***
Я был влюблён в Глорию ещё с детства. Как только я вошёл в их дом, сразу, увидев её, влюбился. Она была очень красивой девочкой. Выразительные шоколадные глаза. Кудрявые, но ещё короткие светлые волосы. В нашей школе было мало красивых девчонок, и именно она выделялась на их фоне. Каждый мальчишка нашего класса завидовал мне, ведь эта необычайная девушка общалась только со мной. В начале нашего общения она не хотела идти на контакт, объясняя это тем, что девчонки не могут дружить с мальчиками. Кто бы говорил. Уже через неделю мы ни на минуту не расставались друг с другом. Всюду ходили вместе, играли отдельно от всех. Так прошли долгие годы, а мы всё были вдвоём. С каждым днём Глория всё расцветала, а я всё больше влюблялся в неё. Наши родители вечно говорили, что нам суждено быть вместе, но она только отшучивалась, не замечая, как ранит меня. В какой-то момент отец подозвал меня на важный разговор, предлагая сделать предложение Глории, но я решил повременить с этим, ссылаясь на то, что она и не догадывалась о моих чувствах. Но пришёл тот день, когда мои мечты о нашем совместном будущем рухнули. В нашей жизни появился третий человек — Этан Нортон. Его семья жила в Лондоне и держала в наших краях небольшой коттедж, предназначенный для летнего отдыха. Мы никогда не видели, чтобы там кто-то проживал. Когда я ходил мимо этого дома, то всегда думал, что он заброшен и хозяева давно уже забыли про него. Но именно в это лето, когда я наконец-то решился на признание, им понадобилось приехать в Клоуфорд, да ещё и привести с собой красавчика-сына.***
Это лето обещало быть таким же скучным, как и все предыдущие. А дело было в том, что все в нашем городке уезжали кто куда, как только наступала невыносимая жара. И только моя семья всегда оставалась на месте. Может, если бы мы с семьей имели где-нибудь летний домик, то не оставались бы в усадьбе и минуты в такую погоду. Мне повезло, что и Оливер был здесь. Иначе я бы умерла тут со скуки. Радовало и то, что совершенно рядом находилось море. Однажды, гуляя по пляжу, который находился недалеко от наших усадьб, мы встретили прекрасного юношу, какого ещё ни разу не видели в Клоуфорде. У него были прекрасные золотистые волосы, которые блестели под ярким летним солнцем и голубые глаза – цвета океана. Тогда мы узнали, что его семья приехала на это лето из самого Лондона. Мне крупно повезло, что они выбрали именно нашу глушь. Мне сразу понравился Этан с его акцентом и манерой говорить. Его галантность и выдержка джентльмена. Я ещё никогда не видела таких красивых мужчин. Многие девчонки Клоуфорда считали Оливера самым красивым. Наверное, это потому, что они ни разу не видели Нортона. Да, Оливер был недурен собой, но его воспитание оставляло желать только лучшего. К тому же, я никогда не расценивала его иначе, как моего брата. Именно им я его и считала. Я влюбилась в Этана, и мои чувства оказались взаимны. К концу лета он сделал мне предложение, и я согласилась. Свадьбу назначили на следующую весну. Срок был очень долгим, но я была не против подождать. Меня приглашали в гости, но я отказалась ехать в столицу. Поэтому мне оставалось быть здесь и писать письма в Лондон.***
Я был очень зол. На себя. На Этана. На Глорию. Я был зол на весь мир. Этот человек за одно лето смог сделать то, что я не смог сделать за все восемнадцать лет нашего с Глорией знакомства. Чувства к ней вечно гложили меня, но я боялся быть отвергнутым. Теперь она выйдет за него замуж, а я всю жизнь буду её другом детства. Может, нас забросит в разные уголки вселенной, и Глория забудет обо мне. У неё будет семья, и она будет жить счастливо без меня и моих чувств. И почему я не рассказал ей о них раньше?***
