да еще в столь юном возрасте, когда ему не исполнилось и пятидесяти, на дурака полез самостоятельно экспериментировать в некромантии, магии души и артефакторике, которые на тот момент понимал на уровне не выше ученика. И как и многие гениальные ученики, сотворил то, что мастера его времени считали невозможным. Этим он мог бы прославиться в кругу семьи как основоположник новой теории, но мало того, что Герпий ухитрился угробиться в ходе своих экспериментов, так и лабораторные записи его были растащены за пределы семейного круга, что, собственно, после ряда опытов дилетантов-недоучек и привело к появлению зловещей славы «черного некроманта», расколовшего душу.       Веер даров семьи Вектор раскинулся широко. Под официальной маской лучших нумерологов, арифмантов и рунологов, – а этими направлениями в совершенстве владели все члены семьи, включая сквибов, – скрывались уникальные по силам своих талантов и по знаниям, накопленным веками, менталисты, артефакторы, ритуалисты, демонологи, спириты и медиумы, а главное – некроманты. Это был основной дар, проявляющийся минимум у одного члена семьи в каждом поколении. Дар некромантии был непростой и для раскрытия требовал от мага как знания множества смежных дисциплин, так и наработки обширной практики. Собственно, столь яро превозносимая склонность к безобидным математическим дисциплинам и близкая по значению фамилия появились как раз в начале периода гонений на некромантов, которых маги с какого-то перепугу стали обвинять во всех своих бедах, хотя именно некромантам чаще всего и приходилось справляться с последствиями бессистемной дикой волшбы недоучек, возомнивших себя химерологами, демонологами или ритуалистами. Уже к середине восемнадцатого века простой маг-обыватель не видел разницы между этими дисциплинами, смешивая их в своем сознании в единый непонятный комок «темных искусств», кои надлежало непременно запретить. Именно в тот период произошло последнее из переселений семьи. Главный оплот рода Вектор был перенесен в небольшой закрытый домен на островке в Эгейском море, а вилла в предместье Афин служила для представительства семьи и как школа-дом-мастерская для рунологов и нумерологов. ***       К счастью или к несчастью главный родовой дар в Септиме раскрылся достаточно ярко, чтобы патриарх рода не стал торопиться с поиском выгодного жениха для девочки с целью укрепления союзнических связей.       Вообще-то все девочки рода могли быть обучены до любого достижимого уровня в зависимости от одаренности и собственного желания, как и желания их родителей, но покидая семью, они обязаны были пройти ритуал и дать клятвы, стиравшие те знания, которые считались тайной рода. Поэтому для всех девочек, начиная с семи лет, не реже раза в год проводилось тестирование на дары и умения. Ведь даже в такой семье не было гарантии, что одаренный захочет развивать свои таланты, от ленивых девочек избавлялись даже охотнее, чем от бесталанных. Хотя "избавлялись" – неверное определение. Невесту из семьи Вектор готовы были оторвать с руками. Все браки тщательно обговаривались, мнения невесты и жениха обязательно учитывались. И хотя о взрывных характерах необученных дочерей дома Вектор в Греции, Турции и Малой Азии ходили легенды, но никто не роптал, ведь ссориться со столь влиятельной и многочисленной семьей, дочери которой не несли на себе проклятий и гарантировали рождение многочисленного и талантливого потомства, желающих не было.       Родившаяся у внука действующего главы рода 28 июля 1918 года, в самое благоприятное для некроманта время, на исходе Первой мировой войны, когда уровень сырой некроэнергии в эфире достигал пиковых значений, Септима в первые же годы продемонстрировала недюжинные способности сразу к трем родовым дарам: некромантии, ритуалистике и менталистике. К семи годам стало ясно, что и упорный характер девочке тоже достался семейный. Естественно, оставшись на домашнем обучении (к слову, в Греции, за исключением пары министерских ремесленных школ, никаких учебных заведений младшего и среднего уровня не было, в отличие от высшего, где Греция блистала как ни одна другая страна в Европе и Малой Азии), Септима уже к пятнадцати годам достигла в основных дисциплинах