Души проклятых миров. [Том 1] «Беглянка»

      До слуха смутно стали долетать звуки внешнего мира. По щеке пробежал ласковый ветерок. Ноздри ощутили запах трав. С трудом приоткрывшиеся глаза поначалу не могли разглядеть ничего вокруг. Но со временем они различили деревянную тумбу. Белую ажурную салфетку на ней… Что-то лежит сверху. Деревянный пол. На нём тканный настил и овечья шкура. Под щекой хлопок, а от подушки ощущается сильный травяной запах. Глаза стали расширяться. Сельма перевернулась на спину и увидела знакомый потолок, стены… — комната в доме Асцелии.       Как от кошмара девушка подпрыгнула на кровати, но резко пожалела об этом, ощутив боль во всех мышцах.       — Это был кошмар?!       Одним резким движением она сорвала с себя покрывало и увидела перемотанные стопы, на бинтах местами выступила кровь. На ключицах всё ещё саднили царапины от собачьих когтей. Из дверного проёма раздался женский голос.       — Нет, это был не кошмарный сон.       Асцелия вошла в комнату с подносом, на котором дымилась тарелка с супом, лежала куча чистых тряпок, глиняная пиала с водой и баночка с зелёной мазью.       — Асцелия?       Как только беловолосая ведьма приблизилась, чтобы поставить поднос, Сельма схватила её руки, платье, поспешно ощупывая, сжимая. Всё по-прежнему реально!       — Ты заставила меня переживать.       Тон ведьмы с лёгкой укоризной был спокоен, как и раньше, хотя в глазах и впрямь читалось волнение. Или Сельме показалось?       Некоторое количество дней назад.       После ухода гостей, которые не дали Асцелии тайком двинуться за Сельмой в тот злосчастный день, беловолосой ведьме так и не удалось найти свою подопечную. Та словно сквозь землю провалилась. Колдунья действительно переживала. Если с этой девицей что-то случится, Некромант голову ей оторвёт. А потому испуг Асцелии был искренним. Но случилось то, что даже она не могла себе представить.       Через считанные часы появление Некроманта в городе и его гнев ощутили все! Это было подобно беззвучной сирене, которая по подсознательным виткам пробилась в голову к каждому. Лишь затем небо померкло, а гром начал терзать слух.       Асцелия подскочила к окну, всем своим существом чувствуя беду. И не зря. Будучи самой близкой из ведьм к Некроманту, она знала и чувствовала больше остальных. Причиной гнева стал глупый человек! Появление Сельмы в чертогах города она ощутила также ясно, как и её причастность к надвигающейся буре.       — Что же ты наделала, девочка?..       Действительно, территория монастыря не подвластна была её чутью. Все избегали это место. Даже Асцелия. Проклятая территория в жителях вызывала лишь ненависть и презрение. Её посещение было под запретом, да и никто не захотел бы добровольно ступать туда своей ногой. Жители сердечно винили монахов во всех своих муках, а Некроманта почитали за спасителя, который смиловался над ними и дал шанс.       Асцелия — единственная, кто не побоялся под гнетом Его гнева выйти на улицу. Каждой своей клеточкой ощущая, где находится «жерло вулкана», она побежала в ту сторону. Но слишком поздно. К тому моменту, как девушка прибежала, всё уже было кончено. Переулок пустовал. Раскаты грома прекратились. Жители, как помойные крысы, до сих пор боялись высунуть нос из своих укрытий, даже несмотря на то, что воздух значительно разрядился.       Она опоздала.       — Бедные ноги…       Асцелия с заботливостью сестры милосердия осторожно снимала старые повязки, промывала раны, смазывала их тёплой мазью, по консистенции больше похожей на мягкое сливочное масло, и снова начинала бинтовать.       — Раны почти затянулись? Так быстро?!       — Ты пролежала здесь несколько дней. Опухшесть уже сошла, поэтому неудивительно. К тому же не стоит ставить под сомнение мои умения. Моя мазь затягивает ссадины на глазах.       — Сколько всего по времени меня не было?.. — голос Сельмы стал вдруг робким и нерешительным.       — Ты же знаешь, что время здесь течёт иначе. Мало для цикла, и долго для твоего мира.       — Как всегда содержательный ответ.       Со стороны Асцелии не было ни единого укора, хотя за время «изгнания» Сельмы каждой своей клеткой она чувствовала недовольство ею своего Хозяина. Ментально колдунья не могла с ним связаться, он блокировал все её способности, игнорировал. Конец этого цикла предвещал ей страшную участь. Но в один из дней всё изменилось. Что-то повлияло на расположение Некроманта. Даже погода переменилась. Впервые сквозь облака пробилось солнце. Сельма снова вернулась в этом мир.       В комнате воцарилось молчание. Лишь приглушенно доносились звуки города и редкое щебетание птиц. На улице явно стоял зной, но здесь, в этом доме, в этой комнате, было прохладно. Сельма завороженно наблюдала за тем, как Асцелия обматывает её ноги. В голове ясно возникло воспоминание с их первой прогулки:       — После того, как Владыка создал это место, те, кто увлекался магией, само собой прознали об этом. Тот ритуал, о котором ты говоришь, — это проклятие. Оно было создано для того, чтобы отправить человека в этот мир и навсегда лишить загробного покоя. Раньше отправляли прямо вместе с физическим телом. Но если практикующий слишком слаб, то тело перенести не удается, и сил хватает только на то, чтобы забрать душу. Так что твоя «Шарли», как ты её назвала, скорее всего, одна из этих пустышек, существование которой обречено на вечное скитание из цикла в цикл. Сейчас в твоём мире уже нет носителей сильной магии, способных проклясть настолько сильно, чтобы проклятый перенёсся сюда вместе с телом. Поэтому, предполагаю, её тело осталось за границами.       — Может ли быть такое, что моё тело всё ещё там, в психиатрической лечебнице? А здесь лишь моё сознание? — Вместо ответа на вопрос беглянки Асцелия неожиданно больно надавила на одну из ран на её ступне. — Ай! Чёрт, больно!       — Вот видишь. Разве такая боль может быть исключительно в твоём сознании?       Снова замолчали.       — Я помню, что ты говорила о проклятии, которое обрушивает на жертву кару Некроманта… Что нет уже такой сильной магии, которая бы была способна переносить человеческое тело проклятого в этот мир.       — Это правда.       — Тогда моё переселение возможно только благодаря крови Иоханны в жилах?       — Частично тут ты права.       — Почему частично?       Руки Асцелии замерли. Губы сжались в тонкую нить, она словно думала: что можно говорить девушке, а что нет.       — Даже несмотря на то, что в тебе её кровь, переселить тебя с телом сам Некромант не может. Лишь ты сама можешь сюда прийти. Всё, что в его силах — это лишь всяческое содействие. Сейчас город и Некромант уже далеко не так сильны, как раньше.       От фразы «всяческое содействие» Сельме захотелось истерически засмеяться. Монстры, шествующие по улице, кошмары — хорошее «содействие». Хотя, с другой стороны, кто же тогда открыл дверь в её палату и оставил дверь туалета незапертой? Но поток сознания зацепился после за другую часть фразы:       — Не так сильны? Что это значит? — Асцелия резко поднялась, словно осознала, что взболтнула лишнее. Она немедленно засуетилась, пытаясь этим отвлечь свою подопечную. Шатенка мгновенно насторожилась. — Почему ты не договариваешь?       — Ты бы мне сказала, что твои туфли слишком тонки для тебя. Я бы дала другие. На, посмотри, какая подошва. Специально сшила для тебя потолще. Оставлю их здесь. — Ведьма положила туфли на пол, возле постели. — Но даже не вздумай сейчас вставать! Иначе все мои старания пойдут прахом.       — Ты не ответила.       — Отдыхай и не думай ни о чём. Всему своё время.       Асцелия вышла, а Сельма плюхнулась затылком на подушку. Неожиданно её взгляд зацепился за знакомую флягу, лежавшую на тумбочке. Памяти пришлось напрячься, чтобы вспомнить её. Взяв вещь в руки, девушка ощутила, что та полна. Зачем Некромант оставил её при ней? Ответ на этот вопрос не находился, но фляга была немедленно спрятана под подушку.

