Дорогие потомки

      «Ах, как хорошо быть молодым! Амбиции, мечтания, страсть! Страсть до всего, что существует на Земле! Так бы и пуститься в приключение! Далеко-далеко — куда только ноги донесут» … —думала я, пока однажды не очутилась в компании, казалось бы, вполне молодых людей. В их глазах читалась эмоция: «Гм… в какой-то степени мы солидарны с Обломовым» …       Признаю, всем периодически хочется поваляться на уютном диване. Впрочем, иногда меня покидает это желание и в моей душе вновь оживает тяга к приключениям...        Покоренная селом Михайловским, я решила исследовать другие литературные места. Выбор был не из легких, но всё как всегда определила сила чистой случайности.        В своих размышлениях я добралась до произведений Александра Николаевича Островского, и тут меня осенило. Почему бы не поискать Калинов из пьесы «Гроза»? Реальность в очередной раз оказалась жестокой. Калинов, к сожалению, был просто-напросто выдуман. Но сдаваться я не желала. Раз уж город вымышленный, значит, где-то должен был быть его прототип. Эта догадка подтвердилась. Если верить знатокам, прообразом Калинова стала Кострома.       Билеты были куплены, путь проделан — и вот передо мной предстал чудный городок на Волге! Буду честна, как жителя некогда столичного Санкт-Петербурга меня трудно поразить архитектурными красотами. Кострома берет другим: невысокие купеческие домики, белокаменные монастыри и церкви, сударыня Волга, в величавом спокойствии омывающая песчаный берег, — вместе они составляют единый ансамбль и трогают душу таинственной атмосферой русской старины. Жаль, многие в будничной суматохе не замечают этого. Таковы мы, люди: стоит нам где-то обосноваться, как обжитое место сразу теряет свои краски…        Бродя по узким немощеным улочкам, я пыталась отыскать хоть какой-то намёк на события «Грозы». Тщетность этих стараний расстроила меня. Последнюю искру энтузиазма погасила прогулка вдоль реки. Устремив взор за Волгу, я увидела нескончаемые… фабрики и заводы! Ох уж эти блага цивилизации! В довершение всего что-то твердое попало мне под ногу и поближе познакомило мои колени с костромской землей. «Прямо вишенка на торте» … —пробурчала я на предполагаемый камень.       Однако никакого камня там не было. Вместо него из песка торчало нечто похожее на горлышко бутылки. Я спешно откопала предмет — это действительно была непрозрачная бутылка. Её вид показался мне несколько непривычным, а ещё в ней что-то шуршало… Немного покорпев над пробкой, я вытащила из бутылки свернутый в трубочку пожелтевший листок бумаги. Этот листочек был не что иное, как письмо. Да не обычное, а прямиком из XIX века! Некоторые буквы поблекли от старости, но всё же мне удалось восстановить первоначальный текст.       Выглядел он следующим образом:       «Дорогие потомки, Если Вы читаете сие послание, значит, разум восторжествовал над темнотой и человечество ещё не погубило себя. Я обращаюсь именно к Вам, ведь на ныне живущих надежды нет и быть не может. Наше общество существует по извращенным грубостью заветам. У простых обывателей нет воли исправить это, ведь над ними властвуют тираны и ханжи.        На днях мой родной город потряс ужасающий случай. Молодая женщина Катерина Кабанова покончила с собой, сбросившись в Волгу. До этого бедняжка призналась в неверности мужу. Все вечера во время его отъезда Катерина гуляла с Борисом Григорьевичем. Народ заел её поедом, и ведь, кажется, было за что… Поговорили бы эти люди, пробудь они хоть неделю со старшей Кабановой под одною крышей… К чужим-то Марфа Игнатьевна мила, а своих изводит день ото дня! Тихон Алексеевич — глава семьи, а вынужден всё время потакать прихотям матушки. Неудивительно, что он и рад бы был сбежать из собственного дома. Что же оставалось Катерине? К кому обратиться? Несчастная женщина! Она полюбила другого… Несчастен и Борис. Его житьё в доме дядюшки сродни сидению на пороховой бочке. Савел Прокофьевич жесток и криклив. Прав был Кудряш — «пронзительный мужик»!       Случай этот — трагедия! Самая настоящая трагедия! Катерина с Борисом столкнулись с искушением, которое попросту не смогли побороть. И в чем их грех? Получается, в чувстве… Знаете, Катерина была воплощением чувства... Благодать ли её искренность, проклятие ли — не знаю. Катерина покаялась от всего сердца, а в ответ получила укор безжалостных судей.       И сколько ещё судов свершится за закрытыми замкáми? Сколько жертв будет замучено? А главное: как отпереть эти запоры? Как предотвратить дальнейшие трагедии?       Дорогие потомки, я молю Вас найти ответы на эти вопросы. Уверен, Вы лучше и смелее нас. Исправьте ошибки предыдущих поколений, иначе и Ваш век наполнится слезами и горем. —Кулигин, 1859г.»