Сумрачный Париж

Ночные улицы Парижа поражали своей тишиной. Лишь изредка проезжающие машины нарушали идиллию. В окнах парижан уже давно погас свет и лишь уличные фонари разрывали темноту безлунной ночи. Только слабый огонёк настольной лампы в комнате юной особы продолжал источать свет. Девушка подняла взгляд на часы. «2:47». Утро неизбежно приближалось, не давая возможности насладиться долгожданным свободным временем. Лишь пол часа назад Маринетт закончила дописывать конспект следующего параграфа трудно дающегося предмета и наконец могла доработать сделанные в школе наброски. Глаза всё норовили закрыться и провалиться в долгожданный сон, но рука продолжала водить по листу альбома. Голова стремилась упасть в объятия мягкой подушки, а потому нерабочая рука вынуждена была опереться на стол для поддержки. Пальцы аккуратно подняли очки и завели их за чёлку. Лишь на секунду прикрыв пересохшие глаза, девушка сползла щекой по предплечью и уснула. Будильник безжалостно прервал и так короткий сладкий сон. В это утро, как и каждый четверг, Маринетт должна помочь родителям с подготовкой пекарни к открытию. Испачканные графитом пальцы ударили по экрану телефона, прерывая ненавистный звон. Васильковые глаза открылись и осмотрелись. Девушка поняла, что уснула за письменным столом. Опустив очки, студентка увидела, что злосчастные часы показывали «5:30». Устало вздохнув, Маринетт поднялась со стула и потянулась, разминая затёкшие мышцы. Почистив зубы и забрав волосы заколкой, девушка залпом выпила кружку кофе и спустилась к родителям. — Доброе утро, дорогая! Помоги-ка папе на кухне, — задорно проговорила вполне бодрая мадам Чен, не переставая раскладывать продукцию в витрины. — Хорошо, мам, — в очередной раз прикрыв зевок ладонью, девушка зашла в кухню. Повязав косынку на волосы и надев фартук, она принялась месить тесто для хлеба, в то время как месье Дюпэн доставал из печи партию горячих круассанов. К 7:00 пекарня уже была готова принимать покупателей. Сняв фартук, Маринетт поднялась в свою комнату и сложила вещи в рюкзак. Переодевшись из домашней одежды в повседневную, она расчесала волосы и снова забрала хвостики. Из-за болезни преподавателя у девушки наконец появилась свободная минутка, ведь по расписанию первый урок отсутствовал, а вторым была химия, которую вела мадам Менделеева. Открыв скетчбук на странице с голубым стикером, студентка достала из комода миллиметровку и принялась чертить выкройку для изображённого на открытой странице наряда. Юного модельера ждали два часа долгожданного отдыха. Лишь в момент полной вовлеченности в создание одежды Маринетт могла отпустить все мысли и заботы, отдав всю себя процессу. Ножницы ровно кромсали ткань, швейная машинка без устали шумела, прокладывая ровные дорожки швов. В основном девушка шила одежду для себя, потому как это была единственная возможность собрать стильный образ, уложившись в скромный бюджет. Телефон вырвал творца из мыслей. На экране высветилось «Аля». Остановив швейную машинку, девушка ответила на звонок. — Доброе утро, Аль! Что-то случилось? — Если бы доброе, Мари! Не приходи сегодня, слышишь? Ни в коем случае не приходи! — Объясни спокойно. Что случилось? — Ты попала в поле зрения Буржуа. Тебе нужно затаиться ненадолго, пока буря не утихнет. — Я не могу пропускать занятия! Тем более из-за такой ерунды. Ты преувеличиваешь масштаб проблемы, Аль. Я уже выхожу, поговорим в школе. — Мари! Звонок был резко прерван. Устало потерев переносицу под очками, студентка взяла рюкзак и направилась в учебное заведение. Маринетт спокойно прошла к ящикам и выложила спортивную форму. Боковое зрение уловило удаляющееся рыжее пятно, но студентка не придала этому значения. Заперев замок, девушка направилась на занятие. Когда студентка уже подходила к нужному кабинету, за спиной прозвучало истошным криком её имя. Девушка обернулась. — Маринетт!.. Алья!.. Она в беде! — прерывисто проговорила брюнетка с ярко-фиолетовой чёлкой, закрывающей левый глаз. Руки в сетчатых чёрных перчатках опирались на колени в фиолетовых порванных леггинсах. Плечи, покрытые чёрной туникой с кружевными рукавами и высоким воротником, то поднимались, то опускались в быстром дыхании. — Джулека, что случилось? — васильковые глаза горели беспокойством. — Скорее.... Туалет… В раздевалке…, — девушка всё никак не могла восстановить дыхание. Маринетт сорвалась с места и побежала в указанное одноклассницей место, надеясь успеть помочь подруге. Студентка влетела в туалетную комнату. Резко остановившись, она принялась бегло осматривать помещение. На стенах, плитке и зеркалах красовались кривые надписи и рисунки, сделанные чёрным маркером. Осознание, что девушка попала в ловушку пришло, когда она услышала голос: — Маринетт Дюпэн-Чен. Как же ты могла так поступить? Испортить школьную собственность. Какое безобразие, — наигранное сожаление переросло в ухмылку. На косяк двери опиралась Хлоя Буржуа. — Нет, это не я, — васильковые глаза с ужасом смотрели на дочь мера. — Как же не ты? Конечно, ты. Мои глаза не могли ошибиться. Я видела, как ты расписываешь стены так же чётко, как и то, как ты ошиваешься около Адриана. — Нет, я не… Я не виновата, — на глазах Маринетт навернулись слёзы. Хлоя подала знак рукой и сзади последовал точный удар по затылку, моментально отключивший сознание девушки. Рыжая приспешница Хлои — Сабрина Роджер — вложила в руку Маринетт чёрный маркер, предварительно оставив следы на пальцах и удалив свои отпечатки. Она как никто другой знала, как заметать следы преступлений, ведь её отец — сотрудник Парижской полиции. Сознание медленно возвращалось. Васильковые глаза открылись, рука сжала какой-то предмет. Это был чёрный маркер. Резко отбросив предмет, Маринетт поднялась с холодного кафеля и поспешила покинуть туалетную комнату. Снаружи была толпа учеников. Дверь предательски не желала закрываться. Маринетт сделала шаг назад под напором осуждающих взглядов толпы. Руки прижались к груди, открывая взору оставленные Сабриной следы маркера. Глаза блестели зарождающимися слезами и страхом. Из толпы учеников вышел директор учебного заведения. — Маринетт Дюпэн-Чен, живо в мой кабинет, — суровый взгляд месье Домокла заставил колени девушки согнуться и она упала на пол. Студенты стали расходиться, сквозь пелену слёз Маринетт поймала виноватый взгляд Джулеки, которая в тот же миг исчезла в толпе.