***

      Ближайшие двое суток Сельма только лежала и периодически провалилась в дрёму. Ей нужен был этот отдых. Физический отдых для тела и психологический — для её нервов.       При первых же попытках встать девушка смогла оценить всю чудодейственность лечебной мази Асцелии. Боли почти не было. Да и новая обувь оказалась значительно удобнее старой.       Предложение омыться на этот раз Сельма приняла послушно и без капризов. Как-то сейчас уже её не волновало, что воду будут таскать и греть маленькие дети. Асцелия помогла ей и спуститься в подвал, и залезть в деревянное просторное корыто, и омыть волосы, и натереть кожу какими-то травами. Её пальцы ловко обходили заживающие синяки и ссадины.       В новое платье Сельма влезла даже с радостью. Бордовое, оно надевалось прямо поверх сорочки, в которой шатенка спала. Но спать в нижней ночной девушке было по-прежнему непривычно, поэтому оставшись одна, она разделась донага и завернулась в лоскутный плед.       Сон не шёл. В голове после горячей воды торжествовала кристальная ясность. Чтобы хоть как-то себя занять, Сельма села на постели и долгое время смотрела в окно. Затем её руки нащупали под подушкой уже знакомую флягу. Впервые девушка рассматривала её так внимательно. На обратной стороне она нашла нацарапанный крест и короткую фразу на латыни. Скорее всего молитва. Пальцы прошлись по знакомым ремешкам. Быть может, из-за скуки захотелось привязать её обратно к ноге. Пусть всегда будет рядом, мало ли? Не просто же так Сельме её вернули с полным содержимым.       Устало девушка легла обратно. Наконец-то сон настиг её, мягко, почти сладостно приняв в свои объятия.

