Комок надежды и шерсти

Нижняя мышца левого глаза предательски дёрнулась. Осенний ветер заставлял содрогаться мое тело и невольно поправлять каждые две минуты тёплый шарф, что окутал полностью горло и даже немного задевал нижнюю губу. Решение прогуляться от работы до дома — не лучшая идея в минус. Глаза пробежались по милой паре, что шла на встречу. Он аккуратно поправил ее серую куртку, а она, мило улыбаясь, чмокнула в его красную то ли от счастья, то ли от холода щеку. «Где мои 17 лет» подумала я в тот момент и неприятное чувство, долгое чувство, одиночества погрузилось в моих мыслях. Иногда мне казалось, что мой мозг — это шкаф с определённым количеством полок. Где каждый день появлялись те или иные проблемы, распределенные по алфавиту. А -«Алеников…» Б… я не хочу выражаться, В — «В какой момент мне станет легче?», Г — «Где я потеряла чувство жизни и радости?» и прочая лабуда, что не давала мне покоя. «Я тоже женщина. Я хочу быть счастливой. Я хочу жить так, чтобы не плакать ночами о своём будущем и не замазывать утром синие круги под усталыми зелёными глазами. Я так устала от предательств и от того, что пришлось почувствовать себя зависимой от людей, от того, что как только я его забываю, он появляется в моей жизни вновь и вновь. Затем делает больно, считая виноватой меня одну и снова пропадает. Так же нечестно… нечестно!» По пути домой я решила забежать в продуктовый. Но, ещё бы чуть-чуть и из-за своих размышлений прошла бы магазин. — С вас две тысячи триста восемьдесят пять рублей, — сказала темноволосая женщина, стоявшая за кассой. Она развязано чямкала жвачкой. А потом улыбнулась охраннику, что проходил мимо кассы, ну тот трутень тридцати лет, что постоянно стоит на бирже труда и когда появляется возможность работать, просит работодателя или специалиста по подбору персонала поставить ему «негодность». А то у него левая рука не разгибается, а правая чуть длиннее. С глазами так вообще беда: один закрывается в два раза чаще и чихает он реже обычного. — Картой, — Ирина оторвала взгляд от столь противного ей зрелища. «Каждой тваре по паре. Что я говорю… Господи» — Ваш чек, — брюнетка кинула ей белый лист, которым лишь подтереться и того не хватит. И за что дерут такие деньги с людей? — Благодарю, — ответила сквозь зубы блондинка. «А, нет… все верно говорю». Странное чувство, когда хочешь скорее покинуть продуктовый магазин, где вот вот на кассе произойдёт соитие той самой брюнетки с кривыми зубами и трутеня. Я вышла скорее из притона, что называется магазином и решила проверить, все ли распутница посчитала верно. Кофе, печеньки, чёрный хлеб… Кто-то тявкнул. Но я не подняла и взгляда, читая список. А затем вовсе… Кто-то встал лапами на мои ноги. Я медленно опустила взгляд вниз. О, чудо. Единственная сущность, что не вызывала во мне негатива и сомнения — маленький щенок. — Ты чей такой? — Ирина улыбнулась и уже через секунду сидела на корточках, гладя пушистого комка. И чего она ожидала? Ответа от столь прекрасного живого организма? На улице было так паршиво, что я решила подождать и понаблюдать за тем, кто мог утерять малыша. Может, кто-то просто зашёл в магазин. За десять минут я достаточно замёрзла и уже хотела уходить, но комок шерсти так пригрелся ко мне, что как только я встала и сделала пару шагов, побежал за мной по пятам. «Только не это. Вот собаки то мне не хватало…» — Иди, — женщина попыталась отогнать животину, лишь бы не привязаться самой. Такова была ее проблема — привязываться слишком быстро. Но упрямый комок продолжал бежать вслед за женщиной с пакетами в руках, ни капли не замечая ее противоречий. — Толя тебя назвать что ли, — усмехнулась она, — такой же упрямый и приставучий. Так и быть. Мы дошли вместе до подъезда. — Нет, домой и не мечтай. Там… там кот, — Ирина всерьёз заговорила с щенком и пыталась