мальчик хочет в тамбов

За обедом в «Ромашке» Амура взялась погадать Кате. Свои мрачные предположения о том, что в будущем её ожидают бесконечное одиночество, работа, пенсия, а затем смерть, Катя предпочла оставить при себе. Пусть девочки развлекаются; если у них сбывается — то пожалуйста. У неё вот что-то прошлые Амурины предсказания сбываться не спешили. Не то что отсутствие любви — уже какая-то антилюбовь. Может, она дефектная?.. Даже карты смеются. — Сейчас задай какой-нибудь вопрос, — помешивая карты, сказала подруга. — Какой?.. — Ну не знаю. Какой-нибудь, на какой хочешь узнать ответ. Что тебя волнует больше всего? О, тут вариантов масса. Стыдно ли Андрею хоть немного? Может, он ещё успеет одуматься? Может, где-то глубоко, в самом дальнем уголке своего сердца, он всё понимает? Какого-то конкретного вопроса задать не получилось; в мыслях случился разброд, а перед глазами неотступно стоял образ Жданова. Плечи цепко схватила тревога. Да и пусть — всё равно это всё ерунда для блаженных. Тем не менее, ярко накрашенное личико Амуры стало задумчивым и серьёзным. Даже немного хмурым. Как будто она не могла до конца понять, что именно хотят ей сказать хитромудрые карты. — Да у тебя тут ассорти какое-то получается, — сказала она и ткнула наманикюренным пальцем в короля пик. — Вот этот мужчина… он у тебя и в мыслях, и в сердце. Очень важный мужчина. И карты вокруг говорят, что ты ему тоже совсем небезразлична. Девочки засияли. Катя про себя разочарованно фыркнула: ну ещё бы — конечно, она Жданову небезразлична! Только она у него не в сердце, а глубоко в печёнках — как небезопасный объект. Жаль, таких анатомических подробностей карты разглядеть не могут. — Он очень много о тебе думает. Спать практически не может. Если это и не любовь, то связь точно. А связаны вы, поверь, очень крепко. Ну ещё бы! Ничто в жизни не связывает лучше долговых обязательств. — Ничего, — мечтательно сказала Машка, полагая, что речь идёт о Коле, — там, где привязанность, там и до любви недалеко. Ты, Кать, держись за него — второго шанса может и не быть. — Подожди, Маш, тут всё не так просто, — помотала головой Амура и перевела палец к вальту пик. — Тут есть ещё один субъект. Видно, конечно, что не король — он внутри тебя занимает далеко не столько места, сколько первый. И сам он, судя по всему, ещё плохо тебя знает. Может, вы даже и не знакомы. Или знакомы очень поверхностно. Но, — гадалка закусила губу, стараясь выразиться правильно, — все окружающие карты говорят, что вам предстоит сближение. Оно будет долгим и трудным, но в итоге, — она подняла несчастного вальта, тряся им перед Катей, — этот товарищ может стать тебе даже ближе, чем первый. Катин мозг, конечно, быстро распределил роли. От этого сопоставления, а ещё от нервотрёпки двух последних дней её прорвало на неконтролируемый хохот. — Боже, Амур! Нет, ну это точно невозможно. — Пушкарёва попыталась запить смех водой, но в итоге только поперхнулась и обрызгала себя, смеясь ещё больше. — Скажи, я сильно похожа на ту, на которую позарятся целых двое? Ааа-ха-ха! Ой, не могу. Ну это прям анекдот, а не гадание! — Всё сказала? — полуснисходительно-полуобиженно спросила Амура, когда Катя закончила смеяться. — Тогда дослушай, у меня ещё не всё. Тут вообще очень сложно, понимаешь? Вполне возможно, — теперь она ткнула пальцами и в короля, и в вальта, — что оба эти мужчины близки друг другу. Не знаю, по работе, по дружбе или ещё как. Но, Кать, вся соль в том, что пока ты не выберешь одного из них, они не успокоятся. А выбирать придётся. С королём у тебя есть прошлое и может быть будущее. Он без тебя как без рук! Да что там без рук — без воздуха. — Вот это чувства, — между делом восхитилась Шура. — Травмоопасные, но чёрт, аж кровь забурлила! — В этом всё и дело, — неоднозначно ответила Амура. — Второй, он гораздо более независимый. У него и руки, и всё остальное на месте. Он вообще — всегда сам по себе. Если