Наступили тяжёлые времена для меня и моей семьи. Я умудрилась заболеть лихорадкой. И болела я ей в довольно тяжёлой форме. Моё здоровье знатно пошатнулось, и с каждым днём становилось только хуже. Ничего не помогало, и лекарь сказал, что я могу не дожить до этой зимы. За мной нужен был пристальный уход. Меня нельзя было оставлять одну. Мама решила написать письмо Нортона с просьбой перенести свадьбу хотя бы на лето, но нас ожидало огромнейшее разочарование. Она до последнего старалась молчать об этом, ведь с моим состоянием лишние переживания были противопоказаны. Но от меня не так-то просто что-то скрыть. Я видела мамину недосказанность, как только спрашивала о моём женихе. В конце концов, она устала молчать и показала письмо, написанное миссис Нортон. Оказалось, что Этан давно нашёл себе жену побогаче. Наверняка столичные девушки отличались своей красотой и элегантностью. К тому же, даже если этого не случилось бы, Нортоны всё равно бы отказались от нашего соглашения, ведь по их словам им не нужна девушка, которая может в любое время заболеть вновь. В какой-то степени я понимала их. Каждая женщина должна быть идеальной, но теперь во мне был изъян. Тогда я проплакала всю ночь, ведь у меня были настоящие чувства к Этану. А вот он… Выходит, что Нортон никогда меня не любил, раз сумел так быстро найти мне замену. Каждый день к нам ходил Оливер. Он помогал по хозяйству и носил нам лекарства из другого конца Клоуфорда. Иногда Оливер оставался на ночь. Тогда он сидел, не отходя, у моей кровати, засыпал в кресле рядом. На самом деле, он и правда был милым и довольно привлекательным. У него были красивые веснушки, рассыпанные по всему носу и щекам. Он не думал о себе в такое тяжёлое для меня время. Теперь я знала, что моя судьба была ему небезразлична. И как я раньше не обращала на него внимания?***
Глория была тяжело больна. Каждый раз, когда я приходил к ним в гости, она делала вид, будто всё нормально. Будто она не находится на грани жизни и смерти. Эта девушка старалась быть сильной ради окружающих. Но мы оба знали, что это не так. Однажды мисс Ламберт сообщила мне о расторжении помолвки. Тогда Глория ещё не знала об этом, а её мать готовилась в любой момент преподнести ей такую новость. Я каждый раз просил не говорить Глории, хотя бы до её выздоровления. Ей могло в любой момент стать хуже, а такая весть могла сломить её. В душу закралась некая надежда. Теперь она свободная девушка. В голове стали строиться картины будущего. Но ведь я не должен был думать об этом: только не сейчас. Каждую ночь я старался проводить у её постели, чтобы в любую минуту оказать необходимую помощь. И вот однажды, когда я смотрел на неё в свете луны, мне пришла в голову мысль о неправильности моих действий. Да, я её лучший и единственный друг, но это не значит, что мне можно вот так сидеть с ней рядом, думая о том, что она может стать моей. Я встал со своего места, стараясь тихо выйти из комнаты, но тоненькая бледная рука схватила меня, а тихий голосок попросил остаться. — Ты мне больше чем просто друг, — это было последнее, что она сказала, прежде чем заснуть, беззаботно забывшись. А моё сердце в любой момент готово было вырваться из груди от радости, нахлынувшей в этот миг. Появилось чувство волнения. Я посмотрел на мирно спящую девушку. А может, мне просто показалось?***
Я решила переступить черту, рассказав о том, что таилось у меня внутри. С этой болезнью я поняла, что Оливер был для меня большим, чем я считала. Он всегда был рядом в сложные моменты. Даже сейчас он сидел в кресле рядом, мирно посапывая. Вспомнились многие проведённые вместе дни. Может, я всегда нравилась Оливеру? И как я могла не замечать его все эти годы? Почему я смотрела по сторонам, не видя собственного счастья, которое всегда было около меня? Люди слепы. Они никогда не замечают никого и ничего рядом с собой, принимая это за должное. По-настоящему ценить окружающих мы начинаем после их потери. Я почти потеряла Оливера, погнавшись за призрачной мечтой о замужестве. Но пытаюсь ли я заменить Этана им? Или всё же мои чувства настоящие и всегда были со мной, но я отмахивалась от них, думая, что Оливер мне как брат?***
