Seekers of her heart (ловцы её сердца)

Драко позволили остаться для следующего заседания, подсудимой на котором была Нарцисса. На этот раз Грейнджер свидетелем не вызывали и обошлись исключительно показаниями Поттера. В принципе, Гарри лишь в очередной раз повторил, что своей жизнью и победой обязан матери школьного недруга, и когда прокурор хладнокровно напомнил, что женщина даже не скрывает: единственной причиной её поведения стало беспокойство за сына, Поттер пожал плечами. – В любом случае, если бы не Нарцисса Малфой, я очень сильно подозреваю, что мы с вами сейчас бы здесь не разговаривали. Я был бы мёртв, а ваше положение наверняка бы обусловливалось милостью того, кого очень не хочется вспоминать. Впрочем, прокурор вновь не настаивал. Наверное, политикой нового правительства должно было стать прощение и принятие тех, кто раскаялся. Искренне, или они преследуют какие-то свои цели – Малфою казалось, что на это будут умело закрывать глаза. Иначе им придётся расправиться или применить серьезные санкции к слишком большой части собственного, изначально не очень многочисленного и ещё более поредевшего в результате преследований Волан-де-Морта, волшебного населения. Совсем не то, что обещал им тогда Кингсли после окончания битвы за Хогвартс, но кто его знает? Быть может, на ту группу пленников, к которой он обращался, подобная доброта и щедрость не распространялись. Люциуса ведь уже успели приговорить к заключению в Азкабан на довольно длительный срок. Братья-Лестрейнджи получили высшую меру… В любом случае, слушание по делу Нарциссы было значительно менее продолжительным, чем суд над Драко, а потом её тоже оправдали. С номинальными санкциями, конечно же, но помогло и то, что сама Нарцисса метку так никогда и не приняла. После печального опыта Беллатрикс стало очень быстро понятно, что тёмная магия метки работает лучше любого противозачаточного. Женщины, отмеченные Лордом, были бесплодны. Иронично, но с точки зрения магии, знак Пожирателя смерти на руке ведьмы и материнство были взаимно исключающими и несовместимыми. Хотя в какой-то момент мать и намекала, что нюансы есть, но эту информацию Драко случайно подслушал из разговора родителей, да и уловив звуки движения в коридоре, оба мгновенно умолкли. Гермиона, как и обещала, осталась и на слушание по делу Нарциссы. Впрочем, на этом заседании ей бы сказать было элементарно нечего: поскольку во время так возносимого ими в процессе защиты младшего Малфоя инцидента в меноре, Нарцисса настаивала опознать их и вызвать Тёмного Лорда, Гермиона очень быстро доказала Поттеру, что ей лучше просто молчать. Когда все закончилось, Грейнджер вышла из зала суда, остановившись у самой стены. Поттер задерживался, чтобы о чем-то переговорить с миссис Малфой, и Гермиона сейчас упорно напоминала себе, что всё-таки Нарцисса является единственной живой родственницей Андромеды. Быть может, сестры Блэк ещё найдут дорогу друг к другу, ведь Гермиона была уверена: обеим это будет только на пользу. Наконец, привыкшая за долгие месяцы скитаний узнавать Поттера не только по шагам, но даже по дыханию, Грейнджер обернулась к другу. – Ты сейчас в Нору? – Гарри нахмурился. Гермиона даже не спрашивала, это было скорее утверждением факта. А ещё из него следовало, что сама она присоединиться к Гарри не намеревалась. – Гермиона, все Уизли многократно спрашивали уже о тебе. Рональд тоже постоянно задаёт вопросы, почему ты не появляешься, - Гарри решил идти напролом. - Мне даже порой кажется, что Молли тебя уже начала ревновать к Андромеде. – И ты тоже откровенно не понимаешь, – Грейнджер усмехнулась. – И присоединяешься к их недоумению. А также считаешь, что мне пора уже там появиться, не правда ли? – Гермиона, я не идиот, – Гарри нахмурил брови, вмиг изменившись практически до неузнаваемости. Перед Грейнджер теперь стоял не мальчик, порой неуверенный в себе, порой растерянный. Перед ней был серьезный и решительный мужчина, и девушка внезапно осознала простую истину: за это время Гарри очень сильно повзрослел. Он больше не потерпит, чтобы его кто-либо воспринимал не всерьёз. Впрочем, Грейнджер тоже изменилась. – Быть может, ты всё-таки объяснишь? Хотя бы мне, обещаю, что пойму и приму. – Сперва, конечно же, постараешься привести мне кучу аргументов к обратному? – Гермиона задумчиво покачала головой, а потом встретила взгляд лучшего друга. – Хорошо. Просто, я вдруг поняла, что слишком долго стучусь в закрытые двери. А ещё мне вдруг стало казаться, что это моё увлечение Роном было выдумано мною, а наши так называемые отношения зиждились исключительно на моём стремлении и поджигались моей фантазией. А самому Рональду это никогда не было нужно. И знаешь, Гарри, я устала. Устала, что я всегда на втором месте, а ему ближе Лаванда. – Гермиона, что случилось? – Поттер нахмурился, серьезно глядя в самые зрачки подруги. – Я же вижу, что между вами с Роном что-то произошло. Что-то кардинально изменилось, пока я ходил умирать во время финальной битвы. Не хочу, конечно, шлёпать