***
Унгал же ждал. Он прекрасно понимал где был настоящий эпицентр. По оставшимся источникам, а также по фрескам которые украшали гробницы Теукана, Олипота, Узсарада и ряда других усыпальниц предков, которые они посетили с Симусом, мир издревле подвергался опасности джинназидов. Все они происходили из других реальностей, что существовали параллельно бытию и проникнуть на Сард могли только через одно место — Око Севера. Эта мегаконструкция располагалась на пяти огромных столбах, бывших друг от друга на огромной расстоянии. Пять раз на Иллириг обрушился вой сонмища джинназидов и очевидно каждый раз эти твари скорбели по одной из обрушаемых опор. По сказаниям строителей пирамид Игриза и Тшарругга врата чуть ли не всегда существовали на Сарде. Даже в ту эпоху они уже считались крайне старыми и превосходили все ранее сооруженное сардийцами, даже в эру колонизации. Предки их долго изучали пока однажды армии мерзостей, словно по чьей-то злой воле не вышли из них, разоряя и убивая все на своем пути. Тем не менее некоторые из пророков каким-то образом составили инструкцию по деактивации Ока Севера. Симус провел порядка трех месяцев в пирамидах, пытаясь расшифровать запутанные послания провидцев прошлого. В это время он был настолько увлечен этим занятием, что охота и добыча пищи полностью легла на плечи Унгала. В один из тихих вечеров, когда юноша ходил туда сюда, изучая настенные рисунки, он неожиданно резко воскликнул, чем даже напугал Унгала, который готовил в этот момент пищу. — Ну конечно же! Как я раньше не додумался! — с этими словами юный полубог начал что-то быстро записывать на один из многих листов, что валялись в беспорядке вокруг. Его приемный отец подошел и принялся изучать то, что мальчишка бегло наносил на бумагу. Пока что получались какие-то белые стихи. Тем не менее когда он начал читать то, что пишет Симус, голова начала кружиться, к горлу подошла тошнота, а возле ушей и губ стало холодно. — Что такое? — едва ли Унгал осилил две строчки, как тут же начал терять равновесие. Его воспитанник быстро среагировал и подхватил своего друга. — Прости, забыл сказать что это нельзя читать. — Усадив Унгала на одну из плит Симус начал рассказывать о умственной находке. — Это — ключи деактивации Ока Севера, — между прочим большую их часть в своих медитациях увидел один из твоих предков. — Они связанны с колдовством? — только и выдавил из себя еще не восстановившись Унгал. Несмотря на то, что он весил больше 150 килограмм, Симус легко поднял его с земли одной левой рукой. — Не совсем, но если говорить грубо — то да. Но это не связанно с тем, что ты обладаешь психическим потенциалом. Такой эффект, как утоньшение стенки реальности может вызвать любой человек, даже самый затупленный к магии. — Это опасно. — Твои предки делали подобные вещи легко и свободно, Унгал. Очень мало людей даже в Золотую Эру были псайкерами, в некоторых хронографах даже сказано что тогда чувствительных к варпу было намного меньше чем сейчас. Но тем не менее люди настолько продвинулись, что им не нужно было даже физическое тело или какой-либо природный талант, чтобы влиять на реальность. — Ладно, поговорим об этом позже. — Унгал кивнул в сторону записанных листов. — Так значит с помощью этих стихов ты сможешь закрыть джинназидам путь на Сард? — Думаю что да. Слово очень много значит для нашей Вселенной. Я довольно долго не мог понять, каким-образом мне нужно реализовать знания предков — как никак их язык очень сильно отличался от современного. Я пытался скопировать коды, но мне все никак не удавалось их воспроизвести — было непонятно к какой букве относится какой звук. Теперь же я понял, что смысл имеют сами слова, в любой транскрипции. Поэтому я просто перевел найденные тексты на сардийский и как видишь — это сработало. — Значит просто нужно зачитать это и все — джинназиды больше не смогут проникнуть к нам? — Не совсем — читать нужно пять стихов — по одному на колонны. При этом нужно быть у самих столпов, что держат Око Севера. Точно не скажу, но судя по всему каждое обрушение столпа будет как-то сказываться на всем Сарде, и скорее всего — сперва не в лучшую сторону. — Что будет происходить? — Думаю либо катастрофы, либо еще что-то… Скорее всего влияние сил извне нашего мира будет довольно негативным. Джинназиды просто так не откажутся от своей добычи и напоследок наверняка устроят нам не лучшие деньки. — Ко всему