Паладин

Когда-то это был красивый город. Ухоженные улицы, довольные жители, счастливый детский смех на многочисленных площадках и, конечно же, сильные Охотники, защищающие всё это великолепие. Спокойная жизнь местных редко меняла свой ход, было так и в это воскресное утро. По крайней мере, так думали жители этого города. И так думала семья Арк, состоящая из Николаса Арка и Джунипер Арк, отца и матери семейства, а также их восьми чад — семи дочерей и сына. Так думала Диамант Арк, милая девятилетняя малышка и одна из младших сестер Жона, когда заходила будить своего непутевого братца, обожающего поспать подольше, особенно… всегда. И этот раз исключением не был. Тихо провернув дверную ручку, Диа просунула свою любопытную моську, обрамленную светлыми волосами, кои она с особой тщательностью берегла и отращивала, в проем, чтобы, ожидаемо, ничего не увидеть. Комната её брата находилась в абсолютной темноте, что создавали толстые шторы, сейчас закрывающие окна, куда должен был литься свет утреннего солнца. Детское личико исказила хитрая лисья улыбка, и она, приоткрыв дверь чуть сильнее, шагнула внутрь и тут же закрыла ту за собой. Ей не нужен был свет, чтобы ориентироваться в этом полумраке, в конце концов, она знала эту комнату до последней доски, ведь сама тут всё облазала в своё время с любимым, но совершенно ленивым братиком. Ленивым лишь до той поры, когда она делала просительное личико и мокрые глазки, после чего у «старшего братика» включался «режим наседки», как его обозвала Гарнет, их самая старшая сестра, и он делал всё, что только пожелает маленькая Диа. И даже тот факт, что ему всего десять лет, того не удерживает. Впрочем, работало это только в её исполнении, в то время как даже более младшие сестры едва могли расшевелить этого маленького лентяя. В любом случае карту местности Диа знала на зубок, как и любимую сторону, на которой спал Жон, и потому стоило только подойти к кровати достаточно близко, как тут же на голову мальчика последовала настоящая кара за его лень, сопровождающаяся звуковой атакой и прыжком Диа на своего брата. — Жо-о-о-о-он! — с диким, но счастливым визгом прыгнула на спину паренька его сестра. — Вставай!!! — М-мп-пхм, — не то сонливо, не то задушено что-то пробухтел он в подушку, даже и не думая как-то дергаться и пытаться скинуть сестру со спины. Братская мудрость, полученная им за годы непрерывных тренировок сестрой, говорила, что в таких случаях проще издать последний вздох и прикинуться мертвым, чем успокоить Диа. Да и смотреть той в глаза также не стоило, ибо тогда в силу вступал ультимативный прием «просящая моська», и всё, что оставалось бедному Жону, — это сдать свои позиции. Да, к своим десяти, годам Жон мыслил несколько старше, чем от него можно было бы ожидать, ну так на то и причин было целых семь и каждую он знает в лицо и по имени. Это не говоря уже об отце, который являлся Охотником и мог в любой момент уйти из дома, чтобы более никогда не вернуться. Он это понимал, как понимал и то, что в таком случае ему придется быть мужчиной, опорой для семьи. Не потому, что иначе никак, но потому что сам не смог бы поступить иначе. И даже логичная мысль о том, что он пока ещё всего лишь ребенок, не останавливала его, как и строгое слово отца, которому он вечером помогал разбираться с теми или иными отчетами — всё же их семья жила не только тем, что Николас был Охотником, но и несколькими магазинами, за которыми требовался пригляд. И конечно, не сказать, что помощь Жона была столь уж полезной, но, будучи достаточно прозорливым человеком, мистер Арк решил готовить себе замену заранее. — Ну, Жо-о-он! — Диа тем временем всё не сдавалась в своих попытках растормошить брата. — Надо было затычки надеть, — обреченно выдохнул в подушку Жон и таки протянул руку, чтобы похлопать по коленке сестры. Миг — и лишний вес в районе поясницы испарился, а сам парень перевернулся и, потирая глаза, посмотрел на Диа, обряженную в светлое платье-сарафан. Улыбка до ушей и озорно блестящие голубые глаза также присутствовали. — Доброе утро, Диа. — Утречка, братик! — в порыве она обняла его за шею, чтобы через мгновение оказаться на ногах и подбежать к двери. — Одевайся скорее и спускайся! Мама уже приготовила тебе завтрак.

