Сомнения

Стопка писем на столике в гостиной и сверкающие поверхности мебели — единственные признаки того, что дома бывает кто-то кроме хозяев. Приходящие горничные тихие, исполнительные и, как по-волшебству, преданные итальянки. Иногда Медея была благодарна матери за то, что та с юности и по сей день курировала школу для трудных девочек. На выпускниц этого невзрачного заведения всегда можно было положиться, особенно если ты можешь похвастаться родством с «леди Алекто». В письмах счета за квартиру, приглашения на ужины, весточки от школьных подружек, письма, адресованные «лично господину Альери», и даже каким-то чудом затесались рекламные каталоги. Среди всего этого однообразия легко мог затеряться простой белый конверт. Почтовый штемпель — отделение на другом конце города, но Медея не уверена точно. Обратный адрес отсутствовал. Возможно, именно это и заставило навострить уши внутреннего зверя. Совершать глупости и быть дурой — совершенно не одно и то же. Особенно если временами у твоей дражайшей матушки просыпалась искренняя паранойя и она учила тебя думать минимум на пять шагов вперёд и везде подмечать незначительные детали, которые впоследствии могут выйти боком. Вынуть из бокового кармашка модной сумки тонкие перчатки — минутное дело. Ещё минута — найти на столе тонкий нож для писем и вскрыть злополучные конверт, который на ощупь как будто бы содержит несколько листов, ничем не пахнет и не тикает. На стол упали листы плотной бумаги. Качественные полноцветные фотографии, на которых в ярких красках запечатлены двое людей. Темноволосый молодой человек в обществе миниатюрной, но пышногрудой блондинки. На первых фотографиях можно было разглядеть немного обстановки какого-то то ли ресторана, то ли элитного клуба. На последних... Адюльтер. Неприятная липкая паутина возникла где-то на подкорке. Холодные капли страха медленно стекали по ней, гулко падая на пол рядом с волчицей. Адюльтер... Медея чувствовала, как кровь закипает в жилах. Как волчица — её животная ипостась и вторая натура — злобно ощерилась. Этого не могло быть. Не с ней. Не с её мужем. Всё это чья-то глупая игра, и руки горели от желания найти виновных и впиться в горло, выпуская наружу всю звериную ярость. Где-то на задворках сознания зудели тихие, но настойчивые шепотки: а вдруг правда? а вдруг она слишком наивная маленькая девочка, окрылённая примером собственных родителей и потому живущая в розовых очках? а вдруг... Волчица внутри бесилась и рыла лапами землю — дерущие душу кошки давным давно были сожраны, вот только ядовитая и склизкая паутина страхов и сомнений не желала растворяться. Медея словно мантру повторяла одними губами слова о фотоколлажах, подлоге, но... кто она такая, чтобы с ходу разобраться — настоящие ли фотографии или чья-то качественная подделка? Несгибающимися пальцами Медея набрала номер человека, обращаться к которому Исайя наказал лишь в самом крайнем случае. Умом она понимала, что у отвратительных отношений отца и сына есть причины, и не ей в них рыться, но сердцем... опиралась на мысль, что твоя семья всегда должна вставать на твою защиту стаей. Её — Медеи — стая была за морем, а в холодной Канаде у неё не было никого, кроме мужа, малютки-дочери, настороженно агукающей в прогулочной коляске, и... отца мужа. Человека страшного и опасного, которого избегал даже собственный сын. Но если эта дрянь, пришедшая по почте, направлена не на то, чтобы довести её до нервного срыва, а является одной из ниточек сети, которые нужны, чтобы потопить семью, в которую она вошла?.. Гудки сменились тишиной. — Да? Короткое и спокойное слово прозвучало точно выстрел. На мгновение Медее показалось, что из её лёгких вышибли весь воздух. — Господин Альери, — мгновение, чтобы собраться с мыслями и силами. — Могу я сейчас приехать вместе с Кассандрой?.. Это касается Исайи. Кажется, что прошла целая вечность, прежде чем раздалось всё то же спокойное «приезжайте». Какой-то шум на фоне: Медее чудилось, что она своими глазами видит, как над столом склоняется тот ядовитый человек, изгибает губы в ядовитой усмешке — «что взять с этой глупой итальянки?»... — Господин Альери, если мсье Деко ещё не уехал, — этот ядовитый человек в жизни не дождётся, чтобы она обратилась к нему на «господин», немного мелочно и мстительно думала Медея, закрывая глаза, чтобы не видеть предательских фотографий на столе. — Я бы хотела, чтобы он тоже присутствовал при нашем разговоре. Если, конечно, это возможно.

