Питер Пэн и Мойдодыр

Увидев на поляне непонятную штуковину, летящий в небе Питер Пэн сразу же заинтересовался и спустился ниже. Деревянное нечто напоминало странной формы здоровенный шкаф, но при этом по бокам висели полотенца, спереди была приделана раковина с краном, а ещё у «шкафа» за каким-то демоном имелось своеобразное лицо — по-кукольному немигающие глаза и брови-щётки над ними. Завершал конструкцию эмалированный таз, надетый сверху на манер шляпы. — Вэнди, как думаешь, что это за штука такая? — облетев странное нагромождение, спросил Питер у летающей рядом девочки. — Это же умывальник! — обрадовалась Вэнди, и Питер скривился, будто укусил лимон. Мальчишка искренне не понимал, что приятного может быть в умывании. Тем временем, Вэнди мягко спланировала на траву и потянулась к крану. Из-за внушительных размеров умывальника проделать это оказалось не так просто, поэтому девочка сначала встала на цыпочки, а после — подлетела немного вверх. И вздрогнула, когда из основания умывальника выпала ступенька. — Ой, как чудесно! — воскликнула она, наступив на подставку и разглядывая своё отражение в небольшом зеркале, приделанном к дверце шкафчика сверху. — Питер, ты только посмотри — настоящее зеркало! Я просто обязана привести себя в порядок, давай слетаем за расчёской? Тут, как по заказу, дверца приоткрылась. Вэнди с восторженным писком обнаружила внутри внушительный арсенал банных принадлежностей: разнообразных щёток, мочалок и губок, мыла, шампуней и порошков. Расчёска тоже была, и не одна. Питер сощурился, подозревая, что места внутри умывальника куда больше, чем кажется со стороны. — Ты же и так чистая, блин, — поскучнел Питер, наблюдая как умывается Вэнди. — Делать тебе нечего. — Но я ведь чувствую, что на лицо попала пыль, пока мы летали, — девочка потянулась к полотенцу и оно волшебным образом само притянулось к ней. — Ух ты, спасибо! — ухватив пушистое махровое полотенце, Вэнди принялась вытираться. — Вот бы перенести этот прекрасный умывальник поближе к нашему домику, правда, Питер? Вам с мальчиками тоже не мешало бы умываться… чуть чаще, чем раз в неделю. Питер Пэн в ответ только закатил глаза. Он парил поблизости, не опускаясь на землю, и болтал от скуки ногами в воздухе. — Можем потом попросить Динь, она перетащит, если тебе так хочется. Но мыться — ни за что, — категорически заявил мальчуган. — Мне и так нормально. Он поскрёб грязную коленку и полюбовался на отросшие ногти с чёрным ободком. Обгрызть, что ли? — А ты себя в зеркало видел? Вот — загляни, — Вэнди красноречиво ткнула пальцем в сторону отражающей поверхности. — Лохматющий, грязный, одет в рваньё какое-то. Я ведь сшила для тебя шорты и рубашку, но ты бы хоть раз надел! — Не начинай, — поморщился Питер. — Сама наряжайся сколько хочешь, сколько там у тебя платьев — десять? А мне удобнее как есть. И вообще, грязь полезная. Мальчишка рухнул вниз, схватил комок земли и запустил в Вэнди. Увернуться она успела, но рассердилась не на шутку. — Да с тобой скоро рядом нельзя будет находиться — завоняешь! — выкрикнула она, уперев кулаки в бока: будто строгая мамочка. — Иди сюда и вымойся, или я с тобой не играю! — Ага, бегу и падаю, — фыркнул Питер. — Ныряй сама, как раз места хватит. Он хохотнул, рассматривая слишком большую раковину. Питер вспомнил, что это такое — видел раньше пару раз. Не сразу сообразил лишь из-за огромных размеров. Пожалуй, в такую действительно можно было забраться целиком, точно в квадратную ванну. — Питер, но ведь если не купаться, можно заболеть, — Вэнди, похоже, теперь решила подобраться с другой стороны. — Давай ты вымоешься, а я пока твою одежду постираю, раз она тебе так нравится? И прорехи зашить бы… Девочка