***
Нари была полностью потеряна, потеряла счёт времени, уже не понимая куда идти и что сделать. Как найти того, кто не оставил и зацепки. День за днём она металась от одного порога до другого, теряя последнее, что оставалось у неё — надежду. Надежду на то, что она вновь встретится с ним, проговорит. Сможет понять, наконец, что произошло. Неизвестность, хуже правды. У реальности есть границы, а воображение безгранично. На работе сказали, что уволился. Одним днём написал заявление и больше не появлялся. Без объяснения причин. Общие друзья тоже ничего не знали ни о его местонахождении, ни о новой любви. Слухи доходили до неё, что Чимин уехал: кто говорил, что в Европу, кто в Японию, кто куда, но никто не мог назвать причину. В университете его никто не видел уже давно, не появлялся с тех пор ни разу. Нари казалось, что она потихоньку сходит с ума от безысходности. Слез не оставалось, будто высохли вовсе. Осталась лишь тупая боль, которая тенью следовала за ней днём и, накрывая с головой, ночью, когда она была сама с собой и своими мыслями. Она сама себя спрашивала, как принять то, что человек просто исчез, вычеркнул все из жизни: ее, друзей, учебу, работу. Жила словно на автомате, не принимая действительность, боясь не вынести реальность, которая отчаянно ломилась в ее дверь. Родители Нари с болью в сердце наблюдали за своим единственным ребёнком. Для них тоже было загадкой все, что произошло. За прошедший месяц ни одна живая душа не знала о парне, которого они любили и принимали как родного. Им было невыносимо видеть свою дочь в таком поникшем состоянии, точнее то, что осталось от их прежде жизнерадостной и веселой, полной энергии и желаний дочери. От неё, казалось бы, осталась одна оболочка, которая отпираясь от реального положения дел, продолжала искать Чимина.***
4 месяца безуспешных поисков… 4 месяца упорной борьбы с самой собой, отказ принять происходящее. Много вопросов, на которые так и не ответил он. Неужели она не заслужила хотя бы узнать причину? Черт возьми, у неё ведь есть право знать, за что он так с ней! — Как ты мог?! За что?! — крики, доносившиеся из комнаты дочери, заставляли сердце родителей сжиматься от отчаяния и незнания, как помочь своему ребёнку. Они все видели и слышали: ее вой по ночам, который не заглушала даже подушка; красные глаза от слез; она замкнулась в себе; на лице больше не появлялась улыбка; от светящихся от счастья глаз остался только пустой взгляд, на осунувшемся лице, с синяками под глазами. Госпожа Кан сжала руку супруга, когда из комнаты донестись звуки разбивающегося стекла. Нари крушила и ломала все, что попадалось под руку, вымещая всю злость и ненависть, которая в ней просыпалась. Разбивала рамки фотографий, на которых они были счастливы и вместе. Фотографии разрывала на мелкие кусочки, пытаясь стереть из памяти его так же, как он по щелчку стёр ее из своей жизни. — Нари, дочка, не нужно этого делать, ты ведь не знаешь, что произо… — Не смейте!!! - не дав договорить, крикнула Нари, смахивая с лица слезы, из-за которых ненавидела и саму себя, и его. — Не смейте, его оправдывать! Он не имел права так со мной поступать! Почему?! Почему он просто исчез? Оставил меня одну, не посчитав нужным хотя бы сказать причину? — крик перешёл в хриплое шипение, от кома в горле, который давил изнутри, не давая даже дышать. — Я, черт возьми, имела право знать! — рухнула без сил на колени, не обращая внимания на осколки. — Зачем он так поступил со мной?! Что я ему сделала? - сжав руки в кулаки, начала бить по осколкам, которые вбивались в нежную кожу, оставляя раны и окрашиваясь в кровавый цвет. Плевать, эта боль ничто по сравнению с тем, что происходит в душе. А душу рвёт на части. Больно словно с тебя живьём сдирают кожу, каждый раз окатывая с головы до ног соленым кипятком. Мать бросилась к дочери, взяв за руки, пытаясь остановить ее, ведь она только калечит себя. По рукам текли маленькие струйки алой жидкости, капая на разорванные фотографии. Госпожа Кан опустившись рядом, прижала дочь к груди, морщась от боли за родного человека, пытаясь успокоить, поглаживая по голове и спине. — Поплачь, родная… тебе станет легче… — Ненавижу! Ненавижу его! Как он мог! — кричит Нари, крепко вцепившись в кофту матери, словно тонущий за спасательный круг. Из груди дочери вырывается болезненный стон, она рыдает как маленький ребёнок громко и протяжно, когда падая, разбивает в кровь коленки, только жаль, что эту рану зелёнкой не вылечить. Чем заполнить зияющую дыру в душе? Как собрать и залатать разбившееся на мелкие осколки сердце?***
Самый частый вопрос, крутившийся в голове Нари: «Почему?». Почему так произошло? А если бы она не послушалась родителей и была бы рядом, все бы обошлось? Если бы была рядом чаще, он бы не ушёл? А может она слишком навязчивая была и он устал? А если ему не нравилось, как она одевалась? Или как готовила? Может её манеры его оттолкнули? Это люди чувствуют, когда сходят с ума? Голова готова треснуть от давления. Столько мыслей и столько вариантов прокручиваются перед глазами утром, днём, вечером, ночью, во сне и наяву, все будто сбилось в одну кашу, уже не чувствует она, где реальность, а где сон. Время идёт, а вместе с ним лишь поток мыслей становятся больше и больше.***
Шли дни, недели. А в состоянии Нари не было заметны изменений. Она забросила учебу, перестала выходить из дома, видеться с кем-то. Не общалась с родителями. Ей ничего не нужно было. Лишь бы оставили одну. Все попытки родителей заговорить с дочерью заканчивались ее молчанием, захлопываетесь двери либо криками. Ей не нужны были разговоры. Ей не нужно было НИ-ЧЕ-ГО. Пустота. Абсолютная. Всепоглощающая. Трясина, в которую затянуло. Нет сил карабкаться, нет смысла вырываться. Это то, чего она достойна. Она будет одна, ведь он ее оставил именно одну. Значит она этого заслужила. Как ОН мог вообще ее полюбить? Она же никчемная, некрасивая, невыносимая. Ходячая катастрофа, от которой одни лишь беды. Она всем вокруг отравляет жизнь. Всем только хуже, когда она рядом: родителям, друзья. Даже ОН, который обещал любить и быть рядом, ушёл, не выдержав ее никчемности. И правда… она бесполезна. Он все правильно сделал, и другие тоже должны оставить ее, просто, наверно, не позволяет совесть. Она ведь не имеет право портить жизнь окружающим. У неё нет ничего, только боль, с которой она просыпается. Сил нет даже засыпать, ведь больно настолько, что нет сил закрывать глаза. Нет аппетита. Нет настроения. Нет планов даже на ближайший час, не то что на пол года. А главное нет ЕГО. Нет любимого человека. Нет ничего, только пустота. Смотря брезгливо на себя в зеркале, будто видит что-то грязное и противное, Нари прокручивала эти мысли, глотая друг за другом таблетки, которые за последние 9 месяцев заполнили собой полки, которые раньше были предназначены для косметики. Чувствуя дрожь в ногах, девушка сползла на холодный кафель, рассыпав оставшуюся в руке горсть разноцветных пилюль. Ее начало потихоньку бить мелкая дрожь. Как же холодно… мамочка… Сознание уже начало покидать Нари, как она услышала будто где-то далеко голоса, казавшиеся такими знакомыми, но уже не было сил понять действительно ли или это ей показалось…