Пуля в лоб, либо лапа на шее. Пуля или лапа. Пуля…
Она молча повернулась к зачинщику, заключив, что умирать до начала второго дня было бы непростительно глупо. Дождалась бы хотя бы третьего, а там и до финала рукой подать. — Чего? — О бля, не глухая! Чё за концерты, а? Очередь сдвинулась на двух человек, притеснив зачинщика поближе. Громадный, как горилла. Воняет не меньше. Зубы на пальцах пересчитать можно, зато скалится, как поп-звезда нулевых с экрана. — Чего вам? — Чё, пластинку заело? Босс, говорю, с тобой парой ласковых перекинуться хочет. — А боссу до меня какое дело? Потенциальных альф в концлагере бирюзовых спин наблюдалось как минимум с горстку. Те, кто повыше, пошире, подерзее. Девчонку не волновал ровным счётом ни один из них. Яснее некуда — победу так просто не выбьешь ни силой, ни массой, а если мозгов у каждой шишки будет как у гориллы-посыльного — из списка угроз можно вычеркивать всю горстку поимённо. Ну или по цифрам на толстовках. — Вот пойдёшь со мной и узнаешь. — Горилла уже наступал на пятки. — Босс сам всё скажет. Интересно, а по какой жеребьёвке у них выбирался главный по головам? Кто выше, кто шире или… — Номер сто сорок четыре. Остаток мысли катапультировался прочь при виде широкого подноса уже не с одной, а с тремя коробками в алюминиевой фольге. — Топай ко второму ряду с краю. — ухнуло над самым ухом. — У нас для тебя найдётся местечко.×××
Если подумать, дробить лагерь на подгруппы было даже разумно. Чем больше одиночек вне групп, тем меньше у одиночек шансов продержаться ещё одну ночь. Правила запрещали публично махать кулаками, но вот после отбоя с погашенным светом легко проглядеть чью-то одиноко дёргающуюся тушу с пережатым подушкой потоком кислорода. Другой вопрос — какой смысл в команду мужиков и одной мужиковатой бабищи брать девчонку, ощутимо проигрывающую в визуальном соотношении? Не за сочные ляжки и невысокий рост ведь? Вопрос пришлось переформулировать, ведь привлекать особое внимание к первому в списке сомнительных достижений грозило выйти боком: — Зачем вам я? — Женщины пригодятся. — Легче сбросить со счётов, когда счёт пойдёт на головы? Роль балласта не многим лучше роли забитого одиночки — что так, что так из зоны риска не выходишь. В первом случае шансы, конечно, повыше, но до планки надёжной стратегии выживания всё равно не дотягивают. — Лучше знаете девчачьи игры. — Одной вам мало, да? Мужиковатого вида дама недобро осклабилась на срикошетивший в её сторону взгляд. — Слыш чё, пятнистая, не нравится — вали. Здесь таких как ты ещё вонана скока, можно и покрасивше найти, пальцем ткну и сразу в такую же попаду, ты чё-та ваще какая-то оху… — Заглохни. — 101-й, не расцепляя рук у груди, рявкнул на гориллу ростом пониже посыльного, продолжая с того же места, — Нам пригодится ещё пара женских рук. Хёна, может, и боевая, да только размером всё золото не возьмёшь. Хотя бы в одном не ошиблась. Низкий рост из списка сомнительных достижений можно перекинуть в список потенциальных преимуществ. Ну и ладно. Пусть так. — Окей. Да и разве найдутся тут варианты получше? Всё равно никто больше звать не торопится. — Хотите меня в команду — пойду к вам. Так и подбивало напоследок добавить что-нибудь воинственное, да только угрожать в её случае было нечем. Собравшееся вокруг кольцо из бандитских физиономий затыкало рот не хуже кляпа. — Верхняя койка — твоя. Уговор такой: не будешь рыпаться — погреем тебя под крылышком. Устроишь подлянку — останешься без крылышек. — Поняла. Принцип везде один: пока играешь по правилам — выживаешь, как перестаёшь — сыпешься пачками в свинку-копилку. Так если можно отсрочить несчастливый финал, то почему бы и нет?