Это же надо, влюбился в жену!

Пять лет спустя... - Ка-ать... - мурлыкнул кто-то под ухом. - Ммм?.. - вопросительно протянула я. Вставать мне категорически не хотелось, поэтому я предполагала, что этот самый "кот" останется ни с чем, увы и ах. - Катя, - позвали на этот раз уже спокойным тихим мужским голосом, в котором уже чувствовалось нарастающее раздражение и желание запустить в меня-лежебоку чем-нибудь тяжеленьким и увесистым. Я перевернулась на другой бок. Ну а что? Уже и поспать нормально хорошему человеку не дают. Я, между прочим, пашу целыми днями, чтобы наконец-таки съехать с квартиры этого наглого человека и не загромождать его личное пространство, а он мне даже в выходные проходу не дает - будит во сколько? ... аж в восемь утра! Неслыханно. - Сафронова! - уже более настойчиво. Ой, парень, выбрал же ты мегеру на свою лопоухую голову... Ну, ладно, так уж и быть, не лопоухую. Вполне себе симпатичную головку. И называет меня иногда, по привычке, моей старой фамилией зачем-то... А по привычке ли? Я замерла под одеялом, старательно прислушиваясь к окружающим меня звукам. Точнее, к отсутствию оных. "Куда же этот ирод мог запропаститься? Неужто задумал что-нибудь мер..." Додумать мне не дали - сверху на меня вылили целый таз холодной воды. Я вскочила и заорала благим матом: - Какого черта, Вань?! Мой муж тут же состроил милую и невинную мордочку и, закусив губу, умилительно посмотрел на меня, как бы вымаливая прощение. - Ну... Своего я добился - ты встала! - радостно произнес он. Дурачком притворяется специально, ага. - Идиот. - С этими словами я прошествовала в ванную. Меня абсолютно не смущало наличие лишь нижнего белья на мне из одежды - мы прожили с Ванькой в одной квартире уже целых пять лет и успели неплохо изучить друг друга. Ну, вы сами-то подумайте, как, живя в одной квартире столько времени, можно избежать казусов? То он забудет дверь в ванную комнату закрыть, пока моется, а мне приспичит взять крем для рук или щипалку для бровей, то еще чего случится... Вообще, жизнь наша во многом напоминала семейную. Я злилась, когда он забывал опустить крышку унитаза, а он - когда я ее не поднимала. Он считал, что молоко нужно ставить на боковую полочку в холодильнике - я, что внутрь, на среднюю. Я терпеть не могла, когда Ванька, приходя с работы, скидывал с себя одежду и швырял по разным углам, он же с завидным упорством продолжал это делать... А его знаменитые вонючие носки, которые он носил неделями? Почему только напоминала семейную? Хм, да все потому, что свадьба наша - во всем фиктивная была, и отношения тоже - фиктивные, ненастоящие... ненормальные? Через месяц после того, как я собрала все свои вещи и съехала с любимой квартирки, мы с Берестневым поженились. Свадьба была довольно скромная - на нее мы пригласили лишь нескольких близких нам обоим друзей: Олю Верещагину - девушку с нашего курса, которая помогала нам с конспектами, учебными материалами и прочими полезными в учебе и сессиях деталями... Она была немного странноватой, и остальные сокурсники не слишком-то охотно ее принимали, используя наивную девушку только для одной святой цели - списывания. Мы же с Ванькой находили ее не столько заучкой и ботаником, сколько интересной девицей, способной поддержать разговор на любую тему и помочь в некоторых вопросах. К примеру, именно она помогла нам с Ваней правильно подать и оформить документы; без такого ценного помощника, как она, нам бы пришлось намно-ого труднее... Внешностью, конечно, она была наделена далеко не сногсшибательной, но в дружбе это всегда не так уж и важно; Вику Демидову - заядлую поклонницу анимэ, рыжеволосую и кареглазую косплеершу с веснушками, да и вообще очень интересного и увлеченного человека, который всегда имел при себе свое собственное мнение. Ну, и ее