Асгардский гальд

      — Нет, не решена, — начал Локи. — Мы здесь говорим о целом Царстве, одном из Девяти, а не просто о виде. Если Ларец так важен для Йотунхейма, как сказал дядя Вё, то удержание его подальше оттуда подвергает риску баланс самого Иггдрасиля.       — Разве это не заходит слишком далеко? — спросил лорд Одр. — Это большой шаг от магического ядра — как вы его назвали — одного Царства до того, что судьба самого Иггдрасиля висит на волоске.       — Мы не зря говорим о Девяти Мирах, — возразил дядя Вили. — Просто гибель одного из них не будет ничем.       — С каких это пор Царства имеют магические ядра? — спросил генерал Тюр.— И если у Йотунхейма якобы есть такое, то, конечно же, оно должно быть и у Асгарда, а я никогда о нём не слышал.       — Да, есть, - ответил Локи. — Мы просто не называем его так, поскольку наше не привязано к объекту, подобному Ларцу Древних Зим.       — Тогда как мы его называем?       — Прямо сейчас? Сила Одина.       Это определенно вызвало реакцию всех присутствующих, и Локи внезапно подумал, не разозлится ли его отец на него за то, что он так много раскрыл. Но откуда ему было знать, кто знает об этом, учитывая, насколько Один был скрытен во всём этом даже со своими собственными сыновьями. Или так было только с ним, потому что Один не хотел раскрывать свои карты? Знал ли уже Тор всё это? В конце концов, Локи никогда не слышал, чтобы его брат просил доступа к королевской библиотеке, и он сомневался, что Тор упомянул бы об этом, если бы это произошло. Это было связано с полным и абсолютным отсутствием у этого тупицы интереса ко всему научному.       — И поверьте мне, когда я говорю, что это определённо напрямую связано с магическим ядром Асгарда, генерал, — закончил Локи.       Один может злиться на него, сколько захочет, позже, но Локи нужно было раскрыть эту информацию сейчас. Он просто отказывался позволить дисгармониям внутри Иггдрасиля продолжаться из-за бездействия или невежества.       — Хорошо, итак, мы знаем, что аспект магического ядра точен, но как насчёт остального? — спросил лорд Одр. — Откуда мы знаем, что Ларец на самом деле привязан к нему? Или что магическое ядро ​​Йотунхейма важно для здоровья Иггдрасиля? У нас нет никаких признаков болезни Мирового Древа.       — Это не совсем правда, — заявил лорд Рагнвальдр. — С тех пор, как мы впервые начали подозревать, чем может быть Ларец Древних Зим, несколько веков назад, Один попросил, чтобы мы попытались следить за здоровьем Иггдрасиля.       Это было новостью для Локи, но было совершенно ясно, что в этой ситуации его отец многое скрывал даже от большей части Высшего совета. Он задавался вопросом, почему. Неужели Один действительно хотел убедиться, прежде чем действовать или начать обсуждение вариантов? Или это гордость руководила действиями Борсона, из-за его нежелания признать свою ошибку перед всеми?       — Как вы это сделали? — с любопытством спросил Локи.       — Мы не нашли ни одного способа, который работал бы очень хорошо, — признался дядя Вё. — Поэтому вместо этого мы используем несколько отдельных индикаторов. Оказывается, среди вещей, которые Хеймдалль способен воспринимать, есть проблески самого Мирового Древа. Эти проблески редки и ограничены по объему, но они действительно обеспечивают нам самое непосредственное наблюдение за самим Иггдрасилем.       — Конечно, он может его увидеть, — обиженно пробормотал лорд Адальгримр.       Губы Локи дернулись от явной ревности, которую он услышал в голосе мужчины. Если бы они только знали, что он может выйти далеко за рамки простого взгляда на Мировое Древо! Не то чтобы он планировал сообщить кому-либо из них правду. Это был лишь один из многих навыков, которые он давно решил оставить при себе, не только для того, чтобы другие недооценивали его, но и для того, чтобы никто не осознавал, насколько могущественным он был на самом деле.       — Что он смог увидеть? — спросил генерал Тюр с ноткой интереса в голосе.       