оправдаться, — Он вредный и противный. Даже меня не всегда пускает на кухню, а что говорить о… — комок шерсти довольно махал хвостом и моргал глазами, как фонарик, — и даже не пытайся. Ирина Алексеевна достала из сумки ключи и открыла дверь подъезда, перехватывая удобнее эко-пакеты. А он, ни думая ни секунды, забежал вперёд женщины. — Ещё одно доказательство, что моя квартира проклята хозяйкой коммуналки, — усмехнулась я и пошла в квартиру. Переступив порог после неожиданного гостя, я сняла верхнюю одежду и поставила пакеты на белый пуфик. Разулась. — Знаю, знаю, готовлю я прекрасно, — самодовольно откинулась Ирина на спинку стула и сделала глоток чая с лимоном. Животина сидела около миски, не притронувшись к еде. А кот даже не появился. Комок схлопотал немного от хозяина квартиры и тоже не особо горел желанием знакомиться. А по поводу ужина… он явно сомневался. Ирина взяла тарелки и хотела включить воду в раковине, как кто-то позвонил в дверь. Пушистый остался сидеть на месте. — Ну и чего, как вкопанный? Открыл бы дверь. А то че я всех просто так что ли тут… — ещё один звонок, — иду, иду! Я недовольно и резко открыла дверь, забыв даже посмотреть в глазок. Может, я уже и не ждала никого, кроме Аленикова и Кривицкого? Слава Богу последний уже оставил мои покои в покое и уехал к папе. Ну да, я так и думала… — Привет, — Алеников решительно прошёл в квартиру и поставил пакет на пуфик, — я тут продукты купил. — А я уже купила, не поверишь, — Ирина сложила руки на груди. — Лишними не будут, — Алеников снял пальто и пошёл на кухню. Наглость — второе счастье. А в его случае — первое. — Толь, а… — Это ещё что такое? — мужчина не скрывал своего удивления и возмущения. В отличие от своей… возлюбленной он не особо был доволен появлением животных их-ее доме. — Во-первых, не «что», а кто… — Павлова сделала акцент и обязательно с недовольным выражением лица, — а, во-вторых, мы разве с тобой не решили, что нам пока стоит пожить раздельно? — А какого хрена пушистый теперь у тебя? — Он же не специально игнорировал ее вопросы… Щенок лишь моргал и один раз всё-таки тявкнул на громилу в официальном костюме. — А какого хрена у меня столько гостей собралось за последний месяц?! — Ирина развела руками. Алеников положил руку на гарнитуру. — Мы это не обсуждали… Ир, кота же достаточно. — Чего? — Павлова включила воду и начала мыть тарелки, — это моя квартира и я сама решу, кого хватит мне, а какого нет! — Ну только не собака! — Тебя я забыла спросить! — фыркнула хирург и грубо поставила чистый стакан на место. — Забыла, Ира! — уверенно парировал он. — Ты издеваешься что ли? — она не удержалась и усмехнулась. Анатолий снял пиджак, повесил его на спинку стула и вновь посмотрел на собеседницу. — Ты же знаешь, как я не люблю всех этих… — мужчина вздохнул, — животных… — Странно, — улыбнулась, — сам кобель, а собак не любишь… — Остроумно, Ирина Алексеевна. Как только она разобралась с посудой, налила воду в миски обоих животин, подняла взгляд на мужчину, давая знак, что можно продолжить. — Ужинать будешь? — она посмотрела на мужчину, который то и дело пытался установить зрительный контакт с потенциальным врагом. — Он не притронулся, — Анатолий Борисович продолжал смотреть на мохнатого, — может, не стоит… Павлова округлила глаза и слегка стукнула полотенцем этого наглого мужчину. — Ну а что… Собаки… — Алеников наконец посмотрел на неё, — они все чувствуют. — Я больше никогда тебя кормить не буду, — обиженно сказала блондинка и повесила полотенце на ручку духовки. — Да я особо и не расстроюсь. Ты мне для друго нужна, — засмеялся Алеников. Ирина лишь закатила глаза. Пока эти двое наслаждались переговорами, из коридора послышался странный звук… — Да твою ж мать! — Анатолий Борисович наклонился, чтобы отобрать то, что принадлежит ему по праву у злого зверя. Зверь