Красное

      Эмма Свон заинтриговала Киллиана Джонса ещё на самой первой их встрече. Он думал, что обмануть четверых красивых дам, как желала Кора, особенно тех двух в непонятной для этого мира одежде, выйдет проще простого — в конце концов, он пират, ему более трёхсот лет — вот только блондинка (которая, между впрочем, оказалась в его вкусе) обыграла его вокруг пальца раньше.       Её, Эммы Свон, действия, взгляд и «милая улыбка», когда она говорила о своём… чутье, ясно показывали, что из неё вышел бы великолепный пират. Киллиан в момент той мимолётной мысли незаметно облизнул свои обветренные губы, чуть не взмахнув своей целой рукой, чтобы посмотреть на Свон как раз в образе пирата.       Ведь он всё же и сам пират.       Но свою способность к магии раскрывать Джонс тогда не хотел — время не подходящее.       Потом уже, когда жгучая обида и ярость на эту женщину, приковавшую его здесь, где живёт великан, за её недоверие к нему, готовы были снести всё его окружение, Киллиан точно собирался что-то с ней сделать неприятное, даже если она извинилась сразу же.        — Извини? Извини?! Я шкурой своей жертвовал, чтобы помочь тебе! — яд боли сквозил в каждой букве произнесённых его слов. — В благодарность ты оставляешь меня с монстром, из-за которого я просто подохну!       — Он не монстр! — тут же огрызнулась Свон, с твёрдостью в глазах, наконец, посмотрев на него. — И ты не подохнешь, выберешься. А мне нужна фора.       Крюк понятия не имел, узнала ли эта женщина о его способностях или была просто уверена в нём, но ему это никак сейчас не льстило. Эта женщина не поверила ему! Но, вместо того чтобы поменяться с ней местами просто из-за гнева и мести, Киллиан таки дал ей фору. А с блондинки будет должок.