звания ученика. Образование девочке давали максимально разнообразное, ожидая от нее в дальнейшем успешного и длительного развития, ведь продолжительность жизни магов, активно практикующих ритуалы и пропускающих через себя большие массы энергий, напрямую зависит от их трудолюбия. Так, родной прадед Септимы стал главой рода в свои двести сорок три года вовсе не потому, что его отец умер от старости, просто тот обожал экспериментировать на стыке демонологии и артефакторики, а родня не всегда успевала предотвратить катаклизмы. Вот и скончался грандмастер-артефактор Фебос Вектор на триста двадцатом году жизни в ходе неудавшегося эксперимента, сдерживая неожиданно сильный прорыв с нижних планов.       Конечно, в семье было достаточно родственников и постарше Главы, но они обычно сами отходили от родовых дел, уходя в чистую науку. Септима из таких долгожителей больше всего любила общение с Аполлоном Вектором, отшельником, изучающим маглов (да, дедуля годами жил на своей вилле в одиночестве, раз в десятилетие «приглашая» к себе в гости на пожизненное исследование маглов с отклонениями в психике. И каждый раз выпускал по окончании «каникул» в магловском, а иногда и в магическом мире бестселлер по психологии). Он категорически отказывался называть свой точный возраст, но судя по оговоркам, помнил Крит еще Кандией. Жить дедушка Ап собирался еще долго, так как считал, что он, несмотря на самый мощный в семье дар эмпата и менталиста, едва лишь начал исследование тайн движения человеческой души. Кроме Септимы Аполлон Вектор привечал только свою единственную оставшуюся в живых внучку Сиф, черноволосую и черноглазую полукровку с каким-то магиком (в семье поговаривали, что чуть ли не с демоном, но Септима не верила); основным направлением исследований той были тонкие планы. Дедушка Ап утверждал, что Сиф может разговаривать с ним на любом расстоянии, но, как и все маленькие «липучки», непременно норовит почаще докучать ему своими приездами. Хотя Септима видела, что тот всегда безмерно рад видеть свою «не от мира сего» внучку. ***       К двадцати одному году Септима получила звание подмастерья по трем основным дисциплинам и паре сопутствующих. В отличие от магловских, магические звания сначала присваивались на основании общей готовности теоретической базы, а также наличия исследований и практических навыков, а затем подтверждались практикой, критерии которой для каждого направления были весьма отличны. И если получение звания по большей части дисциплин, тем, которые имели свои Палаты и Гильдии, фиксировалось этими Палатами и Гильдиями документально, и документ этот выдавался на руки соискателю, то подтвержденное звание отражалось в ауре мага и могло по желанию самого мага быть продемонстрировано внешним эффектом, который опять же разнился в зависимости от направления. Так, менталисты могли заставить свои глаза светиться серебряным светом, демонологи – фиолетовым, спириты и медиумы – желтым. Градация уровня званий влияла на оттенок и интенсивность. Большинство же дисциплин позволяло генерировать некий аналог запаха или реже - звука. Проявлялись и гасились эти атрибуты мастерства по желанию мага, имелся также строгий регламент для всех случаев обязательной демонстрации своих достижений. Однако те же некроманты семьи Вектор не торопились, согласно указу Министерства магии Греции, открывать свой дар при входе в зал Совета. Как и во многих других государствах, строгость людских законов компенсировалась необязательностью их исполнения.       Реки крови, пролившиеся на землю после начала захвата Европы фашистами, дали юной Вектор широчайший выбор для прохождения своей практики. Приставленный семьей куратор раздражал ровно до того момента, как юная некромант чуть не сорвалась, насмотревшись на гекатомбы, устроенные фашистами в Восточной Европе. При нормальных условиях работы некроманта не предусмотрены встречи с бездумно и неэффективно разлитыми океанами сырой некроэнергии, из которых через чернейшие ритуалы, доступные не носителям дара, выкачивается лишь малая доля энергии, тогда как большая часть загрязняет землю. Видеть, как в результате необоснованного садизма еще не родившаяся природа гибнет на несколько десятилетий