Последнее желание

      Первые симптомы появились ещё неделю назад, а ведь он вместе с Таби тогда ржал, где же он умудрился заболеть. А сейчас, лежа на кровати и отхаркивая сгустки крови вместе с лепестками этих ебучих цветов, ему хотелось сдохнуть. Таби уже три раза посылал за Олимпией, но в ответ была только тишина. Её отправили на задание две недели назад. Конечно она и раньше могла пропадать на неделю, а иногда на пару месяцев, поэтому никто не удивился её отсутствию. — Аготи. — голос друга доносился, будто из-за толщи воды. — Аготи! Твою мать, ответь мне! — Заткнись уже, Кхе! Таби… И так Кхе! голова раскалывается. — демон с трудом перевернулся на спину. Всё тело горело ужасающей болью. — Кхе-кхе! Где ты? Не вижу. — Ёп твою мать… — с ужасом прошептал голос. И Таби было с чего ужасаться, болезнь переросла с свою заключительную стадию и цветы проросли в глазах, лишив демона зрения, длинные тёмные лианы постепенно обвивали голову и врезались в шею. — Это пиз@ц. Дружище. — Таби! Кхех! КХЕ! Что произошло? — паника быстро завладевала сознанием. — Где Оля?       Аготи понизил голос, чтобы снова не начать задыхаться. Он ничего не видел, а лицо дико чесалось. Осторожно коснувшись кончиками пальцев глаз, он почувствовал нежные лепестки ненавистных цветов. «Блять! Такими темпами, скоро я превращусь в клумбу.» — подумал демон, и засмеялся, но смех быстро перерос в надрывный кашель, а с губ потекла чёрная кровь. — Может тебя гербицидами напоить? Я х@й знает как от этой дряни избавиться. — Таби осторожно коснулся влажным полотенцем лица демона, стирая кровь, Аготи нервно дёргается и шипит из-за боли. — Тебе нужна Олимпия. — … — Что? — Таби наклонился ближе к другу, ему было жутко. Громкий голос друга звучал тихо, словно сломанное радио. Он говорил из последних сил: «Я хочу к Оле! Она может помочь!». Таби сглотнул. — Потерпи. Продержись ещё немного, я постараюсь её найти.       Аготи не ответил, только с громким стоном, переходящим в кашель, опустился на кровавые простыни. Это всё что он может? Лежать на кровати в крови и цветах. И как маленький ребёнок звать мамочку? Вот только у него никогда не было родителей. А как же Солазар? А что Сол. Он приютил и вырастил его. Но Аготи бы никогда не смог бы назвать его отцом. Олимпия, от этого имени стало немного легче. Но боль отступила лишь на мгновение, чтобы после вспыхнуть с ещё большей силой. Аготи закашлял с силой выплюнув сгусток крови. И тут же устало упал обратно. Больно, хочется спать. Уснуть и проснуться без этой боли. — Что совсем уже расклеился? — Селевер, только его здесь не хватало, Аготи не хотел чтобы этот полудурок видел его в таком состоянии. Громкий голос парня пробивался через толщу, доставляя большую боль.— Таби попросил за тобой присмотреть. А сам куда-то по быстрому упи@ил. — Заткнись… — простонал демон и закрыл голову подушкой. — Больно. Кхе! — Естественно больно. У тебя ведь цветы в лёгких растут. — ему показалось? Или в голосе парня скользнуло удивление. — Я удивлён тем, что ты ещё жив.       Да, показалось.

***

— Аготи! — этот жестяной голос. Это Олимпия! Она здесь. Осознание этого заставил тело подскочить на простынях. — Я здесь. Скажи что нибудь. — Кхе! Оля, я Кхе-кхех! тебя люблю. — кажется после этих слов ему стало легче. — Люблю. Тебя. — Когда же ты в меня влюбиться успел, дурашка? — Олимпия прижала парня к железной груди. — Я тоже тебя люблю.       Боль совсем исчезла. А последние цветы увяли через пару дней. А вот зрение нормально восстановилось только через месяц.