То, что объединяет

Искусство было самой сутью Фериартос, оно пропитывало насквозь, подчиняло и меняло под себя тех, кто решался дерзнуть заявить, что он его познал. Вампиры считали себя бессмертными, но на самом деле умирали, сколь бы долго не цеплялись за жизнь. А вот искусство было вечным, и Маэстро упивался этим. В клане говорили, что он был самим воплощением искусства, творцом, который укротил эту непостижимую силу. Но сам он так не считал. Александр не рисовал на заказ, даже мысль о таком в его сторону была оскорбительна. Но, в любом правиле есть исключения, и, когда этот собрат попросил Маэстро об услуге, он не смог отказать. - Я всегда рад увидеться с вами, маэстро, но, боюсь, сегодня не самый удачный день для светского общения, - предельно вежливо, но чуточку раздражённо сказал некромант, изучая спину собрата. Фериартос стоял у окна, держа за тонкую ножку фужер с алым напитком. Кагор. Кадаверциан мысленно отметил показушность момента, но, стоило Александру заговорить и повернуться, как Кристоф переменился в лице. - Я закончил, - Маэстро немного самодовольно улыбнулся, смотря прямо в глаза гостя. - Если бы можно было зайти туда, она была бы живой. Кадаверциан жадно подался вперёд, подходя к фериартос, не отдавая себе отчёт в том, что делает, схватил его за длинный кружевной ворот рубашки, притянул к себе и выдохнул: - Покажи. Александр не стал его одёргивать, даже не обиделся за бесцеремонность. Он понимал. Старейшие никогда не говорили об этом вслух, но прекрасно знали, как это: терять самое дорогое. Слова были лишними, Маэстро хлопнул в ладоши, заставляя плотную ткань плавно соскользнуть со стоящей на большом мольберте картины. Кристоф резко развернулся, надеясь и не веря одновременно. Замер, не отрывая взгляда от до боли знакомого лица. Александр действительно был Маэстро, его картины не давали ему силу заклинаний тхорнисков или ассиман, они меняли саму реальность. Искусство делало волю творца правдой, воплощало её так же, как сам творец воплощает его в реальности. Но даже такой великий художник, как Александр Данвиль Мело, глава клана Фериартос, не смог сделать то, о чём так мечтал кадаверциан. Изображённая на холсте девушка была божественно красива, совершенна и чиста, глаза казались бездонными, в них можно было забыться и утонуть, но... - Это не она, - опустив плечи, сказал некромант. Его взгляд всё ещё был прикован к картине, он смотрел на идеальную копию своей любимой женщины, но не чувствовал её, не чувствовал того самого волшебства силы фериартос, на которое надеялся. Она не была живой, словно кукла, красивая, неотличимая от оригинала простым взглядом, но не настоящая. - Ты сам водил меня к ней, большего сделать нельзя, я сотворил точную копию Флоры. - Александр нахмурился, его задела реакция некроманта. - Да, - согласился кадаверциан, отворачиваясь от холста, невидяще смотря перед собой. - Всё было бессмысленно. - Она осталась в твоём сердце. Не в теле, что ты хранишь в лаборатории, и не в моих красках, - со вздохом сказал художник, признавая поражение. - Я обещал попробовать, и я сделал всё, что мог. Кристоф не ответил, молча стоял, вспоминая улыбку, привычные жесты, мимолётную благосклонность, касания, голос... Когда он пришёл к Александру, то верил, что тот сможет создать хотя бы сладкую иллюзию, подарить жизнь нарисованной девушке, но ему это не удалось так же, как самому некроманту, вернуть душу в мёртвое тело. Разум сказал "всё кончено", но душа не желала терять надежду, душа отчаянно искала варианты и нашла. Даже не вариант, а мимолётную мысль, ниточку, зацепившуюся за слова художника. - Иногда я начинаю жалеть, что Дарэл сын Флоры, а не твой, - горько признался Кристоф, вспомнив телепата. - Думаешь, тогда бы он смог прочитать её душу и воплотить? - продолжил мысль Александр. - Нет, - покачал головой некромант. - Тогда бы он смог нарисовать то, что видел я. Фериартос удивлённо посмотрел на кадаверциана, затем поднял руку, задумчиво потеребил пальцами упавшую на грудь прядку волос. - Он и сейчас может, - сказал Александр и встретил взгляд Кристофа, пояснил, - Моими руками. Когда два главы клана объяснили телепату, что от него требуется, он сказал, что это сумасшествие. Они знали это и не спорили. И даханавар согласился. Кристоф открыл свою душу, всю, без остатка, позволил считать самое сокровенное, вплоть до последнего воспоминания, наложить магическую кальку и бережно передать её Александру. В иной ситуации, это было бы равносильно смерти для главы клана кадаверциан, но, глава фериартос слишком хорошо знал, что такое - терять смысл жизни.