Seekers of her heart (ловцы её сердца)

После уроков Виктор проводил свой поистине «мастер-класс для ловцов». Гарри долго и возбуждённо рассказывал Гермионе, насколько ему не терпится взять уроки у Крама, практически прожужжав все уши на их совместном уроке. Малфой всё-таки отбор от Слизерина прошёл, хотя до Гермионы и дошли раздражённые перешептывания змеенышей, что Крам отобрал его «вопреки». Впрочем, Гермиона никогда не была слепой и прекрасно понимала, что летал Малфой божественно и ловцом был отменным. От Рейвенкло отобралась Чжоу Чен, а вот ловцом Хаффлпаффа стал паренёк с четвёртого курса. Малфой и Гарри также стали капитанами команд своих соответствующих факультетов, но Грейнджер очень быстро для себя отметила: на этот раз между ними было только дружеское соперничество. Конечно, это являлось бесспорным шагом вперёд, и Гермиона как староста школы должна была подобному обороту радоваться, вот только вместо этого она задумчивым взглядом провожала ураганом мелькавшие перед её глазами ловкие фигуры. Виктор парил между ними, лично демонстрируя многие движения, и хотя играть ему было на данный момент запрещено, но похоже с маленькой показухой на тренировке проблем не было. Вечером Гермиона впервые была вынуждена патрулировать с Малфоем. Как-то до этого из-за её обязанностей префекта школы коридоры Хогвартса обходили другие старосты факультетов, и только сегодня Грейнджер в первый раз должна была остаться наедине с человеком, на протяжении многих лет бывшим её недругом. Драко дожидался её, прислонившись спиной к стене возле самой лестницы, ведущей в башню старост. Кивнув Грейнджер, он жестом указал в какую-то сторону, одновременно вопросительно приподнимая бровь. Уточнял, если её устроит это направление, про себя усмехнулась Гермиона. Что ж, сейчас Малфой явно демонстрировал, что выбор за ней, а он всего лишь пойдёт следом. Большую часть дороги они молчали, только изредка останавливали «нарушителей правил отбоя». В основном снимала баллы Грейнджер, поскольку большинство из этих храбрецов были именно с Гриффиндора. «Отважные» поджимали губы, хмурились, бурчали что-то себе под нос и одаривали Драко уничтожающими взглядами, но с Гермионой не спорили. – Так и будешь всю дорогу молчать? – спустя приблизительно час ровным голосом поинтересовался Малфой. – Потому что если мы с тобой будем всё время патрулировать в мёртвой тишине, то это будут очень долгие дежурства. – Что ты хочешь, чтобы я сказала? – Гермиона непроизвольно скрестила руки на груди, словно защищаясь. – Но если тебе нужна светская беседа… Видела я сегодня урок полётов ваших первокурсников. Должна сказать, все прошло довольно гладко. – Хочешь сказать, никого не пришлось снимать с самых высоких шпилей, – Драко приподнял бровь. – Или вылавливать где-нибудь на площади в Лондоне. Или потом сращивать кости в лазарете? Да, мне уже рассказывали, что Крам проблемы предотвращает ещё до того, как их вообще можно предвидеть. – А ещё он очень быстро научил летать всех трёх магглорождённых детей, которых Шляпа решила послать в змеиное логово, – Грейнджер перевела на Малфоя настороженный взгляд, – Должна сказать, Виктору это удалось довольно быстро. – Во-первых, Грейнджер, – Драко открыто встретил её взгляд, и не думая отводить собственных глаз. – Я имел возможность пообщаться с этой троицей и должен тебе сказать: они там, где должны были быть. По складу ума бОльших змеенышей я ещё в жизни не видел, и это включает даже ежедневные встречи с собственным изображением в зеркале. А во-вторых, против этой Сюзи Блэкман я даже свечку не держал. (*Имеется в виду английская пословица do not hold a candle, обозначающая: не идти ни в какое сравнение, однозначно уступать). – Поверю на слово, – Гермиона пожала плечами. – Но одно скажу точно. Если это так, то летать эта «рождённая ползать» совершенно не стремилась. – Виктор замечательный учитель, – Драко одобрительно и не без восхищения хмыкнул. – Скажу тебе правду, это уже признала практически вся чистокровная малышня. Потому что, Грейнджер, веришь или нет, но далеко не все из них были «рождены на метле». Я имею в виду, как магглы «в седле». – Я знаю, что ты имеешь в виду, – раздраженно буркнула Гермиона, однако уже в следующее мгновение Драко примирительно поднял руки. – Я ни