прочему будет еще добраться до Ока Севера. Двоем мы конечно можем прорваться, но… — Симус же резко прервал начавшееся предложение. — Прости Унгал — я должен пойти туда один. — выражение лица юноши при этом резко стало суровым и серьёзным. Судя по всему он давно готовился к такому диалогу. — Послушай Симус, я знаю — ты сильнейшее существо на всем Сарде, но даже ты не сможешь бороться с целыми армиями в одиночку. Сейчас я не намного уступаю тебе и вместе если мы будем прикрывать друг другу спины, то у нас все получиться. — Я знаю, но в этот раз — я не собираюсь сражаться с джинназидами. Вернее не со всеми. Смотри. — мальчик подошёл к одной из фресок. На ней была изображена сцена битв и сражений — у пяти столпов пятеро героев сражались с невообразимыми чудищами, очевидно являющихся джинназидами. Каждое чудище было уникально, однако сам момент битвы был трагический — герои бросившие вызов ужасу пали. — Древние сардийцы уже пытались закрыть Северные врата и здесь ты видишь пожалуй самую успешную кампанию, которая тем не менее ни к чему не привела. Рыцарь Олофер проиграл некому «Пылающему Лорду Крови», воитель Гитррум не смог сразить «Повелителя Жизни», монах Никассин поддался искушению «Милосердного», мудрец Шиуб уступил разуму «Ученого Ястреба», а величайший герой Сарда Самест проиграл «Повелителю Демонов», кстати сам удивлен что короля джинназидов звали так же как и меня, пусть и искаженно. Я то свое имя по терранским летописям выбрал. — В общем там нас будет ждать не сколько сражение, сколько испытание и величайшие из рода северных ужасов будут испытывать того кто рискнет лишить иные миры влияния на Сард. Я уже давно заметил, что моя стойкость ко всему магическому и сверхъестественному сильно выше чем у любого человека. И поэтому я хочу идти один — ты сам знаешь как скверна джинназидов влияет на людей. — Опять ты все решил сам! — Унгал поднялся, он уже сбросил со своего тела оковы чар. — Хорошо, я согласен — поступим так как ты сказал. Мы поможем Тегиру и заручимся их влиянием. Пока ты будешь закрывать Око Севера, я в это время буду играть на политической арене. Сейчас безусловно джинназиды — самая главная опасность, но другие не будут смиренно ждать пока мы боремся лишь с одним врагом. Я в это время постараюсь объединить государства Сарда. — Я думаю это будет даже сложнее, чем сражаться с королями джинназидов. Вот в этой сфере я действительно бы сам не справился, Унгал. — Давай тогда условимся. — с этими словами Унгал решил повторить одну из сцен древних фресок. Герои прошлого перед их неудачной попыткой обезопасить Сард, скрепили свою дружеские узы кровью. Фесниец достал свой кинжал и сделал аккуратный разрез на правой руке. Когда кровь начала течь он ловко бросил оружие Симусу. Тот быстро все понял и без слов. Юноша повторил движения Унгала и до того как его чудесный организм принялся восстанавливать рану крепко пожал руку своему приемному отцу. — Когда ты закроешь врата Севера, я уже покорю весь Иллириг, Симус. Это — мое обещание. Юноша лишь удивленно взглянул на него. Затем кивнул и его лицо несколько расслабилось. — Я обещаю, Унгал. Угроза Сарду будет уничтожена. Мы вместе — спасем этот мир!***
Симуса обнаружили спустя три месяца после катастроф. В это время по приказу Унгала тегирские патрули прочесали Север, который внезапно стал довольно безопасным. Прежние адские пейзажи, разоренные старинные города и горы сложенные из скелетов словно испарились. Даже Око Севера, сияние от которого было видно чуть ли не за сотни километров исчезло. На его месте была лишь гигантская воронка, словно от падения огромного метеорита. На дне воронки и был найден юный полубог, который лежал там совершенно голый без сознания. Его переправили в столицу Тегира, где многие люди уже восхваляли его как бога. Молва о нем быстро распространялась и именно тегирцы, как самые понимающие угрозу джинназидов наиболее рьяно поклонялись своему спасителю. Унгал же убедившись что с божественным юношей все в порядке продолжал исполнять свое обещание. Под его руководством уже была пожалуй самая могучая армия на всем Сарде. Эйфа официально сложила свои полномочия, а также по желанию правящего совета Тегира сам государственный строй этой страны изменился. Главой его теперь стал «живой бог» — Симус, а его заместителей считался «приемный отец и полубог Унгал». Сам бывший принц поражался высокому отношению к себе. Да, он