этим козырем по столу... Но может быть, ты всё-таки расскажешь мне, что? Потому что если я должен был заметить сам, то мне было не до того. – Ничего ты не должен был заметить, тебя там вообще не было, – Грейнджер сейчас смотрела мимо друга, словно перед её глазами вставали события того ужасного дня. – Просто в какой-то момент во время битвы я увидела, как Рональд обнаружил изувеченную Лаванду. И знаешь, Гарри, я вдруг поняла одну простую вещь: ему нравится она, а не я. И она всегда ему нравилась, а я своим напором пыталась «снести это препятствие». А теперь больше не хочу. – Гермиона, я уверен, что это не так, – Гарри мягко положил ладони на предплечья подруги. – Конечно, Лаванда для Рона не посторонний человек, они встречались, а её интерес вообще не заметил только слепой. Но поверь мне, для Рона это все давно в прошлом, он хочет строить отношения именно с тобой. – Знаешь, Гарри, – Гермиона улыбнулась. Без какой-либо насмешки, без сарказма, просто с легкой грустью и полным принятием ситуации. – Я вдруг поняла, что мне это не нужно. Я не хочу больше быть той, кто сражается за отношения в одиночку. Я не хочу быть той, кто всегда любит больше. У меня больше никого нет, ведь как ты помнишь, я наложила на родителей обливиэйт. И не подумай, я не сожалею и ни в коем случае не виню тебя. Просто если бы Волан-де-Морт нашел моих родителей, он бы не просто их убил, он бы заставил их молить о смерти. Я прекрасно понимаю, что спасла им жизнь. На самом деле, Тонкс посоветовала мне сделать именно это. И я повторюсь, Гарри, тебе не следует винить в моих потерях себя. Эта война была направлена в первую очередь против таких, как я, и мы все боролись не за тебя, а за свое право существовать. Ты лишь помог нам выиграть. Вот только факт остается фактом: обливиэйт необратим, и мои родители пусть живы, но никогда меня не вспомнят. Быть может, через какое-то время я найду их и познакомлюсь заново, представлюсь какой-нибудь Гермионой Смит, просто, чтобы иметь возможность периодически с ними общаться. Но сказать тебе по правде, следующий парень, с которым я буду встречаться, должен именно любить меня. Хотеть меня, а не кого-то другого. Я не хочу больше бороться за отношения, я хочу, чтобы меня встретили хотя бы на середине пути. Не знаю даже, если это имеет хоть какой-то смысл, если ты понимаешь, о чем я? – Конечно, понимаю, – Гарри печально усмехнулся. Он прекрасно знал, что пыталась сказать ему Гермиона. Его собственные отношения с Чжоу были именно такими: девушка ему нравилась, но она предпочла кого-то другого. Этот другой потом исчез с их пути, но и вернуться в начало и построить отношения заново Гарри и Чжоу не удалось, слишком много всего осталось тенью между ними. Даже не тенью, непреодолимой бездной. А вот Джинни для самого Поттера была, как Гермиона для Уизли. Рыжая мечтала завоевать его, и когда ей это удалось, когда Гарри ответил ей взаимностью... Если бы кто-нибудь сейчас спросил Гарри Поттера, любит ли он Джинни так же, как она любит его, он бы затруднился ответить. Встретил ли он её на полпути? Или большую часть расстояния друг к другу за них обоих преодолела Джинни? Разница между его ситуаций с Джинни и Роном Уизли была в том, что рыжую все устраивало в подобном раскладе, а вот максималистка-Гермиона хотела большего. Или ей так казалось в данный момент, и быть может, когда-нибудь всё снова изменится, и они с Роном найдут дорогу обратно друг к другу. Вот только одно Поттер сейчас знал совершенно чётко: ему лучше в это не лезть и ни на чем не настаивать. Он должен поддерживать Гермиону во всём. – Наоборот, я понимаю тебя полностью, – сделав шаг к подруге, Гарри сжал пальцами её предплечья. – И полностью поддерживаю, что бы ты ни решила. Только помни: ты не одна. У тебя есть я, у тебя есть ещё много друзей, которые всегда рядом. И к слову, Флёр очень хотела с тобой встретиться. И нет, – словно почувствовав уже назревающие возражения подруги, мгновенно остановил её Поттер. – Это не для того, чтобы попытаться уговорить тебя вернуться к Рону. Просто она хочет быть твоей подругой, общаться. – Знаешь, Гарри, – Гермиона усмехнулась. – У меня никогда не получалось дружить с такими фифами, как её называет Джинни, как Флёр Делакур. – Знаешь, Гермиона, – в тон ей ответил Гарри. – Что мне сказал Аластор Муди, оказавшийся на самом деле Краучем-младшим, на четвёртом курсе? «Флёр Делакур такая же принцесса, как я балерина». Так вот, позволь тебя уверить, он был абсолютно прав. Как это ни смешно, Крауч-младший вообще был во многом прав, как и полезен. А ещё, наверное в конечном итоге доказал, что он был одним из лучших наших преподавателей по Защите. Что само по себе забавно, – Гарри Поттер уже с нескрываемым сарказмом тряхнул головой. – Не находишь? – Хочешь сказать, что встретиться с Флёр может пойти мне только на пользу, и я могу обнаружить в её лице приятный сюрприз? - Гермиона кивнула. - Отлично, передай ей, что я буду очень рада с ней встретиться в любое удобное для неё время.