Ужас в глубинах подсознания.

{День, когда тихий ужас явил себя} – Акико, иди скорее ко мне! – очень уж занятая девчушка лет шести кое как убрала волосы с лица и, наспех вытерев ручки, побежала по коридору в зал, на голос отца. Ой. Рядом с улыбающимся господином Есано стоит молодой человек. – Зайка, познакомься: твой дядя, господин Мори. Некий Мори присел, дабы быть на уровне девчушки: – Мори Огай. А вы, юная леди, моей племяшкой будете? – тот протянул руки, словно приманивая к себе. Но ведь у папы нет братьев. Он рассказывал только о двоюродных. Наверное, это он. Девчушка отпускает улыбку и, ухватившись за чужие пальцы, заливается трелью. – Приятно познакомиться, дядя Огай! Добро пожаловать в наш дом. – та горделиво вздернула носик, глянув на отца, мол: "смотри, какая я уже взрослая. Совсем как ты" Не стоило этого делать. Под обворожительной улыбкой и аккуратно поддерживающими руками таится угроза. Тень. Тихий ужас. Мори Огай в самом расцвете учёбы, поступил в лучший медицинский университет района и в принципе имеет задатки успешной жизни: статный облик, некоторые сбережения. Так нет же. Узнав о способностях своей родственницы, молодой человек загорелся идеей заполучить в свои руки столь ценный материал. Да и к тому же...от этих горящих глаз невозможно оторваться. А девчушка продолжает радовать отца своим гостеприимством. Повела гостя прямиком на кухню. – Надо же, сама сделала? – взор медика изучает идеальные формы и разрезы фигурок из мастики, что наверняка пойдут на торт. Неужели этот остолоп Есано решил и дочь в кондитерскую запихнуть? С такими то возможностями. Пальцы сжали одну из заготовок, позволяя осмотреть её со всех сторон: кропотливые узоры позволяют понять, что в руках лист, очень похожий на кленовый. Удар. Детская ладошка аккуратно, но требовательно шлепнула по руке. – Руки мыть! Что-бы кто-то посмел тронуть Огая...впрочем, этим глазам можно простить абсолютно всё, потому Огай со смехом кивает и идёт в ванную, перед этим зыркнув на двоюродного братца. Ты впустил в дом не того, и больше твоя дочь - не твоя вовсе. {– Это их вина. – вторит голос в голове} – Приносим свои соболезнования. Не может быть. Они ошиблись. Ещё вчера папа улыбался и трепал её по макушке. Ещё вчера они принесли папе угощения! Огай испек кексы, а она весь вечер украшала их самыми красивыми фигурками. Врачи ошиблись. – Прошу прощения? Вы уверены? Сами же вчера говорили, что он идёт на поправку. – дядя тоже расстроен. Акико верит этой фальши. Врач чуть бегает взглядом и уводит Мори в сторону. Акико идёт следом, вслушиваясь в каждое слово. – Должно быть... – тот чуть умолк, обрывая речь, – сердце не выдержало. Экая нелепица - сердце практически здорового мужчины пропустило пару ударов. Кто-то что-то не договаривает? Перепутали дозу стабилизаторов? Или же некто решил самостоятельно вылечить братца? Всё таки, вызвать в организме человека простейшую реакцию с бешеной гонкой сердца - проще простого. Для медика. Для Огая. Теперь уж девчушка прячется за спиной дяди. За спиной опекуна, что улыбается и поглаживает воспитанницу по макушке так, словно она его собственность. 《– Милая, что с тобой? Мори навис над Акико, что упрямо тянется за тетрадями на верхней полке шкафа. Взмах руки - чуть потрепанная тетрадь с аккуратными записами и оформлением всё-же оказалась у девчушки. Разумеется, Огай давно заметил, как часто та стаскивает его книги и силится понять замудренные определения. Именно этого он и ждал. Чуть помолчав, Есано шумно вздохнула и наконец выдала: – Я тоже хочу помогать людям. Чтобы больше никто не умер. Хочу стать хорошим врачем, как ты. – Вот она, нить, за которую Мори вцепится и обвяжет вокруг себя. Повяжет по рукам и ногам эту чудную мордашку. – Элис! Подай мне второй том Райбаха и "простейшую физиологию". – не отрывая восторженного взора от "дочери", тот и не замечает блеклости самой Элис - она словно бы померкла, совсем затихла и больше похожа на куклу, что выполняет приказы.》 Перед лицом уставшей девочки застыла игла. Тонкая, изящная. – Ты всё выучила? – с некой лаской спрашивает молодой человек, кивая в сторону стопы тетрадей и книг. Акико чуть медлит, но кивает. Чужая рука тут же проходится по волосам, аккуратно приподнимая подбородок и вынуждая смотреть на него. Кивок. – Когда-то давно в нашем городе появилась преступная организация. Жестокие люди без нравов и чести. – склонив голову на бок, тот продолжал: – Каждая организация должна была выплачивать им добрую часть своей прибыли. Ох, и хаос тогда творился здесь. Знаешь, что делали с теми, кто их ослушался? Специально понизив голос, Огай наклонился к клюющей носом девчушке . – В их тела вонзали иглы. Тонкие, порой пропитанные хлоркой или, скажем, ржавчиной. Иглы попадали в вены, причиняя жуткую боль. Акико проснулась. Чуть не вскрикнула. Мори, вколов обезболивающее, попросту ввёл под кожу, четко в вену, иглу. – Режь, милая. И помни: никаких швов и шрамов. Какого чёрта. На стол со звоном пал скальпель. Есано видела, насколько он острый, Огай учил резать...