был пожалуй вторым по силе на всем Иллириге и в сражении пожалуй мог даже сравняться в мастерстве со своим воспитанником, однако не привык к подобным почестям. Тем не менее воспользоваться возможностью стоило. Он довольно разумно обосновал, что Симус желает объединить весь Сард в единое государство, но судя по всему тегирцы поняли его немного неправильно и решили покорить для своего бога все земли этого мира. Могучее войско несмотря на все катастрофы было собрано довольно быстро и вскоре выступило в объединительный поход. Унгал и Симус впоследствии потом с грустью вспоминали, сколько ненужных жертв пришлось принести, чтобы Сард стал наконец единым. Сам примарх не участвовал в Объединительной кампании, его духовные раны после неких испытаний на Севере, не зажили и он почти год был без сознания. Тем не менее многие участники похода утверждали что видели его ведущего в бой войска и сокрушающего вражеских лидеров. Очевидно многие путали тогда полубога с самим Унгалом. Лучшие кузнецы Тегира сделали для примарха комплект особой брони, яркой и узнаваемой. Ковал его известный на весь мир мастер Руиллуг вместе со своим юным сыном Голлагером. Даже само создание этого снаряжение уже описывалось в поэмах. Один поэт даже сочинил стихотворение, увидел как Унгал, взявший на себя роль полубога, сражается в бою. Прежде всего для Симуса выковали щит. Дивными изображениями он был украшен. На нем представили землю, море и небо, а на небе — месяц и звезды. По центру щита были запечатлены два города. В одном городе празднуют свадьбы. По улицам движутся свадебные шествия и хоры юношей, а женщины смотрят на них с порогов своих домов. А на площади собралось народное собрание. В нем два гражданина спорят о плате за убийство. Граждане, разделясь на две партии, поддерживают спорящих. Вестники успокаивают граждан. Кругом сидят городские старцы, и каждый, взяв в руку скипетр, произносит свое решение по спорному делу. В кругу же лежат четыре пригоршни золота в награду тому, кто справедливее рассудит тяжущихся. Другой город осадили враги. Осажденные же, оставив на защиту города жен, юношей и старцев, устроили засаду. Ими предводительствуют бог войны, величественный и грозный. Два лазутчика поставлены впереди следить за врагами. Но вот показались стада, захваченные врагами. Граждане, укрывшиеся в засаде, отбивают коров и овец. Шум услыхали в стане враги и поспешили на помощь. Началась кровопролитная битва, а в битве меж воинами рыщут богини злобы и смуты и грозный бог смерти. Выше этой сцены изображена пашня. Пахари идут за плугами. Когда они достигают границы поля, им подают слуги кубки с вином. Изобразили и уборку хлеба. Одни жнецы жнут хлеб, другие его вяжут, а дети собирают колосья. Владелец поля с радостью смотрит, как убирают богатый урожай. В стороне женщины готовят обед для жнецов. Рядом же изображен был сбор винограда. Юноши и девы несут в корзинах виноград. Прекрасный юноша играет на лире, а вокруг него движется веселый хоровод. Левее идет стадо волов. На стадо напали два льва. Пастухи стараются отогнать львов, но собаки боятся напасть на них и только лают. Рядом же были изображены пасущиеся в долине среброрунные овцы, стойла, хлевы и шалаши пастухов. Наконец, в центре — хоровод юношей и дев, пляшущих, взявшись за руки, и поселян, любующихся на пляску. Вокруг же всего щита Океан, обтекающий кругом землю. Это щит навсегда стал символом единого Сарда. И после всех битв его поместили в большом зале Дворца, где он вечно будет служить напоминанием о жертвах, что были невольно принесены для мира. Островная империя первая присоединилась к Единому Сарду. Императрица еще будучи принцессой была временной женой Унгала и родила от него детей. Этой жестокой и хитрой женщине удалось буквально убить всех своих конкурентов на престол, когда скончался предыдущий император и занять трон по праву сильного. Она едва увидев своего бывшего мужа, от которого должна была лишь родить очередных принцев и принцесс мгновенно заметила потрясающие изменения в нем. Фесниец к тому времени действительно из-за долгого нахождения подле полубога и тренировок с ним возможно приобрел толику сверхъестественной силы. По крайней мере таким он казался окружающим. Быстро был заключен союз в обмен на сохранение всех постов правящей верхушки и теперь уже такая сила смогла сокрушить армии зеленокожих. Унгал сам сразил их вождя — двух с половиной