взлетела, приближаясь к Питеру. Тот заподозрил неладное и, смеясь, отлетел в сторону. — Твоя подруга дело говорит, — внезапно раздался мощный бас, и Питер от неожиданности чуть не свалился на землю. — А ну быстро подошёл, поросёнок! Умывальник… ожил. Он с хрустом потянулся, зашевелил полотенцами и поправил сияющую шляпу-таз. Питер, разинув рот от восхищения, наблюдал за движущимся «шкафом», а Вэнди лишь испуганно взвизгнула и отлетела от него на почтительное расстояние. — Круто! А ещё что можешь? — Питер заинтересованно подлетел поближе. — Кроме того, как болтать всякую ерунду? — Ерунду? — взревел умывальник. — Каррабарас! — Это ругательство? Ой!.. Из-за открывшейся дверцы вылетели щётки, и, точно рой рассерженных пчёл, помчались к Питеру. Мальчишка ойкнул и принялся уворачиваться. В полёте щётки гудели и трещали, каким-то чудом не врезаясь друг в друга, и преследовали юркого сорванца по пятам. — Вот это я понимаю, догонялки, — засмеялся Питер, когда одна из щёток почти коснулась его сапог. — Только они меня ни за что не поймают! Вэнди поняла, что другу, кажется, опасности не грозит. Она тоже заулыбалась, глядя как ловко мальчик уклоняется от щёток. — Ну, поиграли и будет, — произнёс умывальник вполне мирным тоном. — Лети ко мне и раздевайся, пора купаться. Питер уже тяжело дышал, но сдаваться не собирался. Он подбоченился, рискуя попасться щёткам, и выкрикнул: — Да ни за что! Тебе меня не победить, или я не Питер Пэн! При этом мальчик замешкался и пара самых быстрых щёточек успела нырнуть под одежду. Под весёлым взглядом умывальника, щётки легко заскользили по бокам прыснувшего от смеха мальчишки. — А я — Мойдодыр, повелитель всех умывальников. И уж я-то сумею сделать тебя самым чистоплотным мальчиком на этом острове, поверь. — Ай! Прекрати блин… Аха-ха!.. Или я за себя не отвеча-а-аю! — Питер хватался за одежду, но щётки не давались и продолжали кружить. Щекотали так, что из глаз брызнули слёзы, а летать и даже говорить брыкающийся сорванец уже не мог, давясь смехом. Тогда-то и налетели остальные преследователи. Они будто приклеились щетинками к одежде и поволокли ухахатывающегося грязного мальчугана к умывальнику. Тот уже был наготове: из крана в раковину набиралась вода — затычка не позволяла ей вытечь; в руках-полотенцах Мойдодыр держал огромный кусок мыла и такую же большущую щётку с длинной ручкой. — Не хочу-у! — успел на выдохе пропищать Питер, прежде чем его засунули в воду, усадив в раковину прям в одежде. Попе мгновенно стало слишком горячо, и мальчуган бы выпрыгнул, не держи его щётки. Вода доходила уже почти до груди, когда кран закрылся и из шкафчика под раковиной вылетело два объёмных ковшика. Взлетев, они зачерпнули воды из раковины и вылили Питеру на голову, игнорируя протестующее фырканье. Щётки под одеждой продолжали свой дикий танец, и потому даже возмущаться Питер нормально не мог: сразу хохотал. Одновременно он пытался поймать щекотунов и отбиться от обливающих водой ковшиков. — Вот с головы и начнём, — одобрительно прогудел Мойдодыр, выпустив в воду мыло. Оно немедленно ожило, закружило вокруг вздрогнувшего мальчика, взбивая пену и бороздя воду в раковине как корабль морские волны. Кусок был настолько здоровым, что ощутимо толкал Питера в бок на поворотах. А потом мыло взлетело. — Ай! Прекрати! — даже сумел вставить Питер между хихиканьем, когда ему, уже совершенно мокрому, на голову запрыгнуло мыло. Оно елозило, путаясь в растрёпанных волосах и немилосердно их при этом дёргая. От боли Питер распахнул глаза, но тут же зажмурился, так как на лицо потекла пена. Стягивающий волосы шнурок развязался и упал, и теперь стремительным движениям мыла ничего не мешало. Питер попытался