Башня

Если подумать, в Башне нет ничего пугающего. Или особенного. Там нет загадочных механизмов, острых крюков или дыбы. Просто каменные стены, железная решётка, сквозь которую видно озеро, и толстая деревянная дверь, которая даже не запирается. Над озером кричат птицы, за дверью негромко переговариваются стражники.  — Мне страшно, — шепчет Мио. — Мне тоже, — отвечает Юм-Юм. Потому что самая страшная пытка — неизвестность. Они не знают, почему рыцарь Като не дал Мио упасть с Башни. Не знают, что он сделает с ними на рассвете. Не знают, когда наступит рассвет и наступит ли он вообще. Не знают, сколько времени они сидят, тесно прижавшись друг к другу. Темнота кажется живой. Мио предлагает поиграть на флейтах, но песнь звёзд скоро смолкает, и подаренный Нонно инструмент выпадает из ослабевшей руки. Голод, о котором говорил рыцарь Като, терзает внутренности. Желудок скручивает в узел, к горлу подступает тошнота. Юм-Юм старается не думать о восхитительно мягком хлебе с поджаристой корочкой и стакане холодного молока, о румяных оладушках, что печёт мама, с клубничным вареньем, о горячей ухе, сваренной на костре. Он сглатывает слюну и медленно дышит. Наверное, скоро он будет готов отдать правую руку за чёрствую корку. Мио дрожит. Юм-Юм накрывает его плащом. Серебристая подкладка оказывается сверху. Тело Мио исчезает, и голова, словно парящая отдельно, выглядит жутко.  Птица стучит клювом о решётку. Юм-Юм подходит к окну. Ещё две птицы подносят к нему меч. Рыцарь Като бросил его в волны, а они, стало быть, отыскали его на дне. Юм-Юм осторожно забирает меч и оглядывается на Мио. Плащ-невидимка поможет пройти мимо стражи, но… Принц не в состоянии сражаться. Его глаза лихорадочно блестят, он стонет и зовёт какого-то Бенку. Юм-Юм накидывает на себя плащ-невидимку, укрывает Мио своим плащом. Обещает: — Я вернусь. Дождись меня, ладно? Рыцарь Като будет разочарован. Юм-Юму плевать. К чёрту пророчество. Он выскальзывает за дверь (стража в недоумении смотрит вокруг, гадая, откуда взялся порыв ветра) и спускается по лестнице, крепко сжимая чужой меч в руке. Голод и страх всё ещё разрывают его изнутри, но Юм-Юм не думает о смерти. Он молится, чтобы Мио не переставал дышать.