Часть 38
2 января 2023 г. в 17:01
В конечном итоге одним прекрасным вечером Грейнджер просто заронила в душу разочарованного своими неудачными попытками Гарри зерно для размышлений. Во-первых, подобная анимагическая форма - а не олень с развесистыми рогами - будет намного более полезной в его жизни и карьере.
А во-вторых, что тоже вполне может быть, таким образом его собственное волшебство избрало почтить память Сириуса Блэка. Ведь в конце концов, в отличие от Джеймса, которого Гарри практически не знал и которому уже отдавал дань и почтил память собственным Патронусом, с Сириусом он не просто познакомился. Гарри сблизился с собственным крёстным и полюбил его всей душой. Всегда способный выслушать доводы разума, особенно после того, как избавился от осколка души Волан-де-Морта, Гарри только согласно кивнул в ответ.
С превращением самой Гермионы дела обстояли сложнее. Логичный, рациональный мозг девушки концентрировался не на абстрактном превращении «в птицу», а требовал досконального, ступенчатого подхода. Минерва, обладавшая своими способностями от рождения и таким образом, для которой её анимагические превращения были второй сущностью, подобного объяснить не смогла.
Большинство других успешных в попытках анимагии волшебников в классе лишь пожимали плечами - как и Малфой, остальные чистокровные обращалась посредством какого-то свойства собственной магии, и это происходило на интуитивном уровне.
Подсказка появилась неожиданно и из совершенно непредсказуемого источника.
Северус Снейп появился в картинной раме совершенно внезапно, и какое-то время погруженная в собственные упражнения и медитацию, Гермиона совершенно не замечала его присутствия. Да и сам Северус не торопился оповестить магглорождённую волшебницу о своём присутствии. И лишь когда раздраженная очередной неудачей, Гермиона резко поднялась из кресла, вырывая себя из собственной медитации, бывший преподаватель прочистил горло.
– На самом деле, ваши потуги продвигаются в нужном направлении и довольно успешно, мисс Грейнджер, – низкий, слегка скрипучий голос Снейпа наверное впервые обращаясь к ней звучал воодушевляюще. Вместо того, чтобы рассыпаться обычными насмешками и подколками. Снейп очевидно намеревался поддержать. – Должен признать, что в свое время я тоже находил подобное довольно затруднительным. А поскольку точно так же, как и вы, терпеть не мог полёты на метле, избрал не самый лёгкий путь. Впрочем, предоставлявший огромные потенциальные возможности в конце туннеля. Или довольно длинного путешествия, уж как вам будет угодно.
– Профессор, – обернувшись к картине, Гермиона искренне улыбнулась. – Благодарю вас за слова поддержки, но очень сильно сомневаюсь, что как раз в этом случае заслуживаю что-либо, кроме насмешки. Мои потуги, как вы так красочно выразились, не заслуживают похвалы и совершенно не увенчиваются даже каплей успеха.
– И подобная неудача вам совершено в новинку, - Северус кивнул. – Позволите дать совет? Сконцентрируйтесь на ступенчатой трансфигурации, то есть, попробуйте сконцентрироваться на том, чтобы превратить руку в крыло. И для этого совершенно не следует пытаться превратить пальцы в перья, – Снейп хмыкнул. – Мы ведь оба прекрасно понимаем, что соответствие анатомии крыла птицы и руки человека совершенно в другом. Сконцентрируйтесь именно на функции, которую должна выполнять теперь ваша рука. И тогда трансформация будет намного более логичной, ведь нужные изменения сотворит ваша магия. А ещё, позвольте посоветовать вам выучить заклинание левитации. То самое, которое я когда-то изобрёл, только с небольшими модификациями.
– Конечно, профессор, – мгновенно трансформировалась в образ прилежной ученицы Гермиона, и Снейп, тоже вполне органично приняв на себя роль учителя, заговорил…
Как оказалось, своей нелюбовью к полётам на метле Северус не так уже сильно отличался от Гермионы. Да и особенного пристрастия к квиддичу в школе он тоже не питал, что вероятнее всего было последствиями детства, проведённого в не волшебном мире, а так же постоянных образов уродливых ведьм верхом на метле, свидетелем которых мальчик и был в свои юные годы.