парня, конечно же, - Стасика, который был лучшим другом Ваньки. Наташу Воробьеву - мою давнюю и очень хорошую подругу, с которой мы были знакомы с детского садика, Ванька же - года три или четыре даже. Сколько я помню, мы ссорились лишь однажды - и, кстати, произошло это как раз-таки из-за Игорька... Наташка давно была в него влюблена, а он лишь однажды переспал с ней и забыл, переключив все свое внимание на меня, как на новую цель. Тут я поежилась от неприятных воспоминаний. Ведь, в конце концов, именно из-за этого придурка и алчного до денег и до бухла отчима я была вынуждена покинуть мать и переехать сюда, к лучшему другу. И Воробьеву дурную жалко. Она же тогда девятнадцатилетней дурочкой была, да и девственницей, к тому же. Игорек у нее первым был и, как мечтала сама Наташка, единственным и неповторимым. Принцем на белом коне. Я до сих пор помнила, как Наташа судорожно и хрипло, изредка тяжело всхлипывая, рыдала у меня на руках в универе, прямо у кабинета физики, сразу после того, как Игорь Валов назвал ее второсортной шлюшкой и бросил, не объяснив растерянной и заспанной, ничего еще не понимающей после счастливой ночи девушке, ровным счетом ничего. А ведь хранила же себя так долго, все просьбы о дальнейшем развитии отношений отвергала... Девушка-то она хоть куда. Преподы и другие студенты недоуменно посматривали на нас, но я взглядом или жестом показывала, что сейчас не самое время выяснять подробности подобной сцены или же задавать вопросы. Мы прогуляли целую пару, но преподаватель - Дмитрий Михайлович Козликов, пожилой мужчина и просто хороший, однако довольно строгий учитель - просто вышел в коридор и, сочувствующе посмотрев на заплаканную девушку и на расстроенную меня, закрыл дверь в аудиторию, дав нам время на успокоение и решение своих личных проблем. Он вряд ли знал о том, что именно случилось, но все равно разрешил нам эту вольность, несмотря на то, что ни я, ни Наташка никогда прилежными и успевающими в его дисциплине не были. Хороший человек. Именно тогда мы с Валовым и познакомились - раньше я его знала лишь по восторженным, а после - обвиняющим рассказам Воробьевой. У меня сразу же возникло о нем впечатление, как о человеке избалованном и наглом, себялюбивом. После инцидента с Наташкой я его буквально возненавидела и считала худшим человеком на земле. Я нашла его. Вышла на него через его же знакомых - Наташа по-всякому отговаривала меня, но я просто хотела взглянуть этому уроду в глаза. Так как поступил он с моей подругой, поступали только истинные скотины. Игорь Валов назначил мне встречу в не слишком дорогом, но уютном ресторане - как бы указывая разницу между своим и его уровнем - где мы и встретились. Он был красив, как античный бог, и элегантно, со вкусом, одет. Заметив это, я в очередной раз с грустью отметила, что разница между человеческой оболочкой и душой действительно бывает велика настолько, что остается только поражаться, и села рядом, на соседнее место. Только тогда я осознала всю глупость этой затеи - молодая была, на авантюры тянуло... С самого своего прихода я чувствовала его равнодушие ко всем и ко всему - ему все наскучило и ничего не имело никакого вовсе значения. Таких людей называют пустыми. Души таких людей называют мертвыми. Мы молчали минут десять, не меньше. Он молча неторопливо достал из блока сигарету и закурил. А потом, вдосталь обозлившись на его пустой, ничего не выражающий взгляд, я не выдержала и высказала ему все, что о нем думаю: и о Наташке, и о его дурацком пафосном костюме, и о его самодовольном классическом носе, и о его сигарете, и о его безразличии... Сказать, что Игорь был в шоке - ничего не сказать. Он принадлежал к тому малочисленному, но все же еще существующему виду мальчиков, которым никто и слова поперек не мог сказать, все только