Наконец её болезнь отступила. Теперь мы не заботились ни о чём в своей жизни, наслаждаясь минутами, проведёнными рядом друг с другом. Теперь мы не были друзьями, но и не переступали дозволенную черту. В скором времени, я наконец планировал сделать ей предложение, но всё ещё боялся, что слишком спешу со своими действиями. Лишь недавно она потеряла Этана, так что я боялся отпугнуть её. Всё ещё успеется: теперь мы вместе навсегда. Однако жизнь оказалась намного сложнее, чем мы думали. В 1815 году пришла война. Каждый, кто был в состоянии стоять на ногах, шёл в войска, желая послужить на благо Отечества. Я не хотел оставлять её одну, но моя честь не позволяла остаться. — Почему ты уходишь? Ты ведь не обязан, — каждый раз говорила она. — Я должен, — сухо отвечал я, стараясь закрыть тему. Но теперь каждый наш разговор приходил к этому. Глория всегда плакала, а я старался утешить её, говоря, что она даже не успеет соскучиться.***
Почему мужчины идут на войну? Добровольцев пока хватает, но они идут на смерть с необычайной охотой. Я всем сердцем надеялась, что он передумает, хотя бы ради меня. Но Оливер был слишком упрямым, чтобы отказаться от возможности проявить себя. Наступил тот самый день, которого он так долго ждал, и которого я так сильно боялась. Слёз уже не было, ведь я выплакала их все сегодняшней ночью. Оливер стоял в военной форме на пороге моего дома с букетом полевых цветов. Он хотел что-то сказать, но я бросилась ему на шею. И вновь слёзы струились из моих глаз. Я не могла заставить себя отпустить его. — Лора, — только он называл меня так, — прошу, не нужно… Мои слёзы превратились в рыдания. Я теряю самого близкого человека в моей жизни. Если не будет его, не будет и меня. Он силой отстранил меня от себя, доставая что-то из кармана. После Оливер взял мою руку, надевая на палец кольцо с маленьким камнем. — Как только я вернусь, мы тут же поженимся. Чем быстрее я уйду, тем быстрее вернусь. Отпусти меня… — Я не могу… — а дальше всё было как в тумане. Чьи-то руки оттащили моё неподвижное тело от Оливера, заводя в дом. Тогда я долго лежала на диване, смотря в пустоту затуманенным взглядом.***
Мне больно было видеть её в тот момент. Под глазами были огромные круги, говорившие о бессонной ночи. А я не мог подобрать слов, чтобы утешить её. Когда она заплакала, сердце сжалось в груди. Она бросилась мне на шею. — Лора, прошу, не нужно… — а она лишь сильнее плакала, прижимаясь ко мне крепче. Тогда я решился на отчаянный шаг, достав кольцо, которое я носил с собой уже очень давно, подбирая подходящий момент. Сейчас или никогда. Я заставил её посмотреть на меня, и, надев на её палец кольцо, заверил, что вернусь быстрее, если уйду прямо сейчас. Но эта девушка была непреклонна. Она лишь держала меня за руку, не в силах отпустить. Из дома вышел её отец, который попытался увести её домой. Кажется, она потеряла сознание. Я подхватил её на руки, занося в дом, а после, посмотрев на неё в последний раз, вышел за дверь.***
Я не знала, сколько времени прошло с его отъезда. Я всё ещё лежала, только уже на кровати в своей комнате, глядя в белый потолок. На днях мне стало плохо. Родители, боясь о вернувшейся болезни, тут же вызвали лекаря, который подтвердил их опасения. Все начали суетиться и бороться за мою жизнь, а я лишь бездумно смотрела на кольцо, которое было на моей руке. Мне ничего не хотелось. Мама пыталась накормить меня бульоном, который, по её мнению, лечил все болезни. Но я так ничего и не съела, не в силах даже открыть рот.***
Я сидел в лагере, когда мне доставили письмо из Клоуфорда. Я обрадовался, надеясь увидеть весточку от Глории. На конверте был идеально ровный почерк миссис Ламберт. Внутри лежала исписанная бумага и фотография улыбающейся Лоры. Она была сделана тем летом, когда мы встретили Нортона на пляже. Я не ожидал увидеть от неё письмо, поэтому не на шутку испугался. Уже через секунду я читал послание: «Дорогой Оливер, Спешу сообщить о вновь вернувшейся болезни Глории. Твой уход на войну сломил её, и лихорадка поспешила возвратиться. С каждым днём ей становится всё хуже. Если в прошлый раз у нас была надежда на её выздоровление, теперь дела обстоят иначе. Глория отказывается есть и говорить. Она не сказала нам ни единого слова после твоего отбытия. Возможно, её не станет прежде, чем ты вернёшься. Мы не хотели говорить тебе об этом, но обстоятельства убеждают нас в обратном…». Вдали раздался взрыв. Письмо с фото выпало из моих рук, утопая в грязи. Последнее, что я увидел на фотографии, — её жизнерадостные глаза цвета земли.***
