Не то, чем кажется-2

Степан смотрел в глаза человеку, который сломал ему жизнь и убил любимую женщину, и… с удивлением понимал, что не чувствует больше ничего. Прежде он его люто ненавидел, хотел убить своими собственными руками, представлял в лицах и красках, как он придушит негодяя, застрелит, утопит, — что угодно, лишь бы с известным всем финалом. А теперь… теперь перед ним был донельзя жалкий, насмерть перепуганный человек, который изо всех сил старался держать лицо. Поначалу Короленко даже пытался припугнуть следователя, кричал, что камня на камне не оставит от этого «долбанного полицейского управления», а следователь Тимофеев окончит свои дни «моя сортиры на вокзале». Однако, вся его самоуверенность моментально разбилась вдребезги, когда против него дала показания его первая подельница — старшая медсестра клиники Ирина. Она-то и рассказала обо всех его грехах: как в подпольных цехах производились запрещенные препараты, как «товар» сбывали через дилеров, часть из которых работали санитарами. Впрочем, это как раз ни для кого новостью уже не было, об этом уже рассказали и пойманный недавно курьер и Жадан с Безусом. Оба они, стоит сказать, наперебой сотрудничали со следствием в надежде хоть на какую-нибудь поблажку. Самое же главное, в чем призналась Ирина, это по сути похищение людей. Если в клинику попадала молодая девушка, у которой, к тому же, имелись материальные затруднения и не было практически никаких родственников, она тут же становилась легкой добычей Короленко. Собственно, находить несчастных жертв и входило в обязанности Ирины. Короленко, услышав ее показания, разумеется, все отрицал и грозился убить бывшую свою помощницу, но тут следователь выпустил, что называется, главную парфянскую стрелу. Стоило Любови Макаровой появиться в допросной, Короленко моментальной побелел, как мел. — Ты… ты… — только и смог вымолвить он, со всей силы рванув узел галстука. — А что, — усмехнулась она, — ты думал, небось, я давно издохла, да, муженек? Но, как видишь, я вполне себе жива и здорова. Я еще твой гроб заколочу, поганец, и плюну на твою могилу! За Верку нашу… — Ближе к делу, Любовь Васильевна, — перебил ее следователь. — Конечно, — тут же сникла она, — я и сама виновата… Нельзя было оставлять с ним дочь! Надо было забрать ее, хоть выкрасть, но у него же денег были полные мешки. Он всех купил! Лишил меня прав якобы за аморальный образ жизни. Собственно, — быстро вытерев глаза, завела она рассказ, — началось все с того, что один мой приятель открыл ночной клуб и пристроил меня на работу. Ну, вы понимаете, да?.. Там-то этот дегенерат меня и подцепил. Поначалу, конечно, казалось, в сказку попала, тем более, что он замуж позвал, а не просто так в постели покувыркаться. Девка вскоре родилась… Верка моя. Такая смешная была, маленькая… Я была беременна, когда Короленко женился на мне. Не от него. И он знал об этом, но все равно потом устраивал мне сцены, мол, я его обманула. Ну, а потом… один раз я, в общем, случайно влезла в одну папку на его компьютере и нашла там фотографии. Как он с девочками… с подростками! Стала дальше копаться — нашла переписку по поводу «отправки новой партии». Вот тогда я поняла, за кого вышла замуж! С дурна ума! Мне бы промолчать, но я устроила своему Максюше жуткий скандал. Этот ублюдок избил меня, выгнал, и лишил прав на дочь. Но Вера, когда выросла и сама нашла меня. Однажды мы с ней совершенно случайно столкнулись на улице, и она меня узнала. Время от времени мы встречались, она мне многое рассказывала… Познакомила с мужем своим. С Гнаткевичем. Незадолго до того страшного дня Вера отдала мне одну папку… — Не может быть! — прохрипел Короленко. — Она не могла! — Видите, — усмехнулась Макарова, — этот упырь сразу понял, о чем речь. В той папке было несколько отчетов из клиники по поводу «нового товара» и парочка распечатанных фотографий. Однажды я попросила Веру тайком распечатать их… — Любовь Васильевна передала нам эту папку, — кивнул следователь. — Я бы и раньше это сделала сразу после убийства Веры, но… — У меня ее украли, — не выдержав, всхлипнула Любовь Васильевна. — Чуть ли не в тот же самый день, когда я узнала об убийстве! — Степан рассказал об этой папке своему адвокату, — проговорил Адиль. — Правильно, — кивнул