метровое чудище, ведшее зеленое море на цивилизованный мир. Битва эта была невероятной. Тёмные тяжёлые облака нависали над Иллиригской долиной, скрывая от взора далекие джунгли из которых потомок мчались зеленые орды варваров; поле боя освещалось мрачным серым светом. Силам Тегира и Островной империи удалось отыскать орду орков и вступить с ней в битву между лесом Нуига, где Старый торговый тракт, спускаясь с перевала, достигал скалистого предгорья. Зеленокожие сражались отчаянно, ведь именно это сражение могло пошатнуть их господство в этих землях. Чуть поодаль от линий человеческих укреплений и наспех подготовленных мобильных бастинов из броневиков и танков, стоял Мерис Ухиров, оруженосец Унгала. Командир оставил его и на своем личном бронетранспортёре возглавил атаку на левый фронт, где противник на удивление вместо атаки предпочел также окопаться. Юноша следил за боем, не видя своего сюзерена. — Ты видишь его? — спросил он одного из островитских полководцев, который склонился над голограммой поля боя. — Да. — ответил бледный житель островов. — Вон его транспорт, однако едет он совсем нескладно — явно подбили. Мерис присмотрелся и увидел сперва броневик Унгала, а с ним и дивизион, который тот возглавлял для флангового удара. Группу явно помяли, но то что они возвращаются свидетельствовало о том, что свою задачу им удалось выполнить и враг в этом направлении разбит. — Главное чтобы он был жив. Симус когда очнется и узнает что он ранен или погиб, то мигом с нас шкуру спустит. — островитянин явно был настроен несклько пессимситично. Его настроение поддерживалось тяжелыми повреждениями генеральской машины. — Все будет в порядке. — Ухиров хорошо знак своего командира. — Если Симус — божество что даровало нам спасение от порождений ада, то Унгал как минимум полубог, которого Симус избрал своим чемпионом. Офицеры затаили дыхание, опасаясь за жизнь одного из своих повелителей, но проверенный битвами транспорт, невзирая на серьезные повреждения, все же сумел довезти до штаба и был встречен триумфальным криком штабистов и резервных отрядов. В мгновение вышедшего из броневика Унгала окружили его подчиненные. Первым делом он позаботился, чтобы раненные бойцы дивизиона незамедлительно отправили в тыл, и лишь затем он взял в руки флягу с иллиригским вином, и пошел к палатке командования, стоящей ближе к одному из утесов. — Итак, какова ситуация на поле боя? — к счастью присутствующих, генерал был цел, хотя на его снаряжении было несколько вмятин. Мерис собрался и доложил: — Пат, командир, зеленозадые пытаются пробиться в шести направлениях, но наша пехота и техника сдерживает их. Нас превосходят числом по крайней мере в шесть раз, но пока мы держим их на прямой линии, они не смогут реализовать свой численный перевес. Более того, они так плотно столпились, что представляют идеальные мишени для нашей артиллерии и несут ужасные потери от орудий. — Несмотря на это — они будут атаковать. Им плевать на потери, они не боятся огня. — Посмотрев на офицеров Унгал продолжил. — Вам не кажется их атака довольно необычной? Пока мы встречаем множество мелочи и не так много отрядов здоровяков: лишь тот великан в центре представлял серьезную угрозу. Интересно, где их лучшие войска? — Возможно, все еще в джунглях, штурмуют крепость Уззы — предположил Мерис, — Может быть, их гарнизон все еще сопротивляется. — Будем надеяться — кивнул генерал, и обратил все внимание на поле боя. С этой позиции была особенно заметна огромная разница в методах ведения боя двух столкнувшихся войск. Боевая линия тегирцев и островитян походила на стальной волнорез, который пыталось затопить огромное зеленое море. Выкрикивая свирепые боевые кличи, тысячи уродов лились потоком по перевалу. Большие толпы диких воинов обрушивались на упорядоченные ряды пехоты и техники, сверху врага поливали огнем стаи бомбардировщиков. Атакующих неизменно встречал залп из лаз-карабинов, производимый отделениями, ведущей огонь из траншей. Вспышки и грохот выстрелов усиливали смертоносную силу обжигающих лучей пламени, и иногда этого было достаточно, чтобы рассеять дикарей. Но зеленокожих остановить было гораздо сложнее, зачастую их атаки достигали цели, особенно там где огонь сбавлял плотность и нескольким тварям удавалось добежать до окопов. И тогда людям приходилось противостоять этим жутким существам в ближнем бою. Один на один человек не мог сравниться