Не могу его оставить

12. Два часа дня. То время, когда начинает работать бар. Часов до семи-восьми вечера самое обычное заведение с хорошим кофе и неназойливым потоком туристов. Самый треш начнётся вечером, когда на улице станет темно и в бар потекут рок-музыканты. Она пока не привыкла к их обособленному миру и многие кадры кажутся нелепо-агрессивными. Порой даже угрожающими. Многие, но не группа Мартина. Она успела привязаться к парням, как к родным братьям, даже не особо рассчитывая на взаимность. И все эти своеобразные знаки внимания со стороны Мартина тоже нельзя скидывать со счетов. По крайней мере, за безумно долгое время, она, наконец, почувствовала себя человеком. Впрочем, уверенности в его чувствах, как не было так и нет. И столь оригинальное ухаживание не что иное, как выдача желаемого за действительное. И Женя отлично понимает, что уже не может думать о Мартине с безразличием. Впрочем, надо отдать ему должное, ухаживать парень умеет и Женя купилась на эти заигрывания достаточно быстро. Но отталкивает другое. Его двойственное поведение. Свои победы Мартин кажется не ценит и отступает слишком легко. Но, чем лучше она сама? Привычка ежедневно заходить на страницу Игоря появилась неожиданно и сама по себе. Женя пыталась бороться с этим пристрастием, но всякий раз нарушала данные себе обещания. А, когда на страничке Игоря появился статус " Тоскую без тебя», она в порыве счастья, бросилась писать длиннющее сообщение и сдержалась лишь огромным усилием воли. А ведь кошмарные сны с пугающе живыми диалогами ей снились почти ежедневно. И самая большая проблема состояла в том, что Женя на него не злилась. Игорь тоже был жертвой обстоятельств, человек со сложным расстройством психики, мужчина выращенный крайне авторитарной матерью. Субъект с искажёнными жизненными прицелами и сложностью проживания в реальном мире. Её личное дно от которого удалось оттолкнуться. И Женя испытывала по отношению к нему два радикально противоположных чувства. Ей очень хотелось, что бы Игорь её отыскал и признал первые успехи. А ещё увидел бы с Мартином и оценил её женскую привлекательность. Она даже не требовала от него сожалений и раскаяния. Ей просто хотелось выглядеть в глазах Игоря достойной. А с другой стороны она панически боялась незнакомых номеров или отдалённо похожих людей. Жене просто хотелось, что бы Игорь исчез из её жизни навсегда. Хотелось вытравить его с корнем. Перечеркнуть, как грязный лист бумаги и начать, что-то новое уже без него. С такими мыслями Женя подошла к бару и потянула дверь на себя. — Привет. Долго спишь. Я запарился ждать. — Привет. Извини. Женя хотела добавить, что вчерашняя смена закончилась во втором часу ночи, но промолчала. Она не выспалась и вступать в дискуссию не было ни малейшего желания. На самом деле она готовилась к предстоящему фестивалю и Мартин всего навсего пообещал ей рок-энциклопедию. Старое навороченное издание с такими сведениями, которых, по словам Мартина, не было в интернете. Женя усомнилась в его хвастливой болтовне, но очередное желание увидеться оказалось настолько сильным, что она не смогла устоять. Впрочем, и сам Мартин похвастался раритетной книгой, с таким откровенным намёком, что у Жени ни осталось ни малейшего сомнения. В баре было сумрачно и пусто. Посетителей пока не было и Мартин трепался со своей напарницей, навалившись на прилавок и выставив длинные ноги на всю ширину прохода. Его собеседница была та самая, высокая и огненно рыжая девушка, которую Мартин так ласково и тепло целовал на крыльце. Она выглядела настоящей рокершей. Стройная, затянутая в кожу со множеством татуировок и украшений. Женя оценила соперницу украдкой и мысленно поморщилась от досады. На её ярком фоне она выглядела, как невзрачный воробей рядом с экзотической