***

      Очнулась Сельма на земле на мягкой траве. Сон. Она это поняла сразу. Шатенка уже хорошо помнила это место. Та же поляна, тот же лес вокруг, звёздное небо и луна над головой, низкая весенняя трава, неестественное отсутствие каких-либо звуков.       — Интересный выбор одежды, — неожиданно послышался из-за спины насмешливый голос.       Подхватив лоскутный плед, в который была завернута Сельма, она, как кузнечик, подскочила на ноги и вытянулась в полный рост, жалкими движениями прижимая к себе цветное полотно и пытаясь им прикрыть свою наготу. Девушка нервно, напуганно и зло выдохнула:       — Снова ты!       — После всех твоих молитв мне я надеялся на более ласковый приём.       — Сложно его оказывать, когда стоишь абсолютно голая!       Некромант рассмеялся, и от этого смеха по спине невольно пробежала череда мурашек.       — Уж хотя бы в этом, надеюсь, ты не станешь меня винить? Я не заставлял тебя ложиться спать нагой.       Он сделал шаг к ней, и шатенка невольно ещё сильнее прижала к себе покрывало, особенно пряча за ним своё правое бедро. Это неожиданно заставило Некроманта остановиться. Тьма капюшона снова уставилась на её ногу, как и в прошлый раз. Правда сейчас в воздухе не носились вихрем кровью выбитые слова «гнев и опасность».       — О, так ты у нас с подарочком от святых отцов. — Не сокращая дистанции, монах стал медленно обходить Сельму по кругу, заставляя её неуклюже оборачивается вокруг своей оси. На какой-то момент в воздухе проскользнуло что-то вроде похоти. И, кажется, невидимый взгляд из-под железной маски ничуть этого не скрывал.       — Если бы ты не хотел, чтобы она у меня была, то уничтожил бы! И уж точно не оставлял любезно в моё распоряжение.       — Впервые соглашусь с твоими мыслями.       — Не кажется глупым оставлять мне то, что тебе так противно? Так понимаю, она тебя пугает…       — До сих пор хочешь использовать эту воду против меня?       Девушка едва сдержала истеричный смешок, пряча нервозность и злость за ехидством.       — Очень уж интересно, что будет, если её вылить на тебя. Зашипишь? Растворишься?       — Скажем так, ты меня очень разозлишь, если эта жидкость окажется на мне. А мой гнев — не лучший подарок для тебя. С прежней настойчивостью советую тебе приберечь её. Я не единственное зло в этом мире, способное тебе навредить. Скорее, я самое благосклонное к тебе зло, которое ты только могла найти.       — Ещё немного, и я подумаю, что ты хочешь услышать от меня благодарность.       — Даже этого не скрываю.       — Ты долго будешь ходить кругами? Уже голова кружится.       — Я тебя не заставляю кружиться вокруг себя, как юла.       Терпение Сельмы едва ли не лопалось от этой словесной перепалки, но она вовремя сжала свои зубки.       — Так эта вода обладает какой-то силой в этом мире?!       — Обладает.       — Какой? Как я могу её использовать? И против кого?       Из-под капюшона снова раздался тихий смех:       — На сегодня достаточно. Думаю, тебе стоит отдохнуть.       — Но я хочу знать…       Неожиданно какая-то сила словно вырвала покрывало из тонких рук, в мгновение ока Некромант оказался прямо перед Сельмой так близко, что её груди могли ощущать грубое полотно его монашеских одежд. Она вскрикнула… и резко подскочила на мягкой перине.       Глубокое дыхание судорожно насыщало жадные лёгкие. Разум хаотично пытался осознать произошедшее. Обнаженная грудь, казалось, до сих пор чувствует на себе прикосновение грубой ткани. Поспешно девушка подхватила с пола белоснежную сорочку, надела её и с чувством обезопасенности легла обратно. На улице стояла глубокая ночь. Спать не хотелось. Но Сельма упёрто зажмурила глаза, пытаясь заснуть, вернуться в прежний сон и закончить разговор. Однако сколько бы раз за эту ночь она ни засыпала, никаких снов больше не видела.