с отдельным зеленокожим: эти чудовища медлительны, но могут продолжать сражаться даже если пронзёнными насквозь или потеряв конечности! И только тактика да технология людей компенсировала недостаток силы. Сплоченные ряды окопов и траншей, а также передвижные бастионы танков и бронетранспортеров брали на себя всю тяжесть атаки и старались продержаться, давая возможность вооруженным дивизионам спецназа ударить противнику во фланг и, наконец, обратить их в бегство. Артиллерия людей доминировала на поле боя, орудия и бомбарды уничтожали собранные из мусора пушки зеленокожих с хирургической точностью, а в это время лазерные кулеврины и тяжелые плазменные секачи пробивали огромные бреши в рядах врага. Здесь и там яркий поток огня обрушивался на неприятеля, знаменуя тем самым очередную победу технологии над варварством. До этого момента битва находилась в равновесии. Солдаты Тегира на левом фланге отразили множество атак, но все больше и больше врагов появлялось на продуваемой ветрами дороге. Число зеленокожих казалось бесконечным, в то время как после каждой атаки ряды людей редели. У них были резервы, но они по большей части состояли из спешно мобилизованных новобранцев. У артиллерии тоже, в конце концов, закончатся боеприпасы, поэтому единственной надеждой армии сардийцев было то, что дух тварей будет сломлен. Те же дикие инстинкты, которые делают армии этих варваров такими разрушительными, могут заставить воинство развалиться, если зеленокожие встретят серьезное сопротивление. Битва продолжалась многие часы, зеленокожие продолжали неистово атаковать. Люди же устали, но сохраняли непоколебимую дисциплину. В конце концов, они знали, что сражаются, чтобы спасти свои семьи, а с ними рядом также был помазанник божий Унгал. Поэтому они упорно продолжали биться. Даже когда целые отряды исчезали в зеленой орде, люди удерживали позицию и продолжали бой. Наконец, плоды такой стойкой решимости стали появляться, поскольку понемногу сила атак зеленокожих стала ослабевать. Эти скоты выглядели менее самоуверенно, поскольку теперь им приходилось разгребать ужасные горы зеленых тел, которые загромождали почти всю линию фронта, чтобы продолжать атаки. Унгал, переводя дух от прошлой атаки, заметил уменьшение вражеского напора. Он обдумывал мысль собрать свои лучшие силы в кулак и повести их в гущу боя, чтобы нанести зеленокожим решающий удар, когда произошло нечто ужасное. На северо-востоке поднялся крик, там из леса, лежащего недалеко от левого фланга боя, появилась новая сила. Огромные зеленокожие на пародии на мотоциклы и гусеничный транспорт вышли из-под прикрытия деревьев и устремились в атаку на запаниковавшую артиллерию. Как их не уловили средства раннего обнаружения и сканеры — оставалась загадкой. Хотя весь их транспорт был окрашен не в красный как обычно, а в фиолетовый, тем не менее… Хуже всего было то, что мотоциклистов возглавлял самый огромный ксенос, какого только видел Унгал. Он был настоящим чудовищем, два с половиной метра высотой и такой же широкий в плечах, как и явно модифицированный транспорт под ним. Размахивая над головой огромным боевым топором, который сиял зелеными молниями дикой энергии, и крича громоподобные боевые кличи впереди атакующих мотоциклистов, он был воплощением кровожадного духа своей расы. Несомненно, это был боевой вожак, собравший это дикое войско. Атака техники зеленокожих разнесла несколько артиллерийских расчетов и врезалась в левый фланг боевой линии Тегира. Целые подразделения были застигнуты врасплох, не успев развернуться навстречу новой угрозе. Они с легкостью были обращены в бегство и уничтожены. Несколько отрядов разрушило построение и бежало — паника начала распространяться по левому флангу. Казалось, ничто не может остановить боевого вожака. Это были лучшие воины зеленокожих, могучие ветераны, иссеченные шрамами. Каждый из них был больше и сильнее обычного представителя своего вида, вместе они представляли страшную ударную силу. — Командир.. — начал было Мерис, в его голосе звучали нотки отчаяния. — Я знаю, — прервал его Унгал, — Мы недооценили хитрость этих варварских воинов. Похоже, наша армия попала в колоссальную западню! — Генерал, остается лишь один выход. Нужно отступить. — Ухиров несколько собрался. — Я лишь прошу вас дать мне 3 роты островитян, мы останемся здесь и сможем выиграть немного времени, которое потребуется остальной армии для