***
***
— Эй, Хелл, очнись же! Вот же дурацкое имя, что ничего по интереснее в голову не пришло? — шипела возмущенно рыжеволосая дама. Она и так порядком долго ждала этой встречи, чтобы теперь тратить драгоценное время на крик. Звук звонкой пощечины раздался в полумраке. — Что? — едва различимое слово донеслось до девушки. — Что происходит? Я умерла? — К сожалению, да, — засмеялась рыжая, голос ее был весьма громким и властным. — Знаешь, как было трудно вытащить тебя оттуда? Пришлось окончательно стереть Цицерону разум, и все из-за тебя! — она опять засмеялась, затем, закатила глаза. — Хотя, нужно признать он мне даже нравился временами… До Хелл не сразу начало доходить происходящие, да и мысленному потоку мешала медленно расплывающаяся боль по всему телу, которая то и дело отвлекала ее. Наконец до нее дошло, кто стоит рядом с ней, но она по-прежнему не могла понять, чего хочет от нее Мать Ночи. А в том что перед ней пристала именно Мать, можно было не сомневаться. Женщина была одета в обтягивающее красное платье. Глаза ее горели в темноте красным светом, отраженным от мрамора под ее ногами. — Ну что ж, не будем тянуть — недовольно заговорила Мать ночи. Она торопилась, так как знала, что может не успеть вернуть Хелл обратно, а на эту девушку у нее было еще слишком много планов, что бы вот так просто с ней расстаться. — У тебя есть то что принадлежит мне. — Что? — сипло протянула Хелл, не веря собственным ушам. — Что вы хотите? Данмерка улыбнулась — теперь эта улыбка напоминала оскал. Казалось, она сейчас захохочет, но вместо этого Мать сказала: — Я хочу вернуть свой браслет. Будь лапой, отдай его мне и тогда сможешь вернуться к своим друзьям. — Я бы с радостью, но он не снимается, — ответила Хелли, чувствуя, как по телу прошла волна страха. Но одновременно с этим она ощутила нешуточную злобу к Данмерке. Что-то подсказывало ей, без браслета она не сможет выжить. Рыжеволосая же лишь усмехнулась, неосведомленности девушки. — Неужели твой благоверный, так и не сказал тебе как снять эту побрякушку. Нет? Какая досада, — Мать жалостливо вздохнула. — Тебе нужна лишь капелька крови и сильное желание избавиться от него. Так что торопись, если ты все еще хочешь вернуться к своим друзьям, — сказала она и подбросила в руке один из своих острых кинжалов. Тот, звякнув, упал на на пол. Собрав всю силу воли в кулак, Хелла подняла кинжал и уколола себе палец. — Зачем вы так жестоко поступили с Цицероном? — спросила вдруг девушка, понимая что другой возможности больше никогда не представится. — Мне нужен был хранитель, — без эмоционально ответила Данмерка, жадно наблюдая за манипуляциями девушка. — Но теперь то она вам не нужен, так зачем вы продолжаете его мучить? — не унималась Хелл. Она осторожно капнула несколько капель на замочек браслета и слабо улыбнулась, когда он отцепился от ее запястья. Браслет тут же растворился в воздухе. — Расслабься, твоего любимого уже не спасти, — ухмыльнулась Данмерка, — Он умрет либо от рук Аэлмара, либо сам уйдет на вечный покой. — Он не мой… — Хелл попыталась оправдаться, но женщина презрительно фыркнула. — Да плевать, — брезгливо протянула она. — Все, тебе пора возвращаться, ты и так здесь слишком долго! И Мать Ночи сверкнула своими Красными очами. Красно кровавый свет как густой туман начал заполнять все помещение вокруг. А после Хелл опять провалилась в бессознательность.***
В лицо ударил тусклый свет, я зажмурилась, от чего глаза начали болеть, и не только глаза все тело болело, в ушах звенело и сквозь этот звон я уловила лязг стали и громкий угрожающий голос Аэлмара: — Ну все, теперь твоя очередь, падаль… Затем раздался тихий полный боли и скорби голос Хранителя: — Я сдаюсь! Секундное осознания и я распахиваю глаза и я вижу Цицерона в полусогнутом состоянии, а над ним возвышается Соловей, занесший меч для удара. — Стой! — хриплый крик вырывается из груди, пытаюсь вскочить на ноги, но быстро начинаю заваливаться на бок, чувствуя, как меня кто-то подхватывает и мы падаем вместе. Точнее, кто-то падает назад, а я очень мягко приземляюсь на него. — Ох, тыж, — слышится сдавленное за моей спиной. — Хелл? — это принадлежит Цицерону, Соловей медленно опускает оружие и поворачивается ко мне. Смотрит неверящими глазами, словно не верит вовсе что это я. Примерно такой же взгляд и у Цицерона, только вперемешку с надеждой, что ли. — Надеюсь, ты все-таки померла, иначе мне придется