следователь, — все это время она была у Андрея Жадана. Но теперь он решил, что отпираться и все отрицать бесполезно, и передал нам ее. — И дневник Веры тоже у вас, — тихо произнес Степан. — Наверное, мне следовало отдать его еще тогда, но я… то есть, Гнаткевич решил, что одолеть Короленко можно и без того, чтобы придать огласке всю ту грязь, в которую мерзавец втянул Веру. — Веру Гнаткевич убили вы? — в упор взглянул на Короленко следователь. В ответ тот лишь отрицательно покачал головой: — Она сама… Точнее, я толком не могу сказать. Сначала она угрожала, что всем расскажет, как мы с ней… Ну, думаю, вы поняли. Я припугнул ее, оставил наедине с двумя охранниками. Но я не знал, что они ее… что они решат, будто им все можно! Когда я услышал ее крики, то понял, что перестарался, кинулся туда, но было поздно. В какой-то момент она вырвалась от них, схватила нож, они завязалась потасовка, и в суматохе кто-то пырнул ее. Правда, утверждали будто она сама закричала, что ненавидит всех и — зарезалась. Мне уже некогда было разбираться, что к чему, и я позвонил Гнаткевичу. Раз уж так сложилось, то следовало убить двух зайцев одним выстрелом. Он примчался, увидел, что произошло, его оглушили, ну а дальше вы знаете. — Негодяй! — воскликнул Адиль. — Ты все спланировал! И не говори, будто ни о чем не подозревал, просто не смей! Степан лишь удрученно покачал головой: несчастная Вера, она ведь всю жизнь мучилась из-за этого ублюдка и перед смертью, выходит, тоже натерпелась. Если бы он знал тогда, что двое подонков покусились на нее… Он же решил, что все дело было в ее зависимости, хотя, если разобраться, теперь уже все равно. Самое главное, что он все-таки сумел добиться правды. Дочка Жадана оказалась не такой, как ее папочка, именно она начала все дело. И кто знает, где бы он был сейчас, если бы не она. — Как там Милада Андреевна? — спросил он у следователя, когда допрос окончился и Короленко увели в камеру. — Ей гораздо лучше, — улыбнулся Тимофеев, — она, конечно, еще очень слаба, но скоро, как говорят врачи, пойдет на поправку. Юрий с ней. — Молодец парень! — воскликнул Адиль. — Не побоялся, решил спасать свою подругу. — И у них теперь, даст бог, все будет хорошо, — задумчиво произнес Степан. — Что ты теперь будешь делать? — взглянул ему в глаза Адиль, стоило им только переступить порог его квартиры. Проводив Любу, он решил заночевать у своего старого приятеля, потому что оставаться одному ему не хотелось. — Вернусь к Янеку. Он предложил мне работу у него в клинике, начальник охраны уволился, они ищут нового. Здесь все кончено, Вера может спать спокойно. Да и Степан Гнаткевич давно умер, ты же помнишь… Поедешь со мной? — спросил он Адиля после недолгого молчания. Адиль вздохнул и покачал головой: — Я к себе поеду. Фируза ведь там совсем одна осталась, у нее же никого, кроме меня, нет. — Так перевози и ее тоже! — Подумаю, — кивнул Адиль. — Но в любом случае, мы же не за тридевять земель живем, будет время от времени видеться. — Спасибо тебе, Черкес! — Степан пожал ему руку. — За все! — Мы друзья, — просто отозвался он. — А значит, я просто не мог поступить иначе. Когда ты уезжаешь? Степан на мгновение задумался: — На днях. Но прежде… я должен позвонить, а может быть и увидеться кое с кем. Он улыбнулся, достал телефон и принялся листать контакты; где-то же у него был записан номер Анны…

***

Наталья отправилась наверх, чтобы, как она выразилась, еще раз примерить обновку. Ларочка посмотрела ей вслед и грустно улыбнулась. Они потратили почти полдня, выбирая свадебное платье, и потому приехали домой чрезвычайно уставшие. Безусловно, Ларочка была рада и за брата, и за Наталью, но в то же время, когда она думала о том, что могла бы и сама вот так же примерять платье и фату, готовиться к свадьбе. Разумеется, если бы Николай не оказался таким подлецом и проходимцем, или хотя бы не был размазней и не шел на поводу у своей маменьки. Но увы, теперь уже ничего не поделаешь, нужно смириться и выбросить его из головы. Навсегда! Ларочка глубоко вздохнула, стараясь сдержать слезы. Легко сказать самой себе: «Забудь!» — а вот сделать это куда труднее. Иногда ей даже закрадывалась в голову предательская мысль, что… возможно, стоит дать Коле еще один шанс. Ведь, как там ни крути, он