Лекарство от безумия

После этой ситуации, мы до убирались и спокойно пошли сдаваться Назиру. Правда, Цицерон больше со мной не разговаривал. И на следующее утро тоже. Я не стала лезть к нему с расспросами. Нет, понятное дело мне было неприятно его поведение, но с другой стороны, зачем лезть к человеку в душу? Мало ли какие черти у него там водятся. А меня волновал другой вопрос. — Не знаете, где Клаус? — спросила я у завтракающего Оборотня. — Зачем он тебе? — спросил он, не отрываясь от тарелки. — Нужен, — ответила я. Арнбьорн наконец-то перевел взгляд на меня. Некоторое время он с любопытством меня разглядывал. — Так вы знаете где он или нет? — не выдержала я. Он лишь усмехнулся. — Я видел его сегодня утром. — Где? — Где-то, — продолжал издеваться перевертыш. — Понятно, сама найду. — буркнула я и отправилась на поиски ассасина. Пока искала Клауса, решила заглянуть в душевую и забрать свои джинсы, с которых мне все-таки удалось вывести зеленые пятна. Открыв дверь, я узрела ассасина! Он был мокр, гол и всего в одном полотенце на бедрах. Я мгновенно отвернулась и закрыла глаза, потому что если честно, это был уже перебор. — Любопытно, — послышалось сверху. — Что? — Кое — как я заставила себя повернуться обратно. — Твоя реакция, — хмыкнул он, совершенно нагло мне улыбаясь. — Или ты всегда так мило смущаешься, когда видишь обнаженного мужчину? А то, знаешь ли, даже неловко как-то… И это разозлило! Его самовлюбленность уже порядком надоела… — Дорогой мой, — издевательски протянула я — это не смущение — это, отвращение! Нет, определенно, хамить ему мне нравилось все больше и больше. Неожиданно он втащил меня в ванную и закрыл дверь. От возмущения я онемела, а Клаус, подцепив пальцами мой подбородок, вынудил запрокинуть голову и посмотреть на него. Голубые, почти синие глаза были откровенно злы, ухмылка выглядела жестокой, а все поведение отдавало какой-то мрачной решимостью. — Попалась, — прошептал он и, наклонившись сильнее начал завоевательное наступление на мой рот. — А если врежу? — уворачиваясь, спросила я. — Мм-м? — и ухмылка такая… странная. И не отрывая взгляда от моих перепуганных глаз, Клаус, склонив голову к правому плечу, проникновенно поинтересовался: — Что, Хелл, в первый раз страшно? Я замерла. В горле пересохло, нервно сглотнув, испуганно смотрю на Клауса. Тот улыбнулся, уже не так похабно, подмигнул и продолжил: — Ладно, расслабься, детьми не интересуюсь. Внезапно поняла, что даже не дышала, и резко выдохнула, чувствуя, как закружилась голова. Ассасин же в свою очередь держать меня перестал и даже отошел на пару шагов в сторону. — Так чего хотела? — Насмешливо спросил он, приглаживая пальцами мокрые волосы. — Хотела узнать как выглядит зачарованное кольцо, —Я сложила руки на груди. — Какое? — Издевательски спросил он, а его улыбка стала еще шире. Я вскинула бровь изображая недоверие. Ассасин усмехнулся. — А-а. Так ты про то кольцо, — продолжал издеваться Клаус, — Ну там вроде сиреневый камушек должен быть… ой, подожди, или голубой… Клаус повторил мое движение и сложил руки на груди от чего его мышцы под влажной кожей рельефно выступили. — Так ты хочешь помочь, или как? — Или как… — последовал ответ. Ну раз не хочет, ладно. Сама справлюсь. И развернувшись к выходу услышала тихий смешок: — Серебреный обруч с красным камнем. Ничего не ответив я поспешила к выходу, про себя отметив, что такое кольцо не замечала на Соловье. На улице было свежо и солнечно, дул теплый ветерок, щебетали птички и даже…кажется… звук глухого удара. Причем звук этот нарастал с каждой секундой. Я с подозрением оглянулась, но ничего интересного вокруг не заметила. Через несколько секунд звук повторился. Знаю же что любопытство до добра не доводит, но что поделать если у меня и правда отсутствует инстинкт самосохранение? А потому я начала прокрадываться в направлении источника шума, позабыв на время о своих страхах и о том зачем я вообще вышла на улицу. Проскользнув между двумя большими деревьями, я увидела Цицерона. Он с какой-то остервенелой яростью кромсал несчастное дерево, при этом умудрялся двигаться настолько стремительно, что я не успевала следить за его движениями. Мне было одновременно любопытно и страшно — зрелище действительно напоминало танец — от Цицерона до дерева было несколько метров, но удары получались