отступления. Унгал не ответил. Отступление? Он казался озадаченным таким планом и молча стоял, повернувшись лицом в севером направлении, где был Тегир и где сейчас был Симус. Потом взгляд Унгала упал на восток, где были земли ряда княжеств. Да, он мог отступить и в безопасности собрать новую армию. Но его взгляд скользил по зеленым полям, лежащим далеко у горизонта, и он думал о том, какая судьба постигнет эту красивую страну и всех людей, живущих в восточных странах, если он последует мудрому совету Мериса. На мгновение его губы сложились в злобную ухмылку, и когда он обернулся к ожидающему оруженосцу, решение уже было принято… — Нет, — твердо сказал фесниец, — Нет, пока я жив. Мое место здесь. Все мы знаем, что без лидера зеленокожие не представляют угрозы, и я считаю, что это — наша последняя надежда. Я сам сражусь с их боевым вожаком, и только тогда исход боя будет решен. — Это слишком отчаянный план, лучшим будет… — Это приказ! У нас не осталось времени. Видя твердую решимость в глазах сюзерена, Мерис уступил. Он знал: что бы он ни сказал, тот не изменит своего решения. Он также понимал, что вероятно, они больше никогда не увидятся в этой жизни, но он был солдатом, и поэтому он и отреагировал как солдат. — Так точно! Да благослови вас Симус! Унгал вновь подозвал свой потрепанный бронетранспортер. По боковой аппарели он поднялся на крышу транспортника и решил обратиться к своим войскам, как в живую, так и по динамической связи. Соединение с бойцами ему обеспечили быстро. — Люди, я поведу вас в отчаянную атаку. Я не стану лгать вам: нас недостаточно, чтобы одолеть эту огромную орду. Но у нас все же есть шанс. Все вы знаете, что армии зеленозадых тают как снег на солнце, если их лидер убит, и это — наша последняя надежда выиграть битву. Я хочу сразиться с их вождем, и мне понадобится ваша помощь, чтобы пробиться к нему сквозь его армию. Это жертва, которую я не хочу навязывать никому из вас. Любой, кто хочет уйти, волен сделать это, вас поймут и не осудят. Те же, кто решит остаться, должны знать, что они, скорее всего, выбирают смерть. Но они также должны знать, что если мы одержим победу, то всю оставшуюся жизнь с нами будет мысль о том, что мы спасли тысячи невинных жизней. Если мы погибнем, мы погибнем, сжимая в руках оружие, и нет смерти достойней для воина. Каков бы ни был исход, мы станем тем, из чего рождаются легенды. Это я вам обещаю. Так кто пойдет со мной?! Общий крик как построенных перед ним бойцов, так и по общему каналу связи стал ему ответом. Чувствуя гордость за отобранных воинов, Унгал приказал начать движение к зеленой орде и, подняв Щит Симуса, выкрикнул: «За мной, Люди! В атаку!». В линии обороны людей зияли проломы, лишь правый фланг сохранил некое подобие былого порядка. В центре линии осталось лишь два подразделения. Самым большим из них был отряд воинов с лазерными митральезами, слишком упертые чтобы бежать они удерживали свои позиции. Недалеко от них находились элитные бойцы островитян, удерживающие ряд траншей западнее. Два отряда людей казались маленькими островами в зеленом море, но их самопожертвование замедляло продвижение врага, давая время правому флангу для перестроения. Однако к ним уже двигалась элита зелекожей армии. С вожаком во главе силы врага обрушились на последние укрепления, на ходу разнося со своих мотоциклов любое сопротивление. Боевой вожак орков посмотрел вокруг, созерцая свою победу: людишки были разгромлены, жалкие остатки их армии скоро будут растоптаны. Внезапно, строй людишек огласился криками надежды и казалось, новые силы наполнили их, все взгляды обратились на вотсок. Боевой вожак не мог понять, что происходило, но потом он ощутил содрогание земли и услышал как в его сторону едет целое соединение техники, той что перевозит внутри людей. На одном таком броневике стоял воин, в довольно ярких доспехах, и махал коротким копьем, призывая вожака выйти на бой. Орка переполнила гордость: он убьет этого людишку-важака. И потом все людишки сдадутся ему. После этого он вырежет всех людей в их жалких гороха и станет величайшим боевым вожаком, какой только ходил под небом! Командир людишек тоже увидел его и, спрыгнув со своего транспорта, начал пробиваться к нему, прокладывая себе путь сквозь нобов. Боевому вожаку не терпелось начать поединок, и он приказал своей охране пропустить к нему большого людишку. Его телохранители утвердительно