Это было одним из многих досадных противоречий Асгарда. Сейд не одобрялся, особенно если им пользовались люди, за исключением Всеотца, или когда дело доходило до таких вещей, как Иггдрасиль, когда его внезапно начинали почитать или смотрели с удивлением. Не говоря уже о магических предметах, таких как Мьёлльнир или Гунгнир, использование которых почему-то не рассматривалось как нарушение каких-либо правил «нет сейда в обучении».       — Хеймдаллю трудно выразить это словами, но он сказал, что временами он может обнаруживать то, что он назвал аномалиями в... энергии Иггдрасиля, — подхватил дядя Вили. — Некоторая форма спорадического сбоя.       — Это соответствует моему собственному опыту работы с порталами, — предложил Локи. — Причина, по которой я так легко их обнаруживаю, состоит в том, что они, кажется, издают слабую... песню, если хотите.       — Песню? — повторил лорд Рагнвальдр, нахмурив брови.       — Это звучит как какая-то оркестровая или инструментальная пьеса, но более эфемерная или навязчивая, как похоронная музыка льошальфар.       — И она страдает от этого нарушения? — спросил дядя Вё, наклоняясь вперед через обычное место Локи, которое теперь пустовало между ними.       — Я бы назвал это скорее дисгармонией, которая проходит через неё, чем нарушением, — объяснил Локи. — Но, когда я был в хранилище, это было намного хуже, чем я когда-либо слышал.       Не совсем ложь, но и не совсем правда, поскольку эти слова в значительной степени подразумевали, что искажение, которое он слышал, было вызвано влиянием отсутствия Ларца, а не дегенерацией его собственного магического ядра. Однако Локи не чувствовал стыда или сомнений, поскольку он не будет рисковать судьбой Иггдрасиля. Он должен увидеть, что эта ситуация разрешится, поскольку одна мысль о ином развитии событий заставляла его чувствовать почти физическую боль, и он просто не мог представить, как Один мог смотреть на это по-другому.       — Какие ещё индикаторы вы наблюдали? — спросил лорд Адальгримр.       — Первым был мониторинг одного из порталов, о котором Один знал, прямо здесь, в Асгарде, — ответил дядя Вё.       — У нас было несколько сейдмадров, наблюдающих за ним, и некоторые из наших ученых пытались обнаружить нарушения с помощью несейдских средств.       — Как прошло?       — По-разному. Сейдмадры добились наибольшего успеха, но даже у них были проблемы с обнаружением чего-то большего, чем то, что портал просто существует. Однако всё, что они смогли обнаружить, похоже, подтверждает тот факт, что существует некоторая форма разрушения или несоответствия, которая носит спорадический характер и непредсказуема по своей природе.       Знание, что Один организовал слежку за порталом с помощью сейдмадров, но до сих пор не вовлёк его в это, разозлило Локи, и он схватил свой амулет, несмотря на то, как это выглядело. Да, он никогда не говорил ни одному из своих родителей, насколько он опытен в использовании порталов или что он даже может создавать маленькие в определённых местах, но всё ещё было широко известно, что он был одним из самых могущественных сейдмадров в Девяти Мирах, не говоря уже об Асгарде, так что для Одина должно было иметь смысл проконсультироваться с ним по поводу этого типа проекта. Так почему он этого не сделал?       Неужели Один так мало ему доверял?       — Но со временем, кажется, становится всё хуже, — добавил дядя Вили. — Когда мы начинали, сбои были намного меньше и носили более кратковременный характер. Теперь они происходят чаще и сильнее, и длятся дольше.       — Что ещё не доказывает, что они возникли из-за того, что Ларец был забран из Йотунхейма, — заявил генерал Тюр.       — Я не уверен, что мы можем позволить себе рискнуть, — возразил лорд Рагнвальдр.       — В то время как я не думаю, что мы можем позволить себе рискнуть вернуть его.       Локи вздохнул и ущипнул себя за переносицу, заставляя себя отпустить амулет. Он не только не должен нуждаться в таких детских средствах комфорта или безопасности, но он также не может рисковать, что Лофт проявится здесь, полагая, что Локи нужно дальнейшее руководство.       — И это, кажется, основная наша проблема, — заявил Локи. — Прав ли я, полагая, что эта двойственность является причиной того, что отец никогда раньше не пытался вернуть Ларец, несмотря на ваши опасения?       — Да, — подтвердил лорд Рагнвальдр. — Возвращение Лафей-Кингу его величайшего оружия и возможности покинуть Йотунхейм всегда считалось непреодолимым препятствием.       — Вот и всё, — удовлетворённо заявил генерал Тюр.       — Нет, не всё, - парировал Локи, посылая на мужчину мрачный взгляд.       — Неужели вы думаете, что сейчас лучшее время, чтобы вернуть Ларец? — воскликнул генерал Тюр. — После того, как Лафей объявил нам войну, и у него появилось ещё больше стимулов, чем когда-либо прежде, чтобы использовать его против нас!       — Мир не принес ему ничего, кроме медленной смерти его народа и Царства.       Это заявление, казалось, шокировало остальную часть Совета, но Локи подумал, что это не более чем правда, возможно, сформулированная и выраженная более прямо, чем раньше, но тем не менее это правда.       — Это правда, что Йотунхейм не оправился от войны, как Ванахейм, — медленно признал лорд Одр, прежде чем коснуться лежащих перед ним договоров. — И это действительно может помочь прояснить, почему.       — Это вызовет к нам ещё больше обиды и ненависти, — настаивал генерал Тюр.       — Да, но где тогда всё это кончится? - спросил лорд Рагнвальдр. — Если мы продолжим делать то, что делали раньше, то мы просто продолжим цикл.       — И, возможно, доведём Лафея до ещё большего отчаяния, — добавил дядя Вили. — Наступит момент, когда он сочтет любой вариант жизнеспособным, независимо от того, насколько неприятным или опасным он может быть, если это обеспечить ему возвращение Ларца.       — Если он ещё не дошёл до этой точки, — пробормотал дядя Вё.       — Нет, — возразил Локи. — Первой реакцией Лафей-Кинга было дать нам уйти. Позволить Тору передумать и просто уйти. Только когда началась битва, он передумал. Если он уже зашёл так далеко, как вы боитесь, тогда он, не колеблясь, полностью использовал бы предоставленную ему ситуацию.       — И что бы он сделал? — потребовал ответа лорд Адальгримр.       Генерал Тюр бросил на дипломата взгляд отвращения.       — При дворе у него были наследник Асгарда и второй принц, и, судя по слухам, они были в меньшинстве и окружены, — Локи кивнул, показывая свое согласие. — Он мог попытаться захватить или убить одного или обоих и попытаться заставить Одина обменять Ларец на заложника.       Это был неприятный, но очень правдоподобный сценарий, и Локи содрогнулся при мысли о том, что могло бы случиться, если бы Лафей решил пойти по этому пути. Как бы отреагировал его биологический отец, если бы правда о расе или происхождении Локи стала известна? Учитывая, насколько редкими были ивидджур, раскрытие одного наверняка привело бы к реализации другого, даже если бы то, что он читал о нательных линиях йотнар, было неправдой. Факт, что его отождествление с сыном Лафея было буквально написано на его коже, вызвал у Локи отвращение. Ему пришлось снова схватить свой амулет, чтобы попытаться предотвратить эту мысль, даже когда он почувствовал, как часть его магического ядра растягивается и ломается, оставляя его странным образом дрейфовать по течению и быть отключенным от самого тела. У него была краткая истерическая мысль о хорошем, прежде чем он всё это отбросил в сторону с помощью некоторого спокойствия от Лофта, которое поддержало его, а также успокаивающего присутствия Асгард.       — Значит, не в самоубийственном отчаянии, — заявил дядя Вё. — Пока что.       Генерал Тюр фыркнул:       — Он только что объявил войну Асгарду, будучи намного слабее, чем в прошлый раз.       — Мы тоже не так сильны, как были раньше, — ответил дядя Вили.       При этих словах глаза Локи слегка сузились. Он хорошо знал, что его дядя имел в виду гораздо больше, чем их военные возможности. Однако это правда: Тор в позоре и изгнании после своей неудавшейся коронации и катастрофы в Йотунхейме, и Один, провалившийся в сон, особенно то, как это произошло. Это вряд ли внушало образ силы и могущества, который Асгард обычно стремился проецировать на остальные Миры.       — После того, что случилось, Лафей-Кинг выглядел бы слабым, не сделав этого, — сказал Локи. — Мы также не знаем, с каким давлением он сталкивается изнутри своего собственного двора.       — Да, его старший сын и наследник приближается к своему совершеннолетию, — согласился лорд Адальгримр. — Вполне возможно, что Лафей-Кинг столкнётся с давлением и требованием в ближайшее время уступить трон Хельблинди-Принцу или даже что существуют совершенно отдельные фракции, борющиеся за власть.       — Мы также должны рассмотреть возможность того, что Лафей-Кинг воспользовался шансом объявить войну с твёрдой позицией по вопросу о провокации просто в надежде вернуть нас за стол переговоров, — добавил лорд Рагнвальдр. — С надеждой получить Ларец в новом мирном договоре.       Со стороны Лафея это было бы рискованной игрой, но она не выходила бы за рамки возможностей, даже если Локи считал это маловероятным. Его биологический отец не казался таким расчётливым или рациональным, когда он противостоял Одину, но Локи должен был признать, что он не знал этого человека достаточно хорошо, чтобы иметь возможность сделать действительно точную оценку этой возможности. И нельзя было сказать, что он смог бы сделать это беспристрастно, даже если бы был в адекватном состоянии для этого.       — Тогда мы дадим ему именно то, что он хочет, — отметил генерал Тюр.       — Кого это волнует, если это сможет спасти Иггдрасиль? — потребовал ответа дядя Вё. — Если нам нужно позволить ему сохранить лицо перед своим народом, то почему бы не помочь ему в этом, если это не происходит за счёт нашего положения?       — Возможно, мы неправильно смотрим на это, — вмешался Локи. — Наша самая большая дилемма состоит в том, что возвращение Ларца не только позволит Йотунхейму восстановить баланс и своё магическое ядро, но и даст Лафей-Кингу доступ к великому оружию и средствам достижения остальных Миров.       — Да, — нахмурился лорд Адальгримр, наклонив голову, из-за чего его длинные светлые волосы рассыпались по плечу.       — Что ж, возможно, есть способ уменьшить то, что может сделать Ларец, - предположил Локи. — Как-нибудь ограничить это?       — Даже если он есть, это будет бесполезно для нас, — ответил лорд Рагнвальдр. — Ларец Древних Зим могут использовать только йотнар. Это встроенный предохранительный механизм, поэтому Ларец невозможно использовать против Йотунхейма.       Это было то, с чем Локи не сталкивался, и он не мог не задаться вопросом, что, может быть, именно поэтому Один действительно забрал его. Чтобы иметь домашнего питомца-йотуна, который мог бы использовать Ларец по его команде.       Он резко отбросил эту мысль.       — Полное или частичное? — спросил Локи.       — Простите меня, ваше величество?       — Нужно ли быть полным йотуном, чтобы использовать Ларец, или может это сделать тот, кто является йотуном лишь частично?       — Я... - нахмурился лорд Рагнвальдр. — Не знаю, раньше мы это не рассматривали.       Конечно, нет. Один, вероятно, был слишком занят, пытаясь дистанцироваться от наследия своей матери.       — Мы должны это изучить, - твёрдо заявил Локи. — Дядя Вили, дядя Вё, не могли бы вы попробовать?       На лице его старшего дяди промелькнуло паническое выражение, от которого Локи не мог не испытать вспышку извращённого удовольствия, хотя он не показал этого на своём лице. Очевидно, прошло много времени с тех пор, как кто-то так прямо упоминал их наследие йотнар. Теперь вопрос был в том, проглотит ли кто-нибудь из них наживку?       — Конечно, Локи, - первым оправился дядя Вё. — Однако, так как это магический объект, я не совсем уверен, что мы сможем управлять им, даже если он будет реагировать на нас.       Идеально.       — Я попробую сам, - предложил Локи, слегка пожав плечами. — Увы... ну...       — Чем дальше от матери, тем меньше шансов, что Ларец ответит тебе, — услужливо закончил за него дядя Вили.       