на что не намекаю, только говорю, что у некоторых раньше были довольно существенные проблемы с полётами. Честно говоря, если потребуется, мы собирались самостоятельно позаниматься с малышней, только позволить им взять несколько официальных уроков у Крама. Всё-таки азы должен давать преподаватель, а потом уже и мы можем подключиться. – Потому что после нескольких официальных уроков преподавателем, это все можно назвать «натаскиванием», а не «обучением». В первом случае никакой юридической ответственности, ведь они все должны были уже пройти основы, а во втором, все полностью на вашей на голове. Предельно понятно и ясно, – голос Гермионы звучал довольно насмешливо, но Малфой в ответ серьезно кивнул. – Именно, – после чего он прищурится и перевёл взгляд на Грейнджер. – А ты мыслишь, как слизеринка. – Я мыслю логически, Малфой, учитывая все правила и законы, – хмыкнула Гермиона. – Не все подчиняется стереотипам. Есть ещё здравый смысл и знания. - И отказать тебе ни в первом, ни тем паче во втором никто в здравом смысле и обладающий хоть какими-то знаниями не может, - на самой грани слуха хмыкнул Драко. - К слову, нам нужно поговорить о том, что произошло на Зельях. – Малфой, нам не о чем говорить, – Гермиона резко развернулась к своему напарнику. – Если ты хочешь намекнуть, что я устроила сцену, то можешь принять мои извинения. Но говорить нам не о чем и обсуждать тоже нечего. – Я не это имел в виду, – Малфой поморщился. Что-то в его общении с Грейнджер опять шло не так. – Просто я обратил внимание, что ты… – Ты посмотри! – всплеснув руками, воскликнула Гермиона с преувеличенным энтузиазмом. – Мы уже пришли! Доброй ночи, Малфой! И прежде, чем Драко мог ещё хоть что-то сказать, стремительно убежала вверх по лестнице в направлении башни старост. Малфой про себя выругался, но ему ничего не оставалось, как развернуться и побрести обратно в подземелья Слизерина. Преодолев все ступеньки до башни старост, словно за ней вновь гнались Пожиратели, Гермиона захлопнула за собой дверь, надежно запечатав её заклинанием, и устало прислонилась спиной к тяжёлому дереву. «Конечно, хотя у подножья лестницы и остался один бывший пожиратель, гнаться за ней он и не думал», - хмыкнув, отметила для себя Грейнджер. Несомненно, потому что подобное было бы ниже его достоинства. Где-то на подкорке сознания зажглась крошечная лампочка в попытке напомнить, что Малфой что-то собирался с ней обсудить, но Гермиона отмахнулась от непонятных сомнений. На самом деле, что он мог ей сказать? Попросить больше не прикасаться к нему? Ещё раз напомнить, что ему это неприятно? Совершенно некстати вспомнилось, что якобы так сильно переживавший из-за их расставания Рональд уже справился со своими разочарованиями и двигался вперёд. Нет, Гермиона ничего не имела против Мари. На самом деле, девушка показалась ей доброй, искренней и во всех отношениях симпатичный, вот только… Мари тоже была чистокровной. Не кристально чистых кровей, конечно, не до уровня кичившихся своим безукоризненным происхождением слизеринцев, но и не «новой кровью» или магглорождённой. И эта мысль вновь больно кольнула в сердце. С самого первого момента её пребывания в волшебном мире Гермиону постоянно тыкали носом в её происхождение. Конечно, были и те, кто её постоянно уверял, что она намного способнее многих и обладает магическим потенциалом, в разы превосходящим далеко не одного чистокровного. Вот только Гермиона все чаще подозревала, что в конечном результате этот «потенциал» может не иметь значения. В конце концов, она не будет сражаться на дуэли за каждое повышение в министерстве, и не на её магический потенциал и доскональное знание практически всех волшебных наук будут смотреть начальники. А предубеждение и стереотипы никто ещё не отменял. В конечном итоге Гарри потянулся к чистокровным, как и Рональд. И некстати вспомнилось, что практически на протяжении всех семи лет именно она бегала за шестым из Уизли, а не наоборот. Конечно, было несколько парней, которым нравилось она сама, но Гермиона прекрасно видела, что во всех этих парнях были довольно существенные недостатки. Кормак MaкЛагген, Энтони Гольдштейн и несколько парней с Хаффлпаффа пару раз приглашали её на свидания в разное время. Вот только все они Гермиону совсем не