восхищались им и угождали ему. А зря. После, он приглашал меня на новые и новые встречи, дарил цветы, которые я не принимала, поджидал у подъезда... Все это напоминало сюжет второсортной книжки, бесчисленное количество которых можно купить в метро или в любом уличном киоске. Однако я понимала, что Игорь просто хочет меня заполучить, словно игрушку, на которую ему не хватает денег. Пока не хватает. Наташа, естественно, не могла этого всего понять - ее это бесило, и она считала, что я, так истово добивавшись встречи с ним, специально привлекла его к себе, забыв о том, как дорог он был ей, моей подруге. Позже, конечно, она остыла, но прошлое непонимание все-таки нехило разделило нас. А как на меня Ванька потом орал? Как сейчас помню. Говорил, что дура я набитая, что этот урод мог меня изнасиловать, убить, искалечить, если бы захотел... А потом мы случайно встретились на работе моего отчима Максимыча - в тот день он забыл ключи от дома, и мама попросила меня занести их ему. Игорь оказался сыном президента корпорации - Алексея Евгеньевича Валова, от которого у Вадима-пьянчужки, как его прозвали на работе за неуемную страсть к выпивке, зависело буквально все. В общем, так мы свадебку и сыграли - Наташка, Оля, Стасик, Вика, да мы с Ванькой. Ваниных родителей мы звать не стали, дабы не тревожить их. Я долго возмущалась по этому поводу, потому что считала, что родителей о такой ситуации все-таки проинформировать нужно, но мой друг сказал, что это его личное дело, и что им все равно наплевать на то, как он живет. И я смирилась. Максимыча и мою маму никак не устроило мое внезапное замужество, более того, они были против этого, но помешать никоим образом не могли. Но на свадьбу не пришли. Хотя отчима я и не приглашала - велика слишком честь для него. А мать... что ж, в чем-то я ее понимала. Вадим Максимыч - человек, за которого она держалась всеми силами сейчас, не понимая, что он того не стоит. Все друзья, естественно, были посвящены в тонкости нашего брака и отчимовского ультиматума, но отнеслись ко всему с пониманием. Лишь Стасик тогда упрямо заявил, что в рамках дружеских мы не останемся - либо возненавидим друг друга, либо влюбимся. На что мы с Ванькой лишь презрительно фыркнули. Я посмотрела на свое отражение в зеркале и устало улыбнулась, отмечая темные круги под глазами - признак сидения допоздна на работе. Простояв так минут пять и построив зеркальному двойнику смешные рожицы (ну не смешное ли занятие для двадцати семилетней девушки?), я с гордостью в очередной раз осознала, что привлекательная. Светло-русые длинные, почти до попы, на данный момент мокрые волосы, которые я решилась причесать, были моей особой гордостью, которые я вряд ли когда-нибудь решусь подстричь; серые, без каких-нибудь посторонних оттенков, глаза; фигурка... неплохая, но не сказать, чтобы отличная - я была девушкой пухленькой, зато размер груди - больше третьего. Худощавая, но плоскогрудая Вика, к примеру, иногда порывалась обменяться со мной телами, на что я отвечала гордым отказом - меня все в себе устраивало. От дальнейшего самолюбования меня отвлек Ванькин голос за дверью. - Берестнева, если ты не выйдешь через пятнадцать минут, я взломаю эту чертову дверь и пойду в туалет прямо при тебе! - Я не против как-то, - меланхолично отозвалась я. Нашел чем пугать, это мы уже проходили. За стенкой воцарилась подозрительная тишина. - Ва-ань? - испуганно спросила я. - Если ты сейчас не зайдешь в ванную... - протянул многозначительно мой муж, - то я написаю в раковину на кухне, как в старые добрые времена! - торжественно заявил он. Я страдальчески вздохнула. Этот дурак частенько мне рассказывал, как он любил проделывать этакие штуки в детстве. Но душ все-таки включила - кто его, окаянного, знает? Раковину-то мне после него мыть.