птицей. — Я тебе тут бумажками заложил, — великодушно сообщил Мартин, протягивая Жене весьма потрёпанный фолиант, — разберёшься. — Да, спасибо. Думаю разберусь. Она аккуратно положила книгу в свой рюкзачок и почти разочарованная направилась к выходу. И всего-то? Он просто хотел передать ей книгу. Ни чего личного. Обычный рабочий момент. — Ты сейчас куда? — Мартин нагнал её уже на улице. — Домой, — Женя пожала плечами. На душе заскребли кошки. Куда ей ещё идти кроме своей крошечной квартирки? — Пойдём ко мне, — Мартин сделал это предложение так просто и буднично, что в какой-то момент Женя не поверила своим ушам. — Ну? Приглашаю, — повторил Мартин, — и думай быстрее пока я просто не завалился спать. — Проходи! Мартин пошуровал ключом, толкнул дверь и пропустил Женю вперёд себя. До сих пор побывать дома у Мартина ей не доводилось. А посмотреть, как живёт будущая рок-звезда разумеется было интересно. Впрочем, звезда жила просто. На съёмной квартире. В центре, но довольно далеко от остановки общественного транспорта. Простой дом красного кирпича буквой П. Скромный зелёный дворик с детской площадкой. Ничего особенного. Стандартное благополучие стандартного микрорайона. Магазин. Парковка. Так прозаично, что становится скучно. — Раздевайся! — парень ткнул рукой в стенной шкаф, — я пока пакеты разгружу. Не стесняйся, чувствуй себя, как дома, но не забывай, что ты в гостях у Мартина Виклунда. Забавно, оказывается у Мартина красивая обязывающая фамилия. Кажется она слышит её впервые. Женя отодвинула в сторону тяжелую зеркальную створку. Зимняя кожаная куртка, косуха, ещё одна кожанка. Потёртая, совсем старая. Или может быть это стилизация под старину. Жаль, что она в этом не разбирается. Ага, ещё куртка из кожи. На этот раз тонкая, лёгкий летний вариант. Похоже у Мартина фетишь на предмет кожаных курток. Если хорошенько порыться, то кажется в недрах этого зеркального монстра непременно отыщутся намордник и десяток разнообразных плёток. — У господина Виклунда найдутся тапочки? — Что? Тапочки? Ммм. Если хочешь можешь не разуваться. Женя так и не привыкла, что дома здесь ходят без обуви. Однако туфли она сняла, аккуратно поставила на полочку рядом с ботинками Мартина. По дороге Мартин сообщил, что дома в холодильнике пусто и они пошли по магазинам. Они прошлись по огромному супермаркету, побывали в винной лавке и даже заглянули на рынок. Мартин закупался капитально и Женя устала считать, сколько раз он доставал кредитную карту. Пока Женя жила с мужем за покупки отвечала она. Впрочем, Игорь почти всегда оказывался недоволен. То качеством еды, то количеством потраченных денег. Её отец тоже никогда не ходил в магазин, считая это истинно женским делом и сейчас Женя молча шагала рядом, боясь сказать или спросить, что-нибудь неуместное. Два громадных пакета Мартин тоже тащил сам, и на попытку Жени помочь мягко, но решительно увернулся. Вскоре их сумки пополнились розовым куском телятины, свежим хрустящим хлебом из маленькой уличной пекарни, бутылкой красного вина, ароматной зеленью, сладкими и пахучими помидорками-черри, корзиночкой черешни, чёрным шоколадом и всякими прочими вкусностями. Мартин действительно знал толк в приготовлении пищи и делал это не ради выпендрёжа, а из истинной любви к готовке. Женя наблюдала его траты с откровенным ужасом. Она не привыкла, что бы ради неё тратили такие огромные суммы, а молчаливое упорство её оппонента наводило на тревожные мысли. Женя прошла в комнату. Как она и предполагала быт Мартина был незатейлив. Не грязнуля, но и не аккуратист. Комната, что служила гостинной было чистой, но заваленной большим количеством музыкальных примочек. Грязных носок по углам не валялось, но горка постиранных футболок лежала аж на двух стульях. Ни фотографий, ни безделушек. Чтением