первый утонет без тебя, то этот совсем нет. Но, — весомая пауза, — Кать, он никогда не позволит утонуть тебе. Катя еле сдержалась от того, чтобы снова не начать фыркать. Не «Зималетто», а какие-то «спасатели Малибу». — Так в чём тогда выбор? — логично удивилась Светлана. — Лучше ведь выплыть, чем тонуть. — А тут уже кто что предпочитает, — пожала плечами Амура. — Для кого-то ведь любовь — это омут. А для кого-то — твёрдо стоять на ногах. — Да какая любовь, девочки? — беспомощно огляделась по сторонам Пушкарёва. — Какие мужчины? Мне одного Коли — за глаза и за уши. Всё у нас спокойно, никаких омутов. И в будущем тоже не надо. — Ну а может Коля тебя с каким-нибудь другом познакомит, — подмигнула Пончева, — и вот, пожалуйста, новый любовный интерес! Кто знает, как жизнь повернётся? — Да, — живо ответила Тропинкина, — Кать, тут же никогда не угадаешь, где тебя чувства могут настигнуть. А потом взяла — и пропала. Если б такое можно было запланировать, — в голосе послышалась горечь, — разве мы б совершали столько ошибок? Про себя Катя подумала, что ей и одной-единственной ошибки в виде Андрея хватает. Ошибка так ошибка — на всю жизнь хватит. Какие уж тут вальты. Шура разрядила обстановку: — В общем, Пушкарян, если не хочешь мучиться — не пускай никого домой. И сама никуда не ходи. Дверь открываешь — фейс-контроль, строго по одному. Никаких посторонних! А вздумает кто познакомиться — бей или беги. Хотя при твоей комплекции… лучше беги! — От судьбы не убежишь. Хоть забаррикадируйся, — твёрдо сказала Амура и пристально взглянула на Катю. — Оба этих человека сыграют в твоей жизни важную роль. Но кто важнее — решать только тебе. Тут не только судьба, но и твоя свободная воля — тоже. — А если я никого из них не выберу? — осторожно спросила Пушкарёва. — Что тогда? — А если никого, — гадалка хмыкнула, — то будет взрыв. Причём конкретный. Не в буквальном смысле, конечно. Но я бы тебе очень советовала взвесить все «за» и «против». Почему-то было ощущение, что Амура знает или догадывается, что речь идёт далеко не о Зорькине. Когда шли обратно в офис, перед глазами стояли величественный, хмурый король и едва заметно усмехающийся валет. Слишком очевидная картина. И где-то в середине пути Катю осенило: карты не виноваты, и Амура тоже не виновата. Просто она не знает того, что происходит на самом деле, и поэтому трактует то, что увидела, по-своему. А в целом всё верно — может, именно в этот самый момент Андрей и Роман выбирают, кому из них придётся биться за внимание дурнушки. Если Андрей — то это, в самом деле, омут. И не факт, что знание о его истинных намерениях поможет Кате не сдаться ему. Слишком сильно действуют на неё этот взгляд и эти прикосновения. Поверит им, даже зная, что всё это — ложь. А если Роман — то он, сам того не подозревая, своими собственными руками поможет Кате отомстить им обоим, Малиновскому и Жданову. Сначала они расслабятся и будут думать, что Катя у них на крючке, а потом… А потом она выложит им всю правду и заставит понервничать. А Малиновский ещё будет и локти кусать, жалея, что впустую потратил время и энергию на отмороженную страшилу. Да, с ним действительно будет легче изображать влюблённость — конечно, ведь к нему у неё нет никаких чувств. Теперь — даже тёплых дружеских, которые были в самом зародыше, но так и не проросли. Ему она не поверит никогда. «Остановись, Катя, давай остановимся! — кричал разум, когда она вместе с девочками поднималась в лифте. — Давай раскроем все карты сразу. Так просто — переписать «Никамоду» на кого-то другого, положить заявление на стол и больше никогда здесь не появляться. К чёрту!». Но к разуму взведённая, как курок автомата, Пушкарёва в этот раз не прислушалась. Лишь сильнее убедилась в том, к чему пришла с утра. Слишком сильно засела в ней обида за поцарапанное разочарованием нутро. Жданов с Малиновским стояли прямо возле лифтов — сами, наверное, только недавно вернулись с обеда. Тем