* * *

Медея сидела в кабинете перед столом и чувствовала себя нашкодившей школьницей, вызванной к суровому директору. Где-то там, в комнате за её спиной, с ядовитой полуулыбкой стоял и мсье Деко. На коленях у господина Альери тихонько сопела, свернувшись маленьким клубочком, Кассандра. Её следовало бы оставить в гостевой комнате с прислугой, но убаюканная поездкой в такси, Кассандра мгновенно встрепенулась, стоило ей только сонными глазками увидеть знакомый интерьер и двух псов, вышедших встретить гостей. Гневный и вместе с тем жалобный писк «деда», слышал, кажется, весь дом. Мысли о дочери помогали держать себя в руках. Лучше смотреть на спящую малышку, или на мрачного господина Альери, да хоть на чёртового Деко с его дебильной улыбкой, которой для полноты картины не хватало только оскаленных клыков, — но только не на фотографии, разложенные на столе. — Это не мой муж, — слова звучали совсем не так твёрдо, как того хотелось. Не так убеждённо, как дома. — Это не Исайя. Медее очень хотелось, чтобы мужчины, изучающие фотографии, рассмеялись. Сказали что-то в духе, что она зря себя накручивает и над ней просто кто-то из их с Исайей знакомых решил подшутить. Вот только и господин Альери, и Деко молчали. Изучали снимки. Медея готова была заплакать от злости, но держалась. В карманном зеркальце, которое выпало, когда она доставала из сумки конверт с фотографиями, Медея краем глаза заметила собственное бледное лицо. Тени, проступившие под мрачно горевшими глазами. Внутренняя волчица ожидала своего часа. — Не уверен, я бы рассмотрел все версии, — прозвучал откуда-то из-за спины бархатный голос Деко. Секунда — короче вздоха — и Медея чуть не захлебнулась от ненависти к этому человеку. Ненависти жестокой и яростной, сжигающей всё на своём пути. Она чувствовала, что Деко говорит это нарочно. Негромко, мягко, будто бы даже с жалостью к её чувствам… очень проникновенно и вместе с тем каждое слово было пропитано ядом. Он, как и господин Альери, скорее всего прекрасно понимал, что Исайя не мог пойти на измену. Если Винсенте видел в сыне верного семьянина, то Деко скорее считал Исайю слишком слабым… но всё равно втыкал в душу Медеи одну иголку за другой. Аккуратно, размеренно. Для полноты картины не хватало только фразы «мы ведь говорим о сохранении семейных уз». — Это глупо, мелочно и… вульгарно, — Медея произносила слова отчётливо, одно за другим. — Но я не хочу, чтобы потом, как будто в дешёвом сериале, где-нибудь всплыл труп этой дамочки или, ещё хуже, она сама с обвинениями в насилии. Не поворачивая головы, Медея краем глаза видела, как усмехнулся Деко. Быстро, едва заметно, но он явно оценил тонкую иронию — о поворотах из дешёвых сериалов говорит актриса. Внутренняя волчица рычала, внешне — лишь подрагивали пальцы, но Медея прятала их в складках тёплой юбки. Внутри бушевала буря из эмоций и хуже всего было то, что молчал телефон Исайи. Ему Медея позвонила в первую очередь, но услышала лишь стандартный автоответчик. Телефон всё ещё молчал, а Медея упорно отсекала любые мысли. Она уже всё рассказала Альери — и про немые звонки, и про то, как эти фотографии попали к ним домой. Даже про то, какими были их отношения с Исайей в последнее время, хотя в этом, в общем-то, не было особой нужды — если бы в отношениях Исайи и Медеи случился раскол, то Альери-старший наверняка узнал бы это первым. Деко молчал, завершив свои попытки проехаться по душе Медее. Альери тоже молчал, не считая необходимым распыляться в лишних словах, пусть даже это и были бы слова утешения. По его лицу Медея видела, что мысленно Альери уже расписал кому и что скажет, чтобы найти и достать этих «дображелателей» хоть из-под земли… Маленькая Кассандра чихнула во сне и перевернулась на другой бок, ухватив маленькими ручонками рубашку деда. Медея отвлеклась, и именно в этот момент зазвонил телефон. Медея судорожно дёрнулась, правой рукой по привычке взлохматив волосы, а левой вытащив телефон из сумки. На дисплее высветилось «номер не определён». С молчаливого кивка Альери, Медея ответила на звонок.