прохрюкали. Унгал увидел происходящее и понял, что план начал работать. Осталось только победить в бою почти трехметровую воняющую гору мускулов. Всего-то! Он шел и зеленокожие перед ним расступались. Его рука устала, он уже не помнил, скольких тварей он убил. Через минуту оба лидера предстали друг перед другом. Оба противника изучали друг друга несколько секунд, и в это время битва вокруг них, казалось, остановилась. Неестественная тишина повисла надо полем боя, все глаза устремились на двух бойцов. Все вокруг — и зелекожие, и люди — понимали, что в этот роковой момент решается судьба сражения. Оба оппонента были великолепными воинами, каждый из них представлял эталон бойцовской удали своей расы. Высокое мускулистое тело Унгала было полностью заковано в красно-белый доспех, снизу была «песочная кольчуга». На поясе висел мощный лаз-пистолет, в ножнах слева покоился сложенный плазменный меч. В руках он держал энерго-копье и Щит Симуса. Вокруг тела плясал энергетический барьер. Его противник возвышался над ним горой зеленых мускулов. Его мощное дыхание напомнило Унгалу дыхание дикого зверя, готового к атаке. Куски доспехов, покрывавшие это огромное тело, казались больше украшением, чем настоящей защитой для твердой как камень шкуры. Тяжелый топор в его руках был длиной в рост человека. Человек заметил разряды зеленой энергии, с треском пробегавшие по кромке казавшегося примитивным лезвия. Заметив, что топор на мгновение поглотил все внимание людишки, боевой вожак воспользовался моментом и ринулся на человека. Он двигался с непостижимой для такого огромного создания скоростью, его ревущий боевой клич уже сам по себе являлся атакой на боевой дух человека. Инстинкты, выработанные годами тренировок, и опыт, полученный во множестве боев, спасли Унгала. Его рука со щитом поднялась как раз вовремя, чтобы остановить топор, несущийся к его шее. Удар был ужасен, однако щит выдержал. Унгал отвел топор врага в сторону и сам нанес ответный удар копьем. Он попал в плечо противника, полный боли крик дикого воина огласил небеса. Это дало человеку время оправиться и снова отойти на безопасное расстояние. Он не хотел подпускать такого бойца слишком близко и понимал, что если чудовище схватит его, это будет означать его конец. Зеленокожий отдался во власть самым основным инстинктам и бросился в атаку с еще большей яростью. В последовавшей схватке противники парировали, уворачивались от ударов и били в ответ, зачастую обмен ударами шел так быстро, что воины вокруг не успевали уследить за ними. Унгал даже успел несколько раз выхватить свой пистолет и сделать пару выстрелов, однако он попал лишь в мускулситое тело вожака и явно не причинил тому значимого урона. Спустя несколько долгих минут генералу стало ясно, что он постепенно проигрывает. Тело онемело в тех местах, куда попали некоторые удары твари, он чувствовал, как защитное поле становится все слабее. Силы покидали его, в то время как злобный противник неустанно продолжал атаковать. Наконец Унгал начал отступать и вскоре повалился на одно колено. Возглас боли вырвался у людей при виде этого. Боевой вожак, предвкушая победу, готовился нанести завершающий удар. Унгала переполняла боль. Он понимал, что проигрывает в дуэли, и явно уже не выберется живым. Удар, еще удар. С каждой атакой его тело словно погружалось в землю, чудом было то, что щит до сих пор держится. Если бы Симус был здесь! Унгал считал его самым могучим существом на Сарде и вряд ли даже эта тварь смогла бы его одолеть. Однажды, еще во времена их странствий, они часто спаринговались друг с другом и как-то вышла ситуация, похожа на эту. Симус тогда загнал его в угол и атаковал без остановки, не давая возможности на контратаку. Когда бой закончился его поражением, полу божественный юноша сказал своему приёмному отцу: — Ты вполне смог бы вырваться из этой ситуации. — И как? Я что-то не видел у тебя хоть одного открытого места, чтобы контратаковать. Все что я ощутил, так это только град ударов. — Энергия течет во всем живущем Унгал. — После посещения гробниц Симус часто начинал говорить загадками. — У тебя две руки и только одна из них для защиты. — Если бы я защищался только одной рукой, ты бы сразу выбил у меня оружие. Так я хотя бы потянул время. — Тянуть время для чего? Чтобы отсрочить погибель? — Может ты бы открылся? — хотя сам Унгал сомневался в сказанном. — Нет, Унгал. Тебе нужно