вперед, было невозможно больно. Убрать и запечатать все последствия криво проведенных жертвенных ритуалов было бы не под силу даже большому кругу из двадцати восьми некромантов, собрать который было нереально, ведь на всю Европу Мастеров на данный момент было не более восьми. Первые два года полевой практики Септима посвятила расчету ритуалов и созданию накопителей для сбора некроэнергии большой плотности с больших площадей. И пусть начальные результаты были откровенно слабыми, да еще пришлось отвлечься на реальные военные действия на родине, но позже Септима Вектор не только подтвердила свое звание подмастерья некромантии, менталистики, ритуалистики, артефакторики, рунологии и нумерологии, но и дала своими изобретениями мощную заявку на мастера по данным дисциплинам.       Время активных боевых действий весной-летом 1941 года дало неплохую практику по боевой магии, которой девушка раньше не особо уделяла внимание, не планируя стоять на острие атаки, но фашисты, подбирающиеся к беззащитной родне, дали мощный стимул к развитию этого направления. Последующие четыре года вылились в непрерывную практику по ментальным наукам и ритуалам. В период оккупации маги не могли напрямую вмешиваться в дела маглов, хотя и было известно, что среди руководства фашистов встречается немало магов из вассалов и союзников Гриндевальда, да и его самого регулярно можно было встретить в ставке фюрера, но МКМ не признавала, что Вторая мировая война имеет отношение к магам, официально ее считали чисто магловской. К моменту окончания войны и снятия оккупации на территории Греции фактически не было фашистов. Потомки древних магов разума тихо ликвидировали угрозу, просто превратив врагов в послушных марионеток. Союзнические войска, подошедшие с освободительной операцией, получили некоторое количество кукол и Конфундус на дорожку. А в Италии и Германии в последующее десятилетие неожиданно прервались несколько слишком амбициозных родов, возжелавших знаний и силы, накопленных не ими. Выглядевшая слишком незлобивой внешняя политика магической Греции не позволила грекам укрепиться в МКМ, даже несмотря на урон, нанесенный радикалам из Германии и Италии. Дамблдор, пролезший под шумок, в самый пик выяснения отношений между магическими странами, на пост Президента МКМ, активно поспособствовал политической изоляции России, Греции и многих других восточноевропейских стран. Что характерно, Турция сделала вид, что она в МКМ никогда не состояла, и просто самоизолировалась. Так из организации, некогда охватывавшей интересы 1/5 магических государств, МКМ превратилась в глашатай от силы двадцатой части магического населения планеты.       Однако Септиме было не до политических разборок, она дорабатывала ритуалы и расчеты по накопителям некроэнергии. Начиная с 1947 года, после испытаний в Белоруссии, вся Восточная Европа, Малая Азия и Северная Африка начали использовать разработки юного мастера некромантии Септимы Вектор. Тот факт, что из-за политического раскола страны новой урезанной МКМ отказались от методов потенциально вражеских государств, а вместо этого стали укреплять магические барьеры на своих границах, новые союзники Греции посчитали великой глупостью, ведь последствия таких катаклизмов, как великая война, приведут к длительной разбалансировке экосистемы – упадет рождаемость, засохнут крупные леса, пропадут многие виды растений и животных. Сырая некроэнергия была полезна только некромантам, да и то в определенные периоды жизни.       Работа с сырой некросилой не могла не сказаться на репродуктивной функции молодой некромантки. Как и когда-то у ее отца и матери, у Септимы возникла потребность дать новую жизнь подобному себе. К началу 1948 года все расчеты были закончены, потенциальный отец был определен, и в октябре 1948 года Септима Вектор произвела на свет следующее поколение некромантов рода Вектор, дав ему имя Виктор, в ознаменование победы над последствиями глобальной войны. Всё-таки Вторая мировая, таки признанная магами обновленной МКМ в том числе и магической, унесла рекордное количество жертв за последние несколько тысячелетий. С такими исходными данными Виктор должен стать очень сильным боевым некромантом. Как и в каком