***

— Ладно-ладно, уже с-А-а-а-бираюсь, — удержать себя от того, чтобы завалиться обратно на подушку, было можно, а вот от зевка уже не вышло. Хотелось спать и в туалет. И первое можно было бы решить сразу после окончания второго, если бы не сестренка, которая своими огромными глазами отнимала любое желание завалиться обратно в кровать. — Ты точно встал? — Диа включила режим подозрительной моськи и не менее подозрительно прищурилась. — Встал-встал, — с трудом подавив очередной зевок, я помахал рукой. — Иди вниз, я скоро спущусь. Только шторы открою… эта темнота нагоняет на меня желание поспать. Завтракала наша семья в выходные зачастую по отдельности — я от остальных, так как обожал поспать подольше. Ничего не могу по этому поводу с собой поделать, хоть и легко, если надо, просыпаюсь рано, но будь возможность и сплю до отвала. Так что по выходным за столом компанию мне составляет в основном сестра и мать, в то время как остальные гуляют с отцом. Он… зачастую занят по будням, хоть я и стараюсь как-то помочь, и очень по этому поводу беспокоится, так как не имеет достаточно времени, чтобы проводить его с нами. Поэтому в воскресенье он всегда гуляет с сестрами, а я, мама и Диа подходим попозже. — Наконец-то наш засоня соизволил проснуться, — стоило появиться в дверях кухни уже одетым в шорты и майку да умытым, как меня поприветствовала мать. Диа сидела за столом. — Это были пытки над пленными, — сев за стол, только и смог я смущенно пробурчать под понимающей улыбкой мамы и задорной сестренки. Конечно же, мать не могла удержаться и подошла ко мне, чтобы поцеловать в макушку. — Ну мам… Мама была красивой женщиной. Высокой, стройной, с длинной пышной косой волос цвета солнца и любила улыбаться, становясь только красивее от этого. А еще, пусть у нас была домработница, мама любила готовить нам самостоятельно, и получалось у неё просто замечательно. Даже сейчас, зайдя на кухню, я ощущал непередаваемые ароматы, будящие огромное желание поскорее поесть! — Не хмурься, а то затискаю, — шутливо пригрозила мама, чем вынудила меня срочно начать тереть лицо в попытках разгладить то. Шутливо-то оно шутливо, но затискает вполне реально. — Сестра пытает, мать родная расправой угрожает, — совсем уж тихо пробубнил я в ладони. — Что за семья… — Ты что-то сказал, малыш? — мило, но отчего-то очень страшно пропела мать. — Нет, ничего, — слова вырвались до того, как я успел их осознать. — Ну ладно, в таком случае кушай, — передо мной поставили тарелку с восхитительно пахнущим омлетом. — Спасибо, — все страхи и обиды были мгновенно забыты, стоило мне поглубже вдохнуть этот невероятный аромат и, взяв вилку, съесть первый кусочек. Близнецы, как же это… Неприятный, пугающий, но абсолютно точно знакомый звук сбил меня с мысли. Над нашим городом раздалась сирена тревоги о нашествии орды Гримм. Лица матери и сестры тут же переменились, на место спокойствию пришел страх, но если сестра так на нем и застыла, то мамино лицо быстро обрело сосредоточенность. — Жон, Диа! Немедленно… Её прервал мощный взрыв на окраине города, от которого в нашем доме задрожали окна, как раз в той стороне, где должно идти нашествие. Мы находились к той намного ближе, нежели к центру, тут был частный сектор. Но неужели Гримм добрались до окраин так быстро? Почему Охотники и охрана не вмешались? Или… Тут прозвучали второй и третий взрывы и были они намного ближе. — Это сделали не Гримм, — взглянув в окно на столб дыма, вынесла вердикт мама. — Они бы не успели добраться до убежища… обоих. И тут я почувствовал, как по спине пробежали холодные мурашки. Даже самый маленький знает: пришли Гримм — иди в ближайшее убежище. А если ближайшее убежище взорвали, как и второе, то остается надеяться только на Охотников и систему защиты поселения с охраной. Вот только всех они остановить не смогут, кто-нибудь да прорвется. И сейчас перед этим Гримм будет целый город незащищенных людей. Но страшнее мысли о гибели многих людей и даже знакомых была другая мысль. Отец и сестры были там, у окраины, где располагались довольно живописные парки. — Мам! — в порыве чувств я не смог выразить того, что хотел сказать, но она меня поняла и тут же кинулась к лежащему на столешнице свитку. — Николас! Что… — она резко замолчала, выслушивая указания отца, её глаза панически бегали, а руки тряслись. Выслушав недлинный монолог отца, мама уже через пять секунд глубоко вздохнула и кивнула сама себе. — Поняла. Пожалуйста, сбереги девочек, — положив свиток на столешницу, она еще несколько секунд, словно не видя, смотрела перед собой, прежде чем развернуться к нам. — Диа, Жон, быстро за мной. Не медля, мы с сестрой встали со стульев и, подгоняемые мамой, вышли из кухни. В коридоре, впрочем, тоже не задержались, пройдя к лестнице, что вела в то самое место, куда я очень долгое время хотел попасть, но не мог — в подвал. Дом у нас был двухэтажный, с просторным чердаком, где поставлен телескоп и мягкие диванчики и портативный кинотеатр — иногда мы там устраивали семейные вечера за просмотром фильмов, — и с