***

      Прошло ещё несколько дней. Некроманта во сне она видела лишь однажды. Снова проснулась на той самой поляне, но рядом его не было. Неясный силуэт глаза различили лишь спустя некоторое время: он стоял очень далеко, смотрел в её сторону, а потом просто растворился в чёрном тумане.       Жизнь в городе приобрела какое-то умиротворение. Беглянка не желала ни о чём думать. Просто хотелось наслаждаться каждым завтраком, каждым днём. После всего пережитого ей это было нужно.       Синяки почти зажили, раны и ссадины — затянулись. Ребра и ключицы благодаря стараниям Асцелии стали выпирать не так сильно, как под конец пребывания в психиатрической лечебнице, когда казалось, что они вот-вот прорвут кожу насквозь.       Часто Сельма гуляла одна. Но это были безобидные прогулки на свежем воздухе, а не стремление сломать весь здешний мир, разрушить ногой, как песочный замок. На этот раз девушка шла по кромке между городом и лесом. Бордовое платье приходилось постоянно поднимать, вышагивая по высокой траве. Солнце припекало спину, заставляя кожу медленно покрываться испариной. В поиске укрытия от зноя, Сельма свернула в спасительную лесную прохладу. Держась недалеко от города, она со скучающим видом шла меж деревьев, как ребёнок рассматривая цветистый бурьян под ногами. Она уже и не помнила, когда так беззаботно гуляла в лесу, под солнцем, не заботясь о своих вечных видениях…       Через какое-то время шатенка неожиданно вышла на поляну, и увиденное немедленно отрезвило беззаботную память. Перед её глазами раскинулась та самая поляна из ночных видений! Точно она! Только сейчас эта местность щедро заливалась солнцем, была покрыта высокой густой травой, а в центре выросла старая деревянная хижина, почерневшая от солнца и покосившаяся от времени. Небольшой навес, опирающийся на тонкие погнутые столбы, нависал над всей передней частью избы. Подле постройки, которая, казалось, вот-вот надломится от ветхости, была огорожена маленькая квадратная площадь — тесный загон, которым явно уже долгие годы не пользовались.       Ветерок, беснующийся на просторной лужайке, бесстыдно встретил гостью, что тоже отличало ночное восприятие этого места от реального дневного. С любопытством Сельма пошла в сторону хижины. Там определённо могло быть что-то интересное! Это было детское любопытство, такое лёгкое и беззаботное. Руки жадно ощупывали деревянную поверхность, словно всё, что было на этой поляне, могло хранить в себе ответы к снам нежданной гостьи. Однако ожидания не увенчались успехом.       Открыв покосившуюся, еле державшуюся на петлях дверь, Сельма вошла внутрь. В этой хижине не наблюдалось и намёка на чье-то присутствие. Перевернутый стол, разбросанные вещи, сломанный стул, толстый слой пыли, грязь и паутина. Находиться здесь и осматривать это ветхое заброшенное место не было никакого желания. Оно навеивало только тоску и грусть. Однако на траве под навесом и в тени девушка устроилась весьма удобно. Вытянутая кислая травинка тут же отправилась в рот, а тело по-свойски плюхнулось на траву, опершись спиной о тонкий погнутый столб навеса. Повсюду стоял оглушительный треск сверчков, среди деревьев пели птицы, ветер шумел кронами сосен. Вся эта мелодия звуков вкупе с чистым неотравленным газами воздухом вновь стали убаюкивать, и Сельма даже не заметила, как голова её склонилась набок.

