Истории кота Эрнста

Когда я в школе рассказываю про Эрнста, мне почему-то никто не верит. Учительница истории- Кира Анатольевна- женщина нервная, говорит: Нехорошо врать, Шульцева. Говорящих котов в природе не существует. Будешь врать - пойдёшь по кривой дорожке. А я ей: - В природе, может, и не существует, - говорю, - а у меня в квартире есть один. Живёт в моей комнате, на нижней кровати, на отсутствие аппетита не жалуется. - Вы чем его кормите? - спрашивает с первой парты Васька Вышкин. - Сосисками с кислой капустой. А ещё он гороховый суп с копчёностями любит. И печенье с чаем. - А я трюфели и чёрную икру- говорит Алина Алиханова.- И ещё фуа-гра. У Алины вилла во Франции, дача под Нюрнбергом и папа-олигарх. И когда она всем в классе рассказывает, как летала на дни рождения Сергея Шнурова и Тилля Линдеманна, и что сам Моргенштерн ей руку пожимал, ей в отличие от меня, почему-то все верят.Даже Кира Анатольевна в такие моменты её уважает. Папа Алины отстроил заново эту школу и лично прослушивал соискателей в Алинины одноклассники. Меня он взял как «дочь артисточки». Заметьте, не артистки, а «артисточки». - Всё- кричит Кира Анатольевна- мое ангельское терпение лопнуло! Завтра придёшь в школу... с Эрнстом! Правда потом, мне пришлось договариваться с родителями и с дворником дядей Ильнуром. Феерический мизантроп и выдающийся циник. Удивительно, как он работает в школе. Иногда мне кажется, что Эрнст в прошлой жизни был гадалкой. Только я домой пришла, как он говорит: - Что, Кира Анатольевна вызывает в школу? - Ага- говорю я, а сама думаю: «И как он это предвидел». - А у тебя очень выразительное лицо - на нём всё написано. Тебе надо по стопам матери идти. Сцена - твой удел. - «А я судебным психологом стать хотела...»- думаю я. - Сразу нет, - отрезает Эрнст. - Тебя на первом же собеседовании, как спелый орешек, расколют. У них там намётанный глаз. - "Где это - "у них"? - думаю. - В полиции у нас, что ли?" - И там тоже. Я когда в немецкой полиции работал, таких преступников насмотрелся! До сих пор шерсть дыбом. Кстати, что это у тебя? Сосиски? - Ага. Это тебе Алина передала, Алиханова. - Добрая девочка. Давай-ка сюда. Эрнст идёт на кухню и возвращается со столовыми приборами. Сьедает котлету, улыбается «Danke shön” и садится читать какую-то фантастику. И вот, на следующий день, мы уже шагаем в школу. Над нами бороздят небо ласточки- «ночные птицы Интриги», и реактивные самолёты- моя любовь. Человек я, хоть и строгий, и в меру циничный, но не злой, но мою грудь в этот час будут распирать желание мести и гордость. Вот сейчас, сейчас, совсем скоро они всё узнают! Уж они УЗНАЮТ и всё поймут! И вот тогда, ТОГДА! Что будет тогда- я не знала, поэтому наслаждалась моментом. Дядя Ильнур шорохом метлы гонял по асфальту листья. Несмотря на то, что работал он трезвым, чувствовалась в его образе некая недосказанность. Но метёт как сборная по кёрлингу. Под внимательными взглядами одноклассников мы с Эрнстом прошли в класс и сели на своё место. Обычно я сижу с лучшей подругой детства Ритой Фурмановой, но в то промозглое весеннее утро всё было необычно. Рита уже сидела с Ларисой Крысиной , от которой отсел Крис Ларин, пересев к Алине Алихановой. И только Анька Ленина коротала урок в одиночестве. Чего скрывать, в то хмурое промозглое апрельское утро я была готова ко всему. - Дети!- торжественно говорит Кира Анатольевна.