привлекали, а в маггловском мире всех их называли бы конечными продуктами серьезного Инбридинга. Поразмыслив, Гермиона внезапно осознала, что из всех знакомых ей парней наиболее искреннее внимание уделял ей Виктор Крам. И именно Виктор был на самом деле без каких-либо изъянов или существенных комплексов. Достаточно способный и достойный волшебник, чтобы быть избранным чемпионом от Дурмстранга во время Турнира Трёх Волшебников, ловец команды Болгарии по квиддичу, известный на весь Волшебный мир, талант которого был не в силах отрицать никто. Виктору не нужно было никому ничего доказывать, и именно этот парень сумел разглядеть её, Гермиону Грейнджер, ещё на четвёртым курсе. Гермиона быстро просканировала помещение на присутствие кого бы то ни было. Хотелось поговорить с Гарри, наверное, он бы даже нашел для неё ободряющие слова. Вот только Поттер был вновь «занят» в своей спальне с Джинни Уизли. Тяжело вздохнув, Гермиона на несколько мгновений опустила веки, а потом решительно сняла все запирающие заклинания с двери и покинула гостиную старост, плотно прикрыть за собой дверь. Если Гарри прав и есть один надёжный способ почувствовать себя живой, а заодно и желанной, Гермиона намеревалась его использовать. И будь, что будет. Ей надоело быть «хорошей и правильной». В конце концов, Грейнджер не раз в прошлом нарушала правила для Гарри и их миссии. Пора немного прогнуть их и для собственных целей. – Гермиона? – Виктор изумлённо приподнял бровь, встретившись взглядом с девушкой, стоявшей на пороге его комнаты. Очевидно, Крам занимал свои вечера физическими упражнениями, потому что сейчас был одет в лёгкие спортивные трико и обтягивающую формы и подчёркивающую его внушительные мускулы чёрную майку. – Что-то произошло? Тебя кто-то обидел? – Нет, что ты, все нормально, – заметив, как предостерегающе сошлись на переносице брови Виктора, мгновенно успокоила его Гермиона. – Впустишь? – Конечно, – сделав шаг в сторону, Крам жестом пригласил её вовнутрь. – Проходи. Правда, Гермиона, уже довольно поздно. – Не волнуйся, в Хогвартсе за теми, кому нужно остаться незамеченными, не следят, – Грейнджер насмешливо хмыкнула и закатила глаза. – Звучит, как один из шедевров вашего Дамблдора, если верить Каркарову, – рассмеялся Виктор и опустился на диван. – Можешь ему смело верить, – кивнула Гермиона, подходя к каминной полке и взяв в руки красовавшуюся там колдографию. На ней была изображена она сама вместе с Виктором, кружившиеся в вальсе волшебников на рождественском балу во время турнира. – Только оказывается помощь «тем, кто в ней нуждается». Но за теми, кто должен остаться незамеченными, надзора нет. Что само по себе, конечно, довольно странно, если учесть, сколько здесь всего вечно происходит под самым носом преподавателей. – Заметь, не я это сказал, а ты, – с напускной серьезностью погрозил пальцем Виктор. – И всё-таки, почему ты здесь? Это ведь не только нарушение правил, но и довольно предосудительно. Я имею в виду, тебе быть ночью в моей комнате со мной наедине. – А может, как раз этого я и хочу? – поставив колдографию на место, Гермиона резко обернулась к Краму. Виктор сейчас казался напряженным, как готовый к прыжку тигр, а его серьезные, чёрные глаза буквально впивались в её собственные, словно пытаясь прочесть самые потаённые мысли. Позволив легкой улыбке тронуть губы, Гермиона продолжила. – Предосудительного, нарушения всех правил… Гермиона сделала несколько шагов в сторону молодого мужчины, подходя непозволительно близко. Настолько, что сейчас она стояла между его разведённых в стороны колен, впрочем, продолжая улыбаться и не отводя взгляд. – Ты играешься с огнём, – голос Виктора звучал как минимум на две октавы ниже, чем обычно, а глаза потемнели ещё больше. – Я прекрасно осознаю, с кем и во что я играю, Виктор, – нагнувшись к мужчине так, что её слова буквально опаляли его губы, выдохнула Гермиона. – А ещё я хочу напомнить, что мне больше не пятнадцать лет. На самом деле я уже давно совершеннолетняя и вполне могу принимать решения за себя. – И как я вижу, ты уже всё решила, – Виктор аккуратно взял её за плечи и, слегка отстранив, поднялся на ноги. – Но тогда тебе, Гермиона, тоже нужно помнить, что на этот раз я намерен идти до конца и не отступлюсь. Другими словами, если