***

      Очнулась она легко. Её тело лишь слегка вздрогнуло, и глаза медленно открылись. Она сидела под тем же навесом, на той же солнечной поляне, но вокруг не было ни звука, ни дуновения ветерка — вся природа будто бы замерла и умолкла.       «Снова сон…»       Впереди показалась уже знакомая чёрная фигура, которую на этот раз Сельма не испугалась.       — Ты мне теперь в каждом сне будешь являться? — шатенка иронично усмехнулась. — Вечность такая скучная?       Некромант сделал несколько размеренных шагов ей навстречу. Беспощадное солнце, которое не давало тепла, ярко освещало уголок серебряной маски; металл опасно поблескивал при каждом удобном случае. Держа в руках пастуший посох, он сел прямо на траву, сохраняя комфортную для девушки дистанцию.       — Ты ведь сама сказала, что это сон. Тогда выгони меня из него.       — Боюсь, с тобой это будет невозможно. — Сельма даже фыркнула, чуть отвернув голову. — Что это было прошлой ночью?! Даже словом не обмолвился.       — А ты хотела?       — Это вряд ли. Ты же без спроса вламываешься в мои сны.       — Может, я тоже сплю, и это ты ко мне приходишь во снах?       — Снова играешь словами…       Девушка даже закатила глаза, но это было скорее формальное недовольство. Как ни странно было признавать, к ночным визитам Некроманта она уже привыкла. А ещё во сне, так как он был скорее проекцией, она ощущала лишь десятую часть его сил, а потому было не так страшно.       — Нет, не в этот раз. Я пришёл предупредить.       — О чём же? — во взгляде Сельмы невольно промелькнуло любопытство. Её темп речи был слегка дёрганым, тогда же как речь Некроманта лилась размеренно, подобно умиротворённому ручью.       — Тебе грозит опасность, моя дорогая Сельма.       — Да? Неужели есть ещё что-то опасное помимо тебя, сидящего передо мной?       В ответ на ёрничество раздался бархатный, приглушённый железом смех:       — Рано или поздно острота твоего языка тебя погубит. Хотя мне она нравится.       — Честно говоря, мне плевать, что тебе нравится, а что нет!       — Может быть.       Сельма ещё долгое время не хотела идти на попятную, но молчание, повисшее в воздухе, дало достаточно времени для осуществления этой внутренней борьбы.       — И… что за опасность мне угрожает? — наконец, любопытство пересилило: девушка не выдержала и снова посмотрела на сущее зло, сидящее перед ней на расстоянии пяти метров.       — Так теперь тебе интересно?       Сельма притворно зарычала, закатывая глаза:       — Если ты уже сказал об опасности, не обязательно набивать цену на вторую часть рассказа.       — Ты не так просчитала мои мотивы, Сельма. Я уже и так сказал достаточно. Дальше разбирайся сама.

***

      Беглянка проснулась также легко, как и заснула. Лишь слегка вздрогнула и приоткрыла глаза. Не было ни падений в зияющую тьмой бездну, ни резких толчков, ни задыхающихся лёгких. Как только ореховые глаза увидели перед собой пустую поляну, слухом завладели прежние звуки леса, а кожа ощутила продолжающиеся игры ветерка, Сельма поняла, что сон закончился.       Слова Некроманта засели в памяти глубоко и ясно. Весь обратный путь она думала о них. Вернувшись в дом Асцелии, девушка по-хозяйски затворила за собой дверь и неожиданно для себя лицом к лицу столкнулась с ведьмой. Удивление больше было продиктовано тем, что женщина стояла, вытянувшись как струна, при полном параде: чёрный чепец с живыми цветами, праздничное платье, тканевый кошелечек, привязанный к руке. В воздухе царило напряжение, хотя на её лице отпечаталась дежурная улыбка доброжелательности.       — Эм… Что-то случилось? Забавно выглядишь. На рынок теперь как на праздник, или я ещё чего-то не знаю?       — Сегодня состоится шабаш. Тебе придётся там присутствовать. Одежду я для тебя подобрала, не стоит задерживаться. Мы выходим, как только последние лучи скроются за горизонтом. Сейчас мне нужно отойти. Я вернусь за тобой с наступлением сумерек.       Асцелия собиралась уже пройти мимо, но Сельма перехватила её руку.       — Постой-постой, какой ещё шабаш? В смысле… В смысле прям шабаш ведьм?       — А кого ещё ты там хочешь увидеть? Боюсь, их общества и так за глаза. Не волнуйся. Мы все очень доброжелательные.       Что-то в ледяном тоне колдуньи явственно намекало, что это совсем не так. А ещё интуиция подсказывала, что при такой отстранённости ведьмы, которую она сейчас всячески демонстрировала, беглянке придётся полагаться только на себя.       Слуга Темного Властелина уже открыла было дверь, но Сельма снова дёрнула её руку.       — Подожди, но зачем там я? Я же не вед…       Жёсткий взгляд Асцелии стал красноречивее слов. Она ничего не ответила и лишь закрыла за собой дверь, поспешно исчезнув в ближайшем переулке. Со своим недоумением шатенка осталась один на один.       «Не об этом ли ты предупреждал меня сегодня?..       Инстинктивно Сельма нащупала флягу под своей юбкой. Предчувствие подсказывало ей ни за что не ослаблять ремешки на правой ноге в сегодняшнюю ночь…