Перипетии сюжета

В кабинете было тепло и сухо, но сценарист сейчас всё бы отдал, чтобы оказаться на влажной мартовской улице и бежать, бежать, бежать, куда глаза глядят. С другой стороны стола стояла Эмили Роуз. Один ее вид утомлял мужчину. Сценарист поднял и взвесил на руке брошенный перед ним талмуд — сценарий второго сезона «Хейвена». — Что вам опять не нравится, милочка? — Крокер! Сценарист поднял на нее неподдельно удивленный взгляд, перевел его на сидящего в кресле за ее спиной Бальфура, приподнял бровь в немом вопросе. Актер заерзал. — О, нет, не Эрик, — опомнилась Эмили. — Я про всю эту историю с его семейством. — Ну, выкладывай, — тяжело вздохнув, сценарист откинулся на спинку стула, устроился поудобнее, зная, что история будет долгой: если уж Эмили разошлась, ее не заткнешь. Однако плечи его поникли. — Я уже сказала, что всё это ерунда и полнейшая лажа? Да, кажется, сказала. Так вот, еще можно понять, почему жители города не рассказывают Дюку правду о его способностях. У них на это масса причин. Даже у Преподобного, который собирается непременно сделать из него орудие борьбы с бедами, но почему-то не торопится. — И в чем проблема? — В Саймоне Крокере! — Чем он-то тебе не угодил? — Своей нелогичностью. Он же вроде тоже хочет, чтобы сынок продолжил его дело и Люси-Одри-кто-она-там-будет прикончил. — Ну и? — Ну и зачем все эти сложности? Вспомните, что вы там насочиняли. Чтобы узнать последнее наставление отца, Дюку приходится пройти долгий путь. Всё начинается с того, что он узнает о своей смерти от руки человека с татуировкой и начинает тянуть за эту ниточку. А если бы не узнал он этого, что тогда? Сценарист покрутился на стуле, поджал губы, слушая её умозаключения. — А тогда у него всё равно ничего не вышло. Даже с намеками от Преподобного и от Эви, что он якобы очень важен для этого города. Дело сдвигается с мертвой точки, только когда настоящая Одри Паркер показывает ему карту сокровищ. Каким образом, скажите вы мне, этой брюнетке пришло в голову перед отъездом в Хейвен за самозванкой взять с собой ещё папочку на какого-то там Крокера? Откуда она знала, что досье ей понадобится? Мы ведь помним, что в Бостон она из Хейвена не уезжала. — Может, она о городе хотела побольше узнать, прежде чем отправляться, о его преступном мире? — Ага, и единственное, что нашлось в архивах ФБР — это странная карта, составленная между прочим Саймоном для своего сына. Каким образом она туда попала, чтобы всплыть в нужный момент? Если Крокер-отец был в бегах… — Дальше, давай дальше. Я тебя понял. — Вот я и говорю, если Саймон был в бегах или в догонялки играл с Люси, то когда он смог и на острове «клад» закопать, и потом в доме Рассмусонов шкатулку в стену запрятать? Все эти шпионско-пиратские штучки… — Это экшен, Роуз! Это простой, обыкновенный, банальный экшен! Без него сериал смотреть никто не будет. Вот, Бальфур, ты считаешь, что всё так плохо? — Мне-то что? — отозвался Эрик. — Вы пишите, я играю. — Вот! Вот! — возопил сценарист. — Правильный подход. Бери пример, Роуз! Актриса нахмурилась, обиженно надула губки, глядя на партнера. — Я еще не закончила. — Ну, так заканчивай, — мужчина зевнул, прикрывая рукой рот. — С большой шкатулкой на лодке… — Что с ней? — Ее бы вообще могли не найти. Вот представьте, Саймон поручил какому-то человеку, не очень-то чистому на руку, проиграть Дюку лодку через пятнадцать лет и умер. Во-первых, этот проходимец мог оставить лодку себе, ведь о сделке никто не знал, а во-вторых, за это время с ним самим могло