Мартин себя тоже не утруждал. Пожалуй самым интересным предметом в комнате был старомодный проигрыватель. Возле него находилась стопка виниловых пластинок. Некоторые были очень старыми, в потёртых обложках. Настоящие коллекционные раритеты. Возле компьютерного стола была стойка с гитарами. Женя насчитала пять штук. Две из них кажется принадлежали Ольгерду. — Ну, как? — Мартин появился из кухни уже подвязанный полотенцем, — нравится? — Да, — Женя кивнула и совершенно неожиданно для себя почувствовала, что ей здесь хорошо. — Тогда спальню посмотри, — недвусмысленно хмыкнул Мартин, — а я пойду готовить. Женя едва заметно поморщилась. Эта тема была для неё слишком больной и она перенесла подначку Мартина со стоическим терпением. Однако вторую комнату она всё-таки осмотрела. В спальню из гостинной вело несколько ступенек. Женя вспомнила, что Мартин живёт в мансардном этаже. Комнатка оказалась совсем маленькой. Над кроватью располагалось большое наклонное окно и Женя с удивлением задумалась о том, как же, наверное, некомфортно бывает по утрам, когда всю стеклянную поверхность заливает безжалостное слепящее солнце. Впрочем, вскоре она разглядела плотную рулонную штору и почему-то усмехнулась. Кровать, как она и ожидала оказалась большой и удобной с кокетливым лоскутным покрывалом. Женя машинально потрогала матрас и неожиданно поняла, что возможно сегодня им предстоит переспать. Тем более, что диван, который стоял в гостинной был предательски мал. Впрочем, мысль об обязательности этого реверанса заставили Женю поморщится и она отодвинула неминуемый шаг на дальний план, всё ещё пытаясь отделаться высококультурными отговорками. — Что ты готовишь? Женя вошла в кухню почему-то на цыпочках. Здесь характер хозяина ощущался ярче всего. Кухня была большой и простой. Встроенная мебель белого цвета, несколько стульев. Возле окна гитара с оборванной струной. А ещё большое количество всевозможных кухонных примочек. Больше всего её восхитил набор ножей. Настоящая коллекция холодного оружия. Наверное, любой современный мужчина носит в себе печать первобытной дикости и агрессии, когда такой арсенал не роскошь, а суровая необходимость. Набор Мартина состоял из двух десятков самых разнообразных клинков, самый большой из которых был не меньше мексиканского мачете. Топорик. Изогнутый резак. Даже небольшая плашка для разделки. Да он в душе просто палач. — Жаренную телятину в сухарях. Запечённые овощи. Вино. Фрукты. Только при одном упоминании о еде у Жени мгновенно засосало под ложечкой. Она и забыла, что последний раз ела вчера вечером. — Тебе помочь? — Как хочешь. Лучше налей мне вина. И себе тоже. Кувшин был тяжелый и Женя с трудом оторвала его от стола. Нацедила два пузатых керамических стакана. — Эх, ты! Бармен! Работаешь с алкоголем, а дома пьёшь из какой-то глиняной фигни. — Ничего подобного, — Мартин вытер руки о полотенце, которым была обмотана его талия, — Итальянское летнее вино лучше всего пьётся из глиняных чашек. Сохраняет вкус и прохладу. Попои меня, а то руки грязные. Женя поднесла стакан к губам Мартина и с невольным интересом проследила, как жадно он поглощает терпкое кровавое вино. Как судорожно вздрагивает его кадык. Как несколько рубиновых капель потекли по губам и подбородку. — Теперь ты. Стакан в его здоровенной совсем не музыкальной лапище смотрелся нелепо. Вино оказалось вкусное, умеренно кислое, с ноткой солнца и цветов. Оно пилось легко, почти как сок, но уже через секунду Женя почувствовала, как сильно зашумело у неё в голове. — А теперь попробуй. Мартин подцепил на громадную людоедскую вилку кусочек телятины, подсунул под него хрустящую горбушку белого хлеба. — Как вкусно! — Готово? Помоги мне накрыть на стол. Ещё несколько минут они провозились на кухне на пару. Женя перекладывала куски жаренного мяса на тарелки, Мартин орудовал ножом, нарезал овощи. Женя снова задержала взгляд на его фигуре. Вне всякого сомнения в нём есть, что-то дикое.