прибить тебя еще раз, — пыхтит позади меня Клаус, чей голос сложно не узнать. — Что? — Слезь с меня! — Рычит он мне в ухо, и я пулей слетаю с него. — Фухх… — расслабленно выдыхает парень, хватаясь за… ну то самое… — Жестокая ты девушка, решила меня без наследников оставить? — угрюмо ворчит ассасин. — Хелл, — на меня тут же налетают со спины и стискивают в болезненных объятиях, — ты жива… — Шепчет Аэлмар. Я лихорадочно ловлю ртом воздух. Эти объятия внезапно вызывают у меня приступ боли. Соловей тут же меня отпускает и даже отходит на шаг назад. Я поворачиваюсь к нему, и вижу как он подхватывает свой же меч и направляет его в сторону Цицерона. — Не смей, — спокойно, но уверенно произношу я, перехватывая его руку. — Он пытался тебя убить! — взревел Аэлмар. — Вообще-то убил, — невозмутимо парировал Клаус, поднимаясь. — Он, точно труп, — бросил Аэлмар. Закрыв глаза на секунду, мысленно побила Клауса за излишнюю языкастость, открыла и так же твердо произнесла: — Нет. Прекратив источать волны убийственного настроения и раздражения, Аэлмар повернулся ко мне и прямо спросил: — Зачем ты защищаешь своего убийцу? Я улыбнулась. — Потому-что это не его вина. А затем подошла к Цицерону, который и сидеть уже нормально был не в состоянии. — Я рад что ты жива, — хрипел он, улыбаясь. — Ш-шш. Тебе нельзя тратить силы. — И я принялась к лечению и так изрядно побитого Хранителя. — Давай помогу, — неожиданно произнес Клаус усаживаясь рядом. Удивленно посмотрела на него и даже спросить ничего не успела, как он пояснил: — Что-то мне подсказывает, что ты права. Хотя откровенно говоря меня это бесит. А теперь положи руку ему на лоб. Ага, вот так. И постепенно вливай энергию, а я займусь животом. Через каких то полчаса мы успешно залатали Цицерона, хотя он и был без сознания, но главное, что он жив. — Я все еще не могу понять, почему этот… остался жив, — Недовольно шипел Аэлмар поглядывая в сторону Хранителя. Пока Клаус возился с моей лопаткой, я рассказала им что произошло во время моей «смерти» — Сама Мать Ночи явила тебе свой лик и, даже позволила вернуться к жизни. — шутливо начал Клаус, закончив вполне серьезным: — Видимо, ты очень ей нужна. Я вздохнула. — Еще бы понять для каких целей. — Ну мы знаем, что в этом явно замешан Фестус, — ответил Клаус. У него был усталый вид. — Этот старпер никогда мне не нравился. — Так первым делом, вы вернетесь в убежище и скажите, что Я и Цицерон мертвы… — Еще что? — недовольно спросил Аэлмар. Его можно понять. Он только что буквально пережил мою смерть, а я еще и запретила мстить за меня и хуже того спасла его врага. — Ты не останешься с ним! — едва ли не взревел Соловей. — Мне больше некуда идти, — спокойно сказала я, — В убежище мне лучше не появляться, ты и сам это знаешь. Да и Цицерона не хочу одного бросать. — Как твой опекун я, запрещаю тебе. — Вообще-то ты не являешься ее опекуном, — задумчиво произнес Клаус внимательно наблюдая за нами. — Затухни, — зло шипел Соловей. — То-то же, — оскалился Ассасин, и как-то начал смещаться в сторону подальше от Аэлмара. — Вот лучше не зли меня, — шипел Аэлмар. — Так, — я хлопнула в ладоши, привлекая их внимания. — Угомонились оба. Сделайте так как я сказала. — Мне кажется, что тебе все же лучше не оставаться со мной, — как-то очень тихо произнес Цицерон. Я вздрогнула, запрокинула голову, встретилась с его внимательным взглядом. — Отойди от нее, — угрожающе протянул Соловей. — Успокойся, — повторила я раз десятый. — Цицерон, то есть я, благодарен за спасение, но я, не уверен, что полностью владею собой. — Слышала? Значит ты идешь с нами! — не унимался Аэлмар. А я сидела и пыталась вспомнить дальнейшие события которые нам предстоит пережить. — Ладно, черт с вами. — Я махнула рукой. — Но я не собираюсь сидеть в убежище, так что на все последующие контракты я с вами. — Ты же не переносишь смерть, — хмыкнул удивленно Клаус. Я не ответила, молча поднялась на ноги и вышла из комнаты. Не знаю что конкретно произошло, но после того как я отдала браслет, чувствую себя максимально голой и беззащитной. Да и еще эта ярая злость словно котел бурлит внутри и у меня практически не остается сил удерживать ее. Хочется крушить все на своем пути.***