Локи склонил голову вперед, словно в знак согласия, но про себя улыбнулся. Они предоставили ему идеальное прикрытие, чтобы использовать его, если он сможет заставить Ларец Древних Зим делать то, что он желает, а также дали ему возможность наблюдать за всеми другими членами Высшего совета, когда они обсуждали его наследие. Ни один из них не казался подозрительным, как будто они знали, что говорилась неправда. Что было хорошо, так как это означало, что Один очень хорошо умалчивал правду, если ни дяди Вили, ни дядя Вё, похоже, не знали об этом. На короткое время он задался вопросом, как они объяснили, казалось бы, нормальную внешность Фригги до его предполагаемого рождения, но это можно было легко списать на меру безопасности, принятую для защиты беременной королевы во время войны. В конце концов, иллюзии были одной из известных сильных сторон его матери, и он многому у неё научился.       — Если Ларец Древних Зим действительно откликнется на одного из вас, тогда это откроет нам и другую альтернативу, — задумчиво начал генерал Тюр. — Вместо того, чтобы насовсем вернуть его, мы могли бы предложить вернуть Ларец на определеённое время или для исправления магического ядра Йотунхейма по мере необходимости, никогда не выпуская его из наших рук.       Это предложение удивило Локи не потому, что оно ему понравилось, а потому, что это было указанием на то, что генерал был готов пойти навстречу, а не просто упорно цепляться за свою идею войны старомодным способом. Возможно, он провёл слишком много времени с Тором, который часто сопротивлялся любым идеям, кроме его собственных. Этот вариант никогда не сработает, поскольку одни только вопросы безопасности станут кошмаром, и это оставит Йотунхейм под игом Асгарда, что со временем только вызовет недовольство. Кроме того, если повреждение магического ядра планеты уже было достаточным, чтобы повлиять на сам Иггдрасиль, то это вряд ли будет так легко исправить.       Так что, нет, Локи не считал эту идею жизнеспособной саму по себе, но определенно это была та идея, которая могла бы помочь в любых переговорах. Они бы не смогли вести переговоры, если бы он просто пошёл и решительно придерживался бы своего первоначального предложения. Нет, он начал бы с предложения торговли и, таким образом, позволил бы Лафею быть тем, кто поднимет тему Ларца Древних Зим, после чего Локи мог бы предложить такого рода решение. Он планировал вернуть Ларец, в конце концов, если они смогут сделать его неопасным, но Лафей не знает этого и предложит Асгарду вещи или уступки, которые использует Локи, чтобы получить то, что он хочет.       Беглый взгляд на лорда Адальгримра показал проницательный, заинтересованный взгляд на лице ведущего дипломата Асгарда, и Локи понял, что его старый наставник думает о том же, что и он.       — Конечно, это будет зависеть от того, кто им воспользуется, — обеспокоенно осведомился дядя Вё. — Если это будет только Локи, то вряд ли мы можем ожидать, что ему позволят сделать это, особенно пока он всё ещё является регентом.       Генерал Тюр нахмурился при этой мысли, явно недовольный этим.       — Есть ли у нас сейдмадры с наследием йотнар?       — Нам нужно будет проверить архивы, — заявил лорд Рагнвальдр. — Большинство людей, кровно связанных с Йотунхеймом, пытались похоронить эти знания после войны.       Локи подавил искушение фыркнуть. Он не завидовал никаким найденным ими сейдмадрам с наследием йотнар, потому что, если они были чем-то похожи на него и Тора, то они, вероятно, совершенно не знали об этом аспекте своей родословной. Ну, если только они не были достаточно взрослыми, чтобы помнить войну или время до неё. Хотя Локи и не приходило в голову мысли позволить незнакомцу приблизиться к Ларцу Древних Зим, ему придётся позволить им поиски для поддержания уловки.       — Пока вы это проверяете, нам нужно будет отправить посланника в Йотунхейм, — заявил Локи. — Может потребоваться некоторое время, чтобы убедить Лафей-Кинга сесть за стол переговоров, но простое первоначальное предложение может помочь отложить начало любых боевых действий и дать нам время для изучения наших вариантов на случай, если нам действительно понадобится прибегнуть к реальной битве.       — А как насчет Альфхейма и Ванахейма, Ваше Величество? - спросил лорд Адальгримр.       — А что с ними?       — Не следует ли нам связаться с ними и предупредить их о ситуации? Официально я имею в виду.       — Вероятно, это будет хорошей идей, — согласился лорд Рагнвальдр, из-за чего Локи посмотрел на него. — Это показывает, что мы не скрываем ситуацию, и даёт нам возможность убедиться, что наша версия событий будет услышана.       И даже если они в это не поверят, это покажет, что они не забыли своих ближайших союзников. Или принимали их как должное.       — Хорошо, пожалуйста, проследите, чтобы что-нибудь подходящее было составлено и отправлено им, — приказал Локи. — Тем временем я попросил леди Дагрун сопоставить все наши фолианты о Йотунхейме, если кому-то понадобится что-то проверить.       — Мы официально заявляем, что находимся в состоянии войны? — спросил генерал Тюр.       — Хмм, информация уже просочилась, и мы ничего не выиграем, отрицая её, — ответил Локи, зная, что сейчас это будет казаться трусостью. — Если это будет известно, это также упростит нашу подготовку.       — Есть определённые протоколы безопасности, которые вступают в силу, когда мы официально находимся в состоянии войны.       Локи понимающе улыбнулся.       — Генерал-лейтенант Ингвар уже реализовал несколько из них, — заявил он, указывая на рассредоточенную королевскую гвардию, расположенную вокруг зала. — Я был один только в проверенных и хорошо охраняемых комнатах, и за отцом внимательно наблюдали с тех пор, как он погрузился в сон Одина.       — А королева?       — Большую часть времени проводит с отцом. Но, если она этого не делает, я уверен, что мама соблюдает все требуемые от неё меры безопасности.       Фриггу, похоже, никогда не беспокоили какие-либо подобные меры, которые были необходимы в различные моменты в прошлом. Действительно, у Локи было несколько воспоминаний об этом, и он восхищался её невозмутимым лицом, когда любая другая женщина была бы раздражена или пресыщена ситуацией.       — Хорошо, — с удовлетворением заявил генерал Тюр, когда его глаза безошибочно встретились с глазами генерал-лейтенанта Ингвара.       Локи не мог не задаться вопросом, как давно эти двое мужчин знали друг друга. Быть главой личной гвардии короля было вторым по значимости званием после генерала армии, поэтому Ингвар был заместителем Тюра и был не только грозным воином, поскольку Локи на протяжении веков имел множество возможностей стать свидетелем его тренировок на арене, но и также тем, кому генерал Тюр безоговорочно доверял, поскольку он избрал его из всех своих людей, чтобы следить за жизнью самого короля.       — Вам также потребуется ещё раз принять охрану, принц Вили, — продолжил генерал Тюр.       — Я? Что? Почему… ох, — пробормотал дядя Вили.       Да, ах. Локи моргнул, внезапно осознав, что, после всего случившегося, самый старший брат Одина снова официально стал наследным принцем и наследником. Только теперь Вили был наследником Локи, а не Одина, как было ещё до рождения Тора. На самом деле, теперь Вили должен быть на Хлидскьяльве, поскольку он был связан с Одином кровью, но его приемный отец решил установить преемственность не так, и Локи не был склонен сообщать им правду. У него не только не было желания делиться этой конкретной информацией, но также он не хотел быть королем, хотя знал, что он намного лучше с этим справится, чем дядя Вили когда-либо сможет. Мало того, что этот человек начал отказываться от королевской жизни с момента рождения своих племянников, делая это ещё больше после того, как Тор принял княжеский двор, но он также всегда слишком внимательно следил за тем, что Хлинскьяльв может для него сделать, а не наоборот.       — Боюсь, я должен настоять на своём, мой принц, — настаивал генерал Тюр.       — Да, конечно, я просто не подумал об этом, — ответил дядя Вили.       — Что с Тором? - поинтересовался дядя Вё. — Он в безопасности?       — Только Хеймдалль и я знаем его точное местонахождение, — сказал Локи. — Все остальные знают только, в каком Царстве он находится, и что сейчас смертные исчисляются миллиардами.       — Миллиардами? — ошеломлённо повторил лорд Одр. — Действительно?       Локи лишь единожды кивнул, хорошо понимая его недоверие.       — На данный момент я считаю, что анонимность будет его лучшей защитой. Однако я позабочусь о том, чтобы Хеймдалль знал, что нужно внимательно следить за ним и сообщить мне, как только что-нибудь покажется неправильным.       — Я позабочусь о том, чтобы в случае необходимости были наготове несколько человек, — пообещал генерал Тюр.       Локи на мгновение подумал попросить, чтобы Биврёст охраняли ещё несколько человек в целях безопасности, но затем он отклонил эту мысль. Он не хотел, чтобы что-нибудь помешало Леди Сиф и Тройке Воинов совершить измену. Как только они это сделают, он сможет позаботиться о них раз и навсегда, вместо того, чтобы они оставались свободными и имели возможность активно строить заговор против него.       Не говоря уже о Хеймдалле. Локи подавил импульс нахмуриться, когда почувствовал на себе пристальный взгляд привратника.       Он был не таким тяжелым, как раньше, и Локи почувствовал веселье, когда он понял, что Хеймдалль пытается быть незаметным, чтобы избежать обнаружения. В глубине его разума было какое-то чужое веселье, и он понял, что Асгард тоже забавны неуклюжие попытки привратника. После стольких лет веры, что он может смотреть куда угодно по своему желанию, Хеймдалль явно не имел навыка делать это незаметно, но Локи потакал стражу, позволяя ему думать, что тот добивается успеха. Меньше всего ему было нужно, чтобы Хеймдалль проявил к нему творческий подход, не сейчас.       — Хорошо, - сказал Локи. — Есть ли у кого-нибудь ещё что-нибудь, что нам нужно обсудить?       — Не учитывая обстоятельства, нет, — ответил лорд Одр, когда остальные покачали головами.       — Не позволяйте никому ускользнуть, кроме случаев крайней необходимости, — предупредил Локи. — Регулярные обязанности и услуги должны продолжаться.       — Конечно, Ваше Величество.

***

      Как только собрание закончилось, лорд Адальгримр извинился, чтобы уйти и приступить к составлению различных посланий, которые необходимо было подготовить для Альфхейма, Ванахейма и, что наиболее важно, Йотунхейма. Хотя у Локи было сильное искушение взять последнее на себя, он знал, что должен оставить это своему старому наставнику. У этого человека было не только гораздо больше опыта в целом, но и в отношении Йотунхейма в частности, с конца прошлой войны. Кроме того, ему нужно было позаботиться о более важных делах.       — Дядя Вили, дядя Вё, — сказал Локи, обращаясь к ним, когда генерал Тюр встал и подошёл к генерал-лейтенанту Ингвару. — У вас есть время, чтобы сегодня днем ​​взглянуть на Ларец Древних Зим?       — Да, — ответил дядя Вё через мгновение. — Если мы направимся к княжескому двору сейчас, мы должны вернуться вовремя, чтобы сделать хотя бы первую попытку с Ларцом.       В голосе Вё прозвучало легкое напряжение, и Локи не мог понять, было ли это из-за страха перед перспективой или волнения перед возможностью. Он подумает об этом позже, но пока он отпустил это.       — Учитывая, что Тюр, вероятно, заставит меня снова остаться в Идавёлле, у меня будет много времени, — добавил дядя Вили с некоторой обидой.       Эти эмоции понравились Локи, поскольку это означало, что его приёмный дядя с меньшей вероятностью его предаст, если этому человеку так явно не нравилось, что его снова втолкнули в роль наследного принца. Кроме того, Локи легко мог понять его неудовольствие столь очевидным ограничением свободы. Особенно сейчас во все времена.       — Спасибо, — сказал Локи скорее по привычке, чем из-за что-либо ещё.       Они просто выполняли свои обязанности членов королевской семьи.       — Король Локи, — сказал один из эйнхерий, почтительно шагнув вперед, когда его дяди ушли. — Леди Боргуна ждёт снаружи.       — Позовите её, — ответил Локи, вставая ей навстречу.       — Ваше Величество, — поприветствовала леди Боргуна, войдя, оказав ему такое же почтительное приветствие, как и все остальные, в знак признания его нового статуса. - Вы просили моего присутствия?       — Хмм, - ответил Локи. — Мне нужно знать, есть ли какие-либо проблемы с Идавёллом, о которых мне нужно знать. Вещи, которыми занимался отец?       — Ничего подобного, — ответила леди Боргуна. — На данный момент всё работает нормально.       — Хорошо. Безопасность будет усилена, поскольку мы официально находимся в состоянии войны с Йотунхеймом, поэтому вам нужно будет принять это во внимание, поскольку это повлияет на способность и скорость вашего персонала выполнять свои обязанности.       К её чести, леди Боргуна почти не моргнула при его заявлении.       — Конечно, Ваше Величество.       Локи смутно осознал эйнхерий, которые присоединились к генералу Тюру и генерал-лейтенанту Ингвару, покидающим Гладсхейм, но это было зарегистрировано только благодаря его повышенному вниманию к своему окружению в данный момент.       — Кроме того, не передавал ли отец свои соболезнования семьям двух эйнхерий, погибших во время вторжения йотнар в хранилище? — спросил Локи.       Когда он посмотрел в сторону, Локи заметил неуловимое изменение в позе генерал-лейтенанта Ингвара, что указывало на то, что он привлёк внимание этого человека. Что, вероятно, означало, что и генерал Тюр тоже подслушал его вопрос, хотя старший мужчина не подал внешних признаков этого.       — Э-э, нет, мой сеньор, — ответила леди Боргуна, на мгновение почувствовав себя неуютно.       — Тогда, пожалуйста, передайте им мои, — сказал Локи, немного колеблясь, прежде чем продолжить. — И сообщите им, что они получат полные военные похороны с военными пособиями.       Стремление сделать это было не совсем рациональным, но, тем не менее, Локи поддался этому. Во всяком случае, это хорошо отразится на нём, если он покажет свою щедрость. Только он должен был знать, что это было движимо другими, более тёмными мотивами. Смерть эйнхерий не ожидалась, и, если бы они придерживались своего обычного распорядка, этого бы не случилось, но это знание не сделало ничего, чтобы он почувствовал себя менее... виноватым, как он предполагал. Именно его действия спровоцировали события, которые привели к их смерти, даже если бы этого можно было избежать, если бы они сделали то, что должны были. Он всё ещё не знал, что они делали в хранилище, но теперь это уже не имело значения.       — Военные пособия, — изумлённо повторила леди Боргуна.       — Это нападение заставило Тора отправиться в Йотунхейм, — объяснил Локи. — Это напрямую связано с текущей войной. Единственная причина, по которой отец не назвал это так, заключалась в том, что он надеялся предотвратить нарушение договора, но теперь, когда это произошло, я не вижу причин, почему бы не признать это началом войны.       — Это очень великодушно, Ваше Величество, — нараспев произнес генерал Тюр, больше даже не притворяясь, что не подслушивает разговор. — Я обеспечу соблюдение надлежащих протоколов для этого.       — А я сообщу семьям, — добавила леди Боргуна.       — Хорошо, — сказал Локи.       — Ах, король Локи, есть ещё кое-что.       — Хмм?       — Вы... э, не ели в Большом зале.       Локи нахмурился из-за на её нерешительности и самих слов.       — Я был занят иным образом.       — Я понимаю, — поспешила ответить леди Боргуна. — Но я верю, что для людей было бы хорошо, если бы они увидели своего нового короля, пусть даже ненадолго.       Это был верный момент, который Локи не принял во внимание. Он был так сосредоточен на войне, что совершенно забыл о том факте, что большинство из людей ещё не считало его королем. Это было менее важно, но он должен был поесть, и это позволило бы ему достичь двух целей одновременно. Кроме того, есть в одиночку было неудобно, потому что в компании были только его охрана и слуги.       — Хорошо, я поужинаю сегодня в Большом зале, — решил Локи.