Хрясь. Хрясь. Даже жутковато становится. Они прихватили с собой посуду, вино и разместились в гостинной на предательски маленьком диванчике, плотно соприкоснувшись плечами. Несколько минут оба сосредоточенно жевали, пытаясь побыстрее утолить голод. Когда неприятные позывы в желудке были удовлетворены, Мартин нацедил вина и вальяжно откинулся на спинку дивана. Снова немного помолчали. Наверное, по канону они должны были сказать друг другу, что-то умное или важное, но умного или важного в голову ничего не приходило. — Кстати, почему я о тебе ничего не знаю? Интересно — это упрёк? Хотя нет.Скорее просто любопытство. — Не знаю, — Женя чувствовала, что в её голове шумит всё сильнее. Она придвинулась к Мартину ближе и прижалась щекой к его литому плечу, — что бы ты хотел знать? — Ну, в принципе всё! — Мартин снова наполнил их бокалы. Он приподнял руку, пропустил Женю ближе к себе. Она уютно устроила голову на его его груди. Странно. Давно забытое ощущение, что это может быть приятно. — Всё это слишком много. — Хорошо. Вкратце. Между прочим, я даже не знаю твоей фамилии. — Похожа на твою. Вигант. Правда забавно? — Женя хотела было добавить «Это по мужу», но вовремя прикусила язык. Чего это вдруг Мартина понесло на откровения? До сих пор он подобного интереса не проявлял. Ей хорошо, тепло и уютно. Рука Мартина ненавязчиво поглаживала её по плечу и Женя мучительно боялась, что её откровенный рассказ нарушит приятную интимную связку в одну секунду. Она так давно не чувствовала ласки и нежности, что в какой-то момент не могла поверить в то, что всё это происходит с ней. Что она тоже может быть желанна и привлекательна. И происходящее не сон, а вполне нормальная, адекватная реальность. — Я тоже не особенно много о тебе знаю. Сколько тебе к примеру лет? — Боишься, что твой рассказ может повлиять на мою неокрепшую детскую психику, — хихикнул Мартин, — не бойся я уже совершеннолетний. Тридцать три. — Вот бы никогда не подумала. Ты выглядишь моложе. И я тебя старше. — И, что? Не тяни время. — Я такая пьяная, — Женя вздохнула, попробовала отстраниться от Мартина, но он прижал её сильней. — Слушаю тебя. Лучше бы он заткнулся. Оказывается, учиться доверять заново — это не так-то просто. Мартин улёгся на диван, перекинув ноги через спинку. Женя оказалась рядом, почти повисая на краю и прижимаясь носом к его волосатой груди. Забавно, но до сих пор растительность на теле не казалась ей достаточно привлекательной. И длинные волосы и слегка перекачанная мускулатура. Или может быть, она нарочно пытается себя убедить в отвращении к другому мужчине? — Двигайся ближе, а то упадёшь. А хочешь пойдём в спальню. Мартин подхватил Женю ладонью и с силой притянул к своему телу. Они поцеловались сперва осторожно, словно пробуя друг друга на вкус, затем почти до боли сминая и закусывая губы друг друга. Женя подхватила подол его футболки и потянула вверх, обнажая смуглое и горячее тело. Ощутила под пальцами вязь татуировки на плече, затем выпуклую вишенку соска. Вкус прикосновений отозвался на губах атласом. Она пробежала пальцами по упругим завиткам кудрей и прижала его голову к своей груди. Мартин уложил ее на спину. Она невольно отвела глаза, уступая его руке. Мартин водил рукой по ее телу. Женя лежала неподвижно, с закрытыми глазами. Ей было хорошо и страшно одновременно. Мартин провёл ладонью вдоль ее ноги, проложил дорожку из поцелуев к ямочке над ее коленом. Погладил бледную коленку пальцами и принялся дальше исследовать ее тело. Внутренняя поверхность бедра невольно дрогнула. Женя напряглась. Мартин на несколько мгновений вскинул голову, пытаясь