— Живая! Ну слава Ситису! — взвизгнула Бабетта и принялась пересчитывать мои ребра. Казалось, еще немного и они точно треснут. Пока Аэлмар и Клаус отыгрывали свои роли, меня направили к девочкам. Которые как ни странно очень сильно переживали. -… Когда Арнбьерн сказал, что Цицерон тебя похитил… мы… — Шмыгнула носом Вампирша, — мы так переживали за тебе Хелл! — Я слушала ее в пол уха. Думая о Матери Ночи. Чей труп стоял в нашем центральном зале. Еще думала и о ее словах про Цицерона. «Знаешь, как было трудно вытащить тебя оттуда? Пришлось окончательно стереть Цицерону разум, и все из-за тебя! " К своему удивлению он мне не показался окончательно поехавшим, даже наоборот, в его глазах словно наконец-то проступил разум. Значит ли это что Мать Ночи солгала мне? Но зачем? Или же она сама не в курсе об исцелении ее Хранителя… -…Хелл! — Я вздрогнула и уставилась на Бабетту, которая по всей видимости не первый раз называет мое имя. — Что? Вампирша нахмурилась и уже хотела что то сказать, но ее перебил вошедший Клаус: — Собирайся, мы выезжаем на закате. — Хорошо, — ответила я потягиваясь на стуле. Последние два часа меня мариновала вампирша, так что попа одним словом квадратной стала. — Что? Куда это? — удивленно воскликнула Девочка. — А то ты и не знаешь, — хмыкнул белобрысый ассасин и скрылся за дверью. — Хелл, — на меня тем временем уставились краснеющие глаза Вампирши. — Куда вы собрались? — На задание, — с улыбкой ответила я и поднялась со скамьи. — Но ты же… Ты же не убиваешь?.. — Ага, — Весело согласилась я, и последовала примеру Клауса. Необходимо было переобуться и собрать вещи в дорогу. А путь предстоял не близким. Настроение было, просто сногсшибательное! В прямом смысле! Хотелось всех сшибать с ног и наблюдать за их вытянувшимися физиономиями. Примерно так же я любила иногда издеваться над старшим братом. Каждый раз когда тот проходил мимо меня, я умудрялась ставить ему подножку, и он с криками и отборным Русским, летел мордой в пол. Было забавно. Быстро покидав грязную одежку я натянула броню. Заплела тугую ученическую косу, чтобы волосы не мешались. Закинула в правый сапог, подарок Цицерона, так как ножнами я не обзавелась. А дальше были мелкие сборы припасов.***
— Значит мы не знаем где находится Фестус? — уточнила я, поглаживая лошадку, та лишь дернула правым ухом и не спеша пошагала дальше. — Да, — хмуро сообщил Аэлмар. — Чудненько, — я вновь погладила лошадь, — Плюс еще один враг в мою коллекцию… — Нашла чем гордится, — заметил Клаус, проплывающий мимо на своем коне. Мне, кстати, лошадь так и не купили! Что было обидно. Трястись на коленях у Соловья, мало приятное занятие, чувствую себя инвалидом каким-то. — Чем богаты, тому и рады, — просияла я. На этом разговор был окончен. Мы миновали практически весь пути без приключений. Всего лишь пара — тройка мелких шаек бандитов. С такой охраной мне и сам Алдуин не страшен. — И как вы выяснили что Гурман находится именно здесь? — поинтересовалась я стягивая свой портфель с лошади. — У нас свои методы, — загадочно произнес Аэлмар, ловко отцепляя мой рюкзак и протягивая его мне. — Спасибо. — И так. План прост, — заговорчески начал Клаус, стоило нам перейти порог таверны — Находим этого Гуру пищи, убиваем и тырим у него грамоту. — Ты еще громче можешь? — ядовито полюбопытствовал Аэлмар. Клаус улыбнулся и нагло ответил: — Могу пропеть, если надо. — Уймись, — Аэлмар прошел к барной стойке и через несколько минут вернулся. — Наш заказ на пристани, — тихо что бы только мы услышали. — На пристани? — тупо переспросил Клаус. Никто не ответил. Я потому что не была удивлена. Аэлмар… Не знаю, он в последнее время свои мысли гоняет. Хотя с таким мешком проблем, как я, не удивительно. Парни вышли из Таверны, а я прошла к стойке, чтобы заказать нам еду. Есть хотелось зверски. Через примерно полчаса они вернулись. — Ну как? — спросила я, жуя. Неприлично, понимаю, но уж очень любопытно. — Это оказалась девушка, — мрачно выдал Соловей, бросая на стол свиток. Я подавилась. Стало как то не по себе. — Мы ее не тронули, — холодно произнес он. — А… — только и смогла выдать я глядя на грамоту. — Просто чуть припугнули, — произнес молчавший до этого Ассасин. — но проблема не в этом. — А в чем? — мой голос прозвучал хрипло. — Во дворце знают о том что гурман — это женщина. — ответил мне все тот же Клаус. — От куда? — практически шепот. — Об этом он не рассказала, — соловей вс так же находился в прострации. — А я предлагал ее еще попытать… — Ее… что? — мой крик оказался на столько неожиданным, даже для меня. — Не трогали мы ее. — хрипло выдал Аэлмар. — Прекрасно…