Потеря памяти

Боль во всем теле. Голова болит, ощущение такое, будто по ней били молотом. Я думала, что после смерти нет боли, но я отчетливо ее чувствую. А еще я чувствую тепло, кто-то держит меня за руку. Но я же умерла. Или нет? Если я жива, то… Соул. Я призналась ему! Что же делать? Как теперь быть? Я не смогу посмотреть ему в глаза после этого. Он всегда был равнодушен, когда я проявляла симпатию к нему. Что же делать? — Итер, ты бы отдохнул, а то сидишь здесь с самого утра, — сказал знакомый голос, кажется, это наша медсестра – Нага. — Нет, я ее не оставлю. Так что там? — Томография показала не очень хорошие результаты. Возможно, когда она очнется, то будет в порядке, но возможно и такое, что она ничего не будет помнить. Вот оно! Если я скажу, что я ничего не помню, то Соул забудет о том признании, и не будет шутить по этому поводу. – Ее рана теперь не серьезна, она вне опасности, но ей нужен тщательный уход, — подытожила Нага. Я слегка вздрогнула, от чего Соул сжал мою руку сильнее. Я медленно открыла глаза и тут же зажмурила их, свет был очень яркий. — Как ты, Мака? – обеспокоенно спросил парень. — Кто? – раз я ничего не помню, то надо играть свою роль убедительно. — Это ты, — немного замявшись, ответил он. Я открыла глаза и удивленно взглянула на него. — Кто я? — Мака – это твое имя, — уверенно ответил Соул, чуть кивнув. — Я – Мака? – уточнила я. — Да. — А кто ты? Надеюсь, играю я убедительно! Порой мечтала оказаться на месте актрис и попробовать изобразить что-нибудь, а тут и шанс, пусть и невольный, но подкинут. — Так я и думала. Она потеряла память, — сказала Нага. — А это надолго? Ее можно как-то вернуть? — Это почти невозможно, но если напоминать ей яркие и важные моменты из ее жизни, то, предположительно, она хотя бы что-то частично вспомнит, — заключила она. — Ясно, — как-то грустно вздохнул парень и взглянул на меня. – Можно ее забрать? — Ее рана почти затянулась, так что можно. Ты уверен, что справишься? — Не говорите глупостей, - Соул усмехнулся. — Понятно, — женщина вышла из палаты. Мое Оружие повернулся ко мне и внимательно смотрел на меня некоторое время. — А где я? — Ты в больнице, но ненадолго, — поднявшись с места, он протянул руки ко мне. – Иди сюда. — А куда мы? И кто ты? – он взял меня на руки, а я сморщилась от боли в груди. — Тебе больно? — Уже нет. Как мне тебя называть? — Я Соул. Давай сначала придем домой, а там поговорим. Хорошо? – спросил Итер с улыбкой и вышел из палаты, неся меня на руках. Мы всю дорогу до дома молчали. И когда зашли в нашу квартиру, то Соул отнес меня в мою комнату и уложил в кровать, а сам направился к выходу из комнаты. Но на пороге обернулся и сказал: — Я что-нибудь приготовлю. Потерпи немного, — и вышел, оставив меня одну. Как-то странно он себя ведет. Поверил, что я ничего не помню. Что же дальше? Разве есть выбор? Нет, я не могу рассказать, что все помню. Час от часу не легче. Все, надоело, пусть все остается так, как есть. Довольно скоро Соул вошел в комнату, неся поднос с едой. Сел на кровать и поставил его себе на колени. Я приподнялась. Боль еще чувствовалась, но уже терпимо. — Лежи, я покормлю тебя, — строго отозвался он. — Я сама хочу, мне уже не больно, — я попыталась забрать вилку, но парень решительно отказывался отдавать ее мне. — Нет, тебе нужно отдыхать, я сам покормлю тебя, — я начала злиться, но тут же остыла. — Ну, пожалуйста, мне хочется попробовать самой. — Ну, хорошо, дай я тебя хотя бы усажу поудобней, — поставив поднос на тумбочку рядом с кроватью, парень усадил меня к себе на колени. Я была немного в шоке, но виду постаралась не подать. — Все же я покормлю тебя, — взяв вилку, Соул насадил на нее кусочек омлета. – Открой рот. Что мне еще оставалось? Я даже злиться на не могу, а то поймет еще, что я все помню. Поэтому послушно открываю рот. А что, очень даже вкусно. Когда с кормлением было покончено, меня погладили по голове. — Ну, вот и умница, а теперь отдыхай. Мы поговорим завтра, — уложив меня в кровать и укрыв одеялом, он легко поцеловал. – Спокойной ночи. Что это было? Неужели Соул только что поцеловал меня? Если он чувствует ко мне то же, что и я, то разумней было бы все рассказать, что я все помню, но… так не хочется все рушить. А вдруг еще разозлится из-за этого? Я пока не буду ничего говорить, пусть будет так, как есть.