направлении ему правильно развиваться, чтобы не просто стать атакующей силой завоевательной армии, но и найти свое место в мирное время, Септима не знала. Но знала, что семья всегда придет на помощь, на то она и семья. ***       Двадцать лет радости и надежд пролетели как один день. Виктор, мамина гордость, лучший за пару столетий в большинстве наук, самый сильный и талантливый в основных дарах семьи, но так и не нашедший равновесия для своей хлещущей через край силы, после длительных переговоров отправлялся в Россию к наставнику. Отправив кровиночку за тридевять земель и наладив бесперебойную связь с любимым сыном, Септима приступила к составлению планов по дальнейшему росту. Как мать, она должна показать достойный пример сыну, а у нее еще не все мастерства подтверждены.       Рассмотрев критерии признания мастерства по всем своим дисциплинам, Вектор поняла, что действовать предстоит от общего к частному. Так как самые жесткие требования были по мастерству некромантии – найти и подготовить до уровня ученика семерых способных магов, то все остальные звания можно будет подтверждать как сопутствующие. Да и заказы на те же самые ритуалы параллельно основной работе брать никто не запрещал. Проблема была только одна – в Греции ей делать было нечего. Всех потенциальных греческих некромантов отслеживали еще с семи лет и заманивали на индивидуальное ученичество. И это еще если ребенок был не из семьи потомственных некромантов. Так что, оставаясь на родине, стать полноценным мастером Септиме грозило лет через четыреста. ***       Первым, кого со своими сомнениями посетила Септима, был дядюшка Гектор. На самом деле он был ее двоюродным дедом, но маленькая Вектор привыкла называть этого моложавого энергичного мужчину, что из своих вечных экспедиций всегда привозил малышке Септи экзотические сладости, дядюшкой. Когда Септима изучала ритуалистику, именно дядюшка Гектор своими советами наталкивал на самые нетривиальные, но оптимальные решения, именно он научил маленькую девочку смотреть на ритуалы, как на сложные, но интересные головоломки, где любые исходные можно заменить для получения нужного результата.       Став старше, Септима поняла, что Гектор, слабый как боевик-некромант, но с развитым даром ритуалиста и простого боевика, мог, основываясь только на опыте и интуиции, быстрее чем кто-либо усмирить пошедшее в разнос от неправильных ритуалов место силы, сжечь, часто с летальным исходом для владельцев, любое проклятье, отыграть обратно смертельное проклятие с отложенным эффектом. Невысокий и жилистый, этот довольно слабый маг обладал поистине нескончаемой жизненной энергией и оптимизмом, невероятной изворотливостью, самоубийственным упорством, а также потрясающими знаниями в области практической географии, повидав большую часть мира воочию.       – Септи, малышка, дети – это не ко мне. Я видел издалека этих монстриков, я их боюсь, – дядюшка смеялся, дурачился и шутил всю дорогу, пока Септима пыталась растолковать ему суть своей проблемы поиска учеников. Только согласившись на совместную подводную рыбалку, женщина получила порцию нужной информации.       – Для тебя безопасна только Западная Европа. Во всех остальных странах есть свои мастера, и ты для них – конкурент, но там тебя семья не прикроет. Если к союзникам по последней войне, то официально примут на работу, а учеников получишь по остаточному принципу. Да, не у всех свои династии сохранились, но те же болгары скорее подставят под Статут, который они то ли блюдут, то ли нет. У поляков будешь ждать до макового заговенья, они стравливают нас и русских, а сами турков нанимают. Чехи и венгры своих сохранили, там ловить нечего. А вот в Западной Европе на волне дамбилизма и антигриндевальдщины повырезали всех, кто не успел сбежать. Ну, про Италию с Германией ты и сама знаешь. Только запуганные они всем «темным» до энуреза. Так что если рассчитываешь официально работать, то не выйдет. А так, партизаня, как мы в сороковых, как раз самый урожай в школах и соберешь. Только подумать надо хорошо, в какую школу ехать. Тебе бы с твоей направленностью Дурмстранг или Хогвартс подошли. Бобатон французский – там все стихийники, неуютно будет, да и учеников найти сложно.       