***

      Одежда в мире без магии была по-своему чудесна, не столь, возможно, и нарядна, но как открыта! У местных воображение оказалось не хуже, чем у жителей из мира Джонса. За недолгое время его нахождения в этом месте, он успел выведать, какие могут быть виды тряпок, которые напяливают на себя здешние женщины. И Крюк готов был признать, что их одежда действительно не так плоха.       Только, вот, Свон не одевается в то, что может порадовать его глаз. Но, не будет таить ни от кого Киллиан, всё же одно лишь её появление радует не только глаза, но и уже в каком-то месте сердце… Но суть не в этом. А в том, что у Свон нет никакого разнообразия в своём гардеробе.       Эмма Свон в девяносто процентов случаев надевает на себя что-то простое и обязательно сверху красную куртку (другого цвета куртку она надевает намного реже). Видимо, красная куртка — это её особая карточка, как и крюк вместо руки — его. Только у него, Капитана Крюка, гардероб и то более разнообразнее был. Поэтому и пальцы его руки всё вот-вот, да не вот, собирались громко так щёлкнуть, чтобы в один миг одежда блондинки преобразилась во что-то более элегантное. Но, наверное, такие мысли в Нетландии, не были самыми удачными на тот момент.       Не спас и гардероб, который она носила после проклятья Пена. Конечно, пока Киллиан гонялся за ней с двумя бутыльками памяти и пытался уговорить поверить, что её жизнь сейчас лишь иллюзия, он заметил — одеваться эта не доверяющая никому, кроме сына, женщина стала лучше. Даже в платье её увидел, чёрном, но это всё равно было что-то да не то. Поэтому он, джентльмен, капитан Крюк, решил сам выяснить, что будет лучше смотреться на этой несносной даме, укравшей практически полностью его сердце.       И первая попытка изменить её повседневный образ позже уже был положительным. В тот день Крюк сначала решил поговорить с Генри о его маме «У Бабушки», а потом уже действовать.       — Слушай, — когда Эмма отошла на улицу, начал разговор Киллиан. — Свон носит что-то помимо… этой одежды? — он повёл рукой над столом, пытаясь правильно выразить свою мысль.       — Мама? — выгнул бровь в лёгком недоумении пацан, после чего нахмурился. — Если не считать того года, когда у нас были другие воспоминания, то…       Генри решил задуматься всерьёз. У Крюка даже смешок вырвался от его концентрированности мыслей, но через пять минут тишины он вовсе решил встряхнуть мелкого и попросить бросить эту идею, как тот, наконец, что-то вспомнил, судя по ярко выраженной ясности глаз.       — В первый раз, когда я её увидел, она была в красном платье. И… да, это был единственный раз, насколько я помню.       — В красном, говоришь…       Воображение Киллиана уже кидало в его же голову различные образы Свон в красном платье и никак не хотело останавливаться, потому что если хотя бы сменить цвет того её чёрного платья на свидании с летающие обезьяной на красное, то оно уже выглядело лучше. Намного лучше.       Отвлёк его весёлый хмык Генри.       — Ты же знаешь, что это просто так с твоих рук не сойдёт?       Джонс в ответ состроил недоумённое лицо, выгнув в любящей своей манере бровь.       — Что не сойдёт?       — Твоя задумка.       — Какая задумка?       Генри закатил глаза в точности, как закатывает глаза его биологическая мама, что показалось довольно милым, и взглянул поверх Крюка.       — Сейчас и узнаю.       Джонс в нетерпении обернулся как раз в тот момент, когда в заведение зашла Эмма вместе с Белоснежкой, болтавшие друг с другом, как в его голове как раз созрел подходящий под задумку план. Он дерзко усмехнулся и вновь обратился к сыну Свон.       — И правда, — подмигнул он. — Сейчас и узнаешь.       Эмма, словно почувствовав что-то неладное, взглянула на него тяжёлым взглядом, который никак не остановил желание пирата. Прямо на её глазах он поднял свою целую руку и щёлкнул пальцами так, как хотел это сделать ещё при первом знакомстве в Зачарованном лесу.       И, знаете, результат превзошёл ожидания Крюка. На Свон в ту секунду было красное платье вместо её повседневной, немного скудной, одежде. В точности как то чудесное чёрное из его памяти, но только красное. И да, снова стоит упомянуть, оно смотрелось действительно прямо-таки отлично на этом теле.       А пока Эмма и остальные, кроме Генри, снимавшего это всё на свою маленькую коробочку, недоумённо рассматривали её преображение, сам он поспешил ретироваться из этого места в клубе серого дыма, услышав на последнем моменте крик Спасительницы.       Последствия своего поступка Киллиан надеялся забыть и никогда больше не вспоминать.

***

      Вторую попытку и попыткой нельзя было назвать. И вышло это даже не из-за Джонса. Правда-правда. Виноват был Румпельштильцхен, за что Крюк оказался премного благодарен.       Может, Эмма и выросла в том, без магии, мире, но истоки её находятся в этой, полном волшебства, чудес и прекрасных нарядов, которые так, оказывается, идут этой женщине, вселенной. И Киллиан ещё более твёрдо напоминает себе, что Эмма Свон — дочь Белоснежки и Прекрасного, принцесса, которая быстро осваивается на балу во время вальса.       — Помнишь, что ты говорила там, в Сторибруке? Мол, ты не принцесса.       Его ухмылка мягкая и по-своему игривая в момент, когда он произносит эти слова, становясь на одно колено, как и требует того вальс. Потому что в глазах Эммы он видит ещё неосознанное, но понимание. То понимание, которое он искал ещё с момента встречи в Нью-Йорке и до этого самого мгновения. Эта прекрасная, драгоценная женщина, наконец, начинает находить себя и свой дом. Осталось лишь немного подождать, когда она полностью это сможет осознать.       — Ну и ну, — в тон Крюку мягко говорит Эмма, кружась вокруг него. Её всегда напряжённые черты лица смягчаются, и видно, что бал захватывает её дух, хотя она и старается сдержать свою улыбку. — Это мой первый танец, на первом балу, а он «что я говорил».       Киллиан встаёт, вновь возвращаясь к прошлой позиции с Эммой, одной рукой обхватывая её талию, а другой держа её ладонь в своей.       — Я о том, Ваше Высочество, — говорит он во время своего поклона и её реверанса. — что Вы — прирождённая принцесса.       Свон прячет свои яркие глаза, смущаясь, но застенчивая улыбка всё же появляется на её великолепном лице.       — И о том, что Вам действительно идут красные платья.       По мнению Киллиана, у Эммы на этом балу самое сногсшибательное платье среди всех — пышное, изящное, блестящее, изумительное, бесподобное и множество других похожих синонимов, каких только можно подобрать.       Принцесса       Эмма в ту же секунду наступила своим каблуком на ногу кавалера, сузив глаза.       — Ещё раз ты додумаешься до таких своих волшебных фокусов, как в тот раз — в платье окажешься ты, понял?       Киллиан улыбается широко, сверкая белыми зубами и озорно глядя на блондинку.       — Я услышал тебя, дорогая.       Эмма пристально глядит на партнёра, пока её взгляд не улавливает отца, стоящего в стороне, и она вспоминает, по какой причине они находятся на этом балу.       — Вон они.       