но то был кусок мяса. Мертвого мяса. – Как долго действует обезболивающее? А ведь медик не всегда имеет под рукой такую роскошь, порой приходится пользоваться раскаленным кухонным ножом. – девчушка вздрогнула, сердце пустилось в пляс. Что делать. Как делать. Это не рана. Нужно...нужно её сделать. Дрожащая рука коснулась холодного металла, впервые появилось желание скрыться от всепоглащающего взгляда господина Мори. Нет, это не член её семьи. Скорее босс. Девчушка рванула на кухню. Книги гласят о инфекциях...нужен спирт...под руку попался алкоголь в тёмной банке. Обратно. Мори с подобием улыбки сгибает и разгибает руку, словно бы толкая иглу по кровотоку. До сердца не доберется, но вот работу усложнит. – Согни руку, кретин! – в панике девочка не контролирует эмоции и слова. Кажется, сейчас не она будет резать чужую руку, а её саму: слишком уж резкий взгляд в ответ на грубость. Рука дрогнула - содержимое бутыли ручьями стекло по коже, на ковер. Унять дрожь, ровный разрез, вынуть иглу, применить способность. Огай хладнокровно следит за тем, как собственная рука превращается в сплошное месиво. Не справляется. – Ты меня разочаровываешь. Разрез должен быть аккуратным и поверхностным, чтобы избежать кровотечения. Скажи мне, милая...ты действительно готова взять на свои руки чью-то смерть? В глаза смотри. – та вновь вздрогнула, судорожно сжимая инструмент и не смея поднять взор от раны. Ещё раз. Он же истечёт кровью, слова не важны. Вздох. Она ненавидит этот вздох, ведь это означает лишь одно: ему безразлично происходящее. Требовательный жест - Акико не понимает. Ей страшно. Огаю пришлось самому выдернуть из её рук скальпель и, сделав разрез поперёк, нащупать иглу. Ещё разрез. До жути пугающие Есано махинации - и игла вновь оказалась перед глазами девочки. В окровавленной руке. – Не забывай, ради чего ты живёшь и кто тебе эту жизнь дал. – словно пощёчина по лицу. Скальпель вновь перед ней. – Исправь, коль натворила. И ей пришлось исправлять. Утирая слезы, пряча страх. Подвести к границе смерти и вернуть обратно. Вдохнуть жизнь. Достать из мёртвых. Только холодный разум и рефлекторные действия. Полотенце стало багровым. Оттерев руки, Мори долго сверлил взглядом безмолвную девочку, что залезла под стол вытереть лужу, да там и осталась. – Смотри-ка, шрам почти незаметен. – тот...улыбнулся? Присев рядом, прямо как в детстве, Огай загробастал мелкую к себе. Поближе, словно это сокровище. До тех пор, пока Акико не перестала дрожать. – Завтра попробуем ещё. Ах да... – поглаживания по макушке прервались, едва ощутимая боль заставила снова вздрогнуть и дёрнуть головой: волосы держат чужие пальцы. – Больше никогда не смей мне врать. И дядя...нет, босс покинул комнату, напоследок клюнув Есано в макушку. {– Я не причиню тебе вреда} – Устала? – Акико спит на ходу. Совсем умаялась, день за днём работает. – Прими ванную и ложись. Ванная...такая тёплая. Как бы не уснуть прямо здесь. – Элис, милая, нагрей ещё воды. – раздаётся голос за стенкой. Стук каблучков. Белокурая девчушка раз за разом льёт воду, а пара уж всё больше и больше. Дышать, честно говоря, нечем, так ещё и сладкий аромат цветов бьёт по рецепторам...Мори? Это она так устала? Последним воспоминанием служил знакомый силуэт, темноволосая тень, чьи-то прикосновения и холод, словно кто-то уносит тело подальше от разума. И лишь едва заметные шрамы на теле и синяки под глазами по утрам вызывали вопросы, да и те исчезали в течение дня. Как-то Есано всё-же поинтересовалась, что происходит такими вечерами...в ответ: – Твоя способность даёт тебе фактическую неуязвимость, а это просто находка для хирурга. Не волнуйся, с тобой всё хорошо. – и он снова касается её макушки носом в подобии поцелуя. – Милая, почему ты всё ещё здесь? Такие посиделки за общим столом называются семейными. – Ага, это очередная проверка. Подловила! – болтая ножками, Акико уплетает пасту под редкие смешки босса. Странно, в этот раз он не смеётся, а лишь вздернул бровь и глядит на неё. Пришлось отложить вилку. – Ты же знаешь, зачем каждый раз говорить об этом. – Ответ неверный, попробуй ещё раз. Хотелось бы, как обычно, ребячиться и наслаждаться ужином. – Что-бы...давать людям надежду? У папы её отняли. Огай кивнул, довольный ответом. По гладкой поверхности стола скользнул конверт с письмом. – Военный госпиталь? Ну разумеется я поеду с тобой! {Так вот она какая - справедливость}