Роднее нет

В замке завозился ключ, и на звук открываемой двери в холл вышла Мария Тимофеевна. - Димочка, где ты бегаешь, я же тебя просила не уходить со двора! Почему ты без шапки? Ты не простыл? Ступай мыть руки, уже давно пора садиться за стол. Громкий голос бабушки впечатления на мальчишку почти не произвел. С извинительной улыбкой он сбросил кроссовки, метеором промчался в свою комнату и закрыл дверь. Мария Тимофеевна нахмурилась. - Витя, ну что за неслух растет! Мать его совсем распустила. Хоть ты ему скажи! Виктор Иванович перевернул страницу газеты. - Аннушка росла самостоятельной. Наш внук крайне самостоятелен. На что ты жалуешься, Машенька? Они все в тебя. Комплимент сделал свое дело, и бабушка Маша смягчилась. - Ты прав, он хороший мальчик. Но Анне следовало бы найти себе мужа, сколько лет, а все одна. Да и Диме нужна крепкая рука, а не эти его… Глава семьи Мироновых сдвинул очки на нос и предупреждающе глянул на супругу. Марья Тимофеевна осеклась, слово «духи» осталось непроизнесенным. Единственная дочь Мироновых уже пару недель как проходила врачебную практику в больнице на юге Германии. Сперва Анна хотела взять сына с собой, но родители отговорили – стресс от переезда для непростого мальчишки, пошедшего в первый класс, мог оказаться губительным. Митя, конечно, пытался воевать. Он спорил, доказывал, но взрослые были непреклонны. В конце концов он уехал зайцем в Шереметьево и пробрался в самолет, откуда его сняли сотрудники безопасности. Когда малолетнего беглеца через полицию вернули матери, та лишь молча привезла его домой. Всегда чувствительный к настроению мамы, Митя понял, как она расстроена его поведением и как готова отказаться от практики. Плохого матери мальчик никогда не желал и решил смириться. Ненадолго. … Плюхнувшись на кровать, Митя тихонько позвал: - Баба Геля! Через минуту ожидания из воздуха соткался силуэт старушки в одежде давно прошедших времен. - Почему ты сказала, что мне нельзя с ним общаться? Он очень хороший, правда! Я это сразу понял! Старушка улыбнулась. - Я не так сказала, малыш. Не пытайся свести его с мамой насильно. Они сами должны познакомиться, понравиться друг другу. Или нет. На судьбу нельзя давить, можно лишь пользоваться тем шансом, что она дает. - Как же они познакомятся, если он тут, а мама там? – от нетерпения мальчик вскочил на ноги. - Он же только появился, вдруг опять куда-то уедет… Давай я что-нибудь эдакое сделаю, и мама сразу вернется. Тогда они встретятся? - Ох, Дмитрий… Внезапно взгляд старушки стал рассеянным, и увидела она не любимого правнука в несчетном колене, а будущее. Ангелина была ведуньей. … Штольман был недоволен. Недовольство перед вышестоящими можно было высказывать одним способом, и Яков был готов положить на стол заявление – ему обещали спокойную службу в столице, а не очередную командировку в Европу. Но сидевший перед ним седой мужчина с усталыми глазами разговор еще не закончил. - Ты хочешь, чтобы с тебя сняли гриф? После окончания дела поедешь, куда пожелаешь. Майорка, Мальдивы, Австралия. Лично куплю тебе билет. Хотя вру. Секретарша моя купит. Следователь криво улыбнулся: - В одну сторону? С теми секретами, что Яков успел узнать за годы службы, сотрудников в свободный мир не выпускали никогда. Даже после выхода на пенсию, до которой доживали немногие. - Морду попроще, - приказал Гуляев. Он уже лет сорок не носил формы, но галстук попытался оттянуть, будто тот был на резинке. - Ты подходишь. Хочешь, чтобы я тебя похвалил? Изволь. Языки, подготовка, опыт, эффективность… Несмотря на приказ, лицо Штольмана становилось все кислее. - … бабы тебя любят, – вдруг неожиданно закончил собеседник. Упрямство подчиненного наконец достало высокопоставленного сотрудника разведки. - Так, Штольман. Или выполняешь, и твоя форма допуска волшебно меняется. Или идешь в свой… где ты там нынче… околоток и границ Родины более не покидаешь. Хотя на черта тебе, б…, страна, ты же хотел службу поспокойнее. Будешь безвылазно сидеть в Москве. Ты из Питера все вещи забрал? - Так точно. Гуляев вновь выругался. Известный несгибаемым характером сотрудник только что развел его на прямые угрозы и лишь после этого согласился на задание. - Вот и умничка. Зайди к Ване Семенову, он подробнее расскажет. Он окинул взглядом следователя. - И купи себе что-нибудь помоднее, ты нынче молодожен. «Бабы тебя любят», - свел брови Яков, поняв, на что намекал Гуляев. - Спутницу могу сам выбрать? - Да сейчас. Не борзей, Яша. Жену свою ты знаешь, вы работали вместе. Кстати, зайдите с ней в ювелирный, выберите кольца. Чек Семенову отдашь. Набрав номер на стареньком кнопочном телефоне, мужчина пробормотал: - Иван, готовь документы и маршрут. Штейнберг с женой, вылет послезавтра. Мужчины молча допили кофе. Мимо террасы, на которой расположились собеседники, прошла эффектная женщина на высоких каблуках, словно невзначай стрельнула глазами в Штольмана и улыбнулась. «Ах ты ж… Наверняка за углом стояла, звонка Семенова ждала», - скрипнул зубами следователь. Да, эту женщину он знал. - Когда необходимо закончить проект? Гуляев покрутил чашку, будто обдумывая ответ. - Месяц. Свободен. И передай супруге мои поздравления. Более гримас следователь себе не позволил, служба есть служба. Он вышел из кафе и направился вдоль набережной. О ехидстве Гуляева Яков помнил – согласно разработанной легенде жена его наверняка должна быть любимой. В интересах самого Штольмана было выполнить задание, и для этого стоило постараться. А также немного потерпеть. «Месяц», - пообещал себе Яков.