Поэтому в отличие от того же Джеймса Поттера, Сириуса Блэка или Драко Малфоя, летавших на метле с детства и с малых лет следивших за поединками квиддичных команд, или Гарри – летуна от природы, Снейпу всё это давалось с трудом. Быть может, именно попытки достичь сложную для себя цель и привели к созданию его заклинания левитации. В конце концов Северус всегда был намного более талантлив в создании чар, чем в игре в квиддич.
В какой-то момент щедро одарённый, но не особенно амбициозный парень осознал, что небольшая модификация к его «Левикорпусу», практически выворачивавшая заклинание наизнанку и применяемое к себе, способно дать возможность левитации тому, кто его произносит.
А потом, инноватор и изобретатель по своей натуре, Снейп пробовал некоторые зелья – к слову, безрезультатно – и в конечном итоге обратился к трансфигурации. Вот только подходил он к своей цели шаг за шагом, анализируя нужные ступени для преодоления препятствий и действуя по принципу цепочки. Каждое достигнутое им звено давало возможность продвигаться дальше. Вот только «шаги» этого эксперимента Северус не записывал: просто не хотел, чтобы его достижения кто-то повторил, хоть в таком малом, но добиваясь эксклюзивности. И добился успеха.
А теперь, уже посмертно, осознал, что на самом деле всегда подсознательно подразумевал передать эти знания кому-нибудь. В детстве – своему ребёнку и наследнику, желательно от Лили Эванс. В какой-то момент карьеры преподавателя он планировал на старости лет это записать и даже издать книгу, как пособие, но возвращение Волан-де-Морта вновь изменило приоритеты и перечеркнуло все амбиции.
Эксклюзивность в этих умениях вновь переместилась во главу угла, а подсознательные мысли обучить кого-нибудь из более талантливых студентов, например, Гермиону Грейнджер, разбились о жестокую реальность: Северус не мог рисковать вести приватные занятия с магглорождённой волшебницей.
А теперь портрет одного из самых нелюбимых учителей Гермионы, предвзятого, несправедливого и никогда не скупившегося на оскорбления и насмешки, был серьёзно настроен не только помочь Грейнджер, но и объяснить методику, систематизировав для использования другими талантливыми волшебниками.
Грейнджер довольно быстро догадалась, что это была ещё одна попытка Снейпа почтить собственные чувства к другой магглорождённой волшебнице, защитить которую он когда-то не смог, как и не был способен избавиться от любви к ней. Другими словами, Северус сейчас помогал Гермионе Грейнджер в память о Лили Эванс. А вот отказ Гарри изучать именно эти трансфигурации Снейпа вновь огорчил и разочаровал.
Гермиона должна была признать, что даже не смогла бы до конца осуждать Снейпа за реакцию, которую у бывшего профессора Зелий вызвало известие об отказе Гарри осваивать более сложное превращение. Северус довольно предсказуемо закатил глаза и, покачав головой, процедил сквозь зубы:
– Не могу сказать, что удивлён. Мистер Поттер вновь избрал наиболее лёгкий путь наименьшего сопротивления. Всё-таки, в этом отношении он копия своего отца. Лили никогда бы не отказалась от подобного вызова, если бы ей только предоставилась возможность.
Гермиона весьма политкорректно прикусила себе язык, чтобы не процитировать сразу несколько уже известных ей фактов. Джеймс, в отличие от самого Снейпа, всегда стремился преуспевать в учебе и был известен, как один из лучших учеников своего потока. Даже в делах сердечных избранные им цели и пути никоим образом нельзя было назвать ни «лёгкими», ни «требующими минимальных усилий». Наоборот, отцу Гарри пришлось очень даже постараться, чтобы своенравная Лили Эванс ответила ему взаимностью.
