Эскперимент

- Алле? – Кеннет с трудом дотянулся до сотового, завалившегося между книгами на прикроватной тумбочке. – Алле? - Не алекай мне, - раздался в трубке недовольный голос. – Ты знаешь, сколько времени?! - Это я у тебя должен спросить, - буркнул Брана, глянув на светящиеся в темноте часы. Цифровая панель отбрасывала на потолок четыре зеленые цифры. Полчетвертого утра. – Том, какого черта? - Чтоб был у меня через полчаса, - отрубил голос. В трубке щелкнуло, и запищал отбой. Брана перевернулся на спину, вздохнул, потер глаза затекшими ладонями и опять глубоко вздохнул. «Кто, если не я?» - обреченно пронеслось в голове. «Хотя, пожалуй, все-таки пора…» Практически минута в минуту он вывалился из такси, сонно зевая. Зевающий в ответ таксист протянул ему сдачу. Брана помотал головой, прикрыв рот ладонью. - Подождите меня час. Если не выйду, уезжайте. - А… а может полицию вызвать? – на всякий случай поинтересовался водитель, подозрительно глядя на черный чемоданчик, который его пассажир держал в руках. - Нет, - усмехнулся Брана. – Можно сказать, она уже здесь. Махнув ему, он прошел по лужайке к дому и позвонил. Дверь мгновенно распахнулась, длинные руки резко схватили мужчину за отвороты пиджака и буквально втащили вовнутрь. Дверь захлопнулась. Водитель молча понаблюдал за домом еще пару минут, и, откинув кресло, приготовился ждать. - Том, спокойно-спокойно, - Брана привычно отцепил от себя скрюченные пальцы и огляделся. Так, все как всегда. Вокруг летают перья, по перекрученному ковру разбросаны жестоко выпотрошенные диванные подушки, сам диван перевернут, спинка отломана. Шторы частично сорваны, частично изрезаны, скорее всего, ножом. Тем, который воткнут в облитую вином поверхность рояля. «Жаль, красивый был рояль… когда у него были все клавиши», - подумал Брана. Теперь же из-под открытой крышки торчали ножки табуретки... Картины на стенах висели криво и были исписаны весьма неприличными словами. Некоторые из них Брана видел впервые, но интуитивно догадывался, что значат они что-то крайне физиологически неприятное. Земля из кадок с цветами была разбросана по всей комнате и в ней отпечатались ступни босых ног. Чьих – догадаться не представляло труда. Том стоял напротив Кеннета, тяжело дыша. Светлые тренировочные штаны и белая майка были заляпаны почти всеми цветами радуги. Судя по запаху – буйствовать Том начал с кухни. От него явственно тянуло шоколадом, кетчупом и корицей. В светлых кудрях вызывающе золотился попкорн с карамелью, к спине прилипла веточка петрушки. - Так, - Кеннет поставил чемоданчик на пол. – Рассказывай. Что на этот раз? - Ни одной! Ни одной чертовой бабы! Как это понимать?! Что, если я англичанин, то я автоматически заношусь в категорию гомосеков?! А я не гомосек! Я НЕ ГЕЙ! - Не гей. Не гей, - Брана успокаивающе принялся выбирать попкорн из волос Тома. – Самый натуральный натурал из всех возможных натуралов. - Ты же сам мне говорил, что если я пересплю с этой сисястой дурищей, это будет полезно для имиджа! И я честно шатался с ней по кафе и ресторанам! Знал бы ты, что мне пришлось от нее выслушать! Я теперь знаю сюжет всех серий «Настоящей Крови» и «Лоста»! - Говорил-говорил, ты молодец, - Брана отлепил петрушку и принялся ее задумчиво жевать. - А они все равно засыпают меня письмами… ЛЮБОВНЫМИ! Все эти мужики! Кеннет! Что за хрень?! - Том, сядь и успокойся, – начал было Брана, но потом понял, что сесть было некуда. Диван почил в бозе, часть кухонных стульев сейчас валялась в саду, вылетев в него через окна. Перевернутые кресла, присыпанные землей, тоже мало для этого подходили. – Пошли наверх. По опыту Браны, Том редко забирался наверх в своих припадках. Обычно ему хватало разнести все в