больше не поддерживает отношения с матерью. Елена Коренева, кстати сказать, исчезла в неизвестном направлении, и ни ее дети, ни знакомые, знать не знают, куда она могла подеваться. Владимир, старший брат Николая, не так давно приезжал к Ларе, чтобы попросить ее о том, о чем она и сама стала задумываться все чаще: позволить брату доказать, что он любит Ларочку и не хочет ее бросать. А еще он обмолвился, будто мать его, кажется, уехала за границу. Удивительного в этом мало, ведь госпоже Кореневой наверняка предъявили бы обвинения в пособничестве в покушении на убийство. Она же, как говорится, по самое некуда запачкалась и принимала самое деятельное участие в покушении на родителей Ларочки. Самой Ларе было все равно, пусть бы Елена Коренева хоть на Марс улетела, лишь бы не возвращалась больше никогда. — Малая, ты чего тут? — Левушка заглянул в гостиную и чрезвычайно удивился, увидев сестру, сидящую там в одиночестве. — Да так, — махнула рукой Ларочка, — устала просто… Мы с твоей будущей женой ходили по магазинам. Ты бы тоже озаботился тем, что наденешь на праздник. — Свадьба еще только через полтора месяца, — беспечно отозвался Левушка. — Полтора месяца, — наставительно подняла указательный палец вверх Ларочка, — это всего ничего! Оглянуться не успеешь! — Ты говоришь совсем как мама, — рассмеялся Левушка. — Значит, я права, — улыбнулась она. — Кстати сказать, ты им звонил? Три дня тому назад мать с отцом улетели на отдых к морю в тот же самый санаторий, где они не смогли толком насладиться обществом друг друга из-за всего случившегося. После они намеревались на неделю съездить в Италию, Лева же посмеивался, что родители в очередной раз устроили себе медовый месяц. Собственно, это чистая правда, и Ларочка с Левой были рады за них. Нельзя не согласиться, что они заслужили это. Больше того, у них в доме, как невесело усмехаясь, подшучивала Ларочка, самый настоящий свадебный бум. Помимо родителей, еще и Григорий с Катериной в который уже раз решили все начать с самого начала и по такому случаю отбыли на испанскую виллу. Григорию удалось убедить отца, что им с Катериной «необходимо сменить обстановку», и тот с радостью предоставил виллу им в распоряжение. — Кто знает, — сказал отец матери, — может быть, побудут вдвоем, и наконец-то возьмутся за ум. Слабая, но надежда есть. — Как говорится, твоими бы устами мед пить, дорогой, — отозвалась мать, обнимая отца. Петя с Софи тоже пакуют чемоданы, поскольку сразу же после свадьбы Левы с Наташей они едут в реабилитационный центр, где Софи предстоит курс лечения. Доктора полны оптимизма, они говорят, что уже в самое ближайшее время Софи встанет на ноги. Ее отец, правда, все еще злится на всех вокруг, но сама Софи считает, что его не переделать, и с этим надо просто смириться. Впрочем, после того, как Софья Станиславовна пошла на поправку, даже он несколько смягчился. Одним словом, у всех постепенно налаживается жизнь, и только одна Лара… — Звонил буквально полтора часа тому назад, — проговорил между тем Лева, отвлекая тем самым Лару от раздумий. — Отец сказал, что у них все замечательно, но я выбрал не самый подходящий момент для разговора. — Ясно! — хмыкнула Ларочка. — Ты знаешь, — отозвался Лева, — я ими всю жизнь восхищаюсь! — И ты прав, — пожав плечами, сказала Лара, — они же вместе много лет и, посмотри на них! — сумели пронести свою любовь через всю жизнь. А мы, увы, не смогли. Вернее, ты и Наташа вновь попытаетесь, и я уверена, что все получится. А вот я… — А что ты? — прищурился Лева. — Ты же знаешь, что в таком деле все зависит лишь от нас самих. Видишь, даже Гриша со своей ненаглядной Катей решились попробовать еще раз. Так что, если ты действительно считаешь, будто и вы со своим Колей заслуживаете счастья, если ты этого хочешь по-настоящему, то… Ты не маленькая уже, Лисенок, — он ласково похлопал ее по руке, — поэтому решать тебе. Ларочка бросилась брату на шею, крепко обняла его и поцеловала в щеку. — Ты, как всегда, умеешь поддержать и убедить! И знаешь, почему? Потому что ты — самый замечательный на свете брат! — Просто дело в том, что ты моя милая и любимая сестренка, — отозвался Лева. Ларочка же утвердительно кивнула, достала телефон, нашла в «контактах» нужный номер и решительно нажала на «вызов».