твои намерения не абсолютно серьёзны, – Виктор резко отвернулся к окну, с шумом втягивая в себя воздух. – Тебе лучше уйти. – Пожалуйста, не прогоняй меня, – её голос раздался восле самого плеча мужчины, а потом Виктор почувствовал, как Гермиона прижалась щекой к его спине, одновременно обхватив руками за талию. – Я просто хочу быть с тобой, хочу тоже чувствовать себя живой и наслаждаться жизнью. Потому что последнее время мне кажется, что я просто стою на обочине, теряя всех, кто мне дорог, пока эта самая жизнь пролетает мимо. Пожалуйста... Виктор не знал, если Гермиона имела хоть малейшее представление, о чем она просит, но развернувшись в её руках, которые Грейнджер даже не разомкнула, только подняла вверх голову, продолжая доверчиво прижиматься теперь уже к его груди, вновь скрестился с ней взглядом. А потом, наверняка увидев в её глазах что-то, ответившее на его вопрос, улыбнулся и припал к её губам поцелуем. Гермиона впервые целовалась на своём четвертом курсе, а её первый поцелуй был именно с Виктором. Тогда парень касался её губ так осторожно, почти целомудренно, словно боялся обидеть или оскорбить. Что, наверное, было недалеко от истины, если учесть строгие морали и нравы волшебного мира. Их первый поцелуй случился после Рождественского бала. Гермиона тогда поссорилась с Роном, а Виктор нашел её уже позже, когда девушка успела немного успокоиться. Если Крам что-то и заподозрил, то ничего не сказал. Подмигнув ей, Виктор жестом маггловского фокусника достал из внутреннего кармана парадной мантии шикарную белую розу, протянув зачарованный цветок вмиг смутившейся Грейнджер. – Я так и знал, Гермиона, что ты проведёшь аналогию с фокусниками, – добродушно рассмеялся парень, когда зардевшаяся девочка, не подумав ни мгновения, высказала свои мысли вслух. – Только вот напомню, что я на самом деле волшебник. – Больше, чем в одном смысле этого слова, – опустив глаза, прошептала тогда пятнадцатилетняя Грейнджер на самой грани слуха. А потом Виктор ей доказал, что действительно обладает многими уровнями волшебства, когда его губы осторожно коснулись её собственных, и Гермиона напрочь забыла и думать о Рональде Уизли. На этот раз Виктор тоже начал свой поцелуй, словно пробовал неисследованные прежде воды, вот только Гермиона ни на мгновение не сомневалась: неуверенность Крама зиждилась отнюдь не на сомнениях в собственных силах и опыте, а именно на её реакции. Виктор всё ещё давал ей возможность передумать, разорвать поцелуй и убежать прочь. Как когда-то на четвёртом курсе сделала пятнадцатилетняя Гермиона, вот только более взрослая девушка так поступать абсолютно не намеревалась. Уверенно скользнув руками вверх по плечам Виктора, она сомкнула пальцы на затылке мужчины, пригибая его голову ближе к себе, углубляя поцелуй и одновременно прижимаясь всем телом. Крам заметно напрягся, но очень скоро начал отвечать со всей страстью, которую слишком очевидно сдерживал долгие годы. Он больше не задавал вопросов, казалось, Виктор всё для себя уже выяснил, прочитав в языке её тела, в отклике на каждое своё новое движение, каждый манёвр языка, сейчас безусловно шедшего в наступление. Гермиона даже не заметила, когда он переместил её к стене. Просто в какое-то мгновение она почувствовала, что прижата к твёрдой поверхности, а руки Крама крепко сжимают её голову, перебирая пальцами волосы, поглаживая скулу и кожу щёк. Резко ощутился недостаток воздуха, и они оторвались друг от друга, чтобы сделать жадный глоток, и в следующее мгновение не с меньшим голодом, чем вызывал недостаток кислорода, вновь припали к губам друг друга. А потом Виктор подхватил её на руки и, не разрывая поцелуй, понёс в соседнюю комнату. Кажется, дверь отворилась то ли повинуясь мысленному посылу магии волшебника, то ли от мощного удара ноги, но уже через несколько мгновений Гермиона почувствовала на коже прохладу дорогой ткани простыней. Когда Виктор успел снять с неё одежду, или та тоже исчезла по приказу какого-то заклинания, Гермиона не могла бы сказать наверняка. Крам отстранился лишь на мгновение, чтобы одним рывком стянуть с себя футболку. Трико было отброшено в сторону практически одновременно, а потом матрас прогнулся под весом опустившегося сверху волшебника, и Гермиона потеряла связь с реальностью.