не менее, Андрей не преминул укорить Катю: — Катя, всё хорошо? Я хотел напомнить — на обед у нас отводится ровно час. — Да-да, — подключился Роман, — а мне, между прочим, нужны копии контрактов с поставщиками. И желательно побыстрее. — Извините, Андрей Палыч, — смущённо улыбнулась Катя, тыкаясь в Амурин шарфик, — Роман Дмитрич. Всё будет. Амура мне просто гадала сегодня — поэтому задержались. — И вы считаете это весомой причиной для опоздания? — оторопел Жданов. — Андрей Палыч, ну вы же знаете, Катя у нас — девушка непростая, и карты ей выпадают непростые. У неё там тако-о-ое! — Амура хихикнула и тут же покаялась: — Но, честное слово, мы больше никогда не будем опаздывать! — Уж постарайтесь, — угрюмо сказал Андрей вслед удаляющемуся Женсовету и вновь обратился к Кате: — Ну, и что нагадали? — Да ну… там много всего. Поверьте, Андрей Палыч, в этом нет ничего интересного. — И всё-таки, — Малиновский скрестил руки на груди, — просветите нас. Мы, может, тоже хотим записаться к Амуре на приём. Считайте, что собираем отзывы. Про себя Катя возликовала — пусть, пусть понервничают. А она добавит. — Ну… ладно, — сдалась она и тут же глуповато рассмеялась. — Представляете, она мне предсказала сразу двоих мужчин! Нет, ну неужели, смотря на меня, можно в это поверить? — Предположим, один у вас уже есть, — прищурившись, отметил Роман. — Тот, который Зорькин. Тут и до второго недалеко. — Ну я же вам говорила, что Коля — просто друг! — ответила Катя, зная, впрочем, что ей вряд ли поверят. — Тем более он не в моём вкусе. — Да? — Малиновский неожиданно развеселился. — А кто же в вашем вкусе, Катенька? — В моём? — Пушкарёва показательно замечталась. — Это сложный вопрос, Роман Дмитрич. Сразу и не скажешь. — Ну вот перед вами целых два типажа, — Роман указал рукой на напряжённого Андрея и на себя любимого. — Огненный, страстный мачо с задатками тирана и… — И местный казанова с задатками клоуна, — сквозь зубы добавил Жданов. — ...но зато чертовски обаятельный! Спасибо за лестную характеристику, Жданчик. Ну и, Кать? — Роман Дмитрич, — Катя усмехнулась, — а вы с какой целью интересуетесь? — Чисто научный интерес, — пожал плечами Малиновский, — ну и, конечно, вечное соревнование. Статистика, она так важна. Пушкарёва долго мяться не стала — помнила о том, что нужно выбрать одного, и желательно побыстрее. — Ну тогда, Роман Дмитрич, я выбираю вас. На лице Малиновского промелькнул явный вопрос — «это ещё почему?», но мужчина быстро совладал с собой. — Неожиданно, но очень приятно. Я, если честно, думал, что вы проголосуете за Андрея. Ну, знаете, любимый шеф и всё такое. — Так это же просто шеф, — беззаботно пожала плечами Катя, — а не любимый. Я же разделяю работу и личную жизнь. Мне больше нравятся весёлые и беспечные люди. Они уравновешивают мою склонность к меланхолии. Да и к тому же все огненные мачо обычно уже заняты. А я хоть и… неформатная, но всё-таки не настолько отчаялась. — То есть все, кто с невестами и жёнами — не вариант? — Строго мимо. — Это вы молодец, Катя, — покивал Жданов, на физиономии которого нарисовалось небывалое облегчение, — большая молодец. Так трудно найти в наше время приличную девушку. А уж приличного мужчину — вообще целый квест. Не факт, что проходимый. Впрочем, от этой реплики Катя сдержалась. Роман смотрел на неё с интересом; не мог, видимо, поверить, что Жданов Кате оказался якобы не по нраву. — Да уж, Катюша у нас — редкое сокровище. И это правильно. У меня, Кать, нет никаких злых невест. Да и вообще я мужчина — хоть куда! Он неожиданно выдвинулся вперёд, приобнимая Катю за плечо; Катя изобразила девственную неловкость, но отстраняться не стала. Так они и пошли в кабинет. — Нисколько в этом не сомневаюсь, Роман Дмитрич. — И, как оказалось, никто от меня не беременный… — С этим я вас уже поздравила. — Так может тогда сходим на свидание? Как говорится, вы привлекательны, я — чертовски привлекателен… — Я? — рассмеялась