продолжал издеваться над ботинками мужчины и агрессивно рычал. Хоть и звучало смешно, но Анатолий Борисович закипал как чайник. — Ты посмотри! — он повернулся к женщине, что нервно смеялась, — он ещё и обувь мою погрыз! — Он так приветствует дорого гостя, — заливалась смехом Ирина. — Тебе смешно?! — негодовал чиновник, — я посмотрю на тебя, когда он твои тапки пометит. Вот и посмеёмся, Ирина Алексеевна, — Анатолий поставил обувь повыше и посмотрел на пса, — слушай сюда, враг, — указательный палец направил вперёд, — все, что ты кусаешь и метишь — мое. В том числе и она, — Алеников показал пальцем на Ирину, — и даже не претендуй. «Собственник» Вечер оказался на удивление спокойным. Они смотрели телевизор в полной тишине. И Анатолий даже ни разу не вставил свои пять копеек за весь фильм. — Толь, а почему… Почему ты решил не брать трубки целых две недели, — Ирина наконец задала вопрос своему мужчине. Анатолий Борисович продолжал смотреть вперёд, а в руке его была чашка с горячим чаем. — Я решил, что надо остыть. Если бы я взял тогда трубку… Мы бы очень сильно поругались с тобой, Ир, — мужчина посмотрел в ее глаза. — Ты же знал, что у нас не все в порядке, почему ты как всегда закрылся в себе? — Ир, мне пятьдесят пять лет. И за месяц я не смогу поменять свой образ жизни. Я всю жизнь скрываю то, что чувствую. А если и показываю — то только кулаками… — А проговорить, рассказать, — Павлова действительно сочувствовала Анатолию. Она видела то, как этот человек за неё беспокоился и то, как он желал рядом с ней быть другим. — Зачем? Это же мои проблемы, — он опустил взгляд на чашку. Минута тишины. — Ты же знаешь, что у нас с тобой никогда не будет так, как мы хотим, — улыбнулась Ирина, — мы слишком разные, Толь… Или же насколько одинаково упёртые, что никто не готов уступить. — Ну да… Ты вот взяла и притащила собаку в дом. А я… Мое мнение кто-то будет учитывать? — Ведёшь себя хуже маленького мальчика, — женщина встала с дивана и пошла в спальню. А он, решив доказать обратное, последовал примеру и тоже направился по следам. — Это я веду себя как маленький?! А ты лучше что ли? Делаешь мне все назло, а потом удивляешься, что это я нервничаю и психую! — Вот видишь, мы опять ссоримся, — Ирина расстелила кровать и взбила для удобства подушку. Алеников хотел прилечь, но Ирина взяла его подушку, кинув в руки.  — Раз уж ты хочешь остаться, поспи в зале. — С какого праздника, — Анатолий Борисович непонимающе нахмурил брови. — Плед там на ручке дивана, — Павлова легла на кровать спиной к стоящему в недоумении мужчине. Сейчас Анатолий пытался полностью контролировать свой гнев. Сжал подушку. «Задушить что ли тебя? Ведьма!» — Спокойной ночи, — язвительно и слишком наигранно произнёс чиновник и удалился из комнаты «императрицы» Самодовольная женщина довольно быстро погрузилась в сон. Я проснулась довольно рано. Это все привычка. Даже в в выходные вставать по будильнику. Зайдя на кухню, я вспомнила, что у меня снова полон дом гостей. Только подозрительная тишина. Это как с ребёнком. Чуть затишье — значит перед бурей. Я тихо прошла в зал, где все ещё должен был спать Толя. На цыпочках я подошла к краю дивана и обомлела. Комок шерсти лежит рядом с тем, кто ещё вчера был готов сделать из него шаурму. Анатолий отодвинулся на самый край дивана, явно для того, чтобы не задавить щенка. Это зрелище срочно нужно было запечатлеть. Милее, кажется, я давно ничего не лицезрела. Быстро сделав пару снимков, я убрала телефон. «Потенциальные враги» спали крепким мужскими сном. Мешать не хотелось. А в сердце поселилась вера в то, что в каждом из нас есть что-то святое, что нельзя убить даже самой суровой реальностью. — И только попробуй это кому-то показать, — сквозь сон пробубнил Алеников и погладил этот шарик доброты и нежности. Вставать мужики явно не собирались.