Танцы на стёклах

       Их всего двое в этом мире. Он и она. Барышня и хулиган.       Алекс — настоящий чёрт, демон из самого глубокого Ада, в который только можно попасть. Или это она в Аду, а всё вокруг — лишь девятый круг, где, говорят, чертовски холодно? Получается, что всё вокуг — ложь? Алиса не понимает. И от этого ещё любопытнее.        Он уводит её в ночь, подальше от чужих глаз и сплетен, туда, где их не найдут.        Они танцуют на огромном стекле, Алиса подскальзывается на глади Невы и почти падает, но рука Алекса точно из камня, впивается в тело до синяков, не позволяя упасть. Алекс смотрит серьёзно — ни дать, ни взять, учился у мисс Джексон. У него грация дикого зверя, он скользит по льду небрежно, и Луна подыгрывает ему, освещая импровизированную сцену. Ледяные брызги летят из-под ног во все стороны, и Алиса, ещё недавно боявшаяся даже стоять на коньках, с уверенностью повторяет за ним.        Это странный танец на странной сцене, безумство в чистом виде. Алекс ведёт, и Алиса подчиняется беспрекословно, охотно поддаётся каждому движению. Эта ночь — для них. Им не нужно слов.        Алексу покровительствует сама ночь, Алекс покровительствует Алисе, с ним ей дозволено всё. Это странно, учитывая её аристократию и его марксизм. Но он смотрит сверху вниз, немного насмешливо, и говорит одним только взглядом — не важно. Танцуй, не думай ни о чём.        Алисе страшно. Барышня и хулиган не могут быть вместе. Её выдадут замуж за какого-нибудь богатого вельможу из выгодной партии. Его ждёт тюрьма за воровское прошлое. У них нет шансов, но сейчас он прижимает её к себе, и Алиса хочет верить в чудо. Хотя бы в Рождество.        Плут нависает сверху, смеётся глазами и всё не отпускает Алису, как бы она не пыталась сбежать. Музыки нет, вместо неё лишь шорох коньков по льду да прерывистое дыхание. Алекс знает, о чём она думает. Он её не оставит, может не бояться. Потому что дурак. Он научит её видеть мир в новых, радикальных цветах. Хотя, она и сама начинает прозревать, стучась в закрытые для неё двери науки. Может, и она его чему-нибудь научит.        — Алекс, — Алиса медлит, она элементарно боится: ну а вдруг химическая реакция не произойдёт?               — Не говори. — Он проводит пальцами по её щеке, успокаивая. Какой глупый и нежный жест. Раньше он за собой такого не замечал.        Облачко пара из её рта сбивает его и щекочет подбородок. Она дышит этой зимой, а он дышит ей.        — Ты не пересматривала своих взглядов на Францию?        Она не понимает, к чему он. Алекс улыбается.        — Хочешь сбежать со мной?        — Сбежать? Вдвоем? — в глазах дочери графа Вяземского вспышками фотокамер загорается азартный огонёк. Она согласна.        Алекс кружит их по льду пролива, а Алиса счастливо смеётся, не веря своим ушам.        — Можешь взять с собой только «Капитал», я согласен побыть щедрым скупщиком французских туалетов.        Но зачем бежать тебе? — Алиса согласна на любую авантюру, ведь он хочет сбежать с ней в Париж!        — Но ведь убегать от французских жандармов гораздо интереснее! — невозмутимо заявляет он и любуется хохочущей Алисой.        Он знает, что ведёт себя, как идиот, но внезапно делает круг за спиной Алисы и налетает на неё, сбивая с ног. Только лёжа на льду и видя в глазах Алисы звёзды, он позволяет себе её поцеловать.        Расставаясь на её балконе, Алекс обещает купить билеты на поезд на следующую ночь. Днём ему ещё придётся объяснить, почему он покидает команду и бросает такое прибыльное дело. Но, напоследок, повисая на балконной двери и не давая Алисе закрыть её, он вдруг расплывается в широкой улыбке:        — Жизнь в Париже принято начинать с чистого листа. Не хочешь сменить фамилию? Алису Тарасову твой отец точно не будет искать!