прямой видимости, потом он немного приходил в себя. Ровно настолько, чтобы набрать его, Кеннета, номер, и пригрозить расчленением, если тот не приедет и не решит все его проблемы. И так вот уже десять лет… У Браны уже выработался иммунитет, хотя на первые такие полуночные встречи он приносил с собой ножи, шокеры, а пару раз наручники, оказавшие ему неоценимую помощь. Том взрывался по поводу всего. Наулыбавшись на публике, посветив в кадр печально-романтичным образом, Том приезжал домой, и принимался крушить мебель, душить соседских собачек и травить колодцы из-за того, как на него посмотрел оператор. Как-то он послал одной репортерше дохлую мышь в дорогой ювелирной коробочке, когда ему не понравилось, как она взяла у него интервью. Он поджег живую изгородь актера, с которым играл в сериале, за то, что тот запорол два дубля подряд. Том улыбался, улыбался, улыбался на публике, и совершенно зверел наедине с собой. Брана прекрасно помнил ТОТ их первый раз. Ровно в полпятого утра его разбудил звонок. Услышав в трубке рычащий голос Тома, он подумал, что случилось что-то страшное и его воздушный протеже минимум – подвергся ограблению в собственной квартире. Особенно эти мысли укрепились, когда он увидел квартиру Тома, перевернутую сверху донизу. Однако, едва переступив порог, Брана оказался в воздухе. Схватив его за плечи, Том орал ему прямо в лицо, что убьет эту тварь, как только придумает алиби. И Брана как раз нужен ему для алиби. Он должен сказать, что они с Кеннетом всю ночь сидели в студии и репетировали. - Кого ты хочешь убить? – ошарашено спросил Брана, пытаясь достать носками ботинок до пола. Хрупкий на вид Том без видимых усилий держал его на весу и еще тряс к тому же, настолько он был в ярости. - Уборщика! Эту хитрую тварь, которая сегодня унесла мою шариковую ручку! Я видел! Видел!.. И так повторялась из месяца в месяц. Выяснив опытным путем, что Кеннет готов приехать к нему в любое время дня и ночи, Том взял несчастного наставника в оборот. Съемки шли своим чередом, а Брана покорно выезжал на дом к беснующемуся Тому, пока не понял одну простую вещь. Кроме шума от Тома ничего ожидать не приходилось. Тем более, он умудрялся более-менее прийти в себя к его приезду. Кен не раз и не два задавался вопросом, почему потакает капризам этого совершенно неуправляемого ребенка, и решил, что его режиссерская душа просто не выдержит, если такой талант пропадет из-за регулярного ПМС Хиддлстона. Что ни говори, а актером он был от Бога. Съемки Тора превратились в непрекращающуюся череду истерик, выбрасываний мебели в бассейн под окнами гостиничного номера, попыток выброситься самому, выбросить Кена, и небезуспешных усилий Браны по сохранению имиджа Тома, как добродушного застенчивого парня. Съемки были позади, сезон интервью и хождения по красной дорожке. У Кеннета сдали нервы. В этот раз Брана уверенно взял Тома под руку и повел на второй этаж, аккуратно обводя его мимо осколков и аппетитно хрустя осколками бокалов и ваз подошвами ботинок. Когда они добрались, Том с разбегу бухнулся на кровать, скрестил на груди руки и насупился, как сова, попавшая в свет фар. Брана присел на краешек кровати и положил чемоданчик рядом. Они помолчали. - А что у меня тут? – начал Кеннет, щелкнув застежками. - Что у тебя там? – сурово поинтересовался Том. Брана эффектным жестом раскрыл чемоданчик и с удовольствием, граничащим с оргазмом наблюдал, как у Хиддлстона вытянулось лицо. Буквально, засчет отпавшей челюсти. Даже гланды было видно. - Э… это что?! - Плеточка! – весело проворковал Брана голосом девушки из передачи «Магазин на диване». – Натуральная телячья кожа, а на конце утяжелители, серебряные шарики. Он замахнулся, и плетка рассекла воздух с аппетитным «вжжжик». Том вздрогнул, Брана расцвел в самой зловещей улыбке, которая часто пугала зрителей в театральном зале. Приятно, когда внутренний и внешний мир в гармонии. Протянув руку, он вытащил следом узкие латексные штаны такого черного цвета, что они, казалось, впитали свет из единственного прикроватного бра. Штанины скреплялись между собой ремнями, так, что было очевидно – тот, кто их наденет – окажется в весьма обездвиженном состоянии. Спереди и сзади на штанах зияли огромные дыры, о чьих предназначениях долго думать тоже не приходилось. - Из Амстердама заказал, - похвастался Брана заговорщическим голосом. - Специально для тебя… Последняя фраза, произнесенная жарким интимным шепотом, возымела прекрасный эффект. Том сравнялся по цвету с белой спинкой кровати и поджал пальцы на ногах. Положив штаны рядом с плеткой, Брана извлек на свет два здоровенных фаллоимитатора. Один был жизнерадостно-розовым и покрытым пупырышками. Второй был подлиннее на 10 сантиметров и поражал воображение кислотным зеленым цветом. - Светится, - любовно пояснил Брана и потряс зеленого монстра, после чего тот и вправду заиграл разноцветными огоньками и начал тихо вибрировать. Раскладывая игрушки на кровати, Кеннет мельком отметил, что зубы Тома начали выстукивать вполне слышимую дробь. - Кен, - наконец набрался смелости Хиддлстон. – Что ты делаешь?.. - Что я делаю? Что я делаю… - философски отозвался Брана и, пошурудив в чемоданчике, вынул пару очаровательных розово-пушистых наручников. – Как тебе? Гагачий пух, Франция. - А… а зачем они тебе? – Том испуганно подобрал ноги, стараясь не касаться жутких предметов гардероба, которые продолжал метать Брана, зубасто улыбаясь. - Ну как, надо… Глянь-глянь, какая ляпота! Хиддлстон задергал веком, разглядев серебристые зажимы для сосков. Его руки на груди непроизвольно сжались. - И теперь жемчужина коллекции, - пафосно провозгласил Брана, пододвигаясь ближе с чемоданчиком, подминая под себя штаны и наручники. – Вот. Том был близок к обмороку. - Красавец? – Брана повертел в руках черный кожаный шлем с молнией на месте, где должна была быть прорезь для губ. На затылке змеилась шнуровка. – А теперь слушай… Слушай внимательно, Томми. Десять лет я терпел твои закидоны, подделывал полицейские рапорты о твоих выходках, покупал твоим соседям новых питомцев, оплатил Хемсворту лечение ожога на ягодице, платил уборщикам и папарацци, чтобы ничего из того, что ты творишь, не просочилось в прессу. Я оберегал тебя и спасал. Но знаешь что, у всего есть предел. Предел есть и у моих сил, особенно моральных. А еще, знаешь, я уверен, ты никогда не задумывался обо мне в таком ключе, Том, но я больше тебя, я сильнее и больше вешу. Так что если мне захочется… Я надену на тебя ЭТИ штаны, прикую тебя к кровати ЭТИМИ наручниками, найду куда запихать ОБА этих замечательных светящихся произведения искусства. А самое главное – я надену на тебя ЭТОТ шлем, застегну молнию и, наконец, избавлюсь от твоих воплей! Ты понял меня? Всю речь Брана произнес тихим, ласковым голосом, наклонившись к Тому почти вплотную. - А потом… я вызову телевизионщиков с MTV, чтобы они тщательно задокументировали это, и вот тогда попсихуй мне на тему, что ты не гей! Ты все понял?! - Я все понял! - Ты прекратишь истерить и портить мебель?! - Я прекращу истерить и портить мебель! - Ты сейчас спустишься и сам там все уберешь! - Я сейчас сам спущусь и все там уберу! - Умничка, - Брана потрепал Тома по мертвенно бледной ледяной щеке и улыбнулся. – Ну, так это… звони, если что. Оставив содержимое чемоданчика на кровати, Брана спустился вниз, разбудил уснувшего водителя и поехал домой с чувством выполненного долга. Он уложился ровно в час.