Катя. — Привлекательна? Роман Дмитрич, у вас со зрением всё хорошо? — Ещё как. У меня твёрдая единица. — Ну тогда приглядитесь, пожалуйста, повнимательнее. — Зачем? Я вас что, первый день вижу, что ли? Ну да, вы не такая, как все — но так ведь гораздо интереснее. — Вы хотели сказать, что страшных тоже иногда нужно одаривать вниманием? Троица вошла в кабинет. Андрей, продолжая наблюдать за развитием событий, сел в своё кресло; а Катя с Романом продолжали ломать комедию, внутренне радуясь тому, как ловко обыгрывают один другого. Впрочем, оправданно это было лишь в одном из двух случаев. — Зачем же так грубо? — возмутился Малиновский. — Ничего подобного. Вы, Катя, может, не такая яркая и эффектная, но в вас всё потрясающе гармонично. Так что вы мне очень даже нравитесь. И даже поцеловал ей руку. Вот и пошла неприкрытая грубая лесть. События разворачивались с поразительной быстротой. Остальное — дело техники. Интересно, а силой мысли можно зардеться, как тургеневская девушка? Во всяком случае, Катя постаралась. — Ну что вы, Роман Дмитрич, — пролепетала она, — это необязательно. Спасибо вам, конечно… — Ну так что, Кать, пойдём с вами на свидание, м? — мурлыкнул Роман. — Я… я подумаю! Выдернув руку, Катя со скоростью звука пронеслась по кабинету и захлопнула за собой дверь каморки. Там, за закрытой дверью, она хладнокровно улыбнулась своим достижениям. Затем вновь засомневалась: нахрена ей всё это надо? А после этого — заняла уже привычную позицию бывалого шпиона. В этот раз голоса были тише, но реплики были вполне различимы. — Зачем так быстро? — недовольно спросил Андрей. — Ты думаешь, Катя совсем дура? Трижды она поверила, что наш донжуан мог ни с того ни с сего обратить на неё внимание. — Нет, Палыч, а ты как хотел? Месяцами круги наматывать? А вообще, мне нравится, что она себя здраво оценивает, — усмехнулся Рома, — но ты не представляешь, что творит со страшненькими женщинами ласка. Да что там со страшными — со всеми! Парочка свиданий под луной, незабываемый секс — и всё, она побежит за мной хоть на край света. — С утра ты не был так уверен в себе. И вообще собирался только присмотреться. — С утра я не думал, что даже у дурнушек есть принципы. И ты видел, как она реагировала на меня? Сам не верю, но, кажется, я ей вполне приятен. — И всё равно, я считаю, что ты поторопился. Можно было как-то… не так в лоб. — Палыч, нет времени на промедление. Ты про гадание слышал? Двое мужиков! Один — Зорькин, а второго-то пока нет. Тебя Катя сама отмела, остался я. Да, невелика радость, а что делать? Надо быстро занимать пустующее место, пока не появился ещё один охотник за приданым. — Ты серьёзно в это веришь? — Серьёзно, несерьёзно — а лучше перестраховаться. — У тебя хотя бы план какой-нибудь есть, импровизатор ты наш? — А вот зря ты во мне сомневаешься, — чуть не обиделся Роман. — Очень зря. Я уже всё придумал. Сейчас собираем совещание на троих. Заседаем до глубокой ночи. Потом — типа проголодались, поедем дообговаривать вопросы в какой-нибудь ресторан. — А если нас заметит кто-то из знакомых? — Ну так и пускай заметит — мне ж её соблазнять, не тебе. Хотя… нет, наверное, ты прав. Мне репутацию портить тоже ни к чему. Разум продолжал вопить безумной сиреной. Остановись, остановись, остановись! Катя, тебе это не нужно. Не нужно ввязываться в эту историю — потом будет ещё хуже, чем было. — А потом ты под каким-нибудь предлогом сваливаешь. Кира, например, тебя ждёт. Ну а мы с Катей уже разберёмся, что к чему. — Ром, я тебя умоляю, только без перегибов. Не вздумай тащить её в постель. — Нет, ну сегодня всё будет целомудренно — это же Катя!.. Пушкарёва медленно отлипла от двери и села за стол. Достала из ящика стола небольшое зеркальце и посмотрелась в него. Картина привычная. Вот именно, что это же — Катя. Ну ничего, даже такая Катя сделает всё так, как надо ей. А надо ей, чтобы Малиновский искренне убедился в том, насколько он ей симпатичен.