Мама

      —В кого ты, блять, такой?!—вырвался крик у Бакуго, в очередной раз взбешённого навязчивым, но непривычно тяжким, присутствием обладателя электрической причуды.       —В мать,— беззаботно улыбаясь, ответил Каминари,—Говорят сыновья всегда к матерям ближе.       —С чего вдруг я должен быть близок к этой старой карге?!       —Не хочу знать, что за отношения в твоей семье, если ты позволяешь себе так звать мать. Я бы сейчас многое отдал, чтобы поговорить со своей,—все также спокойно и меланхолично улыбаясь произнёс Денки.       Именно это и нервировало Бакуго. Сегодня Каминари был странным, менее прилипчивым, тихим, не лез в личное пространство, но его присутствие вдруг стало будто ощутимее. Да и это выражение лица Бакуго было незнакомым. Казалось, с него стерлись все другие эмоции, и только эта меланхоличная улыбка, будто приклеенная, осталась на лице.       —Хочешь поговорить со своей мамкой, так звони ей. Не мертва же она, ей Богу,—озвучил казалось бы очевидную мысль Кацуки.       Каминари промолчал.       Пауза затягивалась. Бакуго нервно оглянулся. Денки сидел в кресле, подтянув одну ногу под себя и выражение его лица было таким же пустым, но теперь с лица пропала даже улыбка, и взгляд его блуждал по общей гостиной общежития, но явно ничего не видел.       —Хэй,—негромко позвал Бакуго, чувствуя странный холодок по спине от догадки.       —А?—словно очнувшись откликается Каминари, растеряно захлопав ресницами и вглядываясь в лицо одноклассника. — Не делай такое лицо,—говорит он, натягивая эту меланхоличную пустую улыбку обратно,—моя Мама жива…       —Но?—улавливая недосказанность, подгоняет Кацуки.       —Но в коме,—тяжело выдыхает Денки, вновь теряя натянутую улыбку и растекаясь по спинке кресла, словно эта простая фраза высосала из него все силы.—Сегодня будет пять лет,—добавляет он под конец.       Бакуго молчит. Сказать ему нечего.       —Впрочем,—вскакивает с места обладатель электрической причуды, будто опомнившись,—что-то я разболтался. Тебе же это ни к чему,—потянувшись, он хрустнул скрещёнными пальцами,—пожалуй я пойду,—поспешно оборонил Каминари, торопливыми шагами, едва не срываясь на бег, устремившись, судя по направлению, к выходу из общежития.       Это было похоже на побег.       Бакуго понимал, что бежал он явно не от него. Но докапываться до причин отчего-то не хотелось, будто одноклассник заразил его этим своим странным меланхоличным настроением. Ему уже совсем ничего не хотелось, и обладатель взрывной причуды решил вернуться в комнату.       Мобильник лежал на его столе. И когда он берет его в руки, на экране светилось сообщение от Мицуки. Он открывает контакты.       —Алло?