Синие тени

Поспать эльфийке этой ночью так и не удалось. Как только Учиха и Сумрак спокойно засопели, о себе дал знать Шерден, которого она оставила за место себя в деревне. Он, конечно, без особого восторга принял командование и ограничение своей свободы, но, узнав, что некромантка идет помогать Полночи, скрепя сердцем, согласился оставить свой крылатый гарем и приглядеть за её проклятыми. Просто так демон её беспокоить не стал бы, значит, опять что-то стряслось. Используя всю свою эльфийскую ловкость, Иштар прокралась из спящего лагеря в лес, надеясь никого не разбудить. Отойдя подальше, она взлетела, стараясь поскорее очутится у почти замерзшей реки. Ночной зимний лес тянул к полной луне корявые черно-белые ветки-руки, как будто стремясь ухватить и укутать в рваные облака озябшие пальцы. Редкий ветер слегка шевелил заснеженные деревья, заставляя их шептаться между собой, жалуясь на валь’киру, крыльями сметающую с них белые одежды. Резкий взмах крыльями, и воин приземляется на лед речки у самой полыньи. В черной воде купалось отражение полной луны. Ишша прикрыла глаза и свела руки перед грудью, пальцами создавая между ладоней клубок черных искрящихся молний. Когда клубок резко сжался, она вскинула руки с заклинанием над головой. Из шарика выстрелило в воду несколько молний и магия распалась. Девушка распахнула полыхающие синим дымом глаза. Из черной воды, на три метра вверх и на два вширь, раскинулось черное, заиндевевшее морозом, кристальное зеркало. Резкое движение рукой и иней начал расползаться по краям, оставляя только черный круг посередине. В нем, как на картине с вычурной серебристой рамой, отразилась эльфийка, но не та, что с удовольствием пакостила и играла с лисенком названной матери. В черной глади отражался воин, полководец, создание, несущее ответственность за все свои и чужие слова, поступки. Это её истинное лицо. Без масок и притворства, ведь тот, с кем она собиралась говорить, не нуждался в ее маске. Он не испугается ее настоящую, как и она его. Ведь тому, кого когда-то нарекли Яростью Тьмы, тоже хочется побыть собой. Царственная женщина отражалась в магическом зеркале еще пару секунд, а после на месте ее отражения пошли золотисто-красные разводы и волны. Вскоре соткалась фигура человека, ее названного брата. - Ну здравствуй, Иштар. Давно не виделись. – расплылся в своей любимой клыкастой улыбке, которая заставляет седеть даже орков, Шерден. - Доброе. – уголки губ приподнялись, обнажая кончики вампирских клыков (валь'киры всеядны, в прямом смысле этого слова. Если не поймают живность на обед, могут пойти и загрызть кого-нибудь в городе. К счастью, крылатость – не бешенство, при укусах не передается, а то было бы у каждой валь’киры, как у вампира, целый выводок плохо себя контролирующих птенцов) . – Что у нас там опять стряслось? Улыбку с лица демона будто стерли. - Ишша, у нас неприятности. Я бы даже сказал, проблемы, крупные. – тяжелый взгляд серых, грозовых глаз. – Леди Сильвана требует, что бы ты перешла на ее сторону. Мои девчонки мечтают воссоединиться с сестрами, поэтому у меня даже вопроса не стоит. Но твои волки категорически против решать что-нибудь без твоего одобрения. Сильвана рвет и мечет. Но это еще что! Намечается очередное вторжение пылающего легиона. Тебе больше нельзя тут оставаться, нужно приготовиться к вторжению. - Сколько у меня еще времени? - Два дня-максимум. Если ты не вернешься через два дня, я… - Успокойся. Я вернусь. Проигнориро­вав извиняющийся взгляд Шердана, Иштар развеяла заклинание, и ледяное крашево осыпалось в черную воду. «Два дня. Еще два дня спокойствия..» – колени больно ударились о лед. Эльфийка спрятала лицо в ладони, которые не смогли скрыть звериный оскал, исказивший прекрасное девичье лицо. Сквозь дрожащие пальцы текли и капали на ,запорошенный снегом, лед черные слезы. «Пол года почти нормальной жизни-это так много, и так мало для проклятых. Для тех, от кого отказались когда-то давно и не приняли сейчас. Так не хочется отпускать этот светлый луч, но это необходимо. Они доверились мне, я поклялась их направлять. Я…» Накинутый на плечи теплый плащ и успокаивающее урчание Грауфа над ухом, вывели Иштар из тяжких раздумий. Отняв руки от лица, некромантка заглянула в полные беспокойства черные глаза старшего Учихи. По щекам все еще текли черные капли, чертя полосы поверх серой родовой татуировки вокруг глаз (днем ее не видно, зато ночью, и во время боя, она просвечивается сквозь кожу серебристыми линиями). Итачи, ни говоря ни слова, осторожно смахнул черные слезы с лица Иштар, поднял девушку на руки и понес в сторону лагеря. Он слышал весь ее разговор и теперь не знал, что ему делать. Он сильно привязался к этой скрытной эльфийке. « Еще два дня. Всего два дня. Я что-нибудь придумаю.» - думал Итачи, неся уснувшую у него на руках некромантку сквозь зимний лес.