Впрочем, отрицая схожесть поведения Гарри и Джеймса, Грейнджер не могла закрывать глаза на то, что сама на месте Поттера выбрала бы именно превращение в птицу, а не аналогию анимагической формы Сириуса. Вот только Гарри, как оказалось, по-прежнему обладал не только наблюдательностью и способностью делать выводы и приходить к правильным заключением, но и открыто высказывать свои мысли вслух. К слову, именно последнее раньше он делал не очень охотно.
В любом случае, выслушав рассказ Гермионы о её продолжительном и весьма продуктивном общении с портретом Снейпа, Гарри вздохнул. А потом, словно на духу, выложил все свои аргументы и доводы, впрочем, даже не притворяясь, что не заметил появившегося в углу их комнаты в рамке пейзажа Северуса Снейпа, скрестив руки на груди наблюдавшего за дискуссией.
– Гермиона, я прекрасно понимаю, что ты хочешь сказать. И отлично знаю, какие возможности для меня открыты. Я ведь поначалу сходу загорелся желанием именно превратиться во что-нибудь летающие. А потом просто хорошенько подумал на досуге, – Гарри довольно недвусмысленно стрельнул глазами в сторону портрета Северуса и продолжил. Грейнджер даже не сомневалась, что его исповедь предназначалась не только ей, но и бывшему профессору Зелий. – Зачем мне способная летать анимагическая форма? Волан-де-Морт стремился «впечатлять» и вызывать во всех вокруг чувство неполноценности, одновременно подчёркивая свою силу. Профессор Дамблдор, к слову, тоже всегда стремился произвести впечатление грандиозности и в очередной раз продемонстрировать свою силу. Снейпу нужен был способ не только впечатлять, но и при необходимости быстро сматывать удочки из любого места, где трансгрессия могла быть заблокирована. Ты это делаешь, как бы иронично это ни казалось, тоже с целью впечатлить и доказать себя. Как Волан-де-Морт и Снейп, в каком-то смысле. А мне это ни к чему. Мне надоело быть «избранным», отличным от всех остальных, не таким, как все. Понимаешь, мне это не надо! Если я превращусь в какую-то зверюшку, которая ещё и предоставит мне возможность использовать это в Аврорате, прекрасно. Мне это на руку, но я мало чем буду отличаться от других анимагов. Да, не все достигают подобного, но и не все даже пытаются. Ты ведь тоже даже не задумывалась о подобных вызовах самой себе, пока Минерва не сделала это целью наших занятий. Поэтому, научившись принимать не такую уже экстраординарную анимагическую форму, я не буду выделяться уж очень сильно.
– Никогда в своей жизни не думал, мистер Поттер, что произнесу эти слова, – голос Северуса звучал с привычной иронией, к этому моменту наверняка ставшей неотъемлемой его частью, но совершенно без насмешки. – Но понимаю ваши мотивы. Как вы уже так наблюдательно отметили, не разделяю их, но понимаю. А также признаю собственную ошибку. Впрочем, ваше нежелание привлекать к себе внимание вопреки моим убеждениям в обратном уже давно очевидно. Обещайте только, что если когда-нибудь мысль воспользоваться вашими способностями до конца и всё-таки попробовать развить свой потенциал придёт вам в голову, не отметайте её на корню, лишь бы не быть похожим на меня или Тёмного Лорда. Потому что в противном случае это было бы просто очередная демонстрация детской упертости и откровенной глупости.
– Даже робкая надежда, – Гарри с точностью скопировал в голосе сарказм Северуса. Его поза сейчас тоже была зеркальной застывшему в рамке портрету. – Что вы воздержитесь от подколок и оскорблений, всегда разбивается в прах, в очередной раз доказывая свою безнадёжность, не правда ли, сэр? Но в любом случае, благодарю за проскользнувшую в этом по большому счёту сомнительном комплименте всё-таки присутствующую там веру в мой потенциал и возможности.