подвалом. И вот в последнем я, как, однако, и сестра, никогда не был, хотя хотелось непередаваемо! Ведь именно там отец хранил своё оружие, там были станки, на которых он работал со снаряжением, там было… да всё! Всё, что помогало ему быть Охотником! Конечно же, я хотел туда попасть, ведь это же сколько всего интересного! Вот только отец был абсолютно против того, чтобы кто-то из его детей становился Охотником, так что и пускать нас туда не хотел. Но не в такой ситуации… Спустившись по ступенькам, нам пришлось остановиться у толстой стальной двери с кодовым замком, код от которого знали только отец и мать. Пять цифр — и дверь без лишних звуков отворилась, после чего мы быстро вбежали внутрь. А вот внутри, даже несмотря на орду Гримм, подходящую к границе города, я не смог сдержать пораженного вздоха. Станки, инструменты, ящики с материалами — тут было всё то, что я так долго мечтал увидеть, но самое главное, конечно же, оружие! Отцовский двуручный меч-дробовик, чьего имени я не знал, и Кроцеа Морс, наше фамильное оружие, коим отец уже давно не пользуется, но честно хранит. Увы, как бы много оно ни несло в себе воспоминаний, но с появлением трансформирующегося оружия утратило немалую часть привлекательности. Можно было бы переделать, безусловно, и я бы так и сделал, но отец… не знаю. Видимо, желал своё оружие. — Так, дети, оставайтесь здесь, я скоро вернусь, — подбежав к стойке с мечом отца, мать схватила тот прямо в ножнах, что были частью оружия в режиме дробовика, и подбежала к нам. Присела на колено и порывисто обняла нас. — Самое главное, не вздумайте выходить или трогать вещи вашего отца! Поняли? — Мам… — что-то робко попыталась вставить Диа, но я её перебил, схватив за ладошку. — Поняли, — я постарался серьезно и бесстрашно кивнуть. Не уверен, получилось ли. Мне было страшно, очень страшно! Это ведь Гримм! Орда Гримм, в пасть к которой сейчас пойдет моя мать, чтобы отдать отцу оружие с которым он пойдет защищать город и его жителей! А сейчас защищает моих сестер! Боги, как же страшно… — Не бойтесь, дорогие мои, — увидев наше с сестрой состояние, мама еще раз обняла нас, одарив светлой улыбкой и, перехватив меч, решительно встала и пошла на выход. Лишь перед самым закрытием двери она обернулась к нам и прошептала: — Я скоро вернусь. Дверь закрылась, отрезая нас от остального дома. Хотелось заплакать, зарыдать в голос от переполняющих эмоций, но я сдержался. Не знаю как, но сдержался. Потому что рядом была та, кому моя поддержка нужна была куда нужнее, чем мне дать волю чувствам. Конечно, я говорю о Диа. — Б-братик, — сестренка схватилась за мой рукав, как утопающий, и с полными слез глазами посмотрела на меня. — Они же п-придут, да? — Конечно, конечно, — обняв сестренку, я утопил лицо в её светлых волосах не только для её успокоения, но и для того, чтобы она не видела моего лица. Быстро оглядевшись, я решительно повел сестру к дивану, что простаивал в углу помещения, и усадил её на тот, упав рядом. — Не бойся, отец — сильный Охотник, он справится со всеми Гримм. — Правда? — огромные голубые глаза сестры посмотрели на меня с такой надеждой, что я едва удержался, чтобы не вздрогнуть. — Правда, — тихо прошептал я. И, помотав головой, отогнал наваждение, после чего предложил: — А пока давай осмотримся здесь? — Но мама сказала ничего не трогать, — не особо уверенно ответила Диа. — Конфеты она тоже говорила не трогать, — улыбнулся ей, напоминая о череде весёлых случаев с участием как Диа, так и меня. — Это другое! — тут же возмущенно вспыхнула сестренка. — Но мы и трогать ничего не будем, только посмотрим. Конечно, долго уговаривать сестру не пришлось. Её вообще обычно не надо было ни на что уговаривать, так как уговаривала всегда она меня. Диа вообще была заводилой всей нашей компании из меня и… её. Младшие порой к нам присоединялись, старшие намного реже, но всегда были мы вдвоем. Так уж получилось, не знаю почему. Первым делом мы начали со станка, и, конечно, «трогать ничего не будем» не продержалось и пяти секунд с начала осмотра. Интересно же! За этим станком создавалось и улучшалось отцовское оружие! Хотя… ладно, создавалось не за этим, но улучшалось-то здесь! Однако на станке мы не остановились, и стоило нам вдоль и поперек тот излазить, не подключая, конечно, к сети, как мы перешли к стенду с одним-единственным оружием — мечом и щитом, фамильным оружием Арков, что носило имя Кроцеа Морс. Я видел его всего один раз, и тогда мне хватило глупости схватить его и уронить, мне было-то пять лет. С тех пор отец его перенес сюда. — Братик… — сестра попыталась было что-то сказать, но я уже схватил вожделенное оружие за рукоять и ножны, которые и являлись щитом в разложенном состоянии. — Вау… Заняты мы оказались надолго, но когда оторвались и оглянулись на часы, стрелки которых показывали, что прошло уже два часа, с таким трудом отгоняемый страх стал возвращаться. А потом мы услышали сильный удар в дверь и злой рык Беовульфа и поняли, что родители вернуться не успеют. И вот тогда нам стало по-настоящему страшно.