настолько бешеными и широкими, что размылись, становясь почти неразличимы. Это было красиво. Я залюбовалась и даже не сразу осознала, когда Цицерон успел прекратить свое занятие. — Долго ты еще будешь там стоять? — спросил он, неожиданно оборачиваясь. В его голосе было что-то такое, что я вздрогнула и попятилась. — Хелл? — спросил он, видя, что я все еще стою на месте. — С тобой все в порядке? Со мной-то все в порядке, а вот с ним явно что-то не то! Хоть он и выглядел, как обычно, но его глаза… — Хелл, все точно хорошо? — вкрадчиво поинтересовался он. — Все прекрасно, — ответила я и двинулась к нему. — Ты уверенна? — продолжал допытывать Цицерон, несводя с меня взгляда. — Конечно! — заверила я, — А как ты понял, что я здесь? — задала вопрос, приближаясь. — Услышал, — ответил он. — Ты слишком громкая. Я так и застыла, уставившись на него. — То есть как? — изумленно спросила я. Мне вот лично казалось, что меня заглушал шум ударов. А вот оно как получилось. Цицерон лишь пожал плечами. Выглядел он неважно, но вполне себе бодро. — И как быстро ты меня услышал? — поинтересовалась я. Нет, правда было интересно. Я ведь была метров в пятнадцати от него, если не дальше… — Еще на подходе, — ответил он. С ним определенно что-то не так. Сейчас он был… спокойный? Без его вечного дурачества и безумия, словно другой человек. Даже как-то неловко стало. — Не хочешь попробовать? — перебил он мои размышления, кивая на меч-катану. Я кивнула и побрела к нему едва не сбившись с шага когда увидела предвкушающую улыбку и взгляд у Цицерона был каким-то издевательски-насмешливый. Словно все черти разом устроились понаблюдать за происходящим. Я напряглась. — Что? Что не так? — спросил он несводя с меня взгляда. — Все хорошо, — протянула я, медленно приближаясь к нему. Будь что будет. Инстинкт самосохранение? Не, не слышали. — Отлично, — кивнул он с улыбкой. И стянул кофту вместе с колпаком. Я мгновенно уставилась в траву. Два полуголых мужчины за сегодняшнее утро меня добили полностью. И вот вроде бы на улице холодно, а я вспотела мгновенно. Причем если Клаус не особо меня привлекал, то Цицерон… Такой вызывающе полуголый. Оставшийся в одних обтянувших его бедра темно-бардовых брюках и высоких, до икр, сапогах, которые тоже сидели на нем как влитые. Я бы сейчас тоже не отказалась снять накидку. Но я лучше порассматриваю муравьишек под ногами. К слову о муравьях, небольшая колонна насекомых топала по своим муравьиным делам. Причем некоторые из них тащили, какие-то палочки и листики. Один из муравьишек остановился в аккурат у моего ботинка и явно недовольно начал обходить меня, за ним же последовали и его собратья. — Ты так и собираешься разглядывать свою обувь? — Муравьев, — почему-то поправила я. — Взгляд на меня! — неожиданно приказал Хранитель. Я подняла взгляд, не понимая чего это он раскомандовался. И уже хотела высказать ему все, что думаю на этот счет, но что-то заставило меня смутиться. Никогда не обращала внимания на телосложение кого бы то ни было, но сейчас не могла не признать — у Цицерона оказалось очень красивое тело: широкие плечи, плиты мускулов под бледной кожей, узкая талия… Клаус определенно проигрывает Цицерону… — Лицо находится выше, — насмешливо сообщили мне. — Знаю, — огрызнулась я, отрывая взгляд от красивого торса. Подняла глаза и покраснела основательней, пока я разглядывала муравьиные похождение, Хранитель успел завязать свои длинные рыжие волосы в хвост и небрежно закинул их назад. В голове возник лишь один вопрос: За что мне все это? Нервно схватила протянутую рукоять катаны. — Не тяжело? — уже откровенно посмеиваясь, спросил Цицерон. И я наконец-то осознала, что меня так смущало в нем! Его Альтер-Эго пропало! И единственным, что осталось, был интерес ко мне. Который он, кстати не скрывал… — Расслабься для начала. Ты сильно напряженна, — сказал он и кивнул на катану. Да как тут расслабишься? Я все еще пораженная своей догадкой стояла перед ним и думала, что делать дальше, а он смотрел на меня задумчиво, чуть склонив голову набок, и ждал. А потом быстро оказался за моей спиной и я полетела на мягкое место. — Эй! Что за дела? — Возмутилась я, поднимаясь на ноги. — Вставай в стойку! — Приказал Цицерон и шлепнул по моей попе… Смутилась до невозможности. Удивилась примерно так же. — Ч-что вы… ты делаешь? — с трудом