×××
Зеркала здесь всегда натёрты до блеска, а отражение никогда не врёт. Она находит свои глаза на стеклянной глади, невольно вздрагивая от количества красных полос на воспалённых белках. Из зеркала смотрит забитая, плаксивая до безобразия девчонка — совсем не то, что хочется выставлять на обозрение. Совсем не лицо победителя. Из зеркала смотрит та часть неё, которая никак не могла решиться позвонить по номеру с визитки. Часть, которая до последнего бегала от местных громил, не желая трусливо примыкать к тем, кто сильнее морально и физически. Та часть неё, которую так хотелось запрятать поглубже, но которая так упорно пробиралась наружу, с хрустом прогрызая путь через оболочку псевдо-храбрости и лже-бесстрашия — она сама. Двери туалета хлопали снова и снова, пропуская и выпуская всё новые номера на бирюзовых кофтах. Многие становились рядом, многие, как она, разглядывали себя в зеркалах, но никто не задерживался дольше минуты. Никому не хотелось пугать самих себя своим же видом. 456-й, сердобольный мужичок с щенячьими глазами, похлопал её по плечу, бросив вслед что-то про «возьми» и «завтрак». Она не спешила идти, зная и помня, что после завтрака — самое тяжёлое: полчаса мучительного ожидания до выхода в свет — на очередную извращённую площадку для убийств. К тому, от чего она отчаянно бежала во снах. Дверь снова хлопнула, приоткрывшись. Кто-то поравнялся с рядом начищенных умывальников, подрубил напор воды, в спешке умыв лицо. Кто-то, от кого за версту разило если не равнодушием, то уверенностью в себе и в том, что завтрашний день — день заранее прожитый. — Как… как тебе это удаётся?.. Это не было неловкой, оборвавшейся на полуслове попыткой завязать разговор, нет. Не было это и бессмысленной попыткой привлечь внимание. — Что? Вопрос вертелся в голове с момента пробуждения, но сейчас, в самый нужный момент, упрямо застревал в глотке, вынуждая отводить глаза. — Пропускать всё это через себя, — пальцы стиснули бортик раковины, — и… не сходить с ума? 101-й взглянул на неё через зеркало. Лишь бы глаза не блестели, а то мигом выдаст. — Не думаю об этом. — скривив губы, ответило отражение, — Как там говорят? Меньше знаешь — крепче спишь. Я из тех, кто предпочитает отсыпаться. Какой тут «спишь»? Какие тут могут быть знания?.. Он продолжил, лишив её шанса уточнить: — Здесь так же: будешь меньше думать — сможешь больше сделать. От переживаний толку как от пушки без обоймы. Только кажется, что сработает, на деле — ни черта подобного. Она пистолета в руках не держала ни в жизни, но аллегорию поняла. По-своему, но и этого хватило. 101-й дружелюбно осклабился, одним движением поправив рассыпавшиеся по лбу волосы: — Не кисни. Протянешь денёк. Правда состояла в том, что протянуть ещё один день — только полбеды… Рэд попыталась выдавить улыбку понатуральнее. Сигнальное табло над дверью оглушительно пискнуло, оповещая о скором прибытии служащих. Завтрак. Время пришло. — Поешь. Не будь дурой. — бросил 101-й, не оборачиваясь вслед, — И постарайся не подохнуть сегодня. Не лезь на рожон и не забивай голову ерундой — не поверишь как мало от этого толку. — И тебе… удачи. Рэд проводила взглядом широкую спину, больше не возвращаясь к зеркалу.×××
В алюминиевых прямоугольниках прятался ломоть румяного хлеба, ароматный кимчи и виток овощного омлета — достаточно, чтобы занять себя до начала второй игры.