поймать скользкого агрессора, но схватить его не получалось. А когда мальчуган слишком высоко поднял руки, щётки накинулись на беззащитные подмышки и заплясали там. — Не-ет! — давясь смехом, прокричал Питер, когда не смог прогнать щётки, даже прижимая локти к бокам. Становилось только щекотнее. — Убери их! Лучше бы он держал рот закрытым. Стекающие по лицу белоснежные хлопья пены попали и туда, заполнив рот терпкой кислой горечью. — Уберу, если ты послушно разденешься, начисто выкупаешься и постираешь одежду, — проговорил Мойдодыр строго. — Иначе — терпи. Решив, что терпеть щекотку больше не в состоянии, Питер прохрюкал согласие, одновременно пытаясь стереть с лица пену, но лишь бесполезно её размазывая. Мыла было столько, что со стороны мальчишка уже напоминал снеговика. — Надо же, ты передумал? — деланно удивился Мойдодыр. — Хорошо. Почувствовав, что щётки его больше не щекотят, а остальные — не держат, Питер немедленно попытался взлететь. ... После нескольких досадных инцидентов, когда из-за воды смывало волшебную пыльцу и мальчик не мог летать, он попросил фею что-нибудь с этим придумать. Теперь Питер носил на щиколотке непромокаемый браслет, внутри которого хранилось в избытке пыльцы для полётов. Его даже не нужно было вскрывать — браслет сам обладал волшебными свойствами. Взлететь получилось, но вот помогло это мальчику ровным счётом никак. Из-за пены он не видел куда летит, и потому вскоре оказался вновь пойманным множеством щёток. Но теперь они не просто держали. Прицепившись к одежде, щётки тянули за неё, стаскивая с сорванца. — Эй! Нет! Не хочу раздеваться! Не буду мыться! — извивался Питер, но бестолку. Щётки без проблем освободили его от сапог, стянули шорты, пояс и рваную рубаху. И всё это — под одобрительным взглядом Мойдодыра и ужасно смущённым, но заинтересованным взглядом Вэнди. Щёки девочки алели, но она и не думала отворачиваться, наблюдая за купанием Питера. Помыться мальчишке следовало уже давно, о чём Вэнди не раз ему говорила. — Конечно, не хочешь, иначе не выглядел бы настолько грязным, — согласился Мойдодыр сурово. — Но ты обещал слушаться, поэтому сейчас будешь наказан за враньё и попытку побега. Одежда упала на землю, а голенького упирающегося Питера Пэна щётки подтащили поближе к умывальнику. Там сорванца вновь окатило водой, смывая пену, и наконец мальчишка смог открыть глаза. Увиденное ему не понравилось. Перед лицом висели две зубные щётки, которые сразу же ворвались в рот, шустро начищая зубы ядрёно-мятным порошком, от которого щипало язык. Питер и так терпеть не мог чистить зубы, а тут — мало того, что тёрли слишком активно, так ещё и норовили заодно пройтись по нёбу, языку и внутренней поверхности щёк, вызывая протестующее мычание. Питер отвлёкся на неприятную чистку и не обратил внимания, что его перевернули попой кверху, разместив аккурат над раковиной. А Мойдодыр ведь был вооружён большой и крепкой щёткой! — М-м! Йа-у! — заверещал Питер с щётками во рту. На попку обрушился смачный шлепок. И снова. Шл-лёп! Да так, что ноги сами собой задрыгались в воздухе. Щёткой Мойдодыр орудовал уверенно и жёстко. Она накрывала обе ягодицы разом, поэтому попа быстро краснела, а Питер барахтался и извивался всё отчаяннее. Если бы мальчишка мог, он обязательно пообещал бы послушно выкупаться, но зубные щётки слишком быстро двигались во рту, не позволяя произнести ни слова. — Пожалуй, совместим с ещё одним полезным делом, — не прекращая отшлёпывать сорванца, заявил Мойдодыр. — Запоминай, как тебя теперь будут мыть, если не искупаешься самостоятельно. Щётки перестали удерживать мальчишку на весу, и он бы свалился или попытался удрать, не ухвати его Мойдодыр полотенцем за