- Сегодняшняя тема «Дворцовые перевороты: хроника и основные моменты» и у нас в гостях необычный человек... необычный кот... Словом, у нас в гостях Эрнст Шульцев! Прошу Вас, Эрнст, пройдите за кафедру. Я нервно пихаю Эрнста локтем в бок. Но он сидит и не шевелится. Молча под испытующими взглядами мы проходим за кафедру... И тут мой Эрнст, мой верный, преданный Эрнст, мой милый и добрый Эрнст делает то, что повергает меня в сильнейший шок. Он орёт дурным голосом, вспрыгивает на кафедру, садится там и начинает...хм,... вылизывать себе яйца. Для обычного зеленоградского кота Эрнст ведёт себя, скажем, неприлично, но в целом для кота нормально. Но для Эрнста Шульцева, говорящего сразу на двух языках, для Эрнста, с глубокими как звёздная ночь глазами, он ведёт себя обыкновенно! Если бы Адольфина Викторовна, наша учительница по русскому языку, попросила бы меня подобрать синоним к слову «апокалипсис» я бы выбрала слово. Уж я бы выбрала слово ! И звучало бы оно так- обыкновенно! Над классом зависает напряжённая пауза. Нечеловеческим усилием воли, как барон Мюнхгаузен из болота, я выкарабкиваюсь из шока и с тонкой улыбкой бросаю: - Эрнст, хватит! Но Эрнст меня не слышит,- он с усердием, достойным льва, продолжает вылизывать себе яйца! И тут класс не выдерживает- он неистово хохочет так, что трясутся парты, подпрыгивают в шкафах артефакты 10 века, квадратные лампы на потолке перегорают, а одна из них даже падает Крису Ларину на руку, так что он орёт от боли даже сквозь смех. - Шульцева, твой кот гениален- орёт Алиханова- Ставлю сто евро, что он сейчас нассыт на кафедру! - Смотрите, как он заботится о гигиене- орёт Крысина. - Ой не могу!- ржёт Крис, и стучит от смеха больной рукой об парту. И даже моя подруга Марта чего-то там вопит. А Эрнст и рад стараться. На кафедру вскочил, мяучит, хвостом вертит. И какой бес в него вселился? Эрнст же такой спокойный, уравновешенный... «Вот я дура-думаю я.- В 19 веке такой позор только кровью смывали». Я закрываю глаза и вижу перед собой Алиханову в брючном костюме, как у Беатриче Распони из фильма «Труффальдино из Бергамо». На мне такой же, в руках у нас шпаги. Я дерусь храбро и отважно и ничто не испугает мой дьявольски опасный вид! Я беру Алиханову за горло, медленным, страшным шёпотом говорю ей: «Слышишь, никто, ещё никто не смел называть мою маму АРТИСТОЧКОЙ!!!» и небрежно бросаю её в реку Преголя, как профессионал, бросающий дротик в мишень. - Тишина в классе! Тихо всем!- говорит Кира Анатольевна.- Прекратили! Шульцева, нам всё ясно! Твой кот не только обыкновенный, он ещё и дурно воспитан. Стыдно, Шульцева! И мне стыдно. Мне стыдно до такой степени, что ангелы божьи заплачут на небесах, демоны начнут меня успокаивать, а реки повернутся вспять. Мне стыдно настолько, что я отчётливо понимаю, что жизнь моя- концептуальное искусство из унитаза, и я подумываю, не сменить ли мне школу. Нет, лучше разменять квартиру и навсегда уехать в соседний район. Или эмигрировать по политическим причинам в Нюрнберг. В Нюрнберге я буду миннезингером, буду играть на лютне, ходить по дворам и спать на сеновалах. - Итак, тема сегодняшнего урока - «Дворцовые перевороты: хроника и основные моменты»- отчётливо слышу я голос с небольшим немецким акцентом. Странно, никогда не замечала что у исторички есть акцент. Я оглядываюсь и вижу Эрнста, отчётливо стоящего на задних лапах. - Алиса- займи своё место- педагогически говорит кот.- Кира Анатольевна, присаживайтесь- в ногах правды нет. Открываем тетради, ребята, записываем… Кира Анатольевна как подкошенная падает на пол. Вечно она у нас на нервах...