было отбросить инстинкт самосохранения. Поддаться своему гневу и обрушиться на меня, наплевав на мои атаки. — Симус сделал несколько быстрых изящных движений. — обычно я не одобряю подобное и сражаюсь холодным умом, однако иногда эмоции могут много сделать. Ярость, любовь, гнев, сострадание… Если смешать свои чувства, то вполне можно получить огромную силу, такую, что словно шторм снесет все на своем пути… И эта сила сейчас и нужна была Унгалу. Он ухватил щит двумя руками и напрягся каждый мускулом, каждой клеточкой своего тела. Невероятным усилием он смог отбросить следующую атаку зеленокожего, одновременно вгоняя в его морду. В ту секунду растерянности врага он достал свой плазменный меч, еще наносекунда пока разогретая плазма лезвия создала в его руках луч сотни солнц, и наконец он погрузил сове орудие в грудь вожака. Все поле боя вновь замерло, однако Унгал не дал никому опомниться. Рассекающее лезвие клинка начало свое движение наверх, вскрывая туловище твари, и когда оно наконец дошло до шеи, человек резко выдернул его и вращающим движением снес голову своему противнику. Зеленый гигант упал, жизнь быстро покидала его отсеченный череп. Сквозь кровавую пелену зеленокожий уставился на врага, который победил его. Все что он видел — раненого человека в потрепанном доспехе. Потом его глаза больше не видели… Битва была окончена. Лидер зеленокожих был побеждён, сами они рассеялись и бежали. Тегирцы с островитянами перегруппировались и в течении недели преследовали и истребляли силы разбитого врага, очищая землю Сарда от этой нечисти. Спустя месяцы после великого сражения, также сдалась Фесна. Бывший принц считал что ему будет очень трудно покорить свою родину, однако его отец неожиданно проявил прозорливость и мигом поклонился своему сыну. Так легко было по одной простой причине — культ Симуса рос с небывалой скоростью, мгновенно вытесняя прочие религии. Такой успех был объясняем — в отличие от верований прошлого и выдуманных божеств, тегирскую рать вел самый настоящий полубог, а само божество было вполне реальным. Каждый кто видел Симуса, которого спящего поместили на огромный трон, мигом чувствовал воодушевление и падал на колени. Основа культа была в том, что как только Сард будет объединён, то приемный сын Унгала возглавит его. Независимый город-улей Датримон также присоединился мирно, хотя в этот раз послам пришлось прибегнуть к высшей силе. Три раза были дипломатические переговоры и совет города не желал просто так следовать за возможно ложным идолом. Тогда для них пришлось провести специальную акцию и с Севера на юг прошлась торжественная процессия, которая и принесла в Датримон трон с самим «живым богом». Только узрев истину местные правители мигом присоединились и предоставили свои промышленные мощности все разрастающейся армии. И вот тогда мирные дни закончились, ведь оставшиеся страны не желали покоряться новой силе. Диктаторат Рауфира и Империя Уззы были авторитарными государствами и в каждом из них правил самый настоящий тиран, мнивший именно себя истинным богом и правителем. Новому Сарду пришлось вести войну на два фронта и это была пожалуй самая сложная часть Объединительного похода. Империя Уззы была довольно уязвимой, разделенная на множество провинций, она переживала не лучшее время, тем более частые бунты и усталость от войн с шегреннами сыграла свое дело и Унгал выбрал их первой целью. Основное войско Сарда молниеносной войной обрушилось на империю, день за днем оттесняя силы императора к центральным регионам страны. Унгал не планировал разорять Уззу, достаточно было взять столицу и срубить голову императору Осману. Штурм Уззистана был сложным. Сардийцы привели двухсоттысячное войско, окружившее город. Осада длилась неделю прежде чем стены пали, защитники были перебиты, а император казнен лично Унгалом. Диктаторат также сопротивлялся до последнего, однако в этот раз удалось разжечь восстание угнетаемого населения. Рауфим оказался достойным противником, однако даже со всеми его талантами и амбициями, невозможно было удержать власть и сражаться с объединенным войском всего Сарда. Очень интересным было то, что именно когда был казнен сам Диктатор, в ту же секунду Симус очнулся от своего годовалого сна. Это только укрепило веру народа в своего «Живого бога». Унгал же мог только и удивляться такому стечению обстоятельств, однако он был рад, что успел выполнить обещание.