пояс. Шлёпать он не перестал. А вот получившие свободу щётки, покружив и поплескавшись в пенной воде, набросились на мальчишку и принялись тереть, беспощадно намывая во всех местах. Питер пищал и извивался, но освободиться не мог. Попку больно кусала тыльная сторона щётки сурового Мойдодыра, во рту орудовали сразу две зубные, а прочие щётки жёстко драили всё остальное. А тут ещё и мыло вновь напало на волосы, до боли цепляясь за лохматые вихры. — И сейчас же щётки, щётки, затрещали как трещотки, — продекламировал Мойдодыр нараспев, не забывая шлёпать Питера Пэна по попке через каждые два слова. — И давай его тереть, приговаривать: «Моем-моем трубочиста! Чисто-чисто, чисто-чисто! Будет, будет трубочист — чист, чист, чист!» Питер взвыл. Он бы сейчас показал этому рифмоплёту где раки зимуют, если бы пояс с кинжалом не отбросили так далеко. И если бы попу не шлёпали так больно… — Тут и мыло подскочило, и вцепилось в волоса, — продолжил Мойдодыр, и мыло действительно заизвивалось активнее и больнее. — И юлило, и мылило, и кусало как оса. Поставив точку особенно мощным шлепком, Мойдодыр перевернул щётку, подставил её ожившему мылу и позволил хорошенько напенить щетинки. После чего принялся вместо шлёпанья бедную попку натирать. Питер брыкался и дёргал ногами, но это совершенно не мешало Мойдодыру выполнять свою работу. — Не сладко тебе? Знаю, что неприятно и хочется убежать, — наставительно заговорил Мойдодыр. — А вот в следующий раз вовремя мойся, не ходи грязнулей. Стирай одежду и чисть зубы, тогда мне не придётся купать тебя против твоего желания. Эта девочка, Вэнди, права — от грязи можно заболеть. Бери с неё пример, негодный мальчишка. Тут Питер вспомнил про Вэнди. Вспомнил и залился краской стыда, представив, какую картину, должно быть, видит девчонка. Он сильно сомневался, что Вэнди, с её любовью к чистоте и опрятности, откажется посмотреть на то, как его искупают. И верно — Мойдодыра девочка если и опасалась, то совсем чуть-чуть. На неё умывальник пока кидаться не спешил и даже поставил в пример, так что Вэнди подлетела совсем близко, любуясь, как её волшебный мальчишка получает по заслугам. — Правильно, милая, тебе меня бояться не нужно, — обратился к ней Мойдодыр. — Я люблю послушных детей и всегда рад предоставить сколько угодно пушистой пены, шампуня и мягких полотенец. Купайся когда захочется. А вот грязнулям от меня никогда не будет пощады! — неожиданно переключился он на Питера, опять перевернул щётку и крепко пришлёпнул ойкнувшего паренька по попе. — Поймаю и вымою, так и знай. Питер Пэн не мог вспомнить, чтобы хоть раз его купали настолько тщательно. Мойдодыр позаботился о том, чтобы натереть мальчишку до красноты, после чего отозвал щётки и щедро сполоснул чистой водой. Из шкафчика вылетело полотенце, хорошенько вытерев заверещавшего опять Питера: оно норовило лишний раз пройтись подмышками, дразнило бока и ступни. — Теперь постирай одежду и начисти сапоги до блеска, — Мойдодыр поставил сорванца на ступеньку, где раньше стояла и умывалась Вэнди — чтобы мог дотянуться до раковины. — И даже не думай убегать, у меня достаточно способов заставить тебя слушаться. Кучка мокрой одежды, которая до этого валялась в траве, подлетела и плюхнулась в мыльную после купания воду. — А ты, Вэнди, принеси для него чистые вещи, о которых недавно рассказывала. — Но Питер не хочет… — растерялась девочка. Она ещё находилась под впечатлением от столь активного купания мальчишки. — Ничего, если заартачится, опять получит по попе, — грозно заявил Мойдодыр. — В другой раз не будет настолько запускать свою одежду. — Это вообще не твоё дело, — пробурчал Питер, неохотно полоская потрёпанные штаны. — Мойдудыр проклятый…