оценить реакцию и прикоснулся к нежной коже губами. Складочка у лона. Живот. Он погладил и поцеловал пупок, двигаясь дальше. Грудь. Две маленькие груди с тёмными, как вишни сосками. Он взял их в ладони и погладил пальцами светлую кожу. Согрел своим дыханием, как хотел когда-то, и поиграл языком с розовыми вершинками. Плечи, шея, уши… Он обследовал все, затем снова приник к ее рту. Сильная мужская ладонь легла на ее лоно и погладила подушечками пальцев… Жене всегда казалось, что Игорь ей за, что-то мстит. Он всегда говорил, что Женя его не уважает, не ценит его, как личность, игнорирует его интересы и потому её надо воспитывать. Он начал Женю бить, во время секса, сначала просто подшлёпывал, щипал и это становились всё больнее и больнее. Потом он стал брать ремень и бить её сильнее, приговаривая «знай свое место». А, что бы не услышали соседи запирал в ванной. Секс превратился в беспрекословное выполнение прихотей — она должна была ползать на коленях, облизывать всё, что Игорь захочет от пальцев на ногах до задницы. Игорь мог лезть куда захочет и делать всё, что хочет, но обязательно грубо. Её били, обзывали, связывали, ставили на колени, заставляли ползать, на неё мочились. Эти унижения и насилие продолжались несколько лет, она стала параноиком и истеричкой. Доведённая до отчаяния, Женя почти решилась на суицид. И тут она узнала, что беременна. И вот Игорь возвращается со службы после какой-то неудачи. Рухнул его проект. Наехала налоговая инспекция. Женя не помнила причины. Помнила лишь побои и холодные мёртвые глаза. Очнулась уже в реанимации, после преждевременных родов… Ребёнок умер, а Игорь по-прежнему удовлетворял свои амбиции, унижая её, каждый раз она плакала, глотая слёзы вперемешку с рвотными позывами от глубокого минета. Женя ненавидела секс, в ней не осталось никакой нежности, ее высекли ремнем. Женя попыталась вырваться из рук Мартина. Она понимала чего он хочет. Но её коробило от любых прикосновений, потому что за ними стояла не любовь, а извращённая похоть. — Ты чего? — странно, но кажется Мартин удивился не просто искренне, а с тревогой, — я сделал, что-то не так? Тебе неприятно? Ощущение вкуса его губ нахлынуло машинально. Нахальные, бархатные. Целовался Мартин хорошо. Настолько хорошо, что от этого воспоминания Женя почувствовала, как участилось дыхание, а ноги стали ватными. В какой-то момент у неё даже помутилось в голове и внизу живота стало пронзительно жарко. В конце концов, почему она не может позволить себе маленькую человеческую слабость? — Мартин, прошу тебя не надо. Эти слова дались ей невероятным усилием воли. Внутри всё кипело и протестовало.Почему она не заслужила обычного удовольствия? Почему она наказывает сама себя? Да и просьба эта, выглядит по меньшей мере глупо. На, что она рассчитывала, придя к Мартину домой. Но это раньше Женя боялась одиночества, теперь она спокойно может быть одна, найти себе занятия. Она приняла это состояние и нет страха никакого…кроме страха, кого-то впустить в свою жизнь. И сейчас она не уверена, что способна любить, заботиться, давать душевное тепло. И похоже этот защитный механизм становится всё сильнее и сильнее. — В сладости первого поцелуя есть горечь последней ссоры? — не смотря на то, что фраза была произнесена насмешливым тоном, выглядел Мартин не очень. Похоже, что до сих пор ему ни разу не отказывали и он откровенно не знал, что делать. Вышло странно и некрасиво. Женю охватило хорошо знакомое чувство вины. Какой она отвратительный человек вместе со своими идиотскими сомнениями. «Ты пи*дострадалица, — говорил Игорь, — кому нужны твои эмоции и игра на чувствах? Успокойся уже». — Домой? — он угадал её желание без особого напряга, — хорошо, — парень пожал плечами и совсем уже холодно добавил: — Извини если, что не так.