Прошло несколько месяцев с того дня, перевернувшего мою жизнь. Близилось лето. Болезнь утихла, но не пропала совсем, будто дав передышку. Затишье перед бурей. Так называла это состояние моя мама. Никто не трогал меня в эти дни, боясь лишний раз прикоснуться, будто после этого я могла рассыпаться прямо на их глазах. Однажды ночью, когда все в нашем доме уже заснули, я смотрела на звёзды, думая об Оливере. Он тоже смотрит на небо и видит те же звёзды, что и я. Лишь небо делает нас ближе друг к другу. За дверью послышались голоса родителей, которые почему-то ещё не были в своей кровати. До меня долетали обрывки фраз, пока я не решила подслушать их, мысленно ругая себя за такое вмешательство. — Она не может услышать такую новость. Только не сейчас! — Мама начала переходить на крик, совершенно не заботясь о том, что их могут услышать. — А когда? — Тихим и спокойным голосом ответил отец, — ей стало лучше. Нужно воспользоваться моментом: авось обойдётся. — Мам! — Я решила вмешаться, пока они не дошли до главной темы разговора. Лучше пусть я узнаю это от них лично. Дверь тут же открылась, и на пороге оказались мои родители. — О чём вы говорили? — Их взгляд был полон жалости. — Понимаешь… — начал папа. — Стой, — прервала его мама, — я скажу ей сама. Выйди, пожалуйста. Дверь за отцом уже давно закрылась, а она так и не сказала мне ни единого слова. — Что-то с Оливером? — Каждый житель Клоуфорда знал, что я могу умереть в любую секунду, и это не стало бы для меня великой новостью. Оставался лишь один вариант. — Понимаешь, я была у Хорнов. Им пришёл конверт из полка, в котором служил Оливер, — после слова служил, в сердце что-то надломилось, а в лёгкие вмиг перестал поступать воздух. Тот, ради кого я жила, покинул меня навсегда. — Он пропал без вести. Его считают погибшим.***
Это лето стало самым долгожданным из тех, что были в моей жизни. Казалось, солнце светило ещё ярче обычного, а трава была зеленее, чем прежде. Клоуфорд казался мне ближе и роднее, чем раньше. Два дома на холме, отдалённые от других, а за ними прекрасный пляж с бушующим морем. Я шёл прямиком в их дом, даже не заходя в свой. Всем сердцем я надеялся на то, что она дождалась меня. Сколько же мне пришлось пережить за это время, но не проходило ни минуты, чтобы я не думал о ней. В одном из сражений было много смертей. Меня тяжело ранили, а после посчитали мёртвым, оставив валяться в поле посреди навсегда ушедших солдат. Но я выбрался, добрался до ближайшей деревни и попросил помощи. Меня вылечили. Война закончилась, и я поспешил вернуться домой. Я остановился у порога, где последний раз видел её, глядя из-за двери. Мне понадобилось несколько минут, чтобы постучать в эту дверь. Казалось, в эти минуты ожидания наступила томящая тишина. Неслышно было птиц, которые вечно пели высоко на деревьях. Море, шум которого доносился до этого места. Маленьких ребятишек, которые бегали по поляне у подножья холма. Дверь отворилась. На пороге стояла миссис Ламберт, которая смотрела на меня удивлёнными глазами. — Оливер? Но как же так? — лишь сказала она, а после залилась истошными рыданиями. В тот момент мне всё стало ясно. Пропавшие с клумб цветы, за которыми она так любила ухаживать. Пропавший плед, который всегда лежал на любимой скамейке. А самое главное — пропавшее ощущение жизни, которое всегда окутывало это место.***
Он стоял на городском кладбище у могилы, которая выглядела заброшенной. Та же фотография, как и утонувшая в грязи в роковом сражении. Уже давно завядшие цветы, которые никто не решался сменить. Лишь последний, ярко-красный, скрашивал это мрачное место. Он рос прямо из могилы, будто напоминая о девушке, которая была тут похоронена. Теперь она никогда не сможет так же расцвести, как последний цветок. Не сможет так же улыбаться, как на старом фото. Не сможет так же обнять его, как тогда, перед началом войны, которая погубила и её ещё только начинавшуюся жизнь.