выговорила я. Вообще-то я хотела выглядеть зло и как минимум оскорбленно, но… куда там. — Учу тебя защищаться, — уже откровенно издевательски произнес Хранитель, — Я же не виноват, что ты такая невнимательная. В позицию! Ну я и встала… В стойку. Так в стойку. Фехтовальную… Он же не уточнял в какую именно, правильно? Правильно. Я выпрямила спину, подняла катану вертикально, завела левую руку назад и… — Это что? — холодно спросил он. Нет, он что издевается? Сам же просил в стойку встать! Я растерянно похлопала глазами. — Еще раз спрашиваю что это? — мрачно спросил Цицерон. — Стойка! — раздраженно ответила я. — Ты же сам просил встать в стойку! Цицерон спорить со мной не стал. Мягко, как-то хищно-плавным движением он зашел мне за спину, одна его рука скользнула мне на талию, а затем резким движением ассасин прижал меня к себе. И моя заведенная за спину ладонь в результате прижалась к обнаженному животу Хранителя. И от этого покраснело уже все лицо, не только щеки. Меня охватил легкий страх, смешанный с чем-то невообразимым. — Боевая стойка, Хелл, — вкрадчиво прошептал возле моего уха Цицерон, — это положение бойца, выражающее готовность к началу поединка. Держась неестественно, ты выражаешь страх и неуверенность в своих силах. И это проигрыш, малышка, мгновенный. Это первое. И второе: перестань ты так трястись! Или ты боишься меня? Внутренней стороной ладони я ощутила, как после этих слов напряглись мускулы ассасина. То есть вопрос был задан расслабленно-издевательским тоном, но вот предположение явно заставило его нервничать. — Нет, — ответила я, и мне удалось с некоторым усилием придать своему голосу отголоски твердости. — Ты уверенна в своих словах? — переспросил Цицерон. В интонациях его голоса мне послышалось напряжение. — Мы будем заниматься или нет? — не выдержала я. Тяжело вздохнув Хранитель начал: — Расслабься. Даже при такой позиции менее всего требуется заводить руку за спину и нежно поглаживать мой живот. — Последняя фраза прозвучала с откровенной насмешкой. — Я не поглажи… — Руку вперед, — не дал он мне договорить. — Левую ногу так же. Клинок прикрывает лезвием твою непутевую голову, левая рука при этом служит дополнительной опорой. Плюс стойки — скорость парирования в области рукояти. В твоем случае это еще и наиболее удобная стойка, позволяющая мгновенно опуститься в низкую стойку, являющуюся твоим преимуществом благодаря более низкому росту. Я попыталась последовать всем рекомендациям — получилось что-то настолько непрочно стоящее, что пошатывалось на ветру. — М-да, — емко прокомментировал мои успехи Цицерон. Попытки исправить положение были… долгими. — Плечом работай и корпусом. — Расслабь запястье, кому сказал? Что ты вцепилась в рукоять, как дитя в желанную конфету? Видишь, как оно двигается? Да чтоб тебя! — Резче разворот. Всем телом, компенсируй слабость руки собственным весом…! — Смерть! — заключил мой мучитель, поставивший мне подножку и чувствительно ударивший ногой по голени. От чего я естественно рухнула не в силах даже пошевелиться. — Изверг! — рявкнула на него я, когда перевела дыхание. — Это не я изверг, — изрек ассасин, присаживаясь на корточки перед моим лицом, — это ты слишком слабая. Если твой дорогой Аэлмар не в состоянии тебя защитить, ты должна научиться этому сама! Ты же ассасин, в конце концов! — Чем тебя не устроил Аэлмар? — возмутилась я. Тон Хранителя мне совершенно не нравился. Я вообще с трудом понимала его. — Вставай, — проигнорировал он мой вопрос. Я даже не обратила внимания на него осталась лежать на месте. — Вставай, говорю. Лежать на сырой земле вредно для здоровья. Ну что ты как маленькая? И так ноги дрожат. Я приподнялась, земля и правда была холодной, а заработать воспаление легких в мои планы не входило. Цицерон протянул мне руку помощи. Я осторожно ухватилась за нее и начала подниматься… А потом ноги заскользили по мокрой земле, и я повалилась обратно утянув за собой Цицерона… Теперь он фактически нависал надо мной и я, в лучших традициях женских романов, почувствовала себя маленькой беззащитной девочкой. — А чем вы там так интимненько занимаетесь? — Раздалось от ближайших кустов. Мы одновременно обернулись на голос. Соловей стоял прислонившись к дереву и внимательно рассматривал нашу композицию. В итоге Хранитель отодвинулся в сторону, и я смогла встать.