произойти что угодно, и лодка уплыла бы в любые другие руки, не связанные договором с Саймоном. Я знаю, что вы сейчас скажете: но не уплыла же? — Именно. У нас удивительное взаимопонимание. — И маленькую шкатулку сначала продали, — Эмили стала ходить взад-вперед по кабинету. — А содержимое: какие-то древние револьверы, ножи? Зачем они, если убивать можно из любого оружия и даже голыми руками? — Короче!.. — Короче, единственная стоящая вещь там — записная книжка. Но и она… — Что еще? — сценарист терял терпение, ее ходьба его нервировала. — Ей же лет триста! Последние двадцать семь она пролежала в сыром помещении, так почему же страницы не разбухли, чернила не выцвели? — А куда ее надо было засунуть — в банковскую ячейку, в музейное хранилище?! — зарычал сценарист. — Ну хотя бы, — невозмутимо уставилась на него девушка. — Уйди отсюда, Роуз, — мужчина промокнул платком выступивший на лбу пот, достал из ящика стола таблетку валиума, сунул в рот, запил водой прямо из графина. — Уйди, ради всех святых. Вошли Лукас и Адам, сели в кресла рядом с Эриком. — Еще минутку, — Эмили не сдавалась. — Зачем Саймону такой сложный план? Не проще было все оставить на видном месте, чтобы уж наверняка сын заметил и проникся семейными традициями? И когда он всё это проделывал, точно знал, что Люси ему не одолеть, но проделав такую серьезную подготовку по сокрытию своих сокровищ, пустил всё на самотек, на волю случая. Как-то нелепо всё это. — Дюку было всего семь лет! — Да, да, это тоже нелогично. Сначала вы пишите, что Саймон пропал в море, и Дюк был там с ним. Потом Дюк рассказывает, что из-за отца сбежал из дома и жил самостоятельно — в семь лет?! И, наконец, что это Люси убила его. Чему верить? — Чему хочешь, тому и верь. Мне всё равно. — Вот так вы сценарии и пишите — вам всё равно. А почему вы ни разу не упомянули о матери Дюка? Почему он ее не навещает? Где она? Сценарист повернулся к Бальфуру. — Где твоя мать? — Дома, — покачивая ногой, ответил Эрик. — Вот видишь, Роуз, она дома, — отрапортовал автор сценария. Надеюсь, у тебя всё, потому что больше я не выдержу. — От вас всё равно ничего не добьешься… — Эй, если у нее больше нет вопросов, можно я спрошу, — подал голос Коуплэнд. — Давай, Адам, — сценарист скорчил приветливую улыбку. — Тоже будешь Крокера защищать? — Нет. Наоборот. Чего этот хлюпик должен Дуайта с лодки скинуть? — Ты же у нас… самый крепкий, самый могучий, самый высокий… — рестлер приосанился — и… так ярче всего показать насколько сильно проявляется беда Дюка… — Кстати, о его беде, — перебила Роуз. — Почему у него их две? — Как две? — Первая — убивая, он исцеляет весь род от бед. Вторая — впитывая кровь, трансформируется и становится сильным. Понятно было бы, если б ему сначала надо было стать сильным, заполучить жажду крови, а потом убить, но ведь иной раз он сначала может убить, а потом уже вымазаться в крови. — Кыш отсюда. Все кыш. Надоели. — И я?! — приподнялся рестлер. — Ну что ты, Адам, это я о них, об этой троице, особенно о Роуз, нашей раскрасавице с пытливыми мозгами. Нет у тебя на примете там актрисы посимпатичнее и поглупее? — Может, не надо так строго на первый раз? — заступился Коуплэнд. — Хорошо, — вздохнул сценарист, для которого это был уже сто сорок первый раз. — Только будь добр, проводи ее в гостиницу. Избавь меня от ее присутствия, кроме, как на тебя, и положиться в этом вопросе не на кого. Адама это устроило. Он подпихнул Эрика и Лукаса к выходу, подал Эмили руку. Актриса заулыбалась, сразу забывая про все перипетии сюжета.