Обжаривая стейки из тунца в масле с приправами и наблюдая, как дядюшка Гектор крутит и режет забавные маленькие рулетики из пропалённого на костре угря и вареного риса (явно подцепил рецепт в своих странствиях), Септима пыталась представить себя школьной учительницей. Авантюризм и бесшабашность старшего родственника были столь заразительны, что авантюра, казавшаяся поначалу гиблой, приобретала в глазах молодого мастера все бóльшую привлекательность.       - В Дурмстранге неприкаянные личными учителями талантливые детки из Болгарии (чтоб сгорели все, предатели), Чехии, Германии, остальные не подойдут… Там твоих уже разобрали, – между тем продолжал вслух размышлять Гектор, - А вот в Хогвартс со всех Оловянных остовов сильных детишек свозят и не позволяют переводиться в континентальные школы. Там и ирландцы, и шотландцы учатся, кто увернуться не успел, всех под себя подгребли. И директор с учителями там самые для тебя подходящие, слепые кутята-недоучки, - дядюшка вновь заливисто расхохотался и, подпрыгнув с наколдованной лежанки, закружил Септиму в танце.       Нарезвившись и нахохотавшись, родичи-заговорщики приступили к позднему ужину, набрасывая план скорейшего покорения Септимой новой вершины. ***       – Куда ты спешишь, торопыга, - было первое, что услышала Септима от своего прадеда, когда рассказала о своей задумке. Может, она и потупила бы взгляд на достаточно резкую отповедь патриарха рода, если бы из под насупленных смоляных бровей не искрились смехом глаза-оливы, выдавая полное одобрение планов молодежи со стороны главы семьи.       – Так ты поможешь с подтверждением легенды? - с таким же хитрым фамильным прищуром и без всякого пиетета перед старшим обратилась к деду ведьма.       – А то как же, - рассмеялся черноволосый гигант, которому на вид никто не дал бы и сорока лет. – Это будет первостатейная шутка, забрать себе из Великобритании, прямо из логова рыжего таракана, всех потенциальных мастеров. Ты, детка, там смотри, если встретишь других даровитых «темных», – слово «темных» дед сказал с такой ехидцей, что Септима прыснула в кулак, как девочка, – то тоже не брезгуй, подучи, а кого можно, всех к нам переправляй. А я Гектора, Аполлона и Геру озадачу, они учебники и методички для просветления темных «светлых» наклепают, чтоб позанимательней, и чтобы для взрослого закаменевшего разума этих вырожденцев непонятно было. Будешь нести свет Тьмы в души подрастающих магов Британии, – и дед запрокинул лицо, хохоча во все горло.       На подготовку шутки века, как назвал ее дедушка, ушло больше года. И вот в середине августа 1971 года перед воротами Хогвартса стояла в ожидании сопровождающего молодая ведьма усредненной по всем показателям наружности. Мантия ее силуэтом напоминала те, что были в моде в прошлом году во Франции. Легкий загар выдавал в ней приезжую из мест более солнечных, чем туманный Альбион, а добротный зачарованный, но весьма изношенный саквояж – женщину скромного достатка, но безусловно практичную и основательную. В кармане мантии лежал аттестат на имя Септимы Вектор 1948 года рождения о сдаче в министерстве Греции экзамена на уровень ЖАБА, а также сертификат гильдии нумерологов и арифмантов о присвоении Септиме Вектор уровня подмастерья в обеих дисциплинах. Кроме того, там же находились и рекомендательные письма – от директора министерской школы в Афинах, где та восторженно отзывалась о ней как о преподавателе арифмантики для среднего звена (дед просто попросил, и ему не смогли отказать), и заработанное потом и кровью письмо от директора Бобатона о превосходных успехах мадемуазель Вектор в преподавании нумерологии старшим классам французской школы (пришлось потратить год на вколачивание в пустые головы стихийников основ нумерологии. Ловить там действительно было нечего – брали в эту французскую элитную академию исключительно потомков магиков со стихийными дарами. Портить своим обучением ничего не портили, но и особо не развивали, скорее, академия существовала для адаптации и ассимиляции потомков магиков в среду утративших сродство со стихиями магов, этакий институт благородных девиц).       Наконец ворота открылись и перед удивленной Вектор предстал неряшливый сквиб.