***

      Ещё одна попытка случилась не в лучших обстоятельствах. В тот вечер Эмма вся ссутулилась, цеплялась почти как ребёнок за Крюка, боясь, что с ним произойдёт что-то, и она этого даже не заметит, снова.       О платьях в тот вечер Киллиан даже и не думал сначала, обнимая крепко свою девушку, которая лишь молча уткнулась ему в шею. Они оба лежали на диване в гостиничном номере при тусклом освещении из коридора, и только их общее дыхание было слышно.       Джонсу просто нужно было растормошить эту милашку. Он не мог видеть Эмму Свон, которая просто… молчала.       Нет, просто молчать они могли, и это молчание только усиливало их общую связь. А здесь и сейчас у Спасительницы было совершенно другое молчание, сковывающее. И Киллиана это жутко бесило.       Свон подходит красный цвет, потому что этот цвет означает, что она не сдаётся и двигается, думает и действует. Этот цвет означает, что она упрямая и решительная, даже в тех местах, где начинает временно сдаваться. Наверное, именно поэтому Киллиан любит, когда его Эмма носит красную куртку, или когда он внезапно посреди улицы щелчком пальцев меняет её наряд на красное платье.       По правде говоря, меняет Крюк наряд, потому что ему просто хочется позлить эту даму сердца, это действие просто позволяет обратить на себя больше внимания.       Поэтому, когда Эмма, всё ещё уткнувшись в шею парня, услышала такой знакомый щелчок, она чуть не врезалась макушкой в его подбородок, возмутившись. Она на себя даже смотреть не хотела, всё понимая только по ухмылке Крюка и по своим ощущениям.       — Крюк…       Зазвучала из ниоткуда спокойная музыка, в комнате летало что-то наподобие светлячков, и Эмма просто хотела закатить глаза, даже если это всё начинало ей нравиться.       — Потанцуешь со мной, принцесса?       Киллиан крепко схватил женщину за талию и поднялся вместе с ней на ноги, выгнув бровь и поцеловав тыльную сторону её правой ладони.       Эмма улыбается медленно, но также нагло, как и Киллиан, закидывая левую руку ему на шею и выгибая спину. Она наклоняется близко-близко и щёлкает около его уха пальцами.       На Крюке наряд, напоминающий его костюм на балу, но бордового оттенка под стать её платью.       — В тебе точно есть от пирата, лапочка.       — Ты приглашал меня на танец, нет?       Киллиан сверкает своей белоснежной улыбкой и кланяется, как и положено в начале танца.       — Конечно.       Крюк чертовски хорошо умеет обращать внимание Свон на себя. И он этому совершенно не против.       Да и неважно, что носит Эмма, позже замечает Джонс, главное, что она рядом.