Забытая Галлагер

      Тихо, стараясь не шуметь, Фиона открыла старую скрипучую дверь, которую давно надо бы поменять, да руки не доходят. Она встала посреди кухни и осмотрела пространство вокруг себя. Привычный беспорядок, который она так давно не видела. Вон, в углу лежат вещи Липа, в корзине для белья пакеты от хлопьев, а посередине стола — пепельница, заполненная окурками. На полу стоит пару бутылок из-под пива, около стиралки, как всегда лежит гора грязной одежды вперемешку с мусором, который не донесли до мусорки. Раковина заполнена грязной посудой и детскими бутылочками, что ожидаемо. За время, что Фионы не было, ничего не изменилось.       Осторожно положив сумку на стул, Фиона скинула куртку и поднялась по лестнице наверх. Вдыхать аромат дома оказалось так же приятно, как и мерзко. Кажется, Лип и его девушка не выкинули старые подгузники Фреда. Кажется, так зовут ребенка Липа.       Двери в комнаты по обыкновению были открыты, поэтому Фиона тихо подошла и заглянула внутрь своей бывшей комнатушки. На старом диване в обнимку лежали двое парней — Микки и Йен. Скомканное одеяло валялось на полу. По старой привычке Фиона подняла его и накинула на кровать. Йен заворочался, но не проснулся. Затаившая дыхание Фиона выдохнула. Она встала в дверном проеме и смотрела на младшего брата. Он такой красивый и взрослый. Даже мужем обзавёлся, как бы не было странно думать о Микки в таком ключе.       Вздохнув, Фиона вышла в коридор и заглянула в комнату Дебби. Она лежала в кровати вместе с Фрэнни. Видимо, ей опять приснился кошмар и Дебс положила её с собой. Фрэнни так изменилась, стала уже большой. В школу ходит. Комната Дебби сильно поменялась с тех пор, как Фиона была дома. Нет горы плакатов на стенах, а пол не устелен детскими игрушками. Вместо детской кроватки в углу стоит новая кровать с красным постельным бельем, на котором нарисован Человек-паук.       Следующая комната, в которую Фиона направилась, была комната Карла и Лиама. Они оба спали. Их комната почти не изменилась. Те же три кровати, плакаты с голыми женщинами и горы разбросанной одежды.       Фиона тихонько подошла к кровати и осторожно, чтобы не разбудить, погладила сначала Лиама, а потом и Карла по голове. Она с грустью смотрела на них. Они выросли, она им больше не нужна. От этого становилось горько на душе.       Стараясь не пустить слезу, Фиону прошла к последней нетронутой двери — комната Фрэнка, а сейчас уже Липа. Она единственная была закрыта. Фиона приоткрыла её и заглянула внутрь. На кровате лежали Лип и Тэми, в кроватке рядом спал Фредди. По комнате были разбросаны детские вещи и подгузники. Бутылочки и пустышки стояли на столе, их была целая куча.       Лип спал на краю кровати, будто готовясь подорваться к кроватке сына. Наверное, Фредди не мог уснуть. Тэми отвернулась к стене, её лоб нахмурен. Похоже тоже мало спит.       Аккуратно закрыв дверь, Фиона спустилась вниз, взяла сумку, куртку и вышла на улицу. Она села на крыльцо и закурила сигареты, которые схватила в комнате Йена, когда поднимала одеяло. Сигареты, как обычно дешевые, Фиона втянула противный горький дым и ей стало хорошо, будто она вернулась в прошлое. Далекое прошлое, когда она, Лип и Йен делили последнюю сигарету, стянутую из кармана Фрэнка, на троих. Тогда она была им нужна. У Липа не была своего сына, а Йен пытался скрыть, что он гей. То время Фиона вспоминает с улыбкой.       Откинув голову назад, Фиона прислушивается к беспокойному шуму Саутсайда. Сирены с одного конца и, кажется, выстрелы с другого. Вдалеке лают собаки, а из дома напротив раздается детский плач. Очередная алкоголичка из гетто нарожала детишек, а они теперь орут ночи напролет.       Живя во Флориде, Фиона давно не слышала такого. Тишина её нового дома угнетала, а сейчас было спокойно, как никогда. Она осмотрела территорию вокруг себя. Где-то там стоит бочка, в которой Фиона со Стивом/Джимми сжигали его вещи. А вон старый диван, который Дебби похоже решила поменять. Этот диван видел на себе половину Саутсайда и не всегда в одетом виде. Вон виднеется дом Вероники и Кева, а вон и трейлер, в котором Кевин и Лип толкали дурь летом.       Повернув голову, Фиона заметила старое погнутое колесо, которое лежит рядом с крыльцом уже много-много лет. В голове тут же всплыли воспоминания. Это было давно, Моника только сбежала, Фионе пришлось заменить им мать. Карл тогда был очень расстроенным и грустным. Все понимали причины этого, хоть он уперто уверял, что ему плевать на уход Моники. В один прекрасный вечер Фиона и Лип решили порадовать младшего брата. Они выкрали велосипед у одного мажора, в чьём доме работала Фиона. Велосипед был торжественно преподнесен Карлу, а Йен учил его кататься на нем. Карл был невероятно рад, хоть и раздолбал подарок через три дня. Помнится, провода от тормозов он использовал, чтобы приматывать игрушки Дебби к импровизированным стульям.       В голову Фионы полезли не нужные воспоминания и она посмотрела вдаль, туда, где раньше стоял дом Шейлы. Невольно девушка усмехнулась. Однажды Фиона спешила на работу, а Лиама было не с кем оставить, и она опять забросила его отзывчивой и добродушной Шейле. Вернувшись поздно вечером за братом, Фиона увидела радостную Шейлу, которая чуть ли не прыгала вокруг Лиама. Оказалось, что в тот день он первый раз сказал имя Шейлы. Обидно было то, что это было имя не старшей сестры, а чужой женщины. Фиона в тот день очень сильно расстроилась, но виду не подала.       Все проблемы своих братьев и сестры Фиона пропускала через себя. Когда Карен была беременна, а все были уверены, что это ребенок Липа, то Фиона лишь пыталась понять, что она не так сделала. Все в семье Галлагеров в той или иной мере повторяли судьбу Моники и Фрэнка, как бы Фиона не старалась, чтобы этого не случилось. По правде говоря, судьбу Фрэнка повторила и она. Сейчас, видя, что у них все хорошо, она понимала — у неё получилось. Получилось воспитать достойных людей.       Она так сильно гордилась Карлом, который стал полицейским; Дебби, которая не смотря ни на что любила свою дочь и была готова ради неё на все; Липом, который стал прекрасным и любящим отцом; Йеном, который смог сжиться с биполярным расстройством и не стал похож на Монику; Лиамом, который в свои небольшие годы уже такой предприимчивый.       Фиона втянула уже почти кончившуюся сигарету и обернулась на дом. Эта развалина, но с ним так много воспоминаний. Теплом в душе девушки отзывались даже воспоминания о том, как она выгоняла пьяного Фрэнка и Джимми/Стива, который не мог отвязаться от неё долгие годы. Ночные посиделки с Вероникой были отдушиной Фионы, которая хваталась за любую работу и пыталась оплатить счета.       Дом Галлагером можно назвать ночлежкой. В нем жило так много людей, в нём принимали и давали кров всем, кто этого хотел.       Позади раздался шум, Фиона вздрогнула. На кухне включился свет. Фиона осторожно подошла к двери и заглянула внутрь. Спустилась Дебби, которая направилась к кофемашине. Сначала Фиона не понимала, почему сестра встала так рано, а потом услышала надрывный плач ребенка. Это был Фредди. — Сегодня мы поспали аж до пяти утра, — пробормотал спускающий по лестнице Йен. — Сука, — раздался крик Карла. — Микки! Кусок ты говна!       Йен повернулся в сторону лестницы и заспанными глазами вопросительно посмотрел на брата. — Сучий сын занял ванну, — прокричал в сторону ванны Карл, спускаясь вниз. — Зато отлить я успею первым, — радостно выговорил он и кинулся в туалет. — Фредди ведь больше не заснет? — спросила Дебби, наливая себе кофе. — Кто сегодня готовит завтрак? — в ответ раздалась тишина. — Я не Фиона и не собираюсь готовить на всех каждый день. — Ладно, я приготовлю, успокойся, — поднял руки в примирительном жесте Йен. — Нет, Фредди больше не заснет, по крайней мере, часов до девяти утра. Тэми кормит его, но у него режутся зубы, — объяснил Лип, спускаясь вниз и идя к кофейнику. Его глаза были полузакрыты, а речь слегка невнятна. Он налил себе кофе, достал из груды одежды смятую пачку «Marlboro» и закурил.       Фиона грустно улыбнулась. Она здесь лишняя. Дом Галлагеров больше не её дом. Дети выросли, изменились, у них появились свои проблемы. Впервые за все время, что Фионы не было в Чикаго, она поняла — её выбор был верным. Ей было необходимо их отпустить, так лучше. От этого она не перестанет вспоминать хорошие моменты с ними, но все это останется в прошлом.       Выбросив окурок сигареты, Фиона подняла сумку с крыльца, набросила её на плечо и пошла прочь от дома Галлагеров — дома, который будет в её сердце навечно, как и Саутсайд. — Пошли в пизду, Галлагеры, — прокричала Фиона, повернувшись в сторону дома и показав